Благородные спасатели, сильное и мудрое правительство, добрые и понимающие ближнего люди – все это лишь цветастая обертка конфеты. Внутри находится отвратительная, источающая зловоние истина. Могут ли говорить об истине люди, встречавшиеся с незначительными трудностями и сломавшиеся под их небольшим весом? Могут ли говорить об истине политики, просиживающие штаны за дверями кабинетов? Могут ли говорить об истине сопливые подростки, ни черта не знающие о жизни? Нет, но их нельзя винить в этом. Тогда кто может говорить об истине, правде и существовании жизни? Те, кто могут, не хотят говорить об истине. Слишком больно для них видеть правду, легче скрыться за самообманом. Нельзя винить их в этом, они прошли очень много, чтобы видеть, они устали видеть. Так случается всегда: любая проблема решаема, но вопрос стоит лишь в цене. Когда платишь слишком высокую цену, оборачиваться, чтобы снова увидеть, – нет желания, нет смысла.
Детский приют Камиллы. Новое здание, отстроенное не больше двух лет назад. Добрые заботливые воспитатели, хороший медицинский и рабочий персонал, несколько квалифицированных психологов. Новые вещи, игрушки и только теплая атмосфера. Конечно, даже все это не может заменить дом и родных, зато как красиво звучит и выглядит. Все просто сияет, все красиво и прекрасно, но все это не больше чем фарс.
Громкий, дребезжащий звук сирены, врезающийся в сознание, – первое, с чего начинается утро. Ровно половина часа, чтобы одеться, умыться и заправить постели, а затем построиться в шеренгу. Так начинается каждое утро, и это не исключение.
– Ну что же, мои маленькие зайчата, – невысокая молодая женщина в строгом костюме идет вдоль длинной шеренги. Тонкие наманикюренные пальчики сжимают деревянный веер, а взгляд карих глаз заставляет поежиться и втянуть голову в плечи. – Сегодня к нам приедут очень важные гости. Что нужно будет сделать, Орихиме-чан? – женщина останавливается напротив маленькой девочки с красивыми яркими рыжими волосами и большими серыми глазами.
– В-вести себя хорошо, мэм? – тихонько лепечет девочка и вздрагивает, когда губы директора расходятся в широкой улыбке, а рука опускается на голову.
– Правильно, котеночек, нужно вести себя очень хорошо, – женщина снова выпрямляется, выделяя интонацией последние слова. Дети вздрагивают, сжимают ручки в кулачки, кивают. – Я надеюсь, что вы не подведете меня и наши гости останутся довольны. Возможно, кто-нибудь из вас скоро покинет стены нашего замечательного детского дома. Нам будет вас очень не хватать, но пока вы все здесь, а это значит, что сейчас все отправляются на зарядку. Что же, поспешите, Ибики-сан вас уже заждался, – директор заканчивает свою речь, и дети под строгими взглядами воспитателей направляются к большому спортивному залу.
Зарядка проходит по обыкновению в тишине, прерываемой лишь командами тренера. Дети стараются как можно прилежней выполнить задания, но вовсе не от желания быть здоровыми, а чтобы остаться целыми. Среди всей массы выделяется мальчик. Рыжие короткие волосы, пронзительные карие глаза, смотрящие слишком спокойно и жестоко для ребенка. Мальчик делает все словно в своем ритме, но его будто стараются не замечать, лишь пара одиноких взглядов скользит по тонкой фигуре. Кажется, его это абсолютно не волнует.
Завтрак также проходит в тишине, только тихие переговоры шепотом за столом да звон приборов. По столовой, словно сокол над полем, фланирует одна из воспитателей, смотря, чтобы дети ели аккуратно и правильно, пользовались столовыми приборами. Ничего необычного для этого заведения.
Занятия прерываются неожиданным появлением директора, и всех детей снова собирают в зале, выстраивая в шеренгу. Молчаливое недоумение и опасение проходит по ровному ряду.
– Прошу вас, господин, проходите, – голос директора слышен из коридора, как и звуки тихих шагов. Вскоре появляется небольшая процессия. Женщина идет чуть впереди, вполоборота, улыбаясь мужчинам. Двое в костюмах, явно дорогих, но не сказать, что официального вида. Один с ничего не выражающим лицо, по щекам, словно слезы, идут пара зеленых полос, а взгляд холодных зеленых глаз выражает абсолютное безразличие; черные, аккуратно подстриженные волосы обрамляют красивое лицо без единой эмоции. Второй, в противоположность ему, со светлыми длинными волосами, струящимися по спине и наглой полуусмешкой, взгляд голубого цвета глаз нечитаемый. От одного их вида хочется забиться в темный угол и не вылезать оттуда, но еще один человек, вошедший с ними, вызывает ни с чем не сравнимые эмоции.
Высокий, широкий в плечах, он подобен дикому зверю. Тихие, неслышные шаги и невероятный взгляд синих глаз. Голубые вихры волос только добавляют образу некую дикость. Одежда подчеркивает фигуру мужчины и его влияние, словно заранее предупреждая, кто это такой. Весь образ пугает и завораживает одновременно, словно ядовитый цветок. До безумия красивый, но смертоносный.
– Прошу вас, выбирайте, – учтивая улыбка женщины находит отклик только в мимолетном кивке зеленоглазого брюнета.
Дети ежатся под слишком пристальным взглядом взрослых, кто-то робко улыбается, но абсолютно у всех в глазах море страха.
– Гриммджоу-сама, можно я возьму этого? – голос блондина красив, можно сказать мелодичен. Мужчина не отрывает взгляда от невысокого мальчика с каштановыми вьющимися волосами, хрупким телосложением и большими синими глазами. Мужчина с голубыми волосами, даже не посмотрев, кивает. Взгляд синих глаз скользит по шеренге и останавливается на одной фигуре.
– Этот, – не отрывая взгляда от рыжеволосого мальчика, спокойно произносит он. Слова полные власти и силы звучат подобно приговору.
– Только этого? – зеленоглазый мужчина по правую руку от него достает из кармана небольшой блокнот, делая какую-то пометку.
– Мне плевать, можете взять кого угодно, но сегодня этот должен быть у меня в поместье, – мужчина разворачивается, отправляясь к выходу. Взгляды детей все еще прикованы к удаляющейся фигуре, но долго это не длится.
– Кенсин, Ичиго, Мацури и Акихито останьтесь, остальные обратно в класс! – строго командует директор, и дети, бросая украдкой на оставшихся взгляды, спешат удалиться. – Пройдемте в кабинет, – дети и взрослые покидают зал, направляясь на другой этаж.
Большая сумма денег и формально четверо детей детского дома Камиллы получают новых опекунов и дом. В действительности их ожидает только одно, самое страшное – рабство. Дети стоят очень дорого, но никакие деньги мира не соизмеримы с тем, что они пережили, будут переживать, пока не лишатся разума или жизни. Хотя, кому до этого есть дело? Сделка заключена – и все довольны.
– Я забираю покупку Гриммджоу, с остальными разберешься сам, – голос без эмоций отдает приказ, и блондин, рассматривающий выбранного им мальчика, морщится. Как бы то ни было, а перечить этому человеку нет смысла, а значит, придется подчиниться.
Два черных джипа разъезжаются в разные стороны от приюта, увозя с собой четыре маленькие жизни, которые, возможно, оборвутся через пару часов.
***
Высокий особняк виден задолго до того, как машина останавливается у его ворот. Пара мужчин спешно открывает их, и машина продолжает свой путь, останавливаясь у парадного входа.
– Выходи, – новый приказ относится к маленькому пассажиру. Рыжеволосый мальчик выходит, смотря на здание перед собой. Мужчина закрывает двери автомобиля и поднимается по лестнице, ведя новую покупку перед собой. Слишком маленький для того, чтобы быть использованным в постели, зачем его купил безумный хозяин мафии города? Как и всегда, намерения синей пантеры неизвестны.
– Будешь вести себя тихо, все, что нужно, тебе скажут, – информирует брюнет, проходя по длинным коридорам к двери одной из комнат. – Пока не позовут, сиди в комнате, все ясно?
– А если я сбегу, что будет? – тихий голос заставляет появиться мимолетные эмоции на лице мужчины.
– Не сбежишь, – холодное равнодушие возвращается очень быстро. – Если это все, иди, принимай ванну и переодевайся, – открывая дверь, произносит брюнет, и мальчик повинуется, входя в комнату. Дверь закрывается сразу, а затем слышен тихий щелчок замка.
***
Рабочий кабинет наполнен запахом сигарет, а за столом сидит хозяин поместья, задумчиво смотря на дисплей телефона. Двери открываются, тихо вырывая его из раздумий.
– Привез? – голос выражает только спокойствие и скуку.
– Да, – ответ звучит со странной интонацией, в которой с трудом можно различить презрение и смирение. – Вот его дело, – на стол резко опускается тонкая папка, а пришедший садится в кожаное кресло. – Зачем ты его купил? Не помню за тобой тяги к малолеткам.
– Просто захотел, – словно отгоняя назойливую муху, махнул рукой мужчина, просматривая личное дело новой собственности.
– Джагерджак, ты с каких пор в филантропы заделался? – насмешка в голосе вызывает тихий рык у визави.
– Сказал же, что не знаю, – тихо рычит мужчина, щуря синие глаза. – Отъебись, Шифер, – снова мах руки – и стеклянная пепельница пополняется новым окурком. – Подготовь на завтра документы и прерви поставки героина через южный наркотрафик.
– Отправить всех на тот свет или за решетку? – уточняет мужчина.
– Нет, лишний груз не нужен, всех на тот свет, – Гриммджоу отправляет папку на стол. – Выясни, что с семьей мальчишки.
– Документы пришлю по факсу, – мужчина встает, направляясь на выход.
– Улькиора, – уже в проходе нагоняет его последнее поручение. – Вынеси мусор, – дверь закрывается за ровной спиной, а мужчина погружается в работу.
