Расстояния

Время медленно двигалось к полудню, когда Бельфегор наконец-таки отошел от шока окончательно и вроде как отыскал своего лягушонка, который после того инцидента скрылся в неизвестном направлении, оставив лишь легкий намек из мокрой одежды и мокрых следов на полу и ковре. И кто бы мог подумать, что при сенпае он так стесняется, а по коридору ходит в одном насквозь промокшем нижнем белье, пытаясь найти место, где он не будет чувствовать присутствия злополучного принца-дегенерата , да еще и извращенца. Краснота смущения так и не отпускала Франа, а только лишь сильнее ударяла в голову, заставляя мальчика думать о том, что ЭТА штуковина, размеры которой он сумел уже довольно-таки неплохо изучить своей маленькой ручкой в ванной, будет лишать его девственности. - И как это поместится там? – пробурчал себе под нос Фран. В самый ненужный момент иллюзионист был на удивление догадливым и даже представлял себе то, что в его годы еще не следует представлять. Перед глазами мальчика появлялись картинки, где к его бледной коже прикасаются кончики тонких длинных королевских пальцев, целуют его губы, настойчиво проникая языком, заставляя этим, затаив дыхание, отвечать на настойчивость, теряя здравое мышление где-то в желании получить больше удовольствия и больше тепла тела сенпая. Узнать на собственном примере, что такое секс и оргазм. От таких мыслей глаза лягушонка сами по себе начали затуманиваться, а в какой-то момент, даже еле слышно простонал из-за того, что слишком ярко все представил. Хорошо, что хоть он был один, и никто не слышал. Фран слегка дернул головой, возвращаясь в этот мир. - Да что это такое? Почему я не могу забыть про слова сенпая? – пробурчал мальчик себе под нос. – Неужели я... Хочу? Нет-нет! Этого не может быть! Сенпай все равно меня не любит! Я лишь игрушка для него! Сердечко Франа снова больно екнуло. Оно будто противоречило словам лягушонка, настаивало, что все его мысли и слова лишь детские предрассудки, которые мальчик считал истинной. - Вот... Опять... Больно... В это время Бельфегор шел по коридору отеля, смотря на отпечатки ножек его лягушонка, которые так хорошо было видно на красной ковровой дорожке. На лице не было его фирменной улыбки, лишь какая-то задумчивость, тему которой прочитать даже лучшему психологу не удалось бы. - И что я такого сделал? Почему он убежал? – думал принц, проходя очередной мокрый след. Сейчас его разделяло буквально несколько дверей и поворот, у которого лежала майка мальчика. - Ши? – блондин слегка дернул бровью, смотря на брошенную вещь. – Это еще что? И главное, откуда? Бельфегор, сев на корточки у «тряпки» и беря ее с некой брезгливостью двумя пальцами,стал рассматривать ее. - Он что... Голый ушел? Новая доза удивления для урагана. Хотя это еще цветочки по сравнению с тем, что он увидел, когда нашел своего лягушонка. Мальчик сидел на полу в кладовой средь тряпок, ведер, а так же швабр. На иллюзионисте ничего, абсолютно ничего. Мальчик прижимал к себе колени, сжимая пальчики на ногах и краснея, до сих пор находясь где-то в своих мечтаниях. Его ротик был слегка приоткрыт, а глаза полузакрыты и казались от этого более бледными, словно иллюзионист находился в трансе. Кольца при нем не было, а грудь медленно то поднималась, то опускалась при дыхании Франа. Такой вид в другой бы обстановке и, возможно, Бельфегор и не сдержался, просто прижал лягушонка, наплевав на свой уговор с ним и просто прямо сейчас жестоко изнасиловал, услышав желанные стоны. Но вместо этого блондин протиснулся к лягушонку и, прикрыв дверь, сел напротив мальчика, взяв его за плечо. - Фран, - прошептал Бел, смотря в глаза лягушонку. Мальчик медленно перевел взгляд на сенпая и, не осознавая, что это уже не его фантазии, медленно приблизился и нежно поцеловал принца, после чего обнял его за шею. Бельфегор тут же удивился той выходке, которую вытворил иллюзионист, но сопротивляться он и не думал, наоборот, руки урагана медленно скользнули к талии Франа, заставляя мальчика легонько выгибаться и отрывисто выдыхать, на мгновения разрывать опробование губ блондина на вкус. Но этим все не закончилось, как кажется: Бел, по своей старой привычке попытался углубить поцелуй, чтобы досконально изучить ротик своей «жертвы», но, к его удивлению, лягушонок и не думал сейчас отстраняться и снова вскрикивать: «Вы извращенец! Не дамся я больше вам и вашему острому языку!», он лишь податливо отвечал на поцелуй, своим языком касаясь языка принца, от чего сердце у Франа тут же сильно забилось и что казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди. То ли от такого напряжения, то ли от той радости, которую оно смогло «доказать» иллюзионисту. В легких уже не хватало воздуха, но прерывать такой поцелуй мальчику совсем не хотелось. Он хотел еще и еще, но головокружение и начавшаяся слабость в теле взяла свое и, медленно и нехотя отстранившись, что принц, что сам Фран, сделали глубокий вдох, пытаясь восстановить свое дыхание. - Лягушонок, что это было? – прошептал блондин, пытаясь снова посмотреть в глаза мальчику, которые были уже намного яснее. Кончиками пальцев, касаясь щечки иллюзиониста, Бельфегор пытался и сам вернуться в этот бренный мир, чтобы вновь не впиться в такие нежные и очень сладкие детские губки своего «соседа» по каморке. Мальчик, поняв, что только что произошло, машинально расширил глаза от одновременно удивления и стыда, ведь он – запрещающий так целовать себя, сам спровоцировал на подобный действия и что самое главное: ему действительно понравился этот необычный поцелуй, от которого мозг начинал отключаться, а тело само, не слушаясь приказов, начинало гореть и выгибаться навстречу горячим рукам. - Б... Бел, - еле слышно произнес иллюзионист, уже не употребляя излюбленное «сенпай». – Я... - Тсс, - принц пальцем коснулся губ мальчика, намекая, что лучше сейчас помолчать. Сердце лягушонка продолжало быстро биться, а Бельфегор, нежно улыбаясь, прижал к себе обнаженного Франа, сдерживая свои желания, и прикрыл глаза, прошептав: «Je t’aime, cher frogling». POV Франа. Мы так и продолжали сидеть еще минут двадцать, может чуть меньше и все это время мое сердце, словно ликовало от того, что я потихоньку начал понимать. Сенпай меня любит... Действительно любит. И я люблю его, наверное. Я хочу сейчас как можно дольше касаться его тела, чувствовать его тепло и знаете, я больше не боюсь того, что он хочет сделать со мной, даже наоборот. Возможно, я уже и хочу этого. Хочу полностью слиться с ним, чтобы Бельфегор был только моим. Только этого я сейчас так желаю. P.S. Этот поцелуй... Такой нежный, но сводящий с ума. По-моему, я понял для чего он нужен...