Главные слова

Во всех сказках после слов «Я люблю тебя» начинается долгая и счастливая жизнь двух любящих друг друга людей, но только не у Джона Уотсона. Когда завершилась эта ужасная история с Мориарти, а Мэри его бросила, он растерялся, не зная, как быть дальше. Вот тут-то Шерлок и взял инициативу в свои руки. Он приехал в маленькую квартирку на окраине Лондона, которую Джон снял после развода, и, невзирая на вялые протесты, перевёз его вещи на Бейкер-Стрит. В привычных стенах Джон немного ожил, чтобы вновь окунуться в адреналиновую круговерть из преступлений, погонь и опасностей. Он почти избавился от тремора, начал спокойно спать по ночам, пока Шерлок, видимо, решив больше не пускать всё на самотёк, в один прекрасный вечер не ошарашил его признанием в любви. Вот так, в лоб, без всяких сантиментов и сложностей прозвучали слова «Я люблю тебя», и Джон еле-еле успел поставить чашку на стол, чтобы ненароком не разлить горячий чай себе на колени. Конечно, Джон любил Шерлока, но это признание было совершенно не вовремя. Он ещё не отошёл после довольно болезненного разрыва, ещё не осознал своего влечения, ещё не смирился. Для него Шерлок оставался единственным другом, поддержавшим его после развода с Мэри, единственным кто остался рядом, единственным кому он был не безразличен. А тот всё продолжал смотреть пронзительным светлым взглядом, на его лице проступал еле заметный румянец, руки немного дрожали от волнения, сжимаясь в кулаки, и Джон понял: Шерлок ждёт от него ответного признания. - Я тоже, - только и смог выдать он, с омерзением слушая, как предательски ломается голос. Джон сказал не совсем правду, но Шерлоку этого оказалось вполне достаточно, и он, обхватив ладонями его лицо, припал к губам, вынуждая своим напором ответить на поцелуй. Не то чтобы Джону не понравилось, даже наоборот. Эта ярость и нерастраченная жажда, с какими целовался Шерлок, теперь целиком и полностью выливались на него одного, грозясь утопить в своём неистовом водовороте страсти. Растерявшись, Джон расслабился, подставляясь под жёсткие прикосновения, которые дарил Шерлок. Хорошо, что истосковавшееся по ласке тело ответило обычным возбуждением, а их первый раз занял всего несколько минут. Приспущенные до колен брюки, неловкие поцелуи, пара движений по чужому члену - и Шерлок, выкрикивая его имя, уткнулся носом в шею, втягивая неповторимый аромат секса. Джон кончил следом только от странного щекочущего чувства, даже себе боясь признаться, что оргазм принёс скорее разочарование, нежели обычное удовольствие. После этого его жизнь превратилась в кошмар. Казалось, что они внезапно поменялись ролями. Шерлок больше не отпускал от себя своего блогера ни на шаг. Прикасаясь, ласкаясь, даже на людях даря полные страсти и нерастраченного желания горячие взгляды. Все были в шоке, а Джон не знал, что делать. Ему было плохо и мерзко от того, что он никак не мог заставить себя ответить тем же. Он старался. Он действительно пытался не морщиться, когда тёплые губы ненароком касались его шеи, не задерживать дыхание, когда чужая ладонь бережно поглаживала колено, не сбегать в свою спальню под любым благовидным предлогом, когда проворные пальцы пробирались под свитер. Он, будто испуганный, загнанный большим хищником зверёк, осторожно подходил ближе, сокращая расстояние, позволяя Шерлоку наслаждаться их близостью, но всякий раз, заставляя своё тело расслабляться, ощущал себя последним подлецом и трусом. Хорошо ещё, что Шерлок не задавал лишних вопросов - то ли просто не знал правил поведения двух любящих друг друга людей, то ли боялся спугнуть шаткое равновесие, которое установилось между ними. За что Джон был ему очень благодарен. Когда Шерлок впервые предложил заняться сексом по-настоящему, Джон действительно подавился чаем, да так сильно, что другу пришлось долго хлопать его по спине, пока он пытался выровнять дыхание. - Если ты не хочешь, мы можем подождать, - неуверенно произнёс Шерлок, а Джон, глядя, как нервно дёргается уголок его рта, отрицательно покачал головой. Он не мог так подло поступить - в конце концов, он тоже что-то чувствовал к Шерлоку. Что-то большее, чем дружба, но этого чувства было явно недостаточно, чтобы не испытывать простой животный страх. Джон тогда ушёл на кухню и, тяжело вздыхая, механически переставлял чашки с места на место, не замечая пристального взгляда, следящего за каждым его движением. Он знал, что Шерлок действительно его любит и хочет попробовать стать как можно ближе, поэтому ощущал себя бесчувственной эгоистичной скотиной, обречённо выливая холодный чай в раковину и без возмущения перекладывая чьи-то оставленные там пальцы в холодильник. Самостоятельно загнав себя в эту до ужаса нелепую ситуацию, он обнаружил, что у него просто не осталось выбора. Сперва Джон начал часто и подолгу рассматривать друга, стараясь найти в нём привлекательные для себя черты. Он ведь даже не заметил, когда Шерлок вдруг превратился из худого, немного нескладного юноши, которого Джон три года назад встретил в Бартсе, в великолепного, привлекательного мужчину. Конечно, ему, никогда не состоявшему в нормальных человеческих отношениях, явно хотелось чего-то большего, чем быстрая дрочка на диване перед телевизором и минет. Хотя в последнем сам Шерлок достиг просто колоссальных успехов, и у Джона каждый раз перехватывало дыхание, когда он стыдливо смотрел, как припухшие влажные губы растягиваются вокруг его члена, как пошлые чавкающие звуки наполняют комнату, как полумрак укрывает бледную жилистую спину. Ему даже не надо было притворяться, настолько это развратное зрелище сносило крышу. - Ты же врач, а значит, знаешь, что нужно делать в таких случаях, но если хочешь, то я могу подробно всё объяснить, - с деланным спокойствием рассуждал Шерлок, когда Джон в очередной раз старался не подавиться, откусив слишком большой кусок баранины. Он отрицательно затряс головой. Шерлок, будто нарочно, предпочитал вываливать все шокирующие новости во время еды. Джон мысленно сделал пометку: в присутствии друга есть маленькими порциями - мало ли что ещё тот может выкинуть. После очередного раскрытого дела, они, как всегда, ужинали у Анжело, и Джон не стал сопротивляться, когда улыбчивый итальянец поставил на стол неизменную свечку, которая должна была придать вечеру романтическую атмосферу. Только сердце предательски сжала непонятная тоска, больше похожая на угрызение совести, от тёплого, наполненного любовью взгляда Шерлока, скользящего по его лицу. - Ну, так что? – беззаботно спросил тот, когда они решили прогуляться перед сном и медленно брели по почти опустевшим ночным улицам. – Ты согласен? Можем попробовать сегодня вечером. Сытый довольный Джон не ожидал такого подвоха от Шерлока и чуть не упал, когда тот внезапно взял его за руку и вновь вернулся к неудобной теме. - Не знаю, - замялся он, ощущая неприятное давление, но, стоило увидеть, как загорелся взгляд Шерлока, а ладонь чуть сильнее сжала его пальцы, Джон тут же сдался. – Хорошо, давай попробуем, только я никогда не спал с мужчинами и не знаю, как… В ответ Шерлок просто кивнул, не произнося вслух, что прекрасно понял, о чём говорит Джон, и всё сделает сам. Ему не было присуще чувство такта в разговоре с остальными людьми, только с Джоном. Зачем тому знать, что когда-то давным-давно, ещё в прошлой жизни, Шерлок попробовал многие вещи, доставляющие физическое наслаждение, и, не удовлетворившись результатом, безжалостно закрыл их в самом дальнем уголке своих чертогов. Джон не догадывался об этом, но, столько времени прожив бок о бок с детективом, по мимолетным изменениям, отразившимся на его лице, сразу же всё понял. Это стало довольно неприятным сюрпризом. «Неужели ты действительно думал, что он девственник?» - мысленно спрашивал сам себя Джон и морщился от противного ноющего ощущения пустоты, которое каждый раз начинало образовываться где-то глубоко в сердце, стоило Шерлоку посмотреть на него таким вот долгим горящим взглядом, полным невероятного обожания. Они вернулись домой, и Джон кинулся в спасительную кухню заваривать чай. Это было почти единственное место, где он мог подумать в тишине и относительном покое. Хотя долгое заваривание чая и грустные размышления ни к чему конкретному не привели. «Возможно, это к лучшему. Зато он знает, что нужно делать», - Джон со вздохом закончил свой внутренний монолог и, удостоив замершего в кресле Шерлока долгим многозначительным взглядом, отправился в ванную. Получилось ужасно. Произошедшее казалось одним сплошным кошмарным сном, оставляющим после себя бешено колотящееся сердце, мокрые простыни и горечь от невозможности повлиять на ситуацию. Шерлок сделал всё возможное, чтобы первое проникновение не вызывало отрицательных, болезненных ощущений. Джону даже начал нравиться сам процесс, особенно когда Шерлок удачно провёл пальцем внутри него, задевая простату, что заставило Джона позорно застонать и вскинуть бёдра. Ощущения казались просто фантастическими, пока довольно большой член Шерлока не занял место искусных пальцев. Вместо того, чтобы расслабиться, Джон напрягся, чем вызвал столько боли, что дальнейшее показалось ему сплошной пыткой. Как ни старался Шерлок, ему так и не удалось заставить его отвлечься и забыть о болезненном проникновении. Он ласкал, гладил член Джона, пытаясь вызвать ответное возбуждение, но всё напрасно. Тот почувствовал лишь горечь разочарования, когда Шерлок, не в состоянии больше сдерживаться, кончил с громким стоном, до синяков впиваясь длинными пальцами в его бёдра. Джон, ощутив, как тёплое семя стекает по ногам, как сверху наваливается чужое тело, застонал от бессилия. Зажатый, униженный собственным безразличием, он так и не смог нормально кончить даже после любимого минета, отворачиваясь и закрывая глаза всякий раз, стоило Шерлоку попытаться его поцеловать. - Ты хоть понимаешь, что сейчас я чувствую себя насильником? – спрашивал тот, нависая над Джоном, сканируя своим холодным изучающим взглядом его расстроенное лицо. Он нежно провёл пальцем по влажной щеке, собирая выступившие слёзы. – Если тебе было нужно время, стоило сказать об этом. Я мог и подождать. Джон поёжился от колючего неприятного ощущения. Он не знал, как объяснить, что сам не знает, почему всё так сложно и происходящее больше похоже на акт насилия, чем на занятие любовью. Шерлок, будто не замечая его состояния, шептал на ухо разные глупости, бережно гладил кончиками пальцев его влажный живот, вырисовывая на нём невидимые узоры, а Джону хотелось заорать от боли и неудовлетворённости. Ведь раньше у него никогда не было проблем с сексом, а признаться, что, возможно, дело было именно в Шерлоке, он жутко боялся. Это означало, что он с самого начала обманывал не только себя, но и человека, который, наплевав на собственные принципы, во всеуслышание объявил об их отношениях. Человека, который так разительно изменился, стоило Джону произнести «Я тоже». Человека, который светился от близости, становился мягким и податливым, словно воск, расслаблялся и открывал свою душу лишь для него. А Джон не только не оценил подарка, но и с каждой минутой всё больше разрушал их жизни своей ложью. Позже Шерлок тактично промолчал о неудаче и первым отправился в душ, а Джон, как обычно, снова сбежал в свою спальню. Запирая дверь, он чувствовал себя последним трусом, но признаться, что их отношения с Шерлоком, изначально построенные на лжи, обречены, он был просто не в состоянии. *** - Я не знал, что это настолько больно, - жаловался Джон, спускаясь к завтраку. Шерлок со вздохом отложил газету, которую до этого изучал, и подвинул к нему чашку с горячим напитком. С недавних пор он взял на себя обязанность готовить по утрам кофе на двоих. Джон это ценил. - Не говори глупостей. Ты же врач. - В институте нас этому не учили, - рассерженно бурчал Джон, понимая, что Шерлок не заслуживает подобного отношения, но не в силах отказать себе в небольших слабостях. Ему очень нравилось, когда Шерлок становился таким спокойным и мягким после секса, что его можно было не только безбоязненно дразнить, но и почти открыто им манипулировать. – Я не могу нормально ходить. Шерлок закатил глаза. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? – он ласково улыбнулся нахохлившемуся Джону, а тот болезненно поморщился, присаживаясь на слишком жёсткий стул. – Вчера у тебя ничего не получилось. Ты не мастурбировал, а значит, если ничего не предпринять, твои яйца скоро взорвутся, - прокомментировал он плохое настроение Джона, от чего тот покраснел и уткнулся носом в чашку. - Отвали. - Не слишком-то вежливо. - Шерлок хмыкнул и опять скрылся за газетой, позволив Джону спокойно погрузиться в размышления, пока низкий урчащий голос снова не выдернул его из грустных мыслей: - Мы можем попробовать наоборот. Если ты хочешь. Джон испуганно посмотрел в искрящиеся похотью глаза Шерлока. Чашка жалобно звякнула, и он позволил себе судорожный выдох. Всё стало ещё сложнее. Они действительно попробовали, но получилось только хуже. То ли Джон был очень напряжён, потому что теперь это великолепное тело находилось полностью в его власти и именно от его действий зависело их общее удовольствие. То ли неудачи последних дней не дали ему сосредоточиться на процессе, но он просто не смог. Это оказалось ещё сложнее, чем быть в пассивной роли. Поцелуи не разгоняли кровь, прикосновения обжигали, а возбуждение сдулось, как воздушный шарик, стоило Джону, оперевшись одной рукой около головы Шерлока, второй направить свой член к растянутому входу. Он зарычал от бессильной злобы и опустился на пятки. Снова всё испортив, он позволил сомнениям преобладать над чувствами. Этого даже Шерлок не делал, отключая свой гениальный мозг во время их секса. Джон обречённо пристроился на краешке двуспальной кровати, а Шерлок, стараясь не показывать своего разочарования, осторожно дотронулся до его напряжённой спины. - Я не понимаю, что делаю не так? - тихо спросил он, чем сделал только хуже. Джон тяжело вздохнул. - Всё так. Видимо, я просто устал. Ведь действительно дело было не в Шерлоке, а в нём, но признаться - значит показать свою слабость, раскрыть, что действительно не заинтересован. Джон не мог этого сделать. Он слишком резко отстранился от горячих прикосновений и, не сумев подобрать правильные слова, сбежал в душ. Там, сидя на краешке ванны, Джон зарылся пальцами в волосы, понимая, что дошёл до точки. Ещё немного - и он может сорваться, а тогда наверняка пострадает человек, который совершенно этого не заслуживает. Залезая в душ, Джон позволил чувству вины и стыду стекать по напряжённому телу вместе с горячей водой. Решение пришло внезапно. Джон насухо вытерся, тщательно оделся, чтобы ничего не мешало предстоящему разговору, и снова вошёл в спальню. Шерлок так и лежал, полностью обнажённый, с закрытыми глазами, на своей кровати и, казалось, дремал. Джон невольно залюбовался его великолепным телом, которое ему предлагали безо всяких условий, обязательств, а он, дурак, так и не смог оценить такой щедрый подарок. - Ты хочешь уйти, - не открывая глаз, произнёс Шерлок, как всегда удивляя Джона своей необыкновенной способностью читать мысли. Он открыл было рот, чтобы возразить, но Шерлок вновь опередил. – Не стоит, - распахнув свои удивительные глаза, он резко сел. – Только моя вина. Я же видел, что тебе это не было нужно, но всё равно настоял. – Он горестно усмехнулся, а Джон всё мялся на пороге не в состоянии пройти дальше. Его разрывали внутренние противоречия и стыд. Он так хотел извиниться, сказать, что по-своему любит этого прекрасного человека, позволившего увидеть своё настоящее лицо, раскрывшего перед ним душу, но почему-то молчал. – Я догадывался, что ещё слишком рано и лучше немного подождать, но я боялся… - Шерлок в отчаянии зарылся длинными пальцами в тёмные кудри и вздохнул. – Так боялся снова тебя потерять. - Шерлок, не надо. Это только моя вина, - промямлил Джон. – Мне стоило сразу тебе признаться. Боюсь, я просто не могу. - Да прекрати! У тебя великолепно получалось показывать свою привязанность, любовь, желание и эмоции к другим женщинам, к Мэри. Видимо, ты действительно «не гей», Джон. А может, дело именно во мне? – Шерлок резко вскинул голову, встряхнув кудрями. Его взгляд мгновенно изменился, став чужим и холодным. Джон растерянно попятился. Он даже не предполагал, что друг сделает такие правильные выводы. – О, конечно. Я так и знал, - лицо Шерлока исказила болезненная гримаса. Он легко вскочил с постели и, не стесняясь собственной наготы, решил протиснуться мимо Джона, который тут же попытался его остановить: - Нет-нет, подожди. Ты всё неправильно понял. - Да неужели? Что я понял «неправильно»? Твоё тело ясно даёт понять, что ты не заинтересован. Видимо, любовь не может решить всех проблем, хотя меня и убеждали в обратном. Если ты меня, конечно, любишь, - последние слова Шерлок произнёс с таким разочарованием, что Джон почти сорвался. Он крепко держал Шерлока за руку, изо всех сил пытаясь придумать хоть что-нибудь, только бы остановить, задержать лишь на один короткий миг. Их жизнь рушилась, разваливалась на куски, и именно Джон был всему виной. Он смотрел, как сжимаются в тонкую полоску красивые губы, как судорожно сводит от напряжения острые скулы, как дрожат длинные пальцы и понимал, что был полным идиотом, который не ценил такое сокровище. - Не уходи, - прошептал он срывающимся голосом. – Я не смогу без тебя. Шерлок резко обернулся и, казалось, совсем перестал дышать. - Повтори, - попросил он. - Я не смогу без тебя, - Джон был совершенно искренен. Теперь, когда перспектива вновь остаться в одиночестве и зализывать раны в какой-нибудь захудалой квартирке на окраине Лондона стала почти неизбежной, он внезапно осознал, каким идиотом был всё это время. Шерлок, который ещё в самом начале вернул его к прежней жизни, сейчас настолько глубоко вошел в сердце, что Джону даже не нужно было притворяться, чтобы почувствовать весь ужас от осознания этой ужасной потери. Нет-нет. Больше никогда он не позволит себе упустить шанс быть счастливым с этим уникальным, невероятным человеком. - Я просто идиот, раз не понимал, что ты мне так дорог. Шерлок всё смотрел и смотрел, будто не верил ни единому слову, а Джону хотелось выть от отчаяния и боли. Он сам всё разрушил, не сумев вовремя распознать в своей дружеской привязанности более глубокое чувство. Его пугал такой Шерлок, который вновь скрылся за непроницаемыми глухими стенами, который больше ему не верил, который не хотел пускать в своё сердце, словно Джон был этого не достоин. - Ты действительно так считаешь? - вдруг тихо переспросил Шерлок и, получив утвердительный ответ, заметно расслабился. Джон не знал, что делать дальше. Он понимал, как облажался, как был не прав, и теперь, осторожно дотрагиваясь до плеча Шерлока, справедливо ждал ответного словесного удара, но его не последовало. Шерлок внезапно отмер, потянулся к нему всем телом, закрывая, опутывая руками и ногами, не позволяя отстраниться. Джон задохнулся. Ему было уже всё равно, что одежда безвозвратно испорчена сильными руками Шерлока, раздиравшими её в клочья, что по пути к кровати он набил несколько внушительных синяков обо все твёрдые предметы в спальне. Главное, чтобы Шерлок никогда не переставал целовать, терзать его губы так сладко и яростно, что лёгкие сдавливало от резкой боли. Языки сплелись, руки блуждали по обнажённым телам, вызывая судорожные вздохи и тихие стоны. Упав на расстеленную постель, они не знали, с чего начать. Вроде последний рубеж был пройден давным-давно, но искреннее ответное признание прорвало плотину, и Джон принялся исследовать тело Шерлока, отзывающееся на каждое невинное прикосновение с такой страстью, что от невыносимой жажды подарить друг другу своё сердце и душу слезились глаза. Огромный тёплый шар окутывал разум, порождая неуёмное желание овладеть друг другом полностью, без остатка. Джон чувствовал, что обязан Шерлоку за все те дни, которые тот пытался до него достучаться, поэтому, вытащив из-под подушки смазку, принялся растягивать себя сам, чем заработал ещё один синяк, так как Шерлок резко дёрнул ногой, чтобы лучше видеть. Его глаза стали полностью чёрными, пока он следил, как пальцы Джона погружаются в постепенно расслабляющееся тело, а с губ срывались настолько восхитительные звуки, что Джону пришлось ненадолго остановиться, чтобы оргазм не накрыл его раньше времени. Между ног стало неимоверно тяжело, внизу живота скрутилась жёсткая пружина, а любое прикосновение к коже воспринималось как самая откровенная ласка. Шерлок почти рычал, в нетерпении начиная прикусывать губы до крови, только бы не сорваться и не оттрахать Джона прямо так, без всякой подготовки. Он видел, как закатываются в наслаждении любимые синие глаза, как скользкие от смазки пальцы растягивают покрасневшее отверстие, как всякий раз сбивается дыхание, стоит Джону погрузить руку достаточно глубоко, и прилагал титанические усилия, чтобы не двигаться. Наконец Шерлок дождался, когда Джон решил, что готов, вынул пальцы и лёг на спину, приглашающе раздвинув ноги. Шерлок облегченно застонал, скопировав ту самую позу. Он облокотился одной рукой около головы Джона, другой направил свой сочащийся естественной смазкой член к растянутому входу и с силой толкнулся внутрь, завороженно наблюдая, как немного припухшее колечко мышц раскрывается, пропуская глубже. Он до синяков вцепился в бёдра Джона, не в состоянии сдержать довольного стона. Наконец-то. Они быстро нашли правильный ритм, позволяя внутреннему единому ощущению направлять их тела. Джон до хруста прогибался в спине, скользя ногами по простыни, задыхался, когда член Шерлока приятно растягивал мышцы, видел перед глазами яркие вспышки от сильных точных движений внутри себя и почти терял сознание, наслаждаясь невероятными поцелуями, которыми Шерлок покрывал его тело. Теперь Джону не нужно было притворяться - происходящее казалось настолько естественным, что желание отдать себя полностью этому великолепному человеку затмило все разумные мысли. Скользкая рука на его члене, ласкающая в том же ритме, в каком трахал его Шерлок, позволила им обоим одновременно подойти к финалу. И, стоило Шерлоку, резко двинув бёдрами, громко вскрикнуть, с силой толкаясь внутрь, как Джон последовал за ним, выплескивая на живот тёплое семя. Они ещё долго не могли прийти в себя, расслабляясь и ощущая, как напряжение предыдущих дней отпускает их, но Джон всё-таки нашёл в себе смелость прошептать нужные слова, которых так ждал от него Шерлок. *** Из-за неприятного чувства вины Джон позволил сделать с собой всё, что напридумывал этот несносный гений, хотя для последнего эксперимента в их спальне Джону потребовалась вся его выдержка. Они продолжали дарить друг другу невероятное наслаждение, оберегая в памяти каждую драгоценную минуту, проведённую вместе. Джон, наконец, научился ценить ту искреннюю жертвенность, с которой Шерлок ласкал его тело, проникая глубоко внутрь, забираясь под кожу, навсегда воцаряясь в его сердце. А Шерлок принял все возможные меры, чтобы его блогер позабыл обо всех своих нелепых комплексах и глупых сомнениях. Им больше не нужны были причины, чтобы просто поцеловаться или дотронуться друг до друга, особенно перед всем Скотланд-Ярдом, особенно перед шокированным Майкрофтом. Они смирились с недостатками, и если Шерлок всё ещё продолжал иногда говорить заветные слова «Я люблю тебя», то Джон произносил их крайне редко. Он боялся, что со временем они могут потерять ту ценность, которую он в них вкладывал. Они так и продолжали жить долго и счастливо, хотя их насыщенная опасными событиями жизнь была очень далека от обычных сказочных историй, описанных в книгах.