— Русалка!? — Русал!

— Вот никогда еще мое чутье меня не подводило! — В буквальном смысле рычала я в динамики мобильного, заходя в подъезд многоквартирного дома. — Ты представляешь, меня чуть не убили в этом чертовом клубе! Говорила же, что не стоит туда идти, так не~е~ет, вы же никогда меня не слушаете! Вот убьют меня в каком-нибудь переулке, и что тогда? — Да ладно тебе, Лю~у~у~уси, не убили же! — Примирительно проворковала в трубку Леви, слегка заплетающемся языком, - Я вот вообще незнамо~о~о где, и ничего, не жалуюсь! Ик! Ой. — Еще бы ты жаловалась в таком то состоянии! И в подтверждении моих мыслей из динамиков полилось приглушенное «жу-жу-жу» и пьяный смех моей подруги детства. Сходили, называется, в клуб. И быстро попрощавшись с подругой, так как слушать ее невнятное бормотание не входило в мои дальнейшие планы, я поднялась на второй этаж и полезла в сумку за ключами. Дом, мой милый и любимый дом, с большой мягкой кроватью, которая так и манила меня в свои объятия. И скинув с себя туфли, я все же осознала простую истину: рай может быть и на земле! В комнате громко гавкнули и, радостно виляя хвостом, выбежали мне на встречу. Плю, умоляю, только не прыгай на меня сейчас! Но, к сожалению, собаки мысли читать не умеют, и шестидесятикилограммовый лохматый пес пригвоздил меня своими лапами ко входной двери, пытаясь облизать все до чего только дотянется. — Малого пса закройтесь врата, — тихо произнесла я и, потрепав собаку по длинной волосатой шерсти, проводила его уход в мир звездных духов сопровождаемый золотым сиянием и непередаваемым ароматом свободы, приправленным городским озоном, наверное, грустным взглядом. Без него все же скучно, но иначе уснуть он мне сегодня не даст. Да и хозяйка квартиры, которая собиралась зайти ко мне утром, не поймет «юмора» от вида большой белоснежной собаки с длинным треугольным рыжим носом. — Спокойной ночи, Плю. И отлепившись от двери, я прошла в квартиру-студию, обставленную в кремовых тонах с темно-бордовыми и белоснежными пятнами мебели или просто элементов декора. Соседи уже давно на меня жалуются, из-за того, что тут происходит что-то ненормальное, по их мнению конечно же. Помню, как однажды одна соседка, услышав голос Водолея, еще одного моего звездного духа, с диким криком: «Бесы», отбежала от моей двери и, собственно, больше я ее не видела. Конечно, простые люди о магах не знают. Щелкнув пальцами, я зажгла свет в спальне-кухне-гостинной-кабинете, отчего тут же поморщившись, лениво побрела к платяному шкафу. И, как и ожидалось, стоило мне только его открыть, как ворох скомканных и перекрученных вещей вывалился на меня. Плю… Убрав все обратно, заранее выудив от туда спальные вещи, я направилась в ванную. Вроде ходила с подругами в клуб пила, а пьяности ноль! Я трезва как стёклышко, блин! Все же надо было взять Кану с собой, может, тогда я тоже, как Леви, повисла бы на первом встречном и провела с ним веселую ночь, а не отправляла вновь пришедшего без моего ведома духа в свой мир. Открыв дверь ванной, я так и встала в дверях. В белоснежной посудине на резных кованых ножках, наполненной до краев водой, мирно спал с подбитым глазом еще один друг детства: Нацу Драгнил, рыбий хвост, покрытый розовой чешуей, которая непременно горела бы на солнце, словно само пламя, немного свисал с бортика, почти касаясь черной плитки пола. Хвост. РЫБИЙ. РОЗОВЫЙ. ХВОСТ!? Что мне подмешали в Мохито? Выйдя из ванной комнаты и прикрыв за собой дверь, я, тряхнув головой и поморгав, для полной уверенности в своем зрении, вновь открыла деревянную спутницу, но ни Нацу, ни розовый хвост не пропали. Этот визг, наверное, слышали даже на другом конце города! А парень, тут же разлепив свои ярко-рубиновые глаза, на несколько секунд провалился под воду, часть которой вылилась на пол. А затем, вынырнув, как-то затравлено уставился на меня, пряча хвост, хотя в прозрачной воде его не спрятать, но он хотя бы попытался… — Русалка! — Громко взвизгнула я, тыча в Драгнила пальцем, на что он тут же недовольно засопел и показушно отвернулся. — Русал, — буркнул Нацу, вновь выкидывая свой хвост за бортик. С розовой чешуи стекала вода, капая на пол, а большой гомоцеркальный плавник, обтянутый розоватой пленочкой, слегка раскачивался, но видимо парня это совершенно не смущало, в отличие от меня. Мы же с ним… — На-цу, — ошарашено просипела я, чуть ли не оседая на пол, - мы же с тобой… да я… у тебя же… были ноги! Да и не только ноги! — Многозначительно уставившись на водную гладь, пролепетала я, слегка покрывшись румянцем, хотя щеки горели ощутимо, но зеркало, висящее напротив, показывало мне обратное. — Русалок же уже несколько веков не видели! — Считай, что я раритет! — Вновь буркнул парень, облокотившись всем туловищем на бортик, внимательно следил за каждым моим движением. Так. Стоп. — А ты как тут вообще оказался!? — Вновь закричала я, нахмурившись. Желание потрогать «раритет» нарастало с каждой секундой, все же русалку я вижу впервые, но друга то знаю уже около десяти лет! — Не поверишь, — фыркнул Нацу, — приполз! Я лишь снисходительно улыбнулась, вспоминая те моменты, когда парень с ошарашенным видом носился по квартире от кота или за обе щеки уплетал морскую капусту. Теперь все сошлось. Эти его милые слабости, тогда казавшиеся странными, стали вполне объяснимы. — Господи, Драгнил, мы жили с тобой под одной крышей два года, а я узнаю о том, что ты русалка только сейчас! — Продолжая улыбаться, я присела на край ванной, мимолетно дотронувшись до чешуи цветом ярче, чем его розовые игольчатые волосы. Парень вздрогнул и, переведя на меня злобный взгляд, потянулся руками к шее… — Да русал я, р-у-с-а-л! — Жалостливо вздохнув и опустив руки назад в воду, пробормотал Нацу и, видимо для достоверности, задрал хвост, плавник которого мягко мазнул меня по руке, намочив при этом черные шорты. — И не мне тебе доказывать, что я мужчина! — Ладно, мужчина-русал, убирай свой хвост и пошли ужинать! Так уж и быть, покормлю тебя капусткой, — Словив на себе гневный взгляд и подавив смешок, я решила поспешно поправиться, — морской. — ЛЮСИ-И-И-И! — Злобно заорали из ванной, после чего там что-то свалилось, хотя не трудно догадаться, что именно. Я рассмеялась, все же Нацу останется Нацу, пусть и с хвостом. Пусть и с розовым, рыбьим хвостом.