Отражение

…Артур погибает, узнав чертову тайну, и борется с противоречивыми чувствами, а потом решает, что ему слишком больно и наплевать, потому что… потому что Мерлин его друг, и не важно, что он маг и даже то, что скрывал – тоже не важно. Артур боится смерти и не хочет уходить, но показать этого не может, улыбается только криво, выдыхает рвано и морщится от боли. А потом Мерлин сжимает его в объятиях, и это посылает по позвоночнику еще один разряд, от которого король хочет заорать или впиться зубами в ладонь, потому что ему слишком больно. Через секунду он видит себя со стороны. Он чувствует какое-то странное покалывание на кончиках пальцев, холод – хуже, чем холод пронзающей стали, свободу, и его словно тянет что-то… туда. Он знает – в Авалон. Глупости, хочет он возразить. Я не умер, вот же он я, правда, видите?.. Стою тут живой и невредимый, а это, ах, это… А это просто Мерлин обнимает какое-то мертвое тело, и мне абсолютно всё равно, чье оно. Ах, моё?.. Серьезно? Артур не хочет принимать реальность, поэтому быстрым шагом – невесомость, он не чувствует, как касается подошвами травы – подходит к Мерлину и машет рукой у него перед носом, выкрикивая: - Эй, не плачь, я тут, - и чувствуя себя по-настоящему глупо. Когда тот не отвечает и даже не обращает на него внимания, роняя слезы на окровавленную кольчугу, король пытается подавить невольную дрожь. Всё не должно быть так. Что-то неправильно. Артур упрям. Он склоняется ближе, кричит Мерлину в ухо «Я жив!», кричит, кричит, ходит вокруг него кругами, потом пытается толкнуть в плечо, а когда чувствует, как рука проходит сквозь теплое (он помнит, точно теплое) тело, не встретив преграды… он сглатывает и хмурится. - Эй, ну… ты же маг, - теперь он почти шепчет, надеясь, что Мерлин услышит его. – Давай, ты сможешь, почувствуй… Но Мерлин не чувствует. Он плачет над его, ЕГО, Артура, телом и не может разжать пальцы, сжавшиеся на его руках. У короля что-то словно щелкает внутри, переклинивает, словно неисправный механизм, и становится очень больно. Нет, не физически, а так, так, как будто сердце проткнули длинной тонкой иглой. …Мерлин начинает заниматься какой-то чепухой – готовит плот, очищает кольчугу от крови, кладет его тело поверх веток и складывает ему руки на груди. Всё это время Артур срывает голос, пытаясь достучаться до него, и грозит кулаком куда-то в небо, угрожая, что если они сейчас же не сделают, как было, то он… А что, он? Ничего и сделать-то не может. Мерлин толкает плот в озеро и всхлипывает, а Артур хочет почему-то обнять его и сказать, что всё хорошо, но не может. Слишком поздно. Король видит, как тот собирается сказать что-то, и внезапно холодеет – он же не будет сжигать его тело, да?.. - Не надо, - шепчет он лихорадочно, встав прямо за спиной у Мерлина, - не надо, не надо, не надо… Ты же знаешь, знаешь же, что я здесь, не сжигай, не… Мерлин не может вымолвить слова заклинания. Он долго смотрит на уплывающий плот и пытается успокоить горящий внутри пожар. Не спас. Не успел. Обещал, и не помог. Артур не знает, откуда раздается голос – губы у Мерлина плотно сжаты, а в глазах до сих пор стоят слезы. Мой король, мой – слышит он потом, и судорожно вдыхает от того, какое неподдельное страдание слышится в этих словах. Что же мне теперь делать? – Артур оглядывается беспомощно. Ну чем, чем ему помочь? Как дать понять?.. Мерлин берет в руки его меч и смотрит на оружие почти с ненавистью. Король пугается, что он выбросит его, поэтому не находит ничего лучше, чем схватиться за лезвие рукой, не боясь пораниться – всё равно не пройдет. Уже через секунду он вскрикивает, словно обжегшись, а Мерлин замирает – ему чудится, что на лезвии появляется кровь – маленькая капелька, но… Он решает не избавляться от меча, хотя ненавидит его всеми силами души – клинок тоже не помог ему спасти короля. Артур качает головой. Всё, что у него теперь остается, это молча наблюдать за происходящим. Он не привык – так, деятельный, страдающий от бездействия, рвущийся в бой. Что он теперь может?.. Король только коротко выдыхает: Мерлин подхватывает походный мешок с земли, закидывает его себе на спину, закусывает губу и уходит. Артур, как привязанный на поводок, идёт за ним. *** За времена скитаний Артур учится всяким мелочам. Ему теперь не нужно есть и пить, справлять нужду, его невозможно ранить, ничто не причиняет боль (ничто, кроме меча), а поэтому… Он мается от безделья и выводит для себя некоторые законы. Первое. Мерлин не видит его, но это легко исправить… хотя и грозит ужасными последствиями. Один раз Артур встает позади своего слуги, когда тот останавливается у окна, которое, видимо, только помыли – кристально чистая поверхность отражает две фигуры, и Мерлин мгновенно оборачивается с неверием в глазах. Разумеется, он никого не видит, а Артур не может задержаться в отражении надолго – это выматывает. В следующий раз он долго работает над собой, но когда зеркало отражает Артура, стоящего за плечом Мерлина снова и снова… и снова, и снова, тот просто не выдерживает. Разбивает все зеркала и отражающие поверхности, встречающиеся на пути, а потом бьется в истерике, размазывая по лицу слезы и повторяя неслышно «Артур, Артур, Артур…» и еще «прости, прости меня, я так виноват…» Артур не может видеть этого, поэтому прекращает свои упражнения. Второе. Мерлин не слышит его, и это уже исправить сложнее, но Артур старается, и иногда в речи редких людей, с которыми разговаривает Мерлин, проскальзывают два слова, которые совершенно не вписываются в контекст: «Я» и «здесь». Жаль только Мерлин не обращает на них внимания – он вообще почти прерывает все контакты, путешествует налегке и прячется, скрываясь от любых крупных городов или скоплений людей. Третье. Артур удивляется, но узнает Мерлина с новой стороны, и это оказывается интересным открытием. Мерлин сильный. Сильнее его, во многом. Король не может объяснить этого, но чувствует, что маг, сломанный и искалеченный его, Артура, смертью, не опускает руки. Четвертое, и, наверное, самое важное. Иногда Артур может слышать мысли Мерлина. Да вот этому он сам не рад – такое случается обычно тёмными беззвездными ночами, густо раскрашенными синим и черным. И тогда Мерлин находит себе место вдалеке от всех и всего, чаще в глухом лесу, сжимается в комочек в овраге под каким-нибудь деревом и начинает Думать. Артур считает дни – это случается два раза в месяц, как будто по какому-то циклу. Сначала Мерлин копит в себе чувства, загоняя их в подсознание, а потом открывает ворота, выпуская их. В такие моменты Артур тонет в потоке мыслей, которые обволакивают его, подобно раскаленному расплавленному металлу. Мерлин винит себя в его смерти, в том, что не спас, в том, что не убил Мордреда сам, когда была возможность, в том… во всём. Король хочет дать ему подзатыльник и сказать, чтобы он перестал мучить самого себя, потому что всё равно уже ничего не сделать. Он хочет, чтобы Мерлин шел вперед. Дальше. В это время Мерлин плачет. Это случается ближе к рассвету, и Артура подкашивает, потому что сила, с которой друг скучает по нему, просто невероятна. Это почти физически больно – король чувствует себя живым, садится рядом и воет, как подранок – он слышал на охоте подстреленных животных, которые осознают, что у них больше нет шанса на выживание, но цепляются за жизнь. Когда Артур доходит в своих опытах до пятого, он не хочет верить своим ушам: после трёх месяцев самоедства и страданий Мерлин оживает. Он здоровается с людьми на улицах городов, понемногу начинает улыбаться (Артур только тогда осознает, как он скучал по этой улыбке, потому что при виде её у него теплеет в груди) и перестает ходить по ночам в леса. И вот тут-то Артур и узнает о том самом пятом, которое напрочь выбивает его из колеи… как будто он до сих пор недостаточно ошарашен своим нынешним положением. Потому что когда Мерлин приходит «отпускать чувства» в последний раз, Пендрагон слышит в его мыслях то, чего раньше никогда не слышал. Он вслушивается - «Я люблю тебя, мой король, я любил тебя, и всегда буду любить», мотает головой, стараясь понять, не ослышался ли он, и пытается успокоить внезапную дрожь в коленях. Потому что такой всепоглощающей нежности он не слышал никогда. От слова совсем. И вот после этого Мерлин оживает. Он признался, он смог, и теперь, когда ему больше ничего не остается… как там говорят? Нужно достигнуть самого дна и оттолкнуться от него, чтобы снова взлететь. Но вот в чем проблема – Артур уверен, что не хочет, чтобы Мерлин взлетал… без него. *** Артур в отчаянии. Он не знает, что делать, он так хочет вернуться, чтобы, наконец, Мерлин посмотрел ему в глаза в ответ и сказал то, что думает, в лицо, потому что… Потому что Артур хочет ответить «И я тебя», что бы там это ни значило, а может только сжимать кулаки и кусать губы в бессильной злобе что-либо изменить. Это больно и неправильно. Это нечестно. У него могло быть впереди ещё столько!.. А жизнь отобрали в самом расцвете сил. Но только когда Мерлин думает, что любит его, Артур решает бороться до победного. Потому что всё, что нужно было ему для завершения цельной картины мира, в котором он был бы счастлив – это Мерлин и есть. Мерлин в его персональной собственности. Не как всегда, а так, чтобы владеть и его мыслями тоже. Мерлин, который любит его. Который любит его взаимно, черт бы вас всех побрал, сидящих там на небесах!.. Тогда Артур решает говорить с Мерлином языком природы – раз уж удерживать чье-то тело так чертовски сложно. Мерлин по-детски удивляется, когда видит Знаки, хотя глаза у него старые, глаза человека, который повидал и терял. Старые глаза на молодом лице. Но он идёт по ним, и Артур рад – у него есть план. Мерлин понимает свою ошибку слишком поздно – он оглядывается вокруг только тогда, когда осознает, что он у Авалонского озера. Воспоминания все ещё свежи, а боль, хоть и притупилась, но всё равно пожирает душу. Он разворачивается, чтобы уйти, проклиная знаки или то, что ему почудилось, но Артур не собирается отпускать его так просто. В этот раз нет. - Остановись! – орёт он во всю мощь легких и хватает Мерлина за руку. Секундное, нет, меньше, чем секундное, ощущение теплой кожи дарит надежду. Маг вздрагивает и оборачивается – он надеется, всё ещё надеется, а потому подходит к воде, куда Артур зовет его, улыбаясь: - Вот так, еще шаг, еще… Вода у берега чистая, зеркальная, Мерлин смотрит в неё и видит, как его собственный силуэт расплывается темным отражением. Это даже ожидаемо – когда на этом месте появляется Артур. Королю легче удержаться в отражении именно здесь, а, возможно, ему кто-то помогает, он решает не думать об этом – слишком дорого время – поэтому протягивает руку и шелестит ветром: - Верни меня, Мерлин. Ты можешь меня вернуть. Мерлин не двигается с места, словно его парализовало, смотрит на Артура расширившимися глазами, слушает его шепот в ветре и не может взять себя в руки. Всё меняется в одно мгновение – когда Артур шепчет «пожалуйста», Мерлин отмирает и двигается, быстро, смазано, лихорадочно. Протягивает руку, забывая про все, склоняется над гладью озера и… Артур задерживает дыхание – сейчас тот самый момент. Пожалуйста, пожалуйста, пусть у него хватит сил!.. Он протягивает руку, собирая всё то, что копил все эти три месяца, и – о чудо! – ладонь из воды появляется и чувствует ветер – настоящий ветер касается кожи, Господи, он и забыл, каково это!.. Мерлин хватает протянутую руку, не тратя время на удивление. Потом, всё потом, сейчас только бы… Да. Он вытягивает Артура из отражения, из-под воды, а с того течет ручьями, да только не важно это – король смаргивает холодные капли и улыбается отчаянно немного, выдыхая сумасшедшее: - Я здесь… Мерлин, кажется, не может стоять на ногах, может, поэтому он бросается вперед, сжимает Артура в объятиях, являя недюжинную силу, а тот только смеется как-то немного безумно и крепко-крепко обнимает его в ответ: - Я вернулся, вернулся, ты вернул меня, не потерял, спасибо, - а потом чувствует, как Мерлин прижимается щекой к его щеке, потому что с холодной водой из озера смешиваются горячие слезы, которые Мерлин не хочет скрывать – так ему легче. Артур не знает, сколько они стоят вот так, не двигаясь, и только наслаждаясь друг другом, а он еще и ощущением жизни, но потом Мерлин вздрагивает в его объятиях, заставляя расцепить руки, и смотрит на него затравленно, а Артур вовсе не злится, с чего бы ему?.. Нет, он знает все его мысли, все чувства и воспоминания, а потому хочет поскорее стереть с лица Мерлина это выражение – подается вперед и целует его, отпуская себя. Контраст его холодных губ с горячими – Мерлина – просто сводит с ума. И Артуру глубоко плевать на то, что будет дальше – сейчас он жив, счастлив и готов преодолеть любые трудности, потому что он, наконец, рядом с тем, с кем давно хотел быть. The end