Искаженный разум

Приближалось время обеда. Прошла уже неделя с того момента, когда Обито пришёл работать на рыбный завод и познакомился с Какаши. Его новый знакомый был неразговорчивым, раздражительным, но очень старательным и придирчивым в работе. Но это не мешало Хатаке опаздывать каждый день, почёсывая растрёпанный затылок от неловкости и извиняясь перед своим напарником. В такие моменты он выглядел поистине молодым, несмотря на не по возрасту белые, отдающие сединой волосы и скрытое под маской лицо. Даже голос его был мягче. Только вот на обед он никогда не опаздывал. Никогда. Едва стрелки настенных старых часов доходили до двенадцати — он отставлял в сторону детали, хлопал по плечу Обито и удалялся в неизвестном направлении, а Учиха оставался обедать в гордом одиночестве. Но часы уже пробили полдень, а Хатаке по-прежнему оставался в мастерской, продолжая смазывать и прокручивать детали, внимательно прислушиваясь к ним. Обито окинул напарника робким взглядом и тут же отвернулся, словно оскорблённый его холодностью и безразличием. Какаши заметил внимание к своей персоне, но не поднимал своих глаз, будучи полностью погружённым в работу. Даже когда раздались тихие и немного шаркающие шаги, говорящие о неуверенности Учихи, Хатаке продолжал оглядывать механизм, лишь наклонив голову вбок, дабы показать, что он его слышит. — Какаши, — подрагивающим голосом произнёс тот, — ты не идёшь на обед? — У меня много работы, — вскинув брови, произнёс тот, и его тонкий шрам на левом глазу разгладился. А после неловкого молчания со стороны оппонента добавил: — И у тебя тоже. Так что живо за работу! Потом поедим. Учиха согласно кивнул и тоже погрузился с головой в работу. Вокруг царила пронзительная, успокаивающая тишина, в которой раздавался тихий шёпот и скрип металла, но ни единого слова не было произнесено. А после на первом этаже внезапно раздался гул включённых фасовочных машин, от которого по деревянным доскам, — которыми был устелен пол, — пробежала мелкая дрожь. Обито снова посмотрел на часы — начало второго. Сегодня они останутся без обеда. — Не переживай. Поедим после. Я знаю одно укромное местечко, где нас не застукает директор и его зубастый приспешник, — заметив растерянного Обито, произнёс Какаши и негромко хмыкнул, посмеявшись над собственной шуткой. С губ Обито слетел облегчённый вздох. У тяжёлой двери раздались звонкие торопливые шаги, напоминавшие стук тоненьких каблучков о металлический мостик, и Хатаке неодобрительно покачал головой, цокнув языком и сев на корточки, чтобы сразу не попасться на глаза разъярённой невесте. Дверь скрипнула и с силой стукнула по близстоящей стене, а Обито вздрогнул от неожиданности и выпустил из рук маленькую деталь, обильно смазанную смазкой. Звякнув об пол, она закатилась под рабочий стол. Чуть отдёрнув брюки вверх, Учиха встал на колени и потянулся за выскользнувшей из рук вещью, но встретился глазами с Какаши, сидевшем на полу и продолжающим работать. Немного сощурив свои тёмные глаза, он схватил руку изумлённого Обито и рывком притянул его к себе, поднеся измазанный в мазуте палец к лицу, указывая, чтобы тот молчал. Замешкавшись у самой двери, по неосторожности застряв каблуком в мелкой решётке мостика, Рин еле сдерживалась, чтобы не выругаться. Споткнувшись о высокий порожек круглым носком чёрных матовых туфель, девушка громко вошла в мастерскую. Резко облегчённо выдохнув, она заправила выбившуюся из изящной причёски прядь каштановых волос за ушко. — Какаши, ты… — начала она было своим высоким голоском, окидывая взглядом широкую комнату, но тут же замолчала. Мастерская была пуста. Приоткрыв рот в изумлении, Рин прижала к груди два бенто, аккуратно перевязанные нежно-бежевой тканью, и закрыла за собой дверь. — Какаши, ты тут? — снова окликнула она мужчину: на этот раз тише и неуверенней. Обито с любопытством аккуратно выглянул из-за стола, наблюдая за тем, как красивая невысокая девушка ходит по их мастерской, немного брезгливо сморщив свой чуть вздёрнутый носик. Он видел изящную причёску, в которую были убраны её короткие тёмные волосы и стройный силуэт в узком платье шоколадного цвета под стать волосам. Лишь когда девушка обернулась и собралась уже уходить, он узнал в ней ту самую Рин Нохару, которую встретил около недели назад. От неожиданности Обито попытался встать, чтобы поздороваться, но сильно ударился макушкой о металлический каркас стола. Какаши схватил неуклюжего парня за лямку рабочего комбинезона и сильно встряхнул его, снова напомнив жестом, что ему надо молчать. Услышав грохот, Рин победно усмехнулась, направившись в сторону большого и длинного стола. Сердце Какаши замедлило свой ход, когда её шаги раздались совсем рядом. Сделав ещё один шаг, Нохара наступила на маленькую деталь, чуть не поскользнувшись на ней. Рин наклонилась вперёд, разглядывая её, а после снова брезгливо сморщилась и пнула её в сторону рабочего стола. «О, спасибо!» — обрадовался Обито, когда металлическая крошечная деталь прикатилась прямо к нему. Теперь ему не придётся её искать. Рин застыла на месте, ещё раз внимательно оглядевшись, после чего зло топнула ногой и поспешила к двери, не забыв прихватить с собой обед. Массивная дверь громко хлопнула и Какаши наконец отпустил лямку комбинезона Обито. — Ушла, — на выдохе произнёс Хатаке, медленно и осторожно вставая с пола, не сводя своего взгляда с двери. — Ты её знаешь? — последовав его примеру, поинтересовался Учиха, отряхивая свои брюки от пыли. — Она моя невеста, — обыденно произнёс тот, пожав плечами. — А ты… — растерялся Обито, подбирая слова. — Зачем прятался тогда от неё? — Не то, чтобы прячусь. Скорее пытаюсь проучить. — Это низко, — добавил Учиха, покачав головой. Проигнорировав его слова, Какаши глянул на часы, висевшие над старым диваном, и схватил тряпку, вытирая со своих рук излишки масла. — Мы договаривались об обеде, помнишь? — произнёс он, кинув тряпку в руки Обито. Парень согласно кивнул. — Пошли. Учиха радостно вскочил с места, тоже наспех вытирая руки. Едва он взял в руки свою коробку с бенто, как Какаши добавил, оказавшись совсем рядом: — Только вот без обеда я остался, дружище. — Его ладонь упала на плечо Обито, и тот слегка прогнулся под его ударом. — Угостишь? — К… конечно, — замявшись, ответил Учиха, а после, взяв себя в руки, отпихнул своей рукой его ладонь и гордо выпрямил спину. — Но это в первый и последний раз. Я тебе не поварёнок, Какаши! — Да-да, — пропел тот, выхватывая из рук Обито пластмассовую коробку. — Иди за мной. Помыв руки, они вышли на мост, по которому ещё совсем недавно вышагивала Рин, звонко стуча каблучками по металлической решётке. Дойдя до лестницы, ведущей вниз, в сам цех, Какаши не остановился, а прошёл чуть дальше, почти уткнувшись в кирпичную стену, у которой висела пожарная лестница. Выдвинув её, Хатаке стал ловко подниматься по ней, держа коробку с обедом в руке так, словно поддразнивал ею Обито. Тихо выругавшись, Учиха поднялся за ним следом. Лестница вела прямо на крышу. Глаза Обито не сразу привыкли к яркому свету палящего солнца. Щурясь от сильной боли и сильных порывов ветра, которые обдавали лицо парня маленькими частичками пыли, Учиха сошёл с пожарной лестницы, но застыл, боясь сделать шаг. — Не бойся, пошли, — спокойным тоном окликнул его Какаши, который чувствовал себя комфортно в этом месте. Снова схватив парня за лямку комбинезона, Хатаке потянул его за собой, показывая дорогу. Обито спотыкался, продолжая щуриться и пытаясь прикрыть ладонью ослепляющий свет. Подойдя почти к самому краю, Какаши отпустил Учиху, и тот застыл в изумлении. Стоя под большой вывеской на крыше здания, от которой над мужчинами нависала обширная тень, он не мог отвести восхищённого взгляда с горизонта, где господствовал океан. Синее полотно блестело на солнце, отдавая бликами, словно россыпью ярких звёзд в вечернем небе, а у берега оно постепенно светлело, разбиваясь о камни и пенясь, наигрывая красивую мелодию волн. — Нравится? — усаживаясь на край и свесив ноги вниз, спросил Какаши, подняв голову к Обито. Тот молча кивнул, подставляя своё лицо под чуть прохладный свежий ветер. Ему казалось, что он даже ощущал мелкие капельки прохладной воды на своей коже, но правая сторона лица ничего не чувствовала. — Это моё укромное местечко. Я давно уже сюда не захаживал. — Я и подумать не мог, что в этом засушливом и пыльном городе есть столь прекрасное место. — Во всём есть свои прикрасы. Даже в этом скучном унылом городке есть чем насладиться, — с невидимой под маской улыбкой произнёс Какаши, открывая крышку бенто. Последовало секундное молчание. — Обито, это что? — Мой обед, — ответил Учиха, садясь подальше от Хатаке на край крыши. Потрепав свои короткие волосы, парень сгорбился и с усмешкой посмотрел на растерянного Какаши, в руках которого была коробка полная риса. Ни мяса, ни овощей, или даже приправ. Только белоснежные зёрна риса. — И ты этим всегда питаешься? — округлив от удивления глаза, Какаши потянулся рукой к краю маски на лице, и Обито затаил дыхание в ожидании. Ни разу за всю неделю он не видел лица своего напарника, а сейчас так запросто его увидит? — В последние дни у меня нет сил, чтобы приготовить что-то большее, а мясо съедает мой дядя. Говорит, что это моя плата за его испорченную жизнь. — Обито громко и устало вздохнул, посмотрев в сторону океана. — Ты так мешаешься? — пробубнил набитым ртом Какаши. — Нет… Я вообще стараюсь не тревожить его. Мы толком и не общаемся. Целыми днями только и слышу его подколы в мою сторону, а когда я хочу с ним нормально поговорить — он отстраняется. Прячет свои глаза и не смотрит в мою сторону, будто ему противно. Обито замолчал и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени в ожидании ответа. Но Какаши молчал. — Может хватит есть?! — вспылил Учиха, внезапно выпрямившись и переведя взгляд в сторону Хатаке. Парень застыл, забыв всё, что хотел сказать, а всё раздражение как рукой сняло, когда Какаши смотрел на него пристально, немного нахмурившись. Маска была снята с лица, напоминая теперь ворот водолазки. Сильный ветер снова обдал их лица сильным порывом и белоснежные волосы Какаши колыхнулись, что заставило Обито вздрогнуть и испуганно отпрянуть. — Что с тобой? — растерявшись, спросил Хатаке, коснувшись пальцами своего лица. Невесомым прикосновением, он очертил силуэт своего прямого носа, а после скользнул ими к тонким, чуть припухлым губам, сильнее надавив на шрам, с левой стороны своего лица. Он был таким же тонким и аккуратным, как на глазу, абсолютно не искажая красоту молодого мужчины, а лишь ещё сильнее подчёркивая её. — Тебя испугало моё лицо? — тяжело сглотнув, предположил он, улыбнувшись широкой мальчишечьей улыбкой, от которой его глаза приобретали добрый прищур. — Нет, я… — Тогда хватит на меня так пялиться. Не по себе от этого, знаешь ли, — почесав затылок от неловкости, добавил он и снова устремил свой взор вдаль, где над водной гладью кружила небольшая белоснежная стая чаек. — Хватит есть. Ты мне тут крошки оставил, — тоже немного смутившись, высказался Обито, выхватив из его рук полупустую обеденную коробку. Какаши громко рассмеялся, вытирая тыльной стороны ладони остатки еды с губ, когда Учиха торопливо набивал рот безвкусным рисом. — Это был самый вкусный рис в моей жизни! — воскликнул он, натягивая на лицо маску. — Правда? Это всего лишь рис. — Меня впервые кто-то угостил. Мне было действительно вкусно.

***

Рыбный завод уже стих, и рабочие места опустели, погружая все разделочные машины и фасовочные станки в мрачное молчание, окутывая их полумраком. Только лишь тонкие, почти прозрачные лучики заката проскальзывали в маленькие щели на закрытых окнах и играли проблеском маленьких рубинов на полу ржавых корпусах и стенах. Внезапно тишина прервалась громкими шагами и резко вскрикнувшим мужским голосом, когда Какаши, шутки ради, толкнул Обито в спину, спускаясь с лестницы. Парень едва успел схватиться за поручень, но не упал, награждая Хатаке крепкими и отборными словцами. — Это же было смешно, — сквозь смешки произнёс Какаши, обгоняя Учиху на лестнице. — У тебя очень странный юмор, Какаши! — рычал Обито. — Да, возможно… С громким скрипом, дверь открылась, и мужчины вышли в ухоженный двор, в котором витал запах роз и лилий. Какаши громко чихнул и шмыгнул носом, мотая головой. — У тебя аллергия на цветы? — Нет, но сейчас уже, наверно, да, — загадочно произнёс он, остановившись и обернувшись к Обито. Видно было, что он и сам не знает ответ на этот вопрос. — Этот сад высадила моя невеста. Она очень любит цветы. Даже в нашем доме очень много горшков с разнообразными видами растений. — А мне нравится. Так красиво. Здесь куда приятней, чем в нашей мастерской. —Да, эти цветы прекрасны, как и Рин, но мастерскую я люблю больше, чем эти лепестки, — протараторил Хатаке и быстрым шагом направился к калитке, за которой их уже ожидали две машины. Рин стояла возле своего сиреневого маленького автомобиля, скрестив руки на груди. Её тоненькие бровки немного нахмурились, когда Какаши вышел к ней, но стоило Обито появиться из-за его спины, как на её лице расползлась милая улыбка. — Она злится, — прошептал Обито, остановившись вместе с Какаши прямо между двух машин. — Ты даже себе представить не можешь как, — безразлично произнёс Хатаке и улыбнулся. Его выдавал тот самый прищур. Мадару раздражала медлительность его племянника, и он нажал на сигнал, поторапливая паренька. Обито испуганно подпрыгнул, а Какаши внимательным и пристальным взглядом рассмотрел водителя сквозь припыленное лобовое стекло. Это из-за него у Обито постоянно свежие синяки на лице каждый день. Они практически незаметны на обожжённой стороне, но Хатаке замечает их сразу. — Удачи, — цокнув языком, заключив в своей голове какую-то определённую мысль, произнёс Какаши, и сильно хлопнул ладонью Обито по плечу. — До завтра… — негромко попрощался Учиха, глядя в спину уходящему приятелю. Он ещё немного понаблюдал за тем, как Рин начинает что-то причитать, запрокинув голову вверх, чтобы смотреть Какаши в лицо, а тот демонстративно закатывает глаза и, отодвинув хрупкую девушку в сторону, садится в машину. Рин с обидой закусила губу, и, обогнув машину, села за руль. Её взгляд ещё пару раз скользнул в сторону Обито, но улыбки на лице больше не было. Когда в её машине заработал мотор, Учиха наконец услышал долгий и неприятный сигнал кадиллака, который не замолкал уже с пару минут, но парень не замечал его, наблюдая за ссорой влюблённой пары. — Мелкий засранец! — рыкнул Мадара, когда дверь его автомобиля открылась, и Обито сел на пассажирское сидение. Отвесив племяннику увесистый подзатыльник, мужчина надавил на педаль газа и сорвался с места, подрезав сиреневую машину и обогнав её на пустынной дороге. — Осторожней! — Не бойся. Я от неё за это по морде не получу, — уже с улыбкой заметил тот. — Я за неё волнуюсь, а не за тебя. — Хм… — Учиха состроил обиженную мордашку, — мой любимый племяшка меня совсем не любит… — Ненавижу! Мадара промолчал, только до хруста в костяшках сжав руль. Поставив перед собой на столе пару бутылок пива, Учиха-старший лёг на диван и включил телевизор, переключая кабельные каналы один за другим. Остановившись лишь на мгновение на прогнозе погоды, где грудастая жгучая брюнетка, тонкий силуэт который был затянут в узкое синее платье, сообщала о дождях в ближайшие дни, мужчина игриво приподнял брови, внимательно оглядев её фигуру, а после снова нажал на кнопку пульта. Из спальни раздался громкий вскрик счастья, и Мадара застыл, прислушиваясь. — Мадара-семпай! — Чёрт! Ни дня покоя не даёт, — пробурчал мужчина, выключая телевизор. Схватив одной рукой все три бутылки, Мадара поспешил выйти из дома, пока Тоби не наткнулся на него, и скрыться в гараже. Приподняв роллету, мужчина огляделся по сторонам и вошёл внутрь, стерев ногой свои следы с песка на земле. Опустив рольставни, Учиха ещё с полминуты простоял у входа, вслушиваясь в тишину, а после с облегчением выдохнул и достал из завалов старый раскладной стул. Отряхнув рукой слой пыли, и поставив на столик пиво, Мадара уютно устроился на твёрдом стуле и задремал, запрокинув ноги на край стола. Как же он устал от внезапных появлений Тоби. Мадара даже ночью внезапно вскакивает, тяжело дыша, боясь поднять одеяло, и увидеть там своего племянника, делающим ему минет. Так было не раз, словно Тоби теперь поджидал момента, когда мужчина наиболее неуязвим, и накидывался на него без спросу. Его стоны всегда раздражающе громкие, а дыхание неприятно щекочет чувствительную плоть, когда тот ласкает себя, возбуждаясь от собственных действий. Учиху уже пугала сложившаяся ситуация, потому что он больше не видел в Обито своего племянника. Скорее парень стал ему казаться более привлекательным, забавным, а иногда его громкие вздохи, абсолютно случайно слетевшие с его уст, доводили мужчину до мурашек и эрекции. Стоило ему оказаться совсем близко, как Мадара уводил свой взгляд, стараясь не смотреть в его невинные, широко распахнутые глаза, за которыми скрывался настоящий монстр. Сколько бы Мадара не избегал встречи с ним — Тоби сам находил его. По гаражу эхом раздался громкий хлопок и Учиха испуганно вскочил на ноги, перевернув маленький круглый столик со стоящими на нём стеклянными бутылками. Раздался звон стекла, и мужчина застыл, пытаясь больше не произносить и звука. — Мадара-семпай, я наконец нашёл вас! — радостный звонкий голос послышался со двора и роллета резко поднялась, впустив внутрь душного помещения прохладный порыв ветра. Тоби слизал с пальцев остатки шоколада и вошёл внутрь, не скрывая своей самодовольной ухмылки. — Я не разрешал тебе входить сюда! — не сдержав злость, закричал Мадара, сжимая руки в кулаки. — Я очень соскучился, Мадара-семпай. Вы мне оставили десерт, но самого главного угощения я так и не получил, — надув губы, невыносимо высоким голосом простонал Тоби, приближаясь к своему дяде. — Я же сладкоежка, — прошептал он, подойдя вплотную. Стекло битой бутылки хрустело под его ногами, заставляя сердце Мадары замирать от каждого звука в предвкушении его последующих действий. От Тоби исходил запах терпкого мыла, которым обычно пахнет Обито каждое утро, но его перебивал сладкий аромат, особенно от его губ и языка, ласкающих напряжённую шею мужчины. Нервно сглотнув, Мадара поднял глаза вверх, уставившись в потолок. Лишь бы не видеть его сейчас. Поймав мимолётное движение кадыка на гладковыбритой шее, Тоби коснулся его губами, а после несильно прикусил его зубами, громко засмеявшись, когда Учиха-старший зло зарычал и грубо отпихнул его от себя. — Исчезни! — Почему? — Меня тошнит от тебя, — отворачиваясь и снизив голос, произнёс Мадара. — Знаю, — его голос раздался слишком близко, — поэтому вы меня никогда не целуете. Отворачиваетесь, испытывая отвращение от того, что я тоже мужчина. Но ваш член говорит иначе. Холодные ладони медленно скользили вдоль позвоночника по спине, а после — вверх, поглаживая лопатки и плечи, мышцы на которых медленно раздувались от сильного напряжения. Бледная кожа Мадары под этими прикосновениями становилась влажной от пота, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, когда изуродованные ожогом пальцы коснулись его члена, пощекотав головку. — А я люблю вас, Мадара-семпай. С самого первого дня, как только мы встретились, — прошептал Тоби, запечатлев мимолётный и невесомый поцелуй между лопатками мужчины, но Мадара почувствовал этот жар даже сквозь ткань чёрной майки. — То, как вы злитесь, но продолжаете мне всё позволять — это потрясающе. Вы единственный, кто так поступает со мной. Даже Обито ненавидит меня и старается скрывать от всех, а вы мой первый друг, Мадара-семпай. Пусть даже я вам омерзителен. — Заткнись! — прорычал Мадара, чувствуя себя крайне неловко в этой ситуации. Ему признаётся в любви выдуманная разумом Обито личность. Что он должен ему ответить, чтобы не выглядеть полоумным или сумасшедшим? — Не знал, что сумасшествие заразно… Мадара сидел на стуле, сжимая в кулак растрёпанные жёсткие волосы Тоби, прижимая его голову сильнее к своему паху. Пару раз парень даже поперхнулся, когда головка члена входила в горло глубоко, но это доставляло ему самому большое удовольствие, и он тут же постанывал. Учиха-старший вздрагивал и морщился, когда парень случайно царапал его плоть зубами по неопытности. — Осторожней, — злился Мадара, оттягивая его голову за волосы. — Мадара-семпай, — жадно вдыхая воздух, простонал Тоби, зажмурив подслеповатый глаз. Его губы припухли и налились кровью, став алыми, а с уголка рта стекала слюна. Это всё было омерзительно мужчине. Так омерзительно, что ему хотелось облизать их, оставив на его устах свой след, но Учиха держал себя в руках. — Мадара-семпай, Мадара-семпай, Мадара-семпай, — зашептал Тоби, привстав на колени и уткнувшись лицом в живот мужчине. Бёдра стали ходить ходуном, будто подталкивая его член навстречу ладони, которая с силой сжималась, лаская его плоть. Постепенно его слова сменились вскриками и Мадара не смог устоять перед соблазном прикоснуться к парню: осторожно положив ладонь на напряжённую спину, он повёл ею вниз, и Тоби выгнулся, снова застонав, поднимая свои бёдра навстречу его руке. Сильная рука до боли сжала левую ягодицу, и Тоби стиснул зубами майку мужчины, даже не заметив, что кусает грудь Мадары, заглушая свои крики. Парень сильно задрожал и пару раз дёрнулся всем телом вперёд, когда его семя изливалось на пол, снова попадая на ноги его дяди. Разжав челюсть, он обессилено повис на мужчине, медленно проваливаясь в сон. Внезапно открыв глаза, Тоби схватил рукой член Мадары, но тот отрицательно покачал головой, убирая его ладонь. — Хватит. Мне всё равно этого уже недостаточно, — обречённо произнёс Учиха-старший, натягивая на бёдра сонного парня шорты. Всего через мгновение на его руках уже спал Обито. Он был на удивление очень тяжёлым, и Мадара чуть не упал вместе с ним, войдя в дом, но устоял на ногах. — Балую, значит… — почти одними губами сказал он сам себе, уложив племянника в кровать. Сев на пол перед ним, он задумчиво подпёр кулаком подбородок, иногда проводя указательным пальцем по сжатым губам. Мадара внимательно смотрел в умиротворённое лицо Обито, прислушиваясь к дыханию, слетавшему с его опухших сочных губ. — Больше я не буду таким мягкосердечным, Тоби.

***

Какаши лежал на узком диване, свесив ноги с края, чтобы поместиться на нём, и читал книгу под тусклым светом торшера. Рин так больше и не заговорила после того, как он проигнорировал её, сев в машину. Веки девушки были красными, а лицо бледным, но Хатаке даже и не думал менять своего решения. По полу раздались шлепки босых ног, а после внезапно смолкли, остановившись где-то совсем недалеко от дивана. Подождав немного, Какаши громко вздохнул и положил книгу на торшер, повернувшись к своей ночной гостье. — Говори уже. Твоё молчание в разы хуже крика. — Какаши, дорогой. Прошу тебя, пойми, что этот переезд необходим нам обоим, — мягко произнесла Рин, сжав в кулаках край своей короткой ночной сорочки. — Нет. Это ты так думаешь. Меня всё устраивает. — Потратить всю свою жизнь на этот никому не нужный рыбный завод? Это тебя устраивает? — немного повысив голос, Нохара вскинула руками. — Этот завод мне дорог, как и этот город. — Твоего отца больше нет! Теперь это не его завод и ты не имеешь с ним ничего общего. Работа в Токио откроет для тебя куда больше перспектив, чем компания калек, насквозь пропахшая тошнотворной рыбой! — вскрикнула она, а после осеклась, зажав ладонью рот. Зачем она это произнесла? Она хотела сказать ему совсем другое, а теперь всё только хуже. — Рин, — хрипло произнёс Какаши, протерев ладонью лицо. — Иди сюда. Рин робко подошла к дивану и села рядом со своим парнем, уткнувшись взглядом в пол. — Посмотри на меня, не бойся. — Я не боюсь, просто… — Хочу увидеть твои глаза, Рин Нохара, — твёрдым командным голосом окликнул её Какаши, и девушка смутилась, посмотрев на него. — Вот так… Ты такая красивая, — убирая её волосы от лица, прошептал Хатаке, погладив её скулу кончиком пальца. — Но такая глупая. Так и скажи, что просто боишься переезжать без меня. Рин согласно кивнула. Какаши улыбнулся и притянул её за руку к себе, поцеловав. — Хватит притворства. Я всё равно никуда не поеду, — снова твёрдо произнёс он и выключил торшер, игнорируя недовольство девушки.