the blue blue sky

emilie lund - sad blue mountain

Солнце ласково пробегается по раскрытым чуть ли не до плеч рукам – тепло настолько, что мысль «закатать рукава» выполнилась на автомате. Облачка где-то чуть дальше, чем за оградой парка, ползут, лениво перегоняя друг друга. На скамейке хочется растянуться спиной и так и лежать, любуясь красивым спокойным небом. Но у Лухана под рукой пачка вкусного шоколадного печенья, а в кармане школьного пиджака – баночка яблочного сока. Хотя, Минсок сказал бы, что это нектар; чертов любитель химии. Лухан запихивает в рот сразу два печенья и с довольной улыбкой, что выглядит очень и очень забавно, крошит на зубах вкус какао. - Хён, пойдем сегодня домой вместе, а? Весьма неожиданно на скамейку приземляется Сехун, или, как Лухан называет его про себя, липучка. Печенье вмиг становится не таким уж и вкусным, а идея устроить ланч на свежем воздухе явно была идиотской. Надо было остаться с Минсоком в кабинете и послушать воодушевленное бормотание про опыты, реактивы и прочую чушь. Все лучше, чем лишний раз попадаться на глаза липучке. Лухан запихивает пачку печенья в карман и поднимается на ноги. Конечно, Сехун уже прямо перед ним и смотрит, не стесняясь, прямиком в подернутые недовольством глаза. - Хён? И еще склоняет голову набок, словно маленький еще совсем щеночек увидел любопытную вещицу и намеревается погонять эту самую вещицу по всему дому, в итоге утолив любопытство и свернув вазу с тумбы. - Нет. Интересно, какой уже раз Лухан говорит это твердое «нет»? С того момента, как в его школу перевели нескольких новых учеников – да сотню, не меньше. Может, стоит подсчитать на досуге? Как раз в субботу будет явно нечем заняться. Сехун, наверное, успел бы спросить что-нибудь еще, но Лухан уже вовсю торопится к школе – у него еще два урока и занятие в футбольном клубе. А, и еще прогулка по магазинам с целью приобретения новой манхвы. * Минсок сосредоточенно вычерчивает на последней страничке в пухлой тетрадке компанию кубов. Если быть совсем точным – это семейка, и сейчас настало время пририсовать ручки кубику-сыну и подумать над тем, где лучше разместить ему сестренку. Лухан думает, что естественные науки плохо влияют на людей, и с удовольствием потягивается, с детским упорством пытаясь руками дотянуться до потолка. Наивный. Минсок в это время тычет его в живот открытой ручкой, оставляя чуть выше пупка следы синей пасты. - Что там твоя липучка? – спрашивает он тут же, как ни в чем не бывало, словно и не двигался с места, а так и гипнотизировал взглядом семейку кубов с ручками-ножками и даже носами. - Донимает, – пожимает плечами Лухан и поворачивается в сторону, к однокласснице, чтобы улыбкой вымолить влажную салфетку. Ходить с синим пузом было бы совсем не круто. - Главное – стабильность, – задумчиво говорит Минсок и поднимает взгляд от тетради. – Но ты смотри, вдруг он начнет поджидать тебя около дома, что тогда? Лухан так и замирает с поднятой рубашкой и прохладной салфеткой в другой руке. Минсок вдруг начинает смеяться, и на вопросительный взгляд отвечает, все еще встряхивая плечами: - Просто представил, что бы сейчас сделал липучка, будь он на моем месте. Интересно даже, он бы разбил все свои идеалы насчет твоей фигуры, или… Лухан кидает салфетку другу в лицо и вскакивает с места, чтобы отмыть пасту старым проверенным способом – привет, туалет и холодная вода. Но слова Минсока заставляют задуматься и даже потыкать собственный живот пальцем. - И что ему не так с моим животом? Лухан разворачивается к выходу и проклинает Минсока. Сехун смотрит на него с легкой улыбкой и несмело кивает, раскрывая рот. Лухан улепетывает прочь прежде, чем Сехун успевает сказать хоть слово. * Минсок ойкает и шипит сквозь зубы «дурак», выронив из рук тетради. Лухан извиняться за толчок локтем не собирается, он лишь сверлит друга крайне недовольным взглядом, словно тот – виновник всех его проблем. Да что там проблем – Минсок наверняка в далеком-далеком прошлом снизил популяцию динозавров своей чертовой химией! А, может, и… - Что случилось-то? – обиженным тоном выспрашивает Минсок, ухватывая Лухана за рукав пиджака и утаскивая к кабинету, а то скоро звонок. - Ты, может, ведьмак какой, а? Минсок дарит другу такой взгляд, что Лухан начинает думать о том, что в исчезновении с лица Земли динозавров виноват он. - Хорошо, ты не ведьмак. Но какого черта ты вчера говорил про то, что он может поджидать меня у дома, а сегодня с утра я налетел на него? Может, это все твои какие-нибудь опыты, а? Минсок с секунду просто молчит и смотрит на Лухана с крайне серьезным выражением лица, а потом заходится в хохоте. Правда, звонок тут же приносит ему успокоение. А вот Лухану не до смеха – серьезно, он так сладко зевал, когда столкнулся нос к носу с Сехуном. А тот еще улыбнулся, словно, черт подери, так и должно было быть, чувак, и что-то нес про геометрию весь путь до школы. Жесть. - Лу, я тут ни при чем, правда. Пошли на урок. Лухан подчиняется, продолжая мысленно рисовать на спине друга обидные надписи, и со всех сил пытается обойти толпу, чтобы не натолкнуться на Сехуна. * Лухан снимает пару моментов со страниц читаемой манхвы и отсылает Минсоку, приправляя восторженными смайликами и «чудесная рисовка!». Минсок отвечает спустя пару минут – тоже фотографиями, вот только не слащавого сюжета и черно-белых красок, а, кажется, это какие-то то ли формулы, то ли реакции. И следом приходит «домашку лучше сделай, идиот». Лухан фыркает и ставит телефон обратно на подзарядку, а после снова плюхается животом на кровать и впивается взглядом в открытый разворот. На него смотрит улыбающееся лицо офигенно красиво нарисованного блондина, а на следующей странице этот самый блондин притягивает в объятия главную героиню. Лухан засыпает, уткнувшись носом в обложку, а Минсок в это время на всякий случай пишет еще один вариант решения задачи. А еще решает с утра дать списать домашнее задание китайской ленивой заднице, потому что кто, как не он? * Лухан опасливо выглядывает из-за калитки и, убедившись в том, что путь свободен, если не считать соседку с карликовым пинчером на прогулке, выходит из укрытия. Сегодня немного ветрено, а солнце временами прячется за темными облаками; странно, ведь в прогнозе ни слова не было про дождь. Лухан бдительности не теряет, поворачивая за угол, и мысленно так и повторяет: «не зевать, не зевать, не зевать». И не зря. - Доброе утро, хён. Сехун улыбается так ярко, что хочется поставить его на одну линию с полуденным солнцем и проверить, от чего глаза заслезятся быстрее. Лухан не раздражен, вовсе нет, но просто… Это немного неловко, ведь он так привык ездить в школу один. Вообще-то, в большей степени неловко ему из-за того, что этот сияющий паренек, что старается идти с Луханом в ногу и выглядит невыспавшимся, признался ему в любви. Вот так просто – нашел жующего сырные чипсы третьекурсника на скамейке в парке, что совсем недалеко от школы, и огорошил своим смущенным «хён, ты мне нравишься. как парень». Лухан тогда показал Сехуну свой ряд нижних, чуть неровно выросших, зубов, раскрыв рот в истинном удивлении. Или, подождите, шоке. Минсок долго хихикал – первое признание в своей жизни ты получил от парня, офигеть, – за что Лухан как-то испортил другу опыт, подсыпав в колбочку что-то розовое и, как оказалось, пенящееся. Сехун сегодня молчит и только лишь поворачивает вслед за старшим в нужную сторону. Хм, может, у него плохое настроение, думает Лухан, но потом одергивает себя и решает отключиться от внешнего мира, поправляя гарнитуру на шее. Сехун не отвлекает его весь путь до школы, и это напрягает только лишь сильнее. Странно это, когда вечно смеющийся и что-то рассказывающий человек вдруг выглядит чем-то обеспокоенным и молчит, как будто набил щеки водой. - У тебя что-то случилось? – с накопленным за время поездки искренним участием спрашивает Лухан, убирая наушники в карман брюк. Сехун отмахивается и кротко улыбается: - Ничего такого. Лухана хоть и не устраивает этот ответ, но он молчит. Лимит участия исчерпан, а еще они уже заходят в школу, где, к счастью, надо разойтись по разным этажам. Но Лухан, черт знает почему, с минуту наблюдает за тем, как медленно продвигается по ступенькам вверх Сехун. Словно у него на плечах что-то такое личное, тяжелое. Может, поссорился с кем-то, или что похуже? - Кого высматриваешь? – раздается на ухо любопытный шепот. Лухан тут же отбрасывает все мысли о Сехуне и мотает головой, мол, никого и ты вообще о чем, приятель? Минсок улыбается, протягивает вперед специальную тетрадь для решения задач по химии и улыбается еще чуть шире, когда Лухан сжимает его в благодарных объятиях. - Но с тебя поход за булочками. Лухан тут же в натуральную бьется лбом об стену. Ну, да, только булочек не хватает для полного счастья. * Лухан отвечает на приветственную улыбку сонным: - Доброе, да. Сехун чуть удивляется, ведь обычно хён вовсе не отвечает на его слова, а тут… Но это заставляет вздохнуть, что не остается незамеченным. - У тебя, все таки, что-то случилось. Сехун качает головой, и только открывает рот, но Лухан перебивает: - Никаких «неважно» и «ничего». Эй, что случилось? Сехун выглядит потрясенным, ведь, о, черт, у Лухана и правда мягкая кожа рук, а его ладони так идеально крепко вцепляются в его запястья, что, кажется, сердце колотится в ритме японских комиксов. Наверное, слишком громко. Лухан же впервые смотрит так долго и пристально в глаза этого парня. Красивые. В голове всплывают тысячи прочитанных манхв и манг, но никакая рисовка не сравнится с реальностью. Сехун действительно красивый. И улыбка идет ему явно больше, чем большими буквами написанная на лице грусть. - Хён, – выходит тихо и робко, и Лухан задерживает дыхание, чтобы уж точно расслышать каждое слово. – Завтра… Ты свободен днем? Лухан тут же кивает, ведь суббота выходит абсолютно свободной; можно, например, полдня валяться в кровати, досматривая сны, а потом позвать друзей детства погонять мяч, или лучше перечитать одну из любимых манхв. - Тогда… что насчет свидания? Лухан задерживает дыхание второй раз за три минуты и пытается найти на лице Сехуна тень шутки или улыбки. Но не находит. Серьезно? Свидание? Но, чувак, я же отказал тебе и откинул твои чувства обратно в твои руки. - Ладно, это было глупо, – говорит Сехун с улыбкой и выпутывает свои запястья из крепкой хватки, хотя он бы не хотел, чтобы это мгновение заканчивалось. Теперь Лухан едва поспевает за младшим и только лишь поворачивает в нужную сторону, а в метро забывает про наушники и пытается задержать свой взгляд где угодно, лишь бы не подмечать то, как хмурится Сехун. А может, к черту? Он что, умрет от какого-то там одного свидания? - Хорошо. Лухан снова хочет поставить Сехуна на одну линию с полуденным солнцем и проверить, от чего глаза заслезятся быстрее, потому как улыбка у него слишком яркая. * Лухан волнуется, серьезно волнуется, да так, что пропускает нужную станцию метро и еще три минуты выглядывает в тоннеле обратный состав, мысленно ругаясь на то, что время бежит так быстро. Ему вовсе не хочется опаздывать. У выхода из подземки Лухан не видит никого, и досадливо цокает. Ну, что за фигня? Между прочим, это его первое свидание. Впрочем, признание тоже было первым. В голове тут же звучит смех Минсока и его «вдруг у тебя еще и первый поцелуй будет с ним?», и Лухану тут же хочется приложиться лбом о стену, но в зоне досягаемости, к сожалению, есть только столб. Конечно, Лухан не имеет ничего против геев, и даже иногда читает романтические сопли про чуть больше, чем дружбу, парней, но одно дело – придуманная история. Другое дело, когда на место главного героя попадаешь ты сам. Наверное, это будет выглядеть странно, если посреди бела дня парень планомерно начнет пробивать лбом дырку в фонарном столбе? Лухан оборачивается на знакомый голос и думает, что столб нужен срочно. Он первый раз видит Сехуна не в школьной форме. Просто свободная майка и суженные к низу джинсы. Лухану становится немного жарко. - Прости, что опоздал, – виновато улыбается Сехун и пальцами убирает сползшую на глаза челку. – Идем? Лухан даже не спрашивает, куда. Впрочем, он ожидал что-то вроде посиделок в кафе, так что не удивляется, увидев баннер «20 % скидка на вторую пиццу». Это ничем не отличается от дружеских посиделок с Минсоком, разве что сейчас над их столиком господствует тишина, а любитель химии уже высказывал бы какие-нибудь новые теории. Лухан невольно фыркает и поднимает взгляд с меню на Сехуна. Черт подери, они даже ни разу нормально не разговаривали. Ну, если не считать последние несколько дней. - Хён, – тихо сказанное заставляет очнуться от мыслей и смутиться от прямого взгляда. – Что ты будешь? Лухан выискивает в меню молочные коктейли – это первое, что пришло на ум, – и привстает чуть с места, чтобы ткнуть пальцем в нужное место уже в чужом меню. Сехуну хочется рассмеяться – хён напоминает ребенка, которому родители разрешили выбирать самые вкусные сладости, без ограничений. Серьезно, у него загорается взгляд; это чертовски мило. - Что? – чуть недовольно тянет Лухан, замечая на лице напротив признаки явного веселья. Он сделал что-то не то? - Ничего, хён. Я закажу, ладно? Конечно же, Сехун не рискнет сказать вслух что-то вроде: «хён, ты милее всех вместе взятых пушистых котят на планете». Кто знает, как на это отреагирует Лухан? Стоять на пешеходном мосту каждый раз немного пугающе – прямо под тобой, сквозь доски и всякие железяки, проносятся урчащие грузовики, бесшумные почти легковые автомобили и компании велосипедистов. Кажется, что в какой-нибудь момент опоры не выдержат, и полетишь вниз, в кузов с каким-нибудь продовольствием. «С пиццей было бы забавно», веселится Сехун, а Лухан отвечает улыбкой. Да, было бы забавно. Сехун щурится немного и моментами даже прикрывает глаза ладонью – солнце слепит прямо в лицо, упрямо не желая прятаться за домами и вообще в дальнейшем за горизонт. Лухан чувствует себя довольно уютно. По крайней мере, ему кажется, что называть этого кроткого, воспитанного и смешливого парня «липучкой» было очень глупо. Очень. Лухан уже раз десятый за сегодня смотрит прямо в глаза напротив; из-за солнца они кажутся не темными-темными, а словно как в кофе пускают мороженое. А Сехун в какой раз порывается обнять Лухана. Но он умеет сдерживать себя от ненужных порывов. Научился. - Сехун, – Лухану кажется, что его голос звучит слишком тихо из-за шума машин, но делать шаг вперед, чтобы шептать на ухо, он ни за что не будет. Лучше так. – Можешь ответить мне на один вопрос? Сехун кивает и снова чуть прищуривается. Лухан начинает чувствовать себя словно на детекторе лжи. Забавно. - Что тебе нравится во мне? Нет, правда, Лухану очень интересно. Потому что сам он не может объяснить, почему так хочется подойти ближе к Сехуну, вовсе не случайно взять за руку и потянуться губами хотя бы к его щеке. В конце концов, за пару дней невозможно влюбиться. То есть, конечно, возможно, но… - Это сложно объяснить, – наконец, собирается с мыслями Сехун, но взгляд, полный смущения, опускает вниз. – Ты искренний, взбалмошный немного, упрямый… Ну, спасибо, думает Лухан и чуть поджимает губы, упираясь недовольным взглядом в чужую макушку. - Улыбка… Ты красивый, – Сехун поднимает взгляд вверх, чуть улыбаясь. Молчит. Снова теряется под внимательным взглядом. – Зачем ты спрашиваешь? Вопрос, которого Лухан, почему-то, совсем не ожидал. Как вообще можно объяснить, зачем ему понадобилось это все услышать? Лухан теряет весь свой боевой дух и мысленно составленное связное предложение, когда Сехун делает шаг вперед, приближаясь почти что вплотную. Так близко. Лухан готов поспорить, что явно слышит на японском непобедимый ту-дум – спасибо, память, ты, как никогда, решила поиздеваться. Сехун выглядит серьезным, и хочется жалобно пискнуть «улыбнись, пожалуйста, не пугай меня», но сердце колотится так быстро, что наверняка не получится даже шепнуть хоть что-то. - Так зачем ты спрашивал это? – тихо-тихо спрашивает Сехун, упираясь одной ладонью о парапет за спиной старшего, и глядя, как и всегда, прямо в глаза. Разница только в том, что сейчас их лица на расстоянии всего лишь десятка сантиметров друг от друга. - Я… – Лухан сглатывает и неожиданно раздражается. – Дай мне время. Сейчас я не смогу ответить. Я не шучу. Сехун молчит, и Лухан за эту минуту успевает продумать то, как бы улизнуть домой. Прямо сейчас. Сехун улыбается, и Лухану хочется зарычать от несправедливости этого чертового мира. Сехун слишком красивый. Лухан мысленно сдается и тянется вперед, чтобы оставить на мягкой щеке, как и планировал ранее, легкое прикосновение губ. Сехун замирает. А Лухану чудится, что сердце теперь решило заполнить собой еще и весь к чертям организм, потому что у него реально мурашки и легкий мандраж. А потом Сехун поднимает правую руку вверх, ненавязчиво фиксируя пальцами чужой подбородок, и крайне осторожно, словно это самая дорогая вещь в мире, крадет поцелуй с пересохших губ. Нескольких секунд хватает для того, чтобы мир закрутился и взорвался в груди салютами тепла, а губы двинулись в ответ. Это немного странно. Но Лухану нравится. - Я же просил дать мне время, – шепотом выдыхает Лухан, отстраняясь и толкая Сехуна к спуску с моста, – вредный нетерпеливый донсэн. Лухан бормочет что-то еще, не пытаясь скрыть улыбку, но вот румянец с щек прогнать надо обязательно. * Минсок хмурит лоб и все что-то зачеркивает и пишет в своей тетради. Лухан с любопытством перегибается через парту и понимающе кивает. Английский язык. Это вам не химия. В языке Минсок полный ноль. - Я читаю твои мысли, – не отвлекаясь от исправления нужных фраз и выбора предлога, тихо тянет Минсок. – Да, в английском я почти ноль. А теперь вали на свежий воздух и передай своему воздуху, что завтра жду его ко мне на помощь в опытах, посвященных… Лухан предпочитает уйти, не дослушав – все равно он ничего не запомнит и не поймет – и, как и всегда, направляется к излюбленной скамейке в парке, что совсем недалеко от школы. Солнце сегодня щедро дарит миру тепло, и закатать рукава пиджака – явно хорошая идея. Ведь нужная скамейка располагается не в теньке. Лухан запихивает в себя цитрусовый кексик, не мелочась, целиком, и думает, что мама Минсока очень даже вкусно готовит всякие сладости. Может, попросить у нее пиццу в следующий раз, думает Лухан. - Хён, мы сегодня идем домой вместе. Сехун крепко обнимает Лухана за плечи со спины и чуть ли не мурлычет в ухо. Это забавно. - Нет. Сехун хмыкает: - Прости, но отказы не принимаются. Лухан вздыхает, мысленно соглашаясь, и возмущенно давится воздухом, когда из его рук нагло забирают один кекс. Непорядок, надо же было попросить, верно? Но Сехун усаживается на скамейку и, довольно облизывая губы, тянется вперед, за поцелуем. Лухану уже не хочется сравнивать солнце и улыбку наглого парня. Ведь какая, к черту, разница? - Минсок ждет тебя завтра для опытов… - Знаю. Кстати, – Сехун вдруг смеется, – Минсок-хён все время жалуется мне на тебя. - Что? – Лухан удивлен, о, да. Что за подстава подстав? - Ты должен ему уже четыре похода за булочками. Лухан стонет и вместо стены или фонарного столба использует плечо не перестающего смеяться Сехуна. Ну, да, только булочек не хватает для полного счастья.