Нарисуй мне сердце

От автора: прошу прощения, текст пока не вычитан.

Кисточка медленно скользила по холсту, уверенно вырисовывая блик на черной коже куртки. Стайлз сощурился, отодвигаясь и критично оглядывая проделанную работу. Чудесно. Мужчина на будущей картине был высок, широкоплеч, в плотно облегающих узкие бедра джинсах, белой майке, подчеркивающей… да. Стайлз быстро обмакнул кисточку в краску, опустил в воду и легким движением добавил еще теней, выделяя грудные мышцы. Кожаная куртка, которую он закончил только что – была его гордостью. Стайлз представлял, как еще не имеющий лица мужчина накидывает ее небрежным жестом, не застегивая молнию, и внутри сладко тянуло. Стайлз действительно любил свои работы. Кстати, о лице. Оно должно было быть особенным. Все люди, которых он рисовал, были придуманы им – от начала и до конца. У каждого из них была своя история, свой характер, свое лицо, которое Стайлз мог придумывать часами, высчитывая наиболее удачные соотношения или намеренно добавляя во внешность изъяны. Стайлз был уверен, что Дерек должен стать особенным. Он должен стать его идеалом, воплощением его мечты, потому что – Стайлз пообещал себе – Дерек будет последним, кого он придумает. И он займет свое место – последнее свободное место – в самой середине стены, между Скоттом и ехидно скалящимся Питером, замыкая его маленькую галерею. Отец прав, все вокруг правы – он слишком погружается в свои картины, живет ими. Стайлз глубоко вздохнул, сжал в пальцах кисточку и принялся смешивать краски, желая добиться особенного оттенка зеленого, вспышками мигающего в сознании. Да. Именно так. Стайлз возбужденно облизнул губы, чувствуя, как сердце начинает биться чаще, а воздух тяжелеет и густеет, как и всегда, когда он заканчивает свои работы. Он тщательно прорисовал хищные крылья носа, хмуро сведенные брови, плотно сжатые губы и отодвинулся, смотря издалека. Мужчина – Дерек – был прекрасен. Стайлз был уверен, что ему не раз предлагали сняться для журналов, а возможно даже и сыграть в кино, но он, совершенно точно, отказывался. Оливкового оттенка глаза пристально смотрели на него, и Стайлз нахмурился, вглядываясь в них. Чего-то не хватает. Он задумчиво поводил в воздухе перепачканными красками пальцами и, повинуясь порыву, опустил кисточку в красную краску, тут же добавляя к оливковому отблеск алого. Идеально. Стайлз поборол желание прикоснуться к холсту кончиками пальцев, почувствовать шероховатость и неровность красок и вздрогнул, услышав звонок в дверь. Его можно было проигнорировать, но, судя по настойчивости звонящего, им был не кто иной, как Лидия, а игнорировать Лидию… Ну, это значительно приближало конец его жизни, и обещало сделать его много мучительнее, чем он хотел бы. Стайлз вздохнул, вытер перепачканные красками пальцы о футболку и щелкнул замком, открывая дверь. - Стайлз! – Лидия распахнула объятия и коротко обняла его, тут же отпихнув и стремительно ворвавшись в квартиру. - Привет, Лидия, - язвительно сказал Стайлз пустоте. - У тебя воняет, - заявила Мартин, открывая окно и впуская прохладный воздух, - снова рисуешь? – спросила она очевидное, глядя на только что законченную работу. - Да. Зачем ты пришла, Лидия? – спросил Стайлз, ненавязчиво закрывая полотно собой. Он не особо любил повышенное внимание к своим работам. Лидия сжала пухлые губы и разом стала серьезной. - Твой отец попросил. Ты не брал трубку. - Я… Был занят. - Ты опять рисовал. Это не занятие. Стайлз закатил глаза, предчувствуя очередной «серьезный» разговор о бесцельном существовании, занятие совсем не тем, чем следовало бы, и… оказался прав. - Ты бросил колледж, Стайлз, чтобы заниматься, - Лидия сделала широкий жест рукой, - этим? Мистер Стилински уже в который раз думает, что с тобой что-то случилось, Стайлз. Он уже не молод, и ему совершенно точно не идет на пользу еще и волнение за тебя! К концу монолога ее голос повысился, и Стайлз незаметно поморщился, потому что точно такие же слова ему приходилось выслушивать как минимум раз в три месяца, когда терпение у отца заканчивалось, и он звонил Лидии. - Когда ты в последний раз был на улице? – спросила она. - Эм… - Ясно, - жестко оборвала она. – Я купила билеты, завтра ты улетаешь в Бикон-Хиллс, а весь этот мусор оставляешь здесь! - Что? – растерялся Стайлз. - С твоим талантом ты мог бы добиться невероятных успехов, но ты сумасшедший – ты разговариваешь со своими чертовыми рисунками, придумываешь им имена, и… - Замолчи, пожалуйста, – окей, это всегда заканчивалось подобным образом, но сегодня все происходило значительно быстрее. Наверное, он действительно сильно разозлил их. Лидия обиженно глянула на него и подошла к увешенной картинами стене, грубо тыкнув пальцем в одну из них. - Кто это? - Кора Хейл, - тут же откликнулся Стайлз, - она племянница Питера и младшая сестра Дерека. - А ты помнишь фамилию Хизер, с которой встречался в старших классах? – Лидия грустно улыбнулась, так и не дождавшись ответа, и покачала головой. – Все действительно зашло слишком далеко, милый. Нельзя жить так, как живешь ты. Нарисованная девочка с луком и мальчишка с кривой челюстью не могут заменить тебе настоящих друзей. - Эллисон и Скотт, – поправил Стайлз. - Что? - Их зовут Эллисон и Скотт. Лидия свела брови, и уголки ее губ опустились. Стайлзу стало совестно, когда он увидел как она побледнела. - Да мне все равно! Живые люди не хотят видеть, как ты тратишь свою жизнь впустую! Да каждый твой рисунок словно забирает тебя у нас, Стайлз! Она стремительно двинулась к нему, хватая за плечи и тряся, и он отступил назад, невольно стараясь избежать прикосновения. А следующее случилось слишком быстро, чтобы он смог хоть как-то осознать и попытаться предотвратить это. Лидия оступилась, заваливаясь на него, и вытянула руку вперед, хватаясь за что-то. - Я… Боже, извини, я… - пробормотала она, когда они восстановили равновесие, глядя на свою ладонь. Перепачканную красками. Стайлз, словно в замедленной съемке, обернулся, оглядывая то, что было лицом его Дерека. Сейчас тщательно прорисованные черты пересекали мазки, оставленные пальцами Лидии. - Стайлз, я не хотела, - почти испуганно начала она, и странная пустота внутри только разрослась. - Ты можешь уйти, пожалуйста, – попросил он, не глядя на подругу. Лидия распахнула губы, собираясь что-то сказать, подалась было вперед, но так ничего и не сделала, молча выйдя из квартиры, тихо прикрыв дверь. Стайлз сглотнул вязкую неприятную слюну и почувствовал, как губы задрожали. Единственный уцелевший дереков глаз оценивающе смотрел на него со скрытой силой и недоверием. Так, как и должен был. Сердце у Стайлза набатом стучало где-то в голове, заглушая все остальные звуки. Он коснулся подсохших красок на уцелевшей куртке и резко отдернулся назад, нетвердой походкой доходя да кровати и без сил сваливаясь на матрас. Снился ему Дерек, набрасывающий на широкие плечи куртку и садящийся в крутую черную тачку. А проснулся он от того, что в уши с треском ворвался звук рвущейся ткани. Пока он пытался отличить реальность ото сна, с трудом моргая слипшимися ресницами, звуки смолкли, оставляя только неистовые утренние гудки машин за окном. Стайлз открыл окно, впуская прохладный воздух, и прошел через арку, отделяющую спальню от кухни, одновременно являющейся и его кабинетом. И замер, не в силах сделать ни единого вдоха. Он с силой прижал дрожащую ладонь ко лбу, оглядывая то, что стало с его квартирой, и нашарил другой рукой телефон и зажимая кнопку быстрого набора. Лидия взяла трубку, когда он уже спускался по лестнице, спотыкаясь и чувствуя себя пьяным или обдолбанным, но, совершенно точно, не в добром здравии. Ответить на приветствие не получилось: изо рта донесся только скрипящий звук, словно из шарика выпустили воздух. - Они все испорчены. Разрезаны. Мои картины, - смог наконец выдавить он, открывая дверь и не глядя вливаясь в поток людей, спешащих по своим делам. Лидия замерла на другом конце провода, но тут же взяла себя в руки и закричала: - Я сейчас буду у тебя, никуда не уходи, слышишь? Господи, только никуда не уходи, милый, ладно? Говори со мной! Стайлз собрался было сказать, что, кажется, уже идет куда-то, как сбоку раздался неистовый гудок, и в него врезалось что-то большое, выбивая дух и заставляя выронить телефон. *** Его вздернули за шкирку, как маленького ребенка, и бегло ощупали, пока он приходил в себя, смаргивая темную пелену с глаз и пытаясь унять боль в груди. - Куда ты кидаешься, придурок? – напряженно осведомился хрипловатый голос, очевидно, поняв, что пострадавший в относительном порядке. Голос показался странно знакомым, хотя Стайлз, совершенно точно, никогда раньше его не слышал. Он поднял глаза, облизывая губу, явственно чувствуя привкус крови, и вцепился в нее еще сильнее, стоило разглядеть говорящего. - Дерек? – пискнул Стайлз и отшатнулся, не веря своим глазам. Нахмуренные брови, хищные черты лица – судя по всему, он сошел с ума. - Мы знакомы? – нахмурился Дерек и обернулся к подошедшему к нему мужчине. – Едва не попрощался с жизнью, - кивнул он на Стайлза, подталкивая его вперед. - Интересно, - улыбнулся мужчина, оглядывая его, и Стайлз невольно положил ладонь на с силой ударившееся о грудину сердце. Перед глазами повторно потемнело. - Меня зовут Питер Хейл, а этот невежда, едва не убивший тебя – мой племянник, Дерек. Ты в порядке? Стайлз заторможено кивнул, не в силах вымолвить ни слова и почувствовал как по подбородку из прокушенной губы потекла кровь. Питер Хейл, которого он нарисовал третьим – после Талии, Коры и Дитона, сочувственно качнул головой и вытянул из кармана кристально чистый платок, протягивая ему. - Полагаю, мы как минимум должны довести тебя до дома, а потом угостить завтраком, чтобы хоть как-то загладить вину. *** Лидия взбежала по ступенькам, прижимая к уху телефон, без остановки повторяющий, что абонент недоступен и едва не подворачивая на высоких каблуках ноги, и с замиранием сердца ворвалась в квартиру, с надеждой шаря взглядом, но так и не находя Стайлза. Позади тактично постучали, и она резко обернулась, хлестнув себя волосами по лицу. - У вас все в порядке? – спросила темноволосая девушка с ямочками на щеках, - мы ваши новые соседи, только заселились… - Все в порядке, - через силу улыбнулась Лидия, - это квартира моего друга, мы немного повздорили. - Понимаю, - хихикнула девушка, разом расслабившись, - меня зовут Эллисон. «Это Эллисон и Скотт». - А где-то там мой жених, Скотт, - она махнула рукой в сторону лестницы, - тащит комод, я полагаю? – крикнула она. - Приятно познакомиться, надеюсь, мы еще увидимся, - пробормотала Лидия и отступила назад в квартиру, захлопывая дверь перед лицом кивающей ей Эллисон, и съезжая по гладкому дереву спиной. Абсолютно идентичные вертикальные разрезы пересекали смотрящие на нее с картин лица. Лидия трясущимися руками открыла сумочку и достала из бумажника старый свернутый листок. С него улыбалась семилетняя она, а порванная середина была тщательно скреплена скотчем. Первый рисунок Стайлза, который он подарил ей, как только они познакомились.