Отпускные

Отпускные - это когда ветер начинает пронизывать насквозь покруче ножа-бабочки, когда все незабетонированное дерьмо вокруг баз и на полях сражений, разжижившись от мороси, становится общим противником, а наемников начинают косить не пули, а банальный насморк и кашель. Первым на базе красных свалился Пиро, "ведь он такой теплолюбивый", как прошмыгал носом Инжи, под саркастичным, но понимающим взглядом Медика поправляя температурящему другу одеяло. Тогда равнодушный голос Администратора объявляет две недели свободы, и Скаут проносится по всем коридорам, брякая битой по стенам и радостно улюлюкая. Резко закончив свою траекторию неудачным поворотом точнехонько в поднимавшегося по лестнице Демо, мальчишка с матами и грохотом свалил обоих вниз. Снайпер не слушает их отдаленного разбирательства - он допивает кофе, отправляется в фургон и заводит мотор. Отпускные - это две недели без той бесконечной абсурдной стрелялки, которую кто-то - из тех, кто пооптимистичней - еще зовет работой. До базы синих около двух сигарет неспешной езды, а оттуда до города еще несколько долгих и неоднозначных тем для разговора с недовольным французом. Отпускные - это капризный как сотня младенцев Спай, пулей залетающий на переднее пассажирское и тут же вываливающий на Манди все свое отношение к сырости. Акцент из-за легкой простуды становится еще более заметен. Дни неожиданной свободы никогда не бывают в хорошую погоду. Отпускные - это оставленная в фургоне винтовка и забытые на базе жучки, но Шпион все равно остается в маске, хотя поверх пиджака наброшено пальто, а вокруг шеи обмотан шарф. У Снайпера даже слегка перехватывает дыхание от нежности. Случай стащить с Эмиля ненавистный кусок тряпья еще представится вечером, а вот упустить возможность покрепче прижать к себе озябшего француза, пытаясь укутать его полами расстегнутой куртки, никак нельзя. Как и удержаться от того, чтоб опустить ладони ниже поясницы и немного сжать пальцы, чувствуя на губах усмешку Шпиона. Отпускные - это когда два взрослых мужика, бросив где-то фургон, отправляются на бодрящую прогулку, не спеша и особо не заморачиваясь условностями. Буквально зажимая друг друга на каждом углу. Что, впрочем, не мешает им завалиться в бар и, сидя за дальним столиком, греться янтарным виски, который Спай бессердечно разбавляет лимонным соком. Снайпер показательно морщится и расплывается в улыбке, называя Эмиля извращенцем. Тот лишь довольно щурится, удобно устроившись и слегка разомлев от тепла, больше обычного напоминая Манди кота. С той лишь разницей, что коты едва ли станут рассуждать о тонкостях влияния остроты лимона на аромат благородного напитка. Отпускные - это когда в темноте легко и приятно заблудиться, заплутать в поисках оставленного фургона, а потом оказаться прижатым спиной к шероховатой поверхности стены. И разрываться, выбирая между незамедлительной карой за испорченное пальто и жгучим желанием тихо стонать в настойчивые губы стрелка, неаккуратно столкнув с его головы шляпу в порыве сильнее прижать к себе. Отпускные - это номер в отеле и вереница спутанных шагов по мягкому ворсу, разбросанные вещи и победно сдернутая со Шпиона маска. Душевая кабинка с моментально запотевающими стеклами, ногти, оставляющие на спине австралийца яркие полосы, и расцветающие на коже следы от засосов. Французу нравится оставлять на теле Снайпера следы. Манди нравится рычать ему на ухо пошлости, вдавливая грудью в стекло и фиксируя его руки над головой. Отпускные - это когда Спай согласен буквально на все, лишь бы Мик не сдерживался, раз за разом входя до конца и набирая темп. Когда неосторожность и грубость движений только больше заводят, заставляют изгибаться сильнее, подставляясь. Сказать, что Снайпер дуреет с этой податливости - ничего не сказать. Кончая, до боли сжимает зубы на плече Эмиля, а в ответ получает довольный всхлип и новый громкий стон приближающегося к разрядке любовника. Пожалуй, отпускные - это то редкое и важное, когда Шпион полностью ему принадлежит. Без возмущений и уверток, подставных уловок и всяческой двусмысленности. Особенно остро это ощущается ближе к утру, когда обессиленный француз устраивается у него на груди и тонкими касаниями вылизывает его искусанную шею, не собираясь исчезать или еще что-то в том духе. Разве что нахально перехватывает сигарету, похищая право последней затяжки, а потом еще и насмешливо отзывается о его вкусовых предпочтениях. Отпускные - это две недели спонтанных направлений движения и столь же вольного выбора деятельности, две недели умопомрачительного секса и задушевных разговоров, споров, подколов... А потом австралиец подвозит Шпиона до его базы и нарочито жестко целует, прежде чем разблокировать двери. Тот моментально вскидывается, возмущенно распахнув глаза, но натыкается на обезоруживающую ухмылку Манди и, передумав, лишь медленно облизывает прокушенную губу и растворяется в воздухе. Обратный путь в две сигареты ожидаемо растягивается в задумчивые три, но это ничего не значит - просто к любому дурдому нужно быть морально готовым, что сложно, когда в голове отнюдь не пейзажи. Отпускные - это когда потом нужны еще две недели на то, чтоб сосредоточиться на деле. И чтоб перестать расплываться в предвкушающей улыбке от щекочущего шею шепота перед точным ударом в спину. И чтоб вместо вежливого и чуть насмешливого "pardonne-moi, mon amour" не слышать томного "encore.. oh, mon dieu!.. encore..."