Миллион на счастье

Сидя на мешке с деньгами, Уилл Салас сто раз проклял себя за то, что ввязался в эту авантюру. А все из-за Сильвии... Поначалу работа на Филиппа Вайза казалась сказочным шансом: не каждому парню с улицы везет попасть водителем к банкиру. Уилла впечатлили дом, выходящий одной стороной на океан и частный пляж, и собственная зарплата — больше, чем он мог бы получить в автосервисе. Да и вместо рабочего комбинезона он теперь носил костюм с галстуком, а чтобы отбить запах бензина и машинного масла, несколько раз в день пользовался туалетной водой. Уилл считал, что выглядит шикарно. Сильвия Вайз была того же мнения. — Да ты красавчик, — заметила она при первой встрече. — Только галстук завязывать не умеешь. Вот так... Она распустила узел галстука и завязала его заново. Провела ладонями по груди Уилла. — Если хочешь быть со мной, ты должен выглядеть безупречно. Глядя в ее обманчиво-безмятежные глаза, Уилл понял: своего Сильвия добьется. Как бы не опасался он ее отца и не дорожил местом, они начали тайком встречаться. Иногда он словно просыпался от долгого сна и убеждал себя прекратить эту связь, но каждый раз не решался, словно находился под действием чар. Дочка хозяина в свои семнадцать была чертовски хороша — и раскована, как ни одна знакомая Уиллу девчонка. Они трахались в ее спальне, пока родителей не было дома, или на заднем сиденье машины, когда Уилл отвозил ее в школу. Однажды Сильвия позволила сделать это без презерватива и потом демонстративно натянула трусики. — Ты останешься во мне на весь день. От этих слов Уилла словно горячей волной окатило. Он рванул девчонку на себя, впиваясь в губы. И был бы не прочь повторить, но Сильвия отпихнула его. — Не сейчас, вечером. Уилл ее хотел и иногда боялся. Сильвия могла выкинуть что-нибудь этакое прямо при отце. Например, быстро запустить Уиллу руку между ног, пока папаша отвернулся, и погладить. Личико при этом у нее было самое невинное. А Уилл потом, держась перед Вайзом навытяжку, не смея шевельнуться, молился, чтобы хозяин не заметил его стояк. Филипп Вайз не выглядел грозным, он был ниже и слабее Уилла. Но предыдущий водитель, уходящий на пенсию, в первый же день предупредил Саласа: — Никогда не зли хозяина. Он держит в кулаке половину города. И если ты что-то натворишь... Считай, тебе повезет, если лишишься только места. Видел волкодава, которого Вайз за собой таскает? Тот по приказу тебе глотку порвет. Знаешь, сколько на свете таких, как ты, двадцатилетних парней из трущоб? Потери еще одного не заметят, а другого водителя Вайз найдет в тот же день. Константин, строго говоря, был не волкодавом, а доберманом. Но в то, что он способен разорвать глотку, Уилл верил, хотя на его памяти пес ни разу не показал клыки и вел себя воспитанно. Эта псина, казалось, состояла из литых мускулов и острых зубов. Вайз к собаке относился как к члену семьи, у той даже была собственная комната с широким лежаком и кучей игрушек. Сильвия такое содержание пса считала глупой отцовской причудой, что служило одной из причин их ежедневных стычек. Надо признать, зачинщицей всегда была дочь. У отца ее ядовитые реплики вызывали только снисходительную усмешку. Это бесило Сильвию еще больше, и она пускалась на новые безумства. От прислуги Уилл знал, что на свое семнадцатилетие девушка позвала друзей, и они устроили нудистский пляж, так что «нужным» гостям, приглашенным ее отцом, открылось чудесное зрелище обнаженных мокрых тел, лежащих вповалку на берегу. А через пару недель после того, как Уилл отработал у Вайза, Сильвию привезли домой на полицейской машине: перебрав коктейлей, она и ее приятели угнали автомобиль. Филипп стоял на крыльце, глядя, как дочь неловко вылезает с заднего сиденья, цепляясь каблуками и едва не падая. Уилл, наблюдавший эту сцену от гаража, заметил, что лицо Вайза все больше мрачнеет. Когда Сильвия, покачиваясь на шпильках, поднялась по ступеням и встала перед ним, глядя с вызовом, он сказал, словно выплюнул: — Марш домой. — Не кричи на меня. И тут Филипп взял дочь за плечи и встряхнул как следует. Обычно спокойное и безмятежное, его лицо исказилось от ярости и ненависти. Уилл готов был поклясться, что сейчас Вайз ударит девушку. А он даже не сможет помешать хозяину, просто с места не сдвинется от сковавшего его страха. В глазах Сильвии, смотревшей на отца, был тот же ужас, она втянула голову в плечи. Но Вайз усилием воли заставил себя успокоиться и разжал руки. — В дом. Живо. Константин, стоявший рядом, услышал злость в его голосе и заворчал на Сильвию. Девушка прошипела: — Заткнись, скотина... И осеклась, напоровшись на взгляд отца. Филипп молча подтолкнул Сильвию в спину и смотрел вслед, пока она не ушла. Только после этого он успокаивающе и нежно погладил пса между ушами. Сильвия не забывала ничего. Уже после того, как они с Уиллом начали встречаться, она не раз возвращалась в воспоминаниях к тому дню. — Отец обожает только свою псину, чуть не лижется с ней, — говорила она, лежа на плече у Уилла. — Меня он контролирует просто потому, что боится, как бы я не испортила его имидж. — Угу. Уиллу, в общем-то, на семейные разборки Вайзов было плевать, а жалобы Сильвии его утомляли. Но он научился поддакивать, чего для поддержания разговора было вполне достаточно. Но следующая фраза Сильвии заставила его прислушаться. — Давай сбежим. Уилл был не готов к такой резкой смене темы и спросил глупо: — Куда? — Куда угодно, только бы подальше от этого козла. — Ты про отца говоришь? Сильвия добавила про отца еще парочку крепких эпитетов. — Он мне жизни не даст. Хотел сына, а родилась я. Вот и злится. Уилл согласно кивнул, раздумывая, как потактичнее отказать Сильвии. Но она не дала ему подумать, закинула на него ногу и оседлала. Тонкие пальцы ухватили его за подбородок, не давая отвернуться. — Ты меня любишь? — М-м-м... Да, — сказал он осторожно. — Тогда помоги мне! — Сбежать? Да твой отец меня Константину на съедение отдаст! — Ты убежишь со мной. Будем жить, где захотим. Поедем на Гавайи или еще куда. На пляж. Будем валяться на песке, трахаться, пить коктейли. — На это деньги нужны, — заметил Уилл. — О, денег у отца предостаточно. Дома, в сейфе, он хранит кругленькую сумму. Нам хватит. Заберем деньги — и уедем. Ну? Решайся. В комнате мотеля пахло сексом и женским телом. От этой смеси запахов у Уилла голова шла кругом, и он никак не мог сосредоточиться и найти причину для отказа. — А что если он будет нас искать? — Сделаем поддельные паспорта. Сильвия смотрела на него умоляюще, округлив, словно для поцелуя, губки. А вдруг это шанс, подумал Уилл. У Вайза правда много денег, забрать то, что в сейфе, увезти с собой Сильвию... Тем, у кого есть бабло, спрятаться просто. — Хорошо. Берем деньги и уезжаем. На Гавайи. Будем там жить, пить коктейли и заниматься сексом на пляжу. — На пляжу? Сильвия запрокинула голову и расхохоталась. Они ждали удобного случая. время шло, и Уилл даже начал забывать о договоре, пока однажды Сильвия не сказала: — Пора. Сегодня отец с мамой уедут на благотворительный бал, вернутся поздно. Слуги разойдутся. Я тебе скажу шифр от отцовского сейфа, заберешь деньги... — Я?! — А кто тут мужик? К тому же я соберу кое-что из драгоценностей. Возьмешь деньги и спустишься к машине, я буду ждать тебя в гараже. Свалим подальше, закажем паспорта и махнем на Гавайи. — А меня не загребут за то, что ты несовершеннолетняя? — Мне через полгода исполнится восемнадцать. Продержимся до этого времени. Она привстала с заднего сиденья и поцеловала Уилла в ухо. Шепнула влажно: — Такой шанс выпадает один раз в тысячу лет. Уилл повторял про себя эти слова, когда пробирался на второй этаж, в кабинет Вайза. Такой шанс выпадает не часто, не проеби его, Салас. Господи, да Филипп его сам выебет, если узнает. А вдруг в кабинете камеры? — Там нет камер, — категорически возразила Сильвия. — Отец не любит, чтобы за ним наблюдали. — А вдруг полиция найдет отпечатки пальцев? — Отец не станет обращаться в полицию. К тому же он и так догадается, кто это сделал. Прекрати паниковать, к рассвету мы будем уже далеко. Не паниковать — легко ей говорить. Уилл знал, что в доме никого, кроме него, нет, но все равно старался ступать как можно тише. Мимо комнатки, которая принадлежала Константину, Уилл прошел на цыпочках, опасаясь, что псина проснется и выскочит в коридор. Хотя Сильвия и уверила его, что отец запирает Константина, когда уходит. — Кабинет отца сразу за собачьей комнатой, вот ключ. Код к сейфу — 12021809. — Он тебе и свой код сказал? — Нет, просто я знаю отца. Это день рождения Дарвина, отец на нем помешан. Старик предсказуем... У него сейчас в сейфе, наверное, около миллиона долларов. — Сколько?! — Не кричи. Он брал деньги для сделки, я слышала. Забирай все, для отца это пустяк. И не копайся там. Он и не думал копаться, опасность подгоняла. Открыть дверь, войти, сдвинуть портрет бородатого мужика в шляпе — и вот он, сейф. Уилл ввел нужные цифры, открыл дверцу и онемел. В утробе сейфа рядочками лежали аккуратно запечатанные бумажными лентами пачки денег. Миллион, как и говорила Сильвия. Миллион, который так и напрашивался, чтобы его забрали. Уилл мог бы стоять и любоваться деньгами вечно, но время подгоняло. Он расстелил сумку, побросал туда кирпичики банкнот — а хотелось каждую уложить аккуратно и чуть ли не расцеловать. Пустой сейф казался очень чистым и жалким. Уилл все бы отдал, чтобы поглядеть на лицо Вайза в тот момент, когда тот его откроет. Только сам он в этот момент хотел бы оказаться как можно дальше. Он поднял сумку — тяжелая — и развернулся к выходу. И остолбенел. На диване, стоявшем прямо за дверью, растянулся Константин. Пес возлежал на черной коже, почти сливаясь с ней по цвету, и с любопытством разглядывал Саласа. «Почему он здесь?» — в панике подумал Уилл. Судя по взгляду Константина, тот то же самое мог бы спросить у него. Пес лежал спокойно и даже не шевельнулся при его появлении. «Может, он меня помнит, — понадеялся Уилл. — и считает другом...» Но стоило ему с сумкой в руках сделать шаг к двери, как с дивана донеслось глухое рычание. Константин насторожился, под гладкой шерстью обозначились напрягшиеся мускулы. Уилл замер. Собака расслабилась, приняв прежнюю непринужденную позу. Константин не даст ему покинуть комнату, понял Салас. Он сделал еще несколько безуспешных попыток проскользнуть мимо дивана к двери. Пес не кидался на него, но приподнимался и ворчал каждый раз, стоило человеку сделать хоть одно движение в сторону выхода. В конце концов Константину это надоело, и он демонстративно улегся на полу, между ним и выходом. Теперь Уилла отделяли от выхода сто фунтов мускулов и полная пасть клыков. — С-скотина, — сказал он вслух. Константин даже ухом не повел. Уилл замер в своем углу, обнимая драгоценную сумку с деньгами. Может, кинуть ее в добермана, а самому проскочить к выходу? Но если он вернется без денег, вся их затея теряет смысл. Он посмотрел на напольные часы. Они отбили половину первого. Через два или три часа вернутся Филипп и Мишель. Не будет же Константин здесь все это время? Он проголодается и пойдет к себе перекусить. Или прогуляться... Однако пес удобно вытянулся на ковре, явно намереваясь вздремнуть. Но стоило Уиллу неосторожно шевельнуться, как доберман бдительно поднял голову. — Почему ты здесь, скотина? — от отчаяния спросил Уилл. — Ты же должен быть в своей комнате. В своей чертовой конуре! Сильвия, подумал он вдруг. Сильвия не дождется его и пойдет искать! Уж ее-то Константин послушает. Должен послушать, она же хозяйка. Вот только как скоро девушка поймет, что Уилл задерживается? А может, она уже поднимается по лестнице? Гараж далеко, но если она войдет в дом, может его услышать. Или его может услышать кто-нибудь другой. Кто-то из вернувшихся слуг, например. Они могут войти сюда и обнаружить его. И позвонить Вайзу... Эта мысль Уиллу отчаянно не нравилась, но все же он крикнул, сначала негромко и несмело: — Сильвия! Тишина. Только клацанье когтей Константина, когда он поднялся и лениво потянулся. — Сильвия! Сильвия! Сильвия, черт тебя дери!!! Он едва успел вжаться в стену: зубы добермана клацнули прямо перед ним. Константин стоял напротив, ощерив пасть, и Уилл тут же представил, как эти мощные клики смыкаются у него на ноге или... О господи, или выше. Он понял, что чуть не обмочился от страха. Константин, поворчав, постепенно успокоился и снова лег на пол, но теперь не сводя с пленника взгляда. — Уилл? Голос Сильвии за дверью прозвучал неожиданно. — Уилл, ты здесь? Салас встрепенулся, когда дверь начала открываться. — Да! Здесь эта псина... Дверь резко захлопнулась, так и не открывшись. — Константин там?! — Да! Ты же сказала, что его запирают! — Иногда отец оставляет его в кабинете, чтобы не скучал без хозяина. На взгляд Уилла, Константин меньше всего напоминал скучающего песика. — Я была уверена, что сегодня отец запер пса в комнате... — Но он здесь! Как мне теперь выйти? Сильвия помолчала, потом спросила с надеждой: — Может, он тебя выпустит? — Он чуть ногу мне не оторвал! — Правда? Плохо... Она замолчала. Константин лежал, как ни в чем не бывало. Вроде бы он успокоился, когда пришла девушка?.. — Сильвия... Сильвия! — Да? — Может, ты зайдешь и уведешь его? А я потом выйду. — Я не могу. — Что значит «не могу»?! — Он меня не послушает, Уилл. Это же бойцовая собака. Константин подчиняется только отцу. Особенно когда он в кабинете. Это место, которое он охраняет, понимаешь? Уилл чуть не зарыдал. — Так что, мне теперь тут до прихода твоего отца сидеть?! — Получается, что так, — с сожалением произнесла Сильвия. Уиллу показалось, он ослышался. — Ты серьезно?! Блядь, ты правда серьезно? На его крик Константин отозвался недовольным ворчанием. — Это он? — спросила Сильвия. — А кто еще, блядь? Нас тут не так много! В замке щелкнул ключ. Уилл запоздало вспомнил, что оставил его в скважине, с наружной стороны. — Какого хера ты делаешь?! — А вдруг Константин решит прогуляться? Он, знаешь ли, большой песик. — Ты же не бросишь меня здесь? Сильвия! Мы же вместе в это ввязались! Это все ты придумала! — Мне жаль, Уилл. Я правда думала, что на этот раз все получится. — На этот раз? Ты сказала, «на этот раз»?! Скольких людей сожрала эта монстрятина? — Константин не тронет тебя, если ты его не спровоцируешь. Постарайся не шевелиться и не пытайся его ударить. — Ты мне не ответила, сука! — Прости, Уилл. Мне правда жаль. — Стой! Не уходи! Сильвия! Уиллу хотелось заорать, но помня о том, что Константин не выносит резких звуков, он мог только злобно шипеть. — Силь... Вот с-сука! Сучка малолетняя! А ты что уставился, мешок с костями? На всякий случай он произнес последние слова скороговоркой, надеясь, что собака не поймет их смысла. Сейчас он поверил бы и в то, что эта скотина умеет читать мысли, слишком уж умные и сочувственные у нее были глаза. Похоже, даже Константин представлял, что сделает Филипп Вайз, обнаружив в своем кабинете шофера в обнимку с миллионом долларов. Уилл посмотрел на сумку с деньгами в своих руках. — Слушай, а может, я просто оставлю это здесь? А сам смоюсь? Ах да, точно, она же закрыла дверь... Ничего, я через окно. Слышишь меня? Смотри, я ставлю сумку и ничего не беру. Руки пустые, видишь? Я ничего не взял, с чем пришел, с тем и ухожу. Константин смотрел на него так внимательно, будто и правда понимал его слова. По крайней мере, Уиллу хотелось в это верить. Но стоило ему по стеночке двинуться к окну, как Константин снова подорвался, всем своим видом показывая, что Салас из этой комнаты не выйдет, ни с деньгами, ни без. — Да что ты за скот такой, — шепотом сказал Уилл, садясь на место.— У тебя даже имя человеческое, так мог бы хоть раз поступить, как человек. Твой хозяин убьет меня, и то не сразу... А все только за то, что я соблазнился его дочкой. Сучкой, понимаешь? У вас, доберманов, тоже есть сучки, так неужели ты не знаешь, на что эти коварные бабы способны? Константин оказался прекрасным слушателем, с ним, пожалуй, и время скоротать было можно. Только у Уилла живот от страха скручивало спазмом, когда он смотрел на часы и видел, как утекают минуты. Может быть, последние минуты в его жизни, а он проводит их наедине с собакой, вместо того чтобы веселиться с приятелями или трахать какую-нибудь телку. — Я бы сейчас трахнул Сильвию, — сообщил он Константину. — И пожестче. Она это заслужила. Говоря с Константином, он обшаривал карманы, стараясь делать это незаметно для собаки. А вдруг там завалялось что-то похожее на оружие? Что-нибудь из инструментов, например. Но попадалась больше мелочь: квитанции с заправки, монеты, жвачка... И небольшой флакон мужской туалетной воды. Той самой, которой он пользовался по требованию Вайза, не выносящего даже намека на запах гаража. Уилл сначала не понял ценности этой находки, но потом крепко сжал флакон пальцами. Это не бог весть какое оружие, но если брызнуть Константину в морду... Можно под шумок и деньги с собой вытащить. Только прорваться к окну, разбить стекло... Да хоть вон тем пресс-папье. А потом куда? Второй этаж все-таки... Пожарная лестница! Точно, она же идет вдоль задней стены. Уилл почувствовал прилив сил. А не все так херово! Избавиться от собаки, выскочить в окно вместе с деньгами и сбежать. А эта сука пусть остается здесь и кусает локти. Он найдет себе другую. У него миллион, может себе позволить. Он осторожно открыл флакон внутри кармана и вытащил его. Небольшой, тот полностью скрывался в ладони. Константин, кажется, что-то почувствовал, потому что поднял голову, следя за ним. Уилл, стараясь не думать о развитых животных инстинктах, произнес как можно бодрее: — Все пучком, старик. Я тут и никуда не денусь. Константин не поменял позу, но в горле у него мягко завибрировало рычание. — Все пучком, — выдохнул Уилл, выбросив вперед руку в тот самый момент, когда Константин вскочил и подобрался для прыжка. От страха Салас закрыл глаза, нажимая на разбрызгиватель. Грозный рык сменился воем, а потом жалобным скулежом. Уилл, не веря своим глазам, уставился на Константина, который тер морду лапами и завывал, как щенок. У него получилось! Попал! Теперь живо отсюда. Тяжелое пресс-папье расколотило стекло в момент, торчащие вдоль рамы осколки он выбил локтем. Выглянул и чуть не зарыдал от счастья: лестница услужливо располагалась около самого окна. Скулеж за его спиной сменился отчаянным лаем: ослепший Константин понял, что грабитель уходит, и инстинкты, оказавшиеся в нем сильнее боли, погнали его вперед. Уилл не оглянулся, понимая, что при виде пса его парализует от страха. Он выпрыгнул в окно, приземлившись прямо на площадку пожарной лестницы. Послышался звук рвущейся материи, но Салас уже торопливо перебирал руками ступеньки лестницы, спускаясь. А как только у него под ногами оказался песок, он кинулся вдоль стены, намереваясь обогнуть дом и сесть в машину. Вслед ему, подгоняя, несся беспомощный и яростный вой Константина. Не останавливаясь, Уилл продрался сквозь розовые кусты и добрался до гаража. Ключ прыгал у него в руках, но он сумел открыть дверцу и ввалился внутрь. И только тогда понял, что сумка значительно потеряла в весе: на дне красовалась порядочная дыра, не иначе как от собачьих зубов. Он выглянул в окно: дорожка из купюр тянулась из гаража, отмечая путь его побега. В самой сумке осталось навскидку не более ста тысяч. — Вот блин, — сказал он с отчаянием. Жадность в нем боролась со здравым смыслом. Снаружи осталось целое состояние, но его не прельщала мысль ползать по кустам, собирая банкноты и теряя драгоценное время. Уилл выругался и завел мотор. Нужно как можно скорее добраться до города, сменить транспорт и слинять, пока хозяин не вернулся. Филипп Вайз стоял на берегу, засунув руки в карманы смокинга, и мрачно наблюдал, как прислуга собирает с песка купюры, живописно разлетевшиеся по пляжу и плавающие у берега. Рассветное солнце подсвечивало эту картинку жизнерадостными красками. Со второго этажа доносился сдержанный шум: в кабинете меняли выбитое стекло. Наверху открылось еще одно окно и тут же со стуком закрылось: Сильвия показывала характер. Филипп не поддался на провокацию, даже не поднял голову. С дочкой он уже побеседовал и не только: впервые в жизни отхлестал ее по щекам. Сильвия сначала уставилась на него с удивлением, а потом разрыдалась от боли и обиды. Но Филипп твердо решил: все, никаких потачек. Он терпел ее предыдущие попытки побега, ради которых она вовлекала в план друзей, подружек, даже мать. Один раз ей удалось сбежать в Лас-Вегас, но она вернулась, как только закончились деньги. Филипп наказывал дочь, но в душе считал ее побеги блажью и подростковым бунтом, который надо просто пережить. Но в этот раз девчонка перешла все границы: пытаясь забрать миллион, она чуть не сорвала его сделку с Гамильтоном. А еще по ее вине ранили Константина, что взбесило Филиппа гораздо больше, чем неудавшееся ограбление. Он пообещал, что следующая выходка Сильвии закончится тюрьмой, отмазывать ее от угона машины или воровства он больше не станет. Пусть посидит, ей это даже полезно. — Саласа нашли? — спросил он у своего секретаря. — Только вашу машину. Сейчас прочесываем вокзал и службы проката автомобилей. Вслед за секретарем на пляж приковылял Константин, с трудом опираясь на раненную и забинтованную лапу и идя практически вслепую. Он ткнулся носом в ладонь Филиппа и благодарно заурчал, когда хозяин потрепал его по макушке. — Зачем ты встал, дурачок? Пес виновато махнул хвостом. Слуги, возглавляемые экономкой, с мешками в руках подступили к кустам, собирая с них купюры, словно малину. — Знаешь, Константин, — вздохнул Филипп. — Было бы больше толку, если бы я усыновил тебя.