Лилии

Белые лилии. Красивые, нежные и вычурные цветы. И Юкио их уже практически ненавидел – ведь именно из-за этого чертова букета, он бесцельно топтался поблизости двухэтажного коттеджа. А ведь все так… …хорошо начиналось. Вставать в полчетвертого утра, в общем-то, было вполне привычно и обыденно. А именно – встать, тихо-тихо так, чтобы брата не разбудить. Потому что вообще-то Рин спит крепко – и пушечным выстрелом, бывает, не разбудишь… когда надо. А вот в самое неподходящее время этот оболтус может подскочить от малейшего шороха. Одеться, поглядывая на часы и понимая, что позавтракать уже не успевает, погладить трущегося об ноги проснувшегося Куро, а после отправить котенка снова спать на излюбленное место - в ногах у старшего братца. Быстро проверить документы и бегло перечитать отчет в поисках вопиющих ошибок. Пятнадцатый раз. Все на месте. Все верно. Можно отправляться. В коридорах Центрального отделения еще тихо – сотрудников еще даже не видно . Кабинет Паладина – светлое помещение, размером раза в два больше, чем кабинет ректора Академии. Высокие окна задернуты красными бархатными портьерами, а по правую руку прямо в стену встроены напольные часы с вычурной резьбой. Стол, за которым в мягком кресле расположился сам Паладин – в дальнем конце кабинета. А по обе стороны от стола – два охранника в экзорцистских плащах – их лица предусмотрительно скрыты масками. «Какая осторожность» Здесь Паладин принимает визитеров. И он, Юкио, как раз-таки один из таких визитеров. И не сказать, что слишком желанных. - Имя, ранг, цель. – Лениво подает голос Артур Огюст Ангель, даже не поднимая глаз. В душе зарождается глухое раздражение. Как будто ему не сообщили. - Окумура Юкио. Экзорцист первого ранга средней ступени. Месячный отчет. – Голос в пустой тишине кабинета звучит по-чужому звонко и отрешенно. А Паладин, наконец, соизволяет перевести взгляд со своих бумажек на него. «Ну все, - мрачно думает Юкио, делая три шага вперед и открывая свою папку, - Понеслось» Отчет занимает в общей сложности, около сорока минут. Рассказать о том, как идут работы по восстановлению, коснуться успехов эсквайров (не перехвалить главное, а то еще как устроят внеплановую проверку способностей ребят, так его на клочки и тряпочки они же и порвут), и вскользь упомянуть о себе. Все же, теперь не только брат – цель повышенного внимания Ватикана в целом, и Паладина в частности, но еще и он. К чему приводит глупость? К таким вот последствиям. Окумура-младший замолкает, захлопывая папку. Ну все. Вроде бы, самое страшное закончилось. Теперь только дождаться разрешения уйти, да и все… - Хорошо, все замечательно. – И опять не поднимая глаз. Хороший метод игнора, ничего не скажешь. – Вы свободны. Короткий кивок головой, поворот на каблуках, и несколько шагов до спасительной двери. Еще немного, и… - Хотя, постойте, Окумура-сан. Нет, на счастливый случай надеяться поздно. Обернуться с улыбкой на лице, лихорадочно раздумывая, что же еще может свалиться на его и без того больную голову. - Да? - Вы ведь сейчас возвращаетесь обратно, в Академию? - Да, - непонимающе, но уже с другой интонацией повторяет Юкио, спинным мозгом чувствуя приближающиеся с залихватским свистом неприятности. И они не заставляют себя ждать. Блондин как-то странно улыбается и приподымается в кресле, одновременно кивая при этом правому архаровцу. Тот бесшумно исчезает из поля зрения, чтобы появиться секунд через тридцать – с огромным букетом белых лилий, от которых исходит сладкий и чуть приторный запах. На крупных белых лепестках еще видны капли влаги. - Тогда передадите это капитану Киригакуре, если увидите ее, - тонко улыбается Паладин, складывая холеные пальцы в «замочек». – Разумеется, с моими наилучшими пожеланиями. Если Вас не затруднит. Это «Если Вас не затруднит» - как пуля в висок в упор. Ослушаться приказа? И потом получить «последнее» из многих предупреждение, касающееся брата. Одно из многих, о которых сам Рин благополучно не знает. «Нет уж, спасибо!» Улыбка выходит чуть кривоватой, но Юкио принимает букет, и кивает. - Разумеется. Захлопываются за спиной тяжелые двери. «Ну все, Юкио. Ты…» «…попал» О том, что на дворе ранее-ранее утро, и что Сюра ну вряд ли уже на работе, Юкио понял, лишь идя по парковой зоне. Значит, она автоматически дома. Если ее на какое-нибудь задание не вызвали. Но в таком случае, скорее всего, оповестили и его бы – излюбленный мотив Киригакуре – усложнить жизнь так, чтобы и продохнуть спокойно нельзя было. Да, значит, она все-таки дома. Вот только она едва ли будет в восторге от столь раннего визита. А визитеру может и перепасть. Бонусом, так сказать. Уже брезжит рассвет, но по-утреннему зябко и дует несильный ветерок, играя с зеленой листвой деревьев. В окнах дома рыжей бестии и огонька не брезжит. Спит, ну точно спит. Постучать или подождать? Вот в чем вопрос, и оба варианта выводят результат отнюдь не в его пользу. Первый – означает пару оплеух от лапок разбуженной Киригакуре, как минимум. Ну а второй – это потеря репутации и слухи за спиной. Потому что если его кто-то тут увидит… это будет неприятно. Опять же таки – только как минимум. Поэтому, оставалось только безнадежно взглянуть на наручные часы и ждать… …кстати говоря, долго ждать не пришлось. Минут через двадцать на втором этаже неярко вспыхнул тусклый огонек. Юкио воспрял духом, готовясь постучать… Огонек погас. Окумура-младший мысленно застонал, самой задней частью мозга уже решившись выбросить эти треклятые лилии в ближайшую урну – можно подумать, получательнице данного букета они принесут глубокое моральное удовлетворение! – но тут входная дверь открылась. Минуты три Юкио, бестолково замерший с чертовым букетом в руках, и Сюра, облаченная в короткий розовый халатик, из-под которого выглядывал краешек белой рубашки, молчаливо изучали друг друга в неверном утреннем свете. А потом Киригакуре кашлянула, разрывая зрительный контакт и затянувшееся молчание. - А тебе не кажется, что полшестого утра – не есть лучшее время для романтического свидания? – скептично поинтересовалась рыжая, - Или у тебя завелась девушка-экстремалка? А почему я об этом ничего не знаю? - Что? – растерянно переспросил брюнет, а потом, поняв смысл обращенной к нему реплики, резко спохватился. – Да нет! Это тебе. - Мне? – едва ли не с изумлением поинтересовалась начальница, запуская пальцы в пышную рыжую гриву. Юкио, понявший, что фраза вышла несколько двусмысленной, поспешил поправиться: - В смысле тебе, но не от меня. То есть, как бы от меня, но передает их тебе Паладин, - бестолково, чуть запинаясь, выпалил паренек. На лице Сюры забрезжило озарение. - Аааа… - с каким-то непонятным разочарованием отозвалась Рыцарь, прислоняясь к двери. – Урна знаешь где? Выкини. - Зачем? Цветы красивые. Чем они тебя не устраивают? – хмыкнул Окумура-младший. Сюра несколько секунд поколебалась и таки приняла букет, вдыхая аромат цветов и чуть морща при этом нос. - Не поймешь. Ладно, черт с ним. Оставлю я эти цветочки. - Фыркнула девушка. Юкио покладисто кивнул, наблюдая, как начальница подходит к ближайшему фонарю и выключает его – очевидно, его свет бил прямо в окно ее комнаты. – Ладно, трусишка. Я пошла спать, чего и тебе искреннее желаю. - Спокойной ночи. – Юкио, повернувшись, сделал пару шагов, но потом нерешительно остановился. «Не поймешь» Сюра, уже взявшаяся за дверную ручку ладонью, моргнула и снова перевела взгляд ярких глаз на одного из своих подопечных. Задумчиво посмотрела на едва брезжащий рассвет, и мягко, совсем непохоже на себя, улыбнулась. - Я просто не люблю лилии, котенок. – Хмыкнула девушка. - А вот от букетика дельфиниумов бы точно не отказалась. Кстати, я знаю прекрасный ресторанчик на юге города, там как раз в зале в симпатичных горшках рассажены эти цветочки. И сегодня вечером я очень даже свободна, так что имей в виду. Ну все, чао, малыш. Снова хлопнула дверь. А Юкио, пожав плечами, направился прочь, чтобы остановиться шагов через десять. «Стоп. Если я все правильно понял, это был толстый и неприкрытый намек на совместную прогулку. Аррр, черт! Снова меня дураком сделали. Но при чем тут дельфиниумы? Стоп-стоп-стоп! Они же синие!» Парень мысленно застонал, и ускорил шаг, сунув руки в карманы форменного плаща. Киригакуре никогда не прекратит над ним издеваться. Но все же… - Дельфиниумы, значит? – Юкио улыбнулся и посмотрел на край подымающегося солнца. – Я запомню, Сюра. Я запомню.