Свет дружбы на горизонте событий

О горизонте событий можно сказать так, как сказано у поэта Данте о входе в Ад: «Оставь надежду всяк сюда входящий». (с) Стивен Хокинг Уилл медленно открыл глаза. Не увидел ничего, и иррациональный страх внезапной слепоты перехватил горло. Через пару секунд Уилл понял, что ошибается, его окружала темнота, густая и непроглядная, но с глазами все было в порядке. Уилл торопливо ощупал себя. Обнаружил, что не ранен, не связан и не раздет. Даже странно, учитывая, что произошло раньше. Он пришел к Лектеру. Он говорил с ним. Это его дом. Подвал, догадался Уилл. И, сглотнув ставшую вязкой слюну, расстегнул ширинку, пропихнул руку в штаны – ощупал себя. Нет, похоже, что все было в порядке, хотя Уилл догадался о мыслях Ганнибала на свой счет. Можно было и раньше догадаться, но раньше Уилл предпочитал думать о себе, как о парне, который вряд ли привлечет других парней. Да и Ганнибал не слишком-то походил на типа, готового затащить его в постель. Впрочем, на маньяка он сходу тоже похож не был, но Уилл-то как никто другой знал, что было бы, если б маньяки отличались от нормальных людей. Значит, с геями была та же история. Подвал в доме Ганнибала Лектера чем-то напоминал морг - то ли неуловимым запахом, то ли могильным холодком, которым веяло от стен. Уилл пересилил себя, поднялся на ноги и прошелся, вытянув руки, словно в жмурки играл. Шагал осторожно, чтоб не споткнуться и не упасть. Что-то суставчатое и холодное коснулось лица. - Здесь, - тихо звенели цепи. - Здесь, - шептали крюки. Поблескивающие стены дышали холодно и высокомерно, не хотели признаваться. Но Уилл все понимал. Все происходило здесь. Прижав ладонь ко рту, он прикоснулся к гладкой поверхности, закрыл глаза, представляя себе Беверли, безуспешно старавшуюся освободиться от хватки. Беверли сипела, заглядывая ему в глаза, беспокойно дергалась в его руках. - Я тебя успокою, - пообещал Уилл, а потом вскрикнул, отшатнулся, понимая, что представляет себя на месте Ганнибала. Осознание было ужасно, будто его омыло с ног до головы чужой кровью, осторожно и нежно. Уилл сглотнул, постарался вытереть ее с лица, но под ногами неприятно хлюпнуло. Кровь стекала со стен, брызгала тонкими струйками из-под шляпок неплотно пригнанных болтов, наполняя подвал, и Уилл поднялся на ноги, в недоумении и одновременно со странной радостью озираясь по сторонам. А потом не выдержал, наугад добрался до лестницы и взбежал по ней, ударил в крышку плечом. Закричал что-то нечленораздельно, сам не соображая, что кричит. И замер, рвано дыша, бессильно глядел на подступающую кровь. Тянул себя за отворот рубашки, трогал волосы, убеждаясь, что они все еще непослушно вьются, а не лежат безжизненными прямыми прядками. В голове метались чужие крики, и на какой-то момент Уилл едва не поверил в то, что он и есть Ганнибал, но тут в подвал ворвался яркий свет, такой ослепительно яркий, что глазам стало больно. Уилл стер выступившее слезы, прикрыл глаза ладонью и обернулся. Темный силуэт на фоне светлых стен сложился во вполне осмысленную картину. Ганнибал смотрел на него, приветливо улыбаясь, и это было хорошо. Так хорошо было, что существовал другой, настоящий Ганнибал, это значило, что Уилл им не был. И, почувствовав безмерное облегчение, Уилл от душевных щедрот улыбнулся в ответ. - Вы что-то хотели? – вежливо осведомился Ганнибал. Уилл подавил горячее желание захлопнуть крышку и вернуться обратно. Хотел бы сделать так, но полный крови подвал слишком нервировал. К тому же, кровь некоторых жертв была и на его собственных руках. - Я должен вымыться, - пробормотал Уилл, заметался по комнате, без предупреждения устремился к раковине, сшибая по пути углы. Вывернул кран на полную, сполоснул ладони и лицо заодно, пытаясь возвратить ясность и трезвость мыслям. Стало лучше, но совсем немного. Уилл обернулся и увидел Ганнибала, стоявшего поодаль. Никуда невозможно было деться от него, не убежать, ни скрыться, тот преследовал его, неотвратимо шел по следу. И все вопросы: «Ганнибал, какого хера?» и «Что, мать вашу, здесь творится» не стоило даже задавать. Бессмысленно. Ганнибал приближался, и от его бесшумных шагов хотелось влезть на стену или забиться в угол. Уилл подхватил нож со стола и посмотрел ему в глаза. - Вы нарушили границы и подошли слишком близко, - произнес Ганнибал, взялся за край его рубашки, бережно задирая ее. Склонился, разглядывая его, и Уилл тут же почувствовал себя совсем скверно. Дыхание Ганнибала холодило кожу, и он невольно втянул живот, стараясь стать как можно меньше, недоступнее, закрыться от него. Ганнибал коснулся его напряженных мышц, бесшумно втянул воздух, в глазах его поблескивали едва заметные искорки. Уилл облизнул пересохшие губы, попытался расслабиться, но не смог, чувствуя, как перекатываются желваки на скулах, как капли пота стекают вниз по телу. - Вы взволнованы, - заключил Ганнибал, взял его пальцы в свои, отбирая нож, и Уилл закрыл глаза, вначале не понимая, что тот задумал. И сразу же сообразил, что тот всего лишь вынудил его самого держать рубашку. Уилл хмыкнул, попытался стянуть ее через голову. - Не снимайте, - предупредил Ганнибал, касаясь его трепещущего, напряженного живота кончиком ножа, - держите ее так. Вам ясно? Уилл коротко кивнул, стискивая пальцами повлажневшую ткань. Отвернулся, чтоб не глядеть на него, едва слышно скрипнув зубами. Старался не думать о ноже, которым прочертили едва ощутимую линию от печени к сердцу. - Свет дружбы не коснется нас и через миллион лет? – напомнил Ганнибал, склонившись к его животу. Уилл перевел дыхание, вспомнив о той встрече, когда их впервые разделила решетка. В тот момент весь мир был против него, и Ганнибал этот мир возглавлял. - Вы сказали «миллион»? Считайте вслух, Уилл, - приказал он и впился зубами пониже солнечного сплетения. С силой сомкнул челюсти, будто старался выкусить кусок, прихватив мышцы. Уилл коротко застонал, дернулся в сторону, под ребрами пульсировала боль - Не слышу ваш голос, - сказал Ганнибал, поднял на него взгляд. Уилл невольно посмотрел на него, заглянул в непроницаемые, чуть выпуклые темные глаза, едва заметно поблескивающие от удовольствия. Ганнибал ждал. Нож меркло поблескивал в его руке. - Раз, - сипло выдохнул Уилл. Ганнибал улыбнулся. Вновь склонился, слизнул каплю пота и укусил, впившись накрепко. - Два, - голос Уилла едва заметно дрогнул. Тот знал, куда укусить, и перед тем, как сделать это, едва ощутимо прикасался сухими губами. Дразнил обещанием боли. - Три, - сказал Уилл. Четвертый укус пришелся на сосок, и Уилл едва смог это стерпеть, тихо вскрикнул, ощущая, как зубы Ганнибала едва ощутимо сомкнулись. Представил себе, как легко Ганнибал может прокусить его насквозь или вовсе оторвать напрочь. От одной мысли об этом скверное предчувствие захлестывало с головой. - Четыре, - пробормотал Уилл и закинул удочку. Не желал больше здесь оставаться. Река блестела как чешуя дракона под солнцем, спокойная и изменчивая, Уилл улыбнулся сам себе, испытывая удовольствие от самой улыбки, стиснул в ладонях удочку. Представил себе рыбу, которую он сейчас поймает, вытянув из реки, и глубоко вздохнул. Деревья шелестели на ветру. - Нет, Уилл, - в плеск и журчание воды вплелся чужой голос. Уилл обернулся, выронив удочку из рук. Ганнибал, стоявший на берегу, улыбнулся ему: широко и многообещающе. А потом спустился к реке. Струи текли сквозь его ноги, а серая ткань костюма ничуть не потемнела от воды. - Вам сюда нельзя, - сощурился Уилл, - в моей голове действуют мои законы. - Простите, Уилл, - хищно оскалился тот и коснулся его руки, - вы меня вынуждаете. Уилл попытался отстраниться, и в ту же секунду острая боль пронзила запястье. Рыбацкий нож для разделки рыбы прошел насквозь, гладко и плавно, кости даже не хрустнули. Солнце внезапно засияло ярче обычного, Уилл сделал пару шагов назад, едва не споткнувшись о камни, бездумно оглаживал рукоять ножа, а Ганнибал наблюдал за ним. Струи воды стали совсем прозрачными, и скоро вовсе исчезли, не оставив и следа. Ганнибал стоял на сухом ковре посреди своего кабинета. Твердые деревянные перекладины впились в спину, Уилл вжался спиной в стремянку, и просто-напросто закрыл глаза, пытаясь вновь погрузиться в себя, наполнить свой мир гармонией. Но сердце слишком часто стучало в груди, мысли путались, рвались, расползаясь на нитки, как старые, заношенные футболки. Желанный образ не возникал, реальность не отпускала, держала его цепкими пальцами, перекладинами за спиной, улыбкой Ганнибала держала. Яркий свет проникал в мозг, лучи упирались в затылок. - Слишком светло, - Уилл закрыл лицо ладонями. Чувствовал, как Ганнибал ходит рядом, ощущал его присутствие всем собой. Одновременно прекрасно понимал, почему тот медлит… и не понимал совершенно. Пульсирующая боль в руке нарастала, мешая жить и дышать, и Уилл попытался выдернуть нож, но ухватил лишь пустоту. Ножа не было. Уилл сморгнул, погладил запястье, обнаружив лишь след от укола. - Это нечестно, - сглотнул Уилл. - С каких пор вы мыслите подобными категориями? – Ганнибал едва заметно улыбнулся, подошел ближе. - И действительно, - усмехнулся Уилл, прижал ладонь к лицу, уставился на Ганнибала сквозь пальцы. Ганнибал. Честно. Очень смешно, просто-напросто смешно. - Честность и вы бесконечно далеки друг от друга. - Я вижу, вас привлекают ассоциации космического масштаба. - Это плохо? – криво улыбнулся Уилл, - и что, доктор, теперь вы никогда не дадите мне положительную оценку? - Над этим можно работать, - ответил Ганнибал ему в тон, коснулся губ, но не поцеловал, неизвестно чего ожидая. Уилл склонил голову, отстраняясь. Никак не мог побороть в себе возникшего чувства, давно забытого им. Слишком много для него в свое время значил Ганнибал и разговоры с ним. Но он же и предал его! - Можете сколько угодно терзать меня, - сказал Уилл задумчиво, - это не исключает того факта, что от дружбы со мной вы все так же далеко. - Значит, нам придется что-то сделать с этим. Сделать что-то с вашим светом, Уилл. - Это как? Ганнибал усмехнулся в ответ. Коснулся самой нижней пуговицы его рубашки, расстегнул осторожно, будто чистил какой-то редкий фрукт. - Если продолжать вашу аналогию с космосом, Уилл, я бы все-таки предпочел, чтоб ваш свет коснулся горизонта. - Вашего горизонта событий? Вы что, черная дыра? – рассмеялся Уилл, вытянул руки вверх, позволяя стянуть с себя рубашку, - впрочем, есть что-то похожее. Особенно в вашем потреблении всего и вся. И, стараясь не обращать внимания на то, как осторожно Ганнибал обводит следы укусов на его теле, Уилл вновь попытался не думать о нем, не волноваться из-за его прикосновений, уйти в себя, визуализировать перед собой спокойное, тихое, умиротворенное… - Вы здесь, Уилл? – уточнил Ганнибал, касаясь его ширинки. - Свет, который достиг горизонта событий черной дыры, никогда не покинет ее. Не хватит скорости. В этом есть какая-то тотальная обреченность, - сощурился Уилл, заметил его улыбку. Цеплялся разумом за возможность словесной перепалки, чтоб не думать, не чувствовать сдержанного прикосновения его губ к шее, почти целомудренного, словно Ганнибал растягивал удовольствие. И не мог не отреагировать на болезненный, долгий укус, словно в шею воткнули перфоратор. - Пять, - пробормотал он, прежде чем понял, что сказал. Ганнибал ухмыльнулся, приподнял его лицо за подбородок. - А вы в курсе, - срывающимся голосом пробормотал Уилл, - что свет лишь будет бесконечно размазан по орбите черной дыры. Что он никогда не покинет ее пределы, но и не достигнет ее дна. - Откуда вам знать, есть ли там дно? - Ганнибал окончательно раздел его и повлек его за собой, легко толкнув в сторону стола. - И не становится ли черная дыра белой изнутри от количества поглощенного света? - Я не силен в астрофизике, - хмыкнул Уилл, невольно стискивая край столешницы, - но вы-то точно светитесь. Сияете, я бы сказал, от удовольствия, как начищенный паркет. Ганнибал не ответил, приблизился вплотную, вынуждая улечься на стол. При этом явно не намереваясь раздеваться целиком, лишь приспустил брюки. - Я вас не хочу, - сообщил Уилл, накрыв лицо ладонями. – Никогда не хотел, и сейчас тоже. Несмотря на то, что вы поселились в моей голове, вы меня не привлекаете. - На подобную взаимность я и не рассчитывал, - сухо ответил тот, подхватил под бедра и рывком потянул на себя. Уилл громко выдохнул, сильнее прижимая ладони к лицу. Не успел подготовиться к предстоящему, даже подумать не успел, каково это будет, потому что гнал от себя мысли. И, лишь почувствовав его в себе, понял, как долго стремился к этому. Стараясь не глядеть на Ганнибала – все еще чересчур довольного, Уилл попытался поглядеть на происходящее со стороны, но никак не мог отстраниться - слишком много чувствовал сейчас. Слишком… глубоко в себя принимал, легко и плавно, не испытывая ощутимой боли. И, словно внутри что-то расцепилось, понеслось по кровеносным сосудам, чувства хлынули наружу, и член послушно встал, утыкаясь Ганнибалу в живот, пачкая смазкой дорогую ткань. Тот моментально почуял это и хмыкнул, поглядел на него в упор. Невозможно было сдержать эмоции, оказавшись вот так, лицом к лицу, и Уилл отвернулся, избегая смотреть ему в глаза. - До сих пор… - хрипло выдохнул Ганнибал, - отрицаете визуальный. Контакт? Уилл не ответил, уперся ладонью в его пальцы – и стиснул их крепко, словно тонул и хватался за его руку, ища поддержки. Ганнибал едва заметно улыбнулся и с силой сжал его пальцы в ответ. Склонился, но Уилл вновь отвернулся, не позволяя целовать себя в губы. Не мог ему этого позволить, сосредоточился на плавных, ритмичных движениях, причинявших робкое, неуверенное удовольствие. Ганнибал стиснул его бедра, на несколько секунд став грубым – на несколько долгих, томительных, вышибающих дыхание секунд, Уилл едва не задохнулся от натиска, застонал, облизывая губы, и почувствовал, что для Ганнибала его стон стал последней каплей. Уилл нервно сглотнул, попытался доставить себе удовольствие сам, но тут же почувствовал чужие пальцы, сомкнувшиеся на члене. И, не прекращая ласкать его, Ганнибал улегся сверху и вновь укусил его, на этот раз - осторожно, почти что нежно. - Шесть, - прошептал Уилл ему в ухо и замолчал, стискивая его крепко. Сердце билось часто-часто, выдавая его с головой.