Расстояния

Стрелки часов медленно делали свой ход, когда в тот же самый момент его величество падший принц, а так же лягушонок, который все-таки смог отойти от смущения, сидели в небольшом, но уютном кафе. Фран продолжал болтать без умолку, рассказывая, как тот доводил учителя всеми этими гадкими, для хранителя тумана Вонголы, словами. Но, несмотря на свой занятный монолог, который принц внимательно слушал, изредка тихо шишикая, мальчик все же отвлекался на то, чтобы маленькой серебряной ложечкой отломить небольшой кусочек от пирожного, которое, казалось, было такое же по размерам, что и тарелка. - Сенпай, - посмотрел на Бельфегора Фран. - Ммм? – как-то слащаво протянул принц, медленно попивая свой кофе в небольшой белоснежной чашечке. - Скажите «А». Блондин слегка дернул бровью, смотря на попытки иллюзиониста отломить кусочек больше. - Я не хочу сладкого, - вздохнул ураган. - Но сенпа-ай, - давя на жалость, протянул лягушонок. Мальчик, словно маленький забитый котенок, с жалостью смотрел на сенпая, пытаясь впихнуть в рот тому кусочек пирожного. Но такие фокусы не проходили с гением Варии, который с обычным отсутствием эмоций смотрел на собеседника, кончиком пальца касаясь края чашечки. - Я же сказал, что не хочу. - Не будьте букой, сенпай, я ведь все равно добьюсь своего. - Ши-и? Ты так уверен в этом, лягушонок? - Абсолютно! Или Вы съедите этот кусочек, или же все узнают о том, что Вы со мной делаете, когда забираете с собой. - Это что еще за угрозы, мелкая жаба? – как можно тише пытался сказать принц, нервно дернув скулой. - Это пока что не угрозы, а мои предположения, глупый падший принц! И вот опять. Эта парочка не может без скандалов. Хоть принц и отличался неспокойным характером, однако же, он старался вести себя как можно культурнее, как его учили в семье, да и как говорил Маммон. Но, находясь рядом с этим ходячим хаосом, что найдет управу даже на гения, ураган не мог быть спокойным. И вот, не выдержав очередного оскорбления в сторону его личности, Бельфегор кинул в плечо лягушонка стилет,который вонзился ему почти по самую рукоять. В этот же самый момент, слегка удивленно и с некой виноватостью во взгляде, мальчик медленно перевел взгляд на оружие. - С..Сенпай, - совсем неуверенно прошептал иллюзионист. - Умолкни уже, иначе я тебя отправлю обратно в Кокуе ленд, а сам улечу в Италию, тупая жаба, - все так же тихо, однако же с некой нервозностью произнес блондин. - П..Простите. Гений прикрыл глаза, поправляя очки, которые он всегда носил при выгуле лягушонка. Любимую челку он убирал заколками и лишь небольшие непослушные пряди, которые никак не хотели убираться, мешали обзору урагана, щекоча кожу около серо-голубых глаз блондина. Тяжелый, но бесшумный выдох - и улыбка на лице Бельфегора вновь засияла во все тридцать два белоснежных, отчасти похожих на змеиные клыки, зуба. - Забей, ши-ши-ши. И вообще... Давай сюда свое пирожное. Попробую хоть, – как и раньше с некой слащавостью в голосе говорил блондин, смотря на то, как яблочные глаза кохая заблестели. Слегка улыбнувшись, Фран тихонько кивнул головой и, пристав из-за стола, потянулся к блондину, придерживая руку под ложкой, чтобы случайно кусочек сладости не упал по пути. Бельфегор, приоткрыв рот, дожидался «подачки», которая еле-еле дотягивалась до королевских уст. Мгновение и ложечка опустошается, а мальчик с некой облегченностью садится на свое место, смотря за реакцией блондина. Но ничего. Улыбка, какой была, такой и осталась. Бел лишь прошептал «вкусно», дабы успокоить интерес лягушонка. И так длились минуты. Никто не торопился, да и ведь спешить некуда. День был в самом разгаре, да и выполнено только два пункта. Хоть у Бельфегора был еще и завтрашний день, когда он мог свободно быть с лягушонком и наслаждаться его компанией, парень уже сегодня хотел получить нечто большее, чем поцелуй. - Слушай, лягушонок, - смотрел в уже пустую чашку принц. – Может, прямо сейчас мы пойдем в парк? Ты же вроде как хотел на колесо обозрения. Медленная реакция лягушонка и тут успела проявиться. Фран не только сразу не смог понять, что от него требуют, но и даже расслышал со второго раза, когда принц легонько ударил ложечкой по лбу мальчика. И вот только тогда глаза иллюзиониста заблестели, в них показалась вся та детскость, которой совсем не станет, когда лягушонок придет в Варию. - Я только за, сенпай, - чуть ли не прокричав от радости, подпрыгнул на месте мальчик, расплываясь в широкой, полной наивности и счастья улыбке. - Тогда... Идем. Принц достал кошелек, даже не дожидаясь счета, достал нужную сумму, плюс, конечно же, чаевые. Про них он никогда не забывал, и после этого медленно встал из-за столика, тихонько потягиваясь - тело в неком роде затекло за все то время, пока парень сидел на жестковатом стуле нога на ногу. Совсем не королевские манеры вроде бы, но без них Бельфегор никуда. И вот уже, проходя мимо лягушонка, что забирал свои пакеты, блондин задумался о том, что может произойти в парке аттракционов. Может ли случится что-нибудь такое, о чем потом либо сам Бельфегор, либо его кохай потом будут жалеть? Вполне возможно, ведь опыт в кладовой показал, что даже лягушонок думает о пошлостях. И вот она свобода. Солнце продолжало светить, и лишь холодный ветерок мог слегка подпортить настроение. Ураган и туман медленно шли по направлению к парку, колесо обозрения которого виднелось далеко впереди. Наступила пора и Бельфегору рассказать что-нибудь из своей жизни, точнее то, что произошло за этот год с ним. Рассказ был довольно-таки увлекательный, ведь блондин не забывал говорить и про мамочку всея Варии – Луссурию, который так и норовит одеть каждого из офицеров в милые платьица, и про орущую рыбу – Скуало, которого доводить до белого каления – одно удовольствие. Разговор зашел и про огромную гору с усами, которую в народе величают Леви–А-Таном, ну или просто – шестерка босса. От тех подробностей, которые рассказывал принц, иллюзионист тихо хихикал, сдерживая смех, который так и норовил выбраться наружу. Мимо мелькают магазинчики и блестящие, так и манящие к себе зевак, витрины со всевозможными товарами. Все, начиная от мелких канцтоваров, кончая большими телевизорами: на экране каждого был разный канал и, возможно, людям в магазине было совсем непонятно, что же там все же идет: новости или же мелодрама. Прохожие изредка обращали внимание на лягушонка и принца, которые, словно закадычные друзья, шли посреди тротуара, не замечая никого и ничего. Эти двое слишком были заняты рассказами о своем прошлом. Парк был все ближе, а терпения у иллюзиониста было все меньше и меньше. И вот он – заветный парк. Узкие тропинки из мелких камушков, через которые заметно как начинает пробиваться молодая травка, забывшая о том, что уже конец лета. Толпы людей. Смех. Крики радости. В этом месте можно было встретить очень много разных позитивных эмоций. Продавцы с небольшими яркими тележками: море сладкой ваты и попкорна с шариками – лучшая прибыль в этом месте. Как же можно забыть и про мелкие безделушки, которые лежал на самих тележках? Неоновые палочки, которые отдаленно напоминают взрослым о том, что у них не было столь интересных игрушек, мыльные пузыри в самых разнообразных упаковках и тарах. Мягкие игрушки, оснащенные совсем не мягким каркасом, чтобы сие вещь могла радовать ребенка не только как мягкое чудо, но так же как и почти что живой друг, произносящий смех, рыканье, гавканье или же какая-нибудь собачонка заговорит человеческим голосом, еще больше удивляя милый маленький кактус жизни. Множество больших металлических сооружений, одно из которых, куда направлялись Фран и Бельфегор, возносилось с небо, отчего казалось, что это нечто даже касалось голубой простыни мира своими огромными прутьями. Пятиминутная простойка у кассы и заветные билеты были куплены. Лягушонок безразмерно рад, что он наконец-то сможет прокатиться на этом чуде, что открывало наикрасивейший вид на город. Лягушачьи прыжки по камушкам, словно по островкам на болоте, лучезарная счастливая улыбка, и лягушонок уже был у небольшого железного заборчика, покрашенного перламутровой темной краской, придающую некую готичность этому месту. Бельфегор же не спеша шел за мальчиком, смотря за ним, чтобы тот ненароком не врезался в кого-нибудь или же, по своей неаккуратности просто не подскользнулся, использовав иллюзию, чтобы задержать себя в равновесии. Но данное могут не понять гражданские, что никогда не видели пламя тумана, да и вообще пламя посмертной воли, что так активно используется среди мафиози. - Фран, не спеши ты так, - закинув руки за голову, произнес принц, смотря, как лягушонок уже отдавал билеты контролеру. - Но сенпа-ай, - привычно тянул мальчик. – Мне уже не терпится оказаться там наверху, чтобы рассмотреть весь Намимори. Я ведь целый год мечтал об этом! - Но все же... - Сенпай, не начинайте. - Я и не думал. Бельфегор слегка улыбнулся, кивая в знак приветствия контролеру, после чего медленно прошел к кабинке, запуская своего кохая первым. И опять жесткие сиденья. Но в этот раз зрелище из окна будет куда занимательней, да и можно будет немного забыться, насладившись наивным (а может и не совсем) поцелуем в щечку иллюзиониста, который медленно перетек бы на бледные губы француза. Принц медленно опустился на черную жесткую кожу, уставляя свой взгляд на Франа, что залез с ногами на сиденье, смотря в окошко, упираясь на стекло своими небольшими ладошками. Кабинка не спеша начала свой круг на высоту. Легкий скрип из-за ветра, который слегка пугал, что принца Потрошителя, что его спутника, однако второй был больше восхищен открывающемуся виду верхушек деревьев, крыш небольших домиков, что были как на подбор, а вскоре и ровной крыши больницы, где всегда ошивался Дино Каваллоне, приезжающий тренировать Кею. Прижавшись носиком к окну, иллюзионист тихо, почти что неслышно тянул звуки восхищения, а глаза мальчика блестели от детской радости, что его желание наконец-то исполнилось. Бельфегор же, несмотря на весь интерес, который он испытывает по отношению к лягушонку, все же не смог усидеть на месте и поэтому пересел к своей жертве, проводя взглядом по телу иллюзиониста. «Какое маленькое хрупкое тельце. Так и хочется, прям тут взять его... Но... Нельзя. Хотя... Попытка не пытка» - думал гений, кончиками пальцев коснувшись тонкой шеи Франа, от чего мальчик тут же вздрогнул, но данное не окончилось лишь прикосновением. Когда иллюзионист перевел взгляд на своего сенпая, тот уже тянул руки, что «поймать» свою жертву. Мгновение и маленький лягушонок уже был в объятиях наглого королевского хорька, что расплывался в довольной улыбке. - С..Сенпай, что Вы делаете? – непонимающе захлопал глазами Фран. - А разве не видно, лягушонок? Обнимаю тебя, ши-ши-ши. - Ну, это я вижу и, - пытаясь выбраться из объятий принца, бубнил Фран. – При этом очень хорошо чувствую. Но, сенпай... - Что еще? Бельфегор держал иллюзиониста мертвой хваткой, что казалось, что сейчас даже иллюзии не смогут разжать это кольцо на талии мальчика. - Успокойся, тебе все равно не выбраться. Да и, я ведь тебе кое-что обещал. - Аре? Фран тут же замер, ожидая слов блондина, но вместо этого принц лишь развернул к себе лицом лягушонка, поцеловав нежно в щечку. Память мгновенно освежилась, и иллюзионист мгновенно покрылся пунцом, опуская голову, чтобы спрятать все это под челкой. - Так, не опускай голову, иначе... Изнасилую. - Хе-е?? – лягушонок тут же поднял голову, удивленно смотря на блондина, что сейчас как ни в чем не бывало широко улыбался, смотря прямо в глаза иллюзионисту. Бельфегор медленно приблизился к губам Франа, легонько коснувшись их своими, чтобы не спугнуть мальчика, который уже и не сопротивлялся, лишь слегка вздрогнул, вспоминая, что может произойти, если ураган все же забудется. Но этого не произошло. Нежный поцелуй, как тогда в кладовке, который начинал затуманивать голову иллюзиониста, заставляя того обнять ураган за шею и слегка прижаться грудью, прося чего-то большего. Знак понят. Поцелуй тут же перерос в некую игру, будоражащую душу и заставляющую отключаться мозгу. И вот как обычно: Бельфегор все же забылся. Легкое, даже игривое покусывание детских губ, отчего лягушонок тихонько вздрагивал, слегка жмурясь от такого необычного привлечения внимания, но отталкивать от себя сенпая как-то не хотелось, наоборот, ему хотелось как можно дольше удержать эти мгновения. Принц никуда и не спешил, он лишь хитро, словно хищник, улыбался, снова поднимаясь к щеке, тихонько укусив за нее. И снова это милое смущение. - Фран, - прошептал блондин, смотря на лягушонка. Мальчик лишь поднял взгляд на принца, пытаясь заглушить свое быструю работу сердечка, чтобы услышать следующие слова сенпая. Ураган приблизился к ушку иллюзиониста, нежно, но все же отчетливо шепча всего три слова: - Я люблю тебя. И вот опять. Мальчик в ступоре. Его сердце ликует, а разум отказывается еще верить в услышанное. Фран сейчас хочет провалиться сквозь землю от нахлынувших чувств и эмоций, переполняющих его тело. Но, не давая ничего сказать юному туману, как принц крови снова прикрывает ротик своему кохаю своими губами, продолжая начатое. Воздуха почему-то резко перестало хватать, а телу становилось жарко, особенно кончикам ушек. Поцелуй с губ медленно перетекал на шейку. И снова мурашки побежали по всему телу мальчика. Даже сейчас не было никакого сопротивления, отчего блондин продолжал свою игру, скользя языком по коже, изредка прикусывая ее и снова зализывая места укусов, заставляя лягушонка вздрагивать и даже тихо постанывать от новых чувств, что прежде он и не испытывал. И вот она кульминация: как и положено госпоже подлости, кабинка притормозила на самом верху, открывая наипрекраснейший вид на японский городок, куда зачастила в последнее время мафия. Маленькие домики и большое пространство за городом. Безграничный, казалось бы, лес шел к горизонту, медленно поднимаясь вверх на гору, где когда-то тренировался десятый Вонгола. Из окошка не было видно даже людей, что мельтешили на земле, идя по своим мирским делам, в то время как Бельфегор, снимая с лягушонка одежду, медленно скользил вниз, слушая прекрасную мелодию нежных тихих стонов, перемешанных с изредкими шептаний имени насильника. Вот мелькнула ключица, которая так и манила к себе взор и язык принца. Снова стон. Снова эта прекраснейшая песня детского голоска иллюзиониста, что сейчас извивался словно уж, выгибаясь навстречу блондину, при этом слегка сжимая руки в кулачки. Возбуждение ударяло в голову волнами. В уголках глаз мальчика застыли мелкие слезинки от новых эмоций, переживаемых Франом в данный момент. Мягкая прохладная кожа француза постепенно покрывалась поцелуями, а так же мелкими засосами, которые с каждой секундой становились все ярче и отчетливее. Бельфегор же наслаждался этим блюдом, которое уже было почти что готово для исполнения его желания, но он знал когда нужно остановиться, чтобы окончательно не разгневать мальчика. Да ведь еще и рано было для такого: нельзя получить все и сразу – это совсем не интересно. Скользнув на грудь, королевский хорек навострил ушки, чтобы услышать более громкое звучание мелодии экстаза. И ведь верно - стоило урагану языком лишь коснуться вишневого соска его жертвы, тут же раздался стон, что был куда громче прошлых. Раз есть реакция, то нужно пользоваться моментом. Отпираний уже давно не было, что даже слегка пугало Бельфегора, ведь это может быть и просто иллюзия. Но лягушонок вряд ли сделает с ним такое. Он не Маммон, который может пойти на любую подлость, лишь бы не оказаться подстилкой. А этот мальчик. Он простак, и ничего пока не понимает в мире взрослых. Хорошо, что двое парней сейчас находятся высоко над землей, иначе бы их возможно и не поняли, а принца, скорее всего, просто начали ловить как педофила. Такая репутация блондину совсем не нужна и поэтому, тихонько целуя животик лягушонка, съезжая при том на пол, ураган медленно отстранился, смотря на то, как его кохай тяжело дышал, смотря в сторону. Глаза были за пеленой экстаза, которая спадет совсем не скоро. Парню так и хотелось продолжить начатое, но, время, да и место было совсем неподходящее для столь важного события в жизни иллюзиониста. - Фран, - прошептал принц, встав на колени, после чего легонько коснулся алой щечки Франа. - Мм? – протянул лягушонок, переводя взгляд на принца, что смотрел ему в глаза. Мальчик находился где-то в своем мире ,и поэтому спрашивать сейчас его о чем-то было абсолютно бесполезно, поэтому Бельфегор лишь слегка мотнул головой, еле заметно улыбаясь и, обняв иллюзиониста, прижал к себе, погладив по спинке кончиками пальцев, вызвав новую волну легкой дрожи в теле Франа. - Прости... Вскоре кабинка снова начала движение вниз, а лягушонок, почти пришедший в себя, все-таки смог посмотреть на красоту природы, в то время как принц одевал на мальчика все то, что успел снять за время соблазнения. И снова восхищение. Странно даже, что в этот раз не было выкриков типа: «Вы извращенец! Я больше никогда не буду позволять Вам прикасаться к себе!», но блондин как-то и не обращал на это должного внимания, ссылаясь на то, что Фран и сам хотел этих непристойностей. День медленно подходил к концу. Хотя и солнце еще держалось высоко в небе, уставший Фран уже давно был в номере на кровати, мирно посапывая из-за усталости и переизбытка эмоций за этот день. Бельфегор же в это самое время сидел возле кровати, надев очки и внимательно поглощая новую информацию, читал очередную книгу по философии, изредка поднимая взгляд на потолок, чтобы переварить полученные знания, будто бы закрепляя их таким необычным способом. - Отличный день. Много эмоций. Да еще и фото смог все-таки сделать с ним, - почти что неслышно шептал Потрошитель, рассматривая белоснежный потолок спальни. – Я рад... Даже больше, я в коем роде счастлив. Легкая, почти незаметная улыбка. Глубокая ночь, которая заставила принца отстранится от книги и уже потихоньку задуматься о физических потребностях. И, забравшись на кровать, оставляя очки и книгу под постелью, блондин медленно закрыл глаза, проваливаясь в мир желаний и мечт.