Карнавал

Первый звук дрожащий, несмелый. Легким перебором ты настигаешь его, острым пером сажаешь на линейку и вдыхаешь. Можно не спешить. Можно откликнуться на голос у двери, улыбнуться и пожелать приятного вечера. Констанция убегает, а ты наедине с неведомой еще мелодией. Муза взбалмошна и непоследовательна, все поймут. Ты - гений. Графиня N. устраивает бал-маскарад. Ты ведь любишь маскарад... Клавиши гладкие, звенящие; если закрыть глаза, можно вообразить, что в твоей руке нежные пальчики Констанции, вы кружитесь в вальсе, ее платье шуршит, а смех дурманит ум. Если закрыть глаза... Если закрыть глаза, то оказывается, что под рукой скользкий камень ночного города и пахнет морем. Маленькие огоньки проплывают совсем рядом, легкий плеск тревожит тишину - гондольеры, ты в Венеции. Луна скрылась за поворотом, и ты один бредешь по узкой улочке, не замечая луж, не слыша брани из окон над головой. Выше - глубокое небо, а впереди карнавал. Ты чувствуешь его по вибрации воздуха и неясному томлению в груди. Может, ты просто задыхаешься, ведь дома все ближе, и выход - мутная щель между ними. Муза трогает за плечо; мелодия здесь, в Вене, в душной маленькой комнате. Ты слушаешь ее, конспектируешь; понимаешь: именно здесь задыхаешься. Твой смуглый итальянский друг однажды сказал, что жалеет о приезде в эту страну. Она холодная, нестерпимо замкнутая, до смешного чопорная. Она - твоя. Но перед глазами Италия. Его Италия. «Ты был там и не видел карнавал?» - слышишь изумление в голосе, замечаешь блеск воспоминаний в глазах. Шум, мокколетти и конфетти, фейерверк. Все обсыпаны мукой, разноцветные маски хохочут и рукой размывают дым от потухших огарков. Звезды. Звезды не видны, плеск волн тонет в грохоте музыки. Розовый, красный, зеленый; селянки, разбойники, погонщики; смех, клавиши, губы. На них белая пудра, карнавальная мука. Сейчас ты один бредешь по улице, и скоро окунешься в праздник с головой, прочувствовав карнавал кожей. Мелодия звенит в свежем ночном воздухе, пальцы нехотя перебирают клавиши. Ты фиксируешь, ты слышишь. Он сухо кивает графине N. и пьет шампанское, быть может, приглашает некую фройляйн на танец, быть может, думает о тебе этим вечером. Странный итальянский друг. Он улыбается тебе из толпы. Тонио, но как же? Нужно спешить: с боем часов последние мокколетти выбьют из рук, и площадь разом смолкнет. Гондольеры, лужи, брань - все ближе, все настойчивее. Все теснее улица, меньше комната. Муза давит на крышку, и фортепиано глухо стонет, мелодия почти свободна. Быстрее ритм, больше света! Толпа накатывает волнами, соленые крики, мучные улыбки. Длинные носы масок обращены к тебе - тебя приветствуют. Ты ведь любишь карнавал... «Никогда и никому нельзя так улыбаться! Я люблю тебя». Ты вновь и вновь вспоминаешь, искренне недоумевая, почему. В парке слишком холодно, и его длинные пальцы в изящных перчатках дрожат, хоть и не отпускают твой воротник. Последние листья кружат в воздухе, танцуя на осеннем балу. Сегодня он танцует на балу, сегодня ты выдумываешь карнавал. Все это - неправда, сон, усталость. Мелодия звучит, а за окном громыхает экипаж. «Я жду тебя в Венеции», - поверх свежих нот. Завтра все будет по-настоящему, парк и смятые копытами листья. Муза в ярости от такого богохульства, но ты отрываешь край и прячешь записку. Ведь ты так любишь карнавал.