Ведьма из Ист-Энда. Возвращение.

Последние полгода в поместье Андеран жизнь била ключом. После того, как новый господин-ксари приступил к управлению, многое изменилось. С момента появления в замке, его светлость пребывали в дурном настроении и изволили буянить и чудить. За месяц уволилась треть всех слуг, за второй — еще столько же. Зато оставшихся в замке людей уже не могло удивить ничего. Самые стойкие и закаленные жизнью три месяца прятались по углам, стараясь не попадаться странному господину и его полоумному грыху на глаза, а потом, немного отошли от шока и поняли, что новый хозяин не такой страшный, каким показался с самого начала. Если и чудачит иногда сверх меры, так это не со зла, а от великого горя. А то, что Его светлость периодически бегает в образе огромного серебристого барса, это его личное, хозяйское дело. Главное скот шибко не трогает и на пол, в отличие от своего любимца гхырха, не гадит. Ну, задрали Его светлость на той неделе трех лошадей, двух овец и десяток кухарских кур, но ведь и убытки возместили на следующий же день, причем в двойном размере. Поэтому у Никория, дворецкого, уже тридцать лет управляющего замком в поместье Андеран, к новому хозяину претензий не было никаких. Вот гхырха хозяйского, он, как и многие слуги, недолюбливал, слишком уж наглая и прожорливая скотина, и, самое главное, сделать мерзкому животному никто ничего не может. Попробуй-ка, вразуми огромного, клыкастого зверя! Сегодня Его светлость опять изволили пьянствовать. Услышав визг и шум, доносящийся со второго этажа, дворецкий поспешил скрыться в маленьком зале, и не ошибся. Буквально через минуту в холл вылетела стайка полуодетых или полураздетых (кому как больше нравится) девиц, следом за которыми несся, перескакивая сразу через несколько ступеней, огромный серебристый кот с холеной лоснящейся шкурой. За хвост герцога, находящегося в зверином обличие, цеплялся ярко-розовый верезжащий грых. Зюзюка (так звал хозяин своего любимца) смешно взмахивал непропорционально маленькими малиновыми крылышками и пытался затормозить задом. Зверь делал все от него зависящее, чтобы прекратить разгул своего господина. Дворецкий мысленно одобрил поведение гхырха, но сам в творящийся беспорядок вмешиваться не стал. Больно надо, себе дороже. Правда, в холл бочком выйти все равно пришлось. Дверной колокольчик известил о прибытии гостей. Так как стража с внешних ворот не примчалась докладывать о посетителях, можно сделать вывод, что пожаловал кто-то свой. А своим, допущенным в поместье в любое время дня и ночи, был только Его светлость Стикур Эскорит, герцог Нарайский. Дворецкий приплясывая кинулся открывать. Приезд герцога Стикура обозначал, что в ближайшие несколько дней в поместье Андеран будет тишина и благодать. Абсолютно трезвый хозяин станет решать жизненно важные вопросы, накопившиеся в провинции, и вести себя, как приличный человек, а не полубезумный ксари. Дис тоже почувствовал, что в замке скоро будут гости, и очень быстро сообразил, кто именно. Поэтому, грозно рыкнув на полуголых девиц, он попытался принять более или менее пристойный вид, по крайней мере, вернуть себе человеческое обличие. Единственного не учел изрядно пьяный мозг ксари — вся одежда осталась наверху. В последнюю минуту перед тем, как в дверях появился Стик, Дерри удалось сорвать с окна длинную светло-голубую, полупрозрачную штору. Друга Лайтнинг встретил в приличном виде — завернутым в струящуюся по полу тряпку. Стикур оценил ситуацию с первого взгляда. Да, с его прошлого приезда ничего не изменилось! Непонятно во что обряженный Дерри задумчиво прислонился к стене и пытается состроить максимально трезвую физиономию. Судя по тому, что ободраны шторы и в замке царит бардак, пора брать ситуацию под свой контроль. Стикур громко выругался, схватил упирающегося Лайтнинга, и даже не здороваясь, потащил его на улицу, где несколько раз макнул головой в бадью с дождевой водой. Впрочем, экзекуция не дала желаемого результата. Ксари громко ругался, брызгался ледяной водой в разные стороны, порывался вырваться и сбежать, но упрямо не трезвел. После того, как он взбрыкнул и поскользнулся на покрытой жидкой грязью тропинке, герцог озверел окончательно. Во-первых, Дис извалявшись в грязи, потерял свою странную одежку, во-вторых, стал чумазым, как свин, а в-третьих, Стик, пытаясь его поймать, загремел в лужу следом, и теперь был ничуть не чище. Поняв, что никакими более или менее гуманными методами друга в себя не приведешь, Стик решил принять кардинальные протрезвляющие меры. Еще раз макнув упирающегося юношу в бочку с водой, Эскорит крикнул слуг и, дав им указания, потащил упирающегося друга вглубь замка. Ксари для порядка еще подергался, упрямо пытаясь достать из грязи свою шторину, но, осознав, что Стик его стремлений одеться не ценит, плюнул на это трудоемкое занятие. Герцог волок пьяного ксари в подвал замка, а точнее в замковую темницу, которая пустовала не одно столетие. Если слуги в Андеране достаточно расторопные, то для Диса уже должен быть готов «VIP-номер» в одной из камер. Там наглому пьянице предстояло провести несколько дней, необходимых для полного протрезвления и осознания недостойности своего поведения. К тому времени, как Стикур дотащил Диса до входа в камеру, слуги уже успели поставить кровать и несколько корзин до верха наполненных различной снедью и бутылками с водой. Герцог с облегчением сгрузил громко сопящего во сне друга на смятое покрывало и, выйдя в коридор, принял определенные меры безопасности, которые могли гарантировать, что проснувшийся Дис, даже если очень захочет, то все равно не сможет выбраться. Простые засовы тут не годились, для ксари они не являлись преградой. Чтобы поставить силовую защиту, нужен маг, которого под рукой не имелось, поэтому Стик поступил намного проще, он забаррикадировал дверь в камеру сначала огромным дубовым шкафом, а потом еще двумя массивными столами. Теперь можно было спокойно идти отдыхать, а дня через три его друг созреет для серьезного разговора. Скорее всего, даже орать не будет, потому что к этому времени осознает, что Стик поступил единственным правильным способом. Ощущение реальности возвращалась медленно, и принесло вместе с собой головную боль. Мир за прикрытыми веками напоминал цветной калейдоскоп кислотно-ярких красок, кружащихся в каком-то быстром и удивительно неправильном вихре. Дис Лайтнинг глухо застонал и попытался нащупать рукой спасительный кувшин с вином, стоящий обычно на тумбочке справа от кровати, но рука почему-то упорно ухватывала одну только пустоту. Ксари выругался и с величайшей осторожностью повернулся в сторону. Сноп разноцветных искр снова вспыхнул в разрывающейся от боли голове и бешеный вихрь отвратительных похмельных ощущений на долю секунды опять выкинул ксари из реальности. Парень замер, выжидая, когда мир вокруг перестанет сходить с ума, и с ужасом представил, что будет, когда он попытается открыть глаза, а все шло именно к этому. Дис осторожно приоткрыл сначала один глаз, потом второй и попытался сфокусировать взгляд на серой шершавой стене, стараясь не шевелиться. Немного отдышавшись и настроив зрение, ксари с трудом начал понимать, что находится где угодно, но точно не у себя в покоях. Медленно, отдавая тупой болью в висках, стали всплывать события вчерашнего вечера. В воспоминаниях смутной размытой тенью мелькал неожиданно нагрянувший друг — Стикур. Этот, чтоб ему пусто было, друг вчера тащил его (Диса) куда-то вниз по замковой лестнице. Это Лайтнинг помнил отчетливо, но вот куда и, самое главное, зачем, не представлял. Боль тем временем слегка отступила, и он смог лучше разглядеть помещение, в котором оказался. Так, точно — одна из камер его же собственного замка. Единственное отличие состоит в том, что кто-то сердобольный приволок сюда удобную кровать с чистым постельным бельем, и, похоже, еду, если он правильно понял назначение корзин у стены. Дерри тихо выругался. Даже его больной мозг мог сложить два и два. Стикур давно грозился принять кардинальные меры по борьбе с запоем Диса. А это значит, торчать здесь придется дня два-три, пока не выветрится хмель. Пытаться открыть дверь, он даже не стал. Было глупо надеяться, что друг об этом не позаботился. Лайтнинг потер лицо руками, удивившись, почему это вдруг они такие испачканные, но вспомнил свои попытки удрать по грязной тропке, снова горестно вздохнул, окончательно смирившись со временным заключением. Дис повернулся на бок и попытался закрыть глаза, когда внимание привлек какой-то странный огонек в углу камеры. Огонек немного померцал и начал увеличиваться в размерах. Парень удивленно моргнул, приподнялся на локтях и уставился на матерелизовавшуюся у стены полупрозрачную девушку. Кого-то она очень сильно напоминала. — Даша… — сдавленно выдохнул ксари, не в силах поверить своим глазам. Он потер лицо руками, прогоняя наваждение, но ничего не изменилось. Только что ушедшая головная боль, вновь застучала в висках. А полупрозрачная девушка, похожая на Ларану (такая же серебристо-просвечающая), удивленно оглянулась, услыхав свое имя, и подлетела поближе, вольготно усевшись на спинку кровати. — Привет, — улыбнулась она, поправляя постоянно сползающую одежду, которая некстати напомнила Дису его собственный вчерашний наряд, состоящий из сорванной в холле шторы. — Что ты на меня смотришь? — поинтересовалась полупрозрачная блондинка, в очередной раз подхватывая свое странное, вечно сползающее одеяние. — Ты меня знаешь, да? — Да, — прохрипел Дис, до которого постепенно начала доходить суть происходящего. Слишком уж это существо напоминало Ларану — призрак. — Значит, ты меня знаешь? — удовлетворенно произнесла девушка, подбираясь еще ближе. — А почему я не помню тебя? — Ты призрак, — из уст молодого человека это звучало как приговор, и девушка уже хотела спросить, почему это все так печально, когда парень снова заговорил. — А ты совсем не помнишь меня? Ни капельки? — А что, должна? — с интересом спросила Дарья, внимательно разглядывая симпатичного похмельного юношу. — Не знаю, наверное, нет. — А ты красивый, — подвела она итог своему изучению, проведя холодными пальцами от запястья руки Дерри до локтя и дальше к плечу. Лайтнинг почти не почувствовал прикосновения, но все равно вздрогнул от неожиданности. Он вдруг ясно осознал, что сидит голый и грязный перед девушкой, пусть и умершей. Почувствовав себя полным идиотом, ксари поспешно закутался в одеяло. — Знаешь, — оказывается, она продолжала изучать Диса, пока тот мучился угрызениями совести. — Может быть, я все же тебя помню. — девушка приблизила свое лицо совсем близко к лицу парня, и на миг задумавшись, продолжила. — Точнее не тебя, а твои глаза. Они мне знакомы, а ты? Ты скорее нет, чем да. Сердце парня рухнуло вниз куда-то глубоко в холодную темную бездну. Он понимал, что призрак не может помнить свою жизнь, Ларана не раз говорила об этом. Но все равно где-то в глубине души жила какая-то очень слабая надежда, а вдруг? — Глаза? — немного успокоившись, спросил ксари, но девушка уже потеряла к этой теме интерес, она принюхалась и капризным голосом произнесла: — А что ты, какой пьяный? У тебя праздник? — Праздник? — грустно усмехнулся парень. — Ага, уже полгода. — Когда праздник длится полгода — это не праздник, это форменный такой запой, — глубокомысленно произнесла блондинка, с интересом рассматривая помещение. Серые грубые каменные стены и пол никак не вязались с хорошей качественной кроватью, заправленной явно дорогим постельным бельем. Девушка уже открыла рот, чтобы поинтересоваться откуда такое явное несоответствие, но Дис ее перебил. — Да, какой у меня праздник! Это я с горя уже полгода в запое. — Знаешь, — она внимательно посмотрела в глаза молодому человеку. — А через полгода уже все равно, что было причиной: праздник или горе, запой, он и в Африке запой. А горе-то очень сильное? — Да, как тебе сказать? — задумался ксари, пытаясь проанализировать свои ощущения. — Глупо и неожиданно погиб человек, который был мне дорог и которого я поклялся защищать, но не уберег. — А ты мог его защитить? — Ее, — автоматически поправил Дис и тут же заткнулся, поняв, что сказал лишнее. Но что делать, надо договаривать, а то Дашка смотрела на него с любопытством, застывшим в широко раскрытых призрачных глазах. — А защитить ее не мог никто, и я в том числе. Вообще, все произошло быстро и неожиданно… — Да уж, — печально выдохнула она, подумывая, а не заплакать ли от такой душещипательной истории, но во сне реветь почему-то не получилось, поэтому она задала следующий интересующий ее вопрос. — А ты ее любил? — Любил? — Дис, казалось, подавился этим словом и замолчал, размышляя. — Не знаю. Я сейчас понял, что не знаю. Наверное, мне и так плохо, потому что я не успел разобраться в своих чувствах к ней. Да и не хотел, честно сказать, разбираться. Думал — само все решится. Как-нибудь. Так или иначе. Вот и решилось, правда, совсем не так, как бы хотелось. — А она? — не унимался любопытный призрак. — Она тебя любила? — Скорее нет, чем да. Наверное, она, как и ты, просто находила меня красивым. Я привык к такому отношению. — А ты пробовал посмотреть на себя со стороны? — В смысле? — Погибла глупо и неожиданно девушка, которую ты, в общем-то, не любил, а только поклялся защищать. Она тебя тоже с твоих слов не любила. Да, я не спорю, наверное, тебе тяжело и грустно. Но не пить же из-за этого полгода!? — Ты ничего не понимаешь! — зло выкрикнул демон-ксари. — Это был друг, больше, чем друг! — Единственный друг-то? — ехидно поинтересовалась девушка, отлетая от грозно сверкающего глазами ксари, чуть в сторону. — Нет, не единственный… — несколько стушевался он, стыдясь своего слишком бурного проявления чувств. — А раз не единственный, в чем же дело? Ты не думаешь о том, что пока ты пьешь, близкие тебе люди переживают и беспокоятся, видя, как ты из красивого, здорового парня превращаешься в хроника-алкоголика. Посмотри, где ты живешь? — призрак махнула рукой в сторону стены. — Воистину, каморка последнего окончательно спившегося бомжа. Кровать — это единственное, что ты пока не пропил, да? — Я здесь не живу! — смутившийся Дис начал выходить из себя. — Меня сюда временно заперли! — Кто? Белая горячка, да? — Нет. — Лайтнинг уже был в состоянии близком к бешенству. Конечно, за последнее время нашлось мало людей, кто не выказал недовольство его поведением, но сравнить его с опустившимся пьяницей, пока никому не приходило в голову. А это блондинистое чудо даже после смерти было такой же несносной язвой, умеющей вывести из себя за считанные минуты. — Меня притащил сюда одни из моих друзей, это из тех, кто переживает за меня. Притащил, сволочь такая, в профилактических целях. Для эффективного протрезвления. Видишь, здесь есть все необходимое для сносного проживания, кроме выпивки. — Вот, — удовлетворенно заявила Дария. — Я же говорила, что о тебе волнуются. А ты как себя ведешь? Я тебе советую подумать над моими словами и оглядеться вокруг. Не исключено, что пока ты примитивно напивался в свое удовольствие, кто-то, может быть, вместо своих проблем решал твои. А кто-то попросту нуждался или нуждается в твоей помощи. — Скорее всего, ты права, — через силу согласился Дис. — Я на самом деле не столько страдал, сколько пытался уйти от проблем связанных с моей личной жизнью. Смерть, она была поводом, а причин, причин много. Впрочем, почему было? Они есть и никуда в ближайшее время не денутся, может быть, поэтому меня и захлестнула пучина отчаяния, и я на какое-то время сломался, пытаясь забыть все и немного отдохнуть. Признаюсь, отдых несколько затянулся, но обещаю тебе, что исправлюсь. — Очень хорошо, — улыбнулась девушка. — Я рада, что мои нравоучения не оставили тебя равнодушным и ты задумался, значит еще не все потеряно. А сейчас прости, но мне пора. — Стой, — крикнул парень, безуспешно пытаясь поймать призрак за руку, но пальцы только скользнули по мерцающей дымке. — Останься еще хотя бы на немного. — Не могу, — покачала головой девушка, медленно растворяясь в воздухе. — Меня что-то упорно утягивает отсюда. — Но может быть, я как-нибудь приду снова, если у меня получится.