Азартные игры

Ричард никогда не был хорошим игроком в карты, да и Госпожа Удача, как истинная кокетка и женщина тонкой душевной организации, водилась лишь с теми, кто, откровенно говоря, нагло усмехался ей в лицо, презирал и не верил в её превосходство, а потом брал быка за рога и срывал большой куш. Как любил говорить покойный отец Ричарда: «Удача, как и любая женщина, любит мерзавцев и военных», что было весьма точным замечанием. Но, к сожалению, юный наследник Алланов не был ни мерзавцем, ни уж тем более военным. Вот в очередной раз молодой граф проигрывал партию, затравленно оглядывался по сторонам на многочисленных зрителей, столпившихся вокруг их стола, а потом вздыхал, тяжко и горестно, под глумливые смешки окружающих. Соперником его был не абы кто, а сам герцог Эмери Этери – знатный полководец королевской армии, любимчик всех дам и явный союзник самого Сатаны, судя по его везучести и невероятной судьбе. Многие уже бывалые наблюдатели сразу по внешнему виду и возрасту могли определить, кто поймает Фортуну за глотку, а кто останется смотреть на её сверкающие глазки. Невысокий юноша лет восемнадцати от роду, неприглядный, с тёмно-русыми волосами и карамельными, извечно обеспокоенно озирающимися глазами, был не ровня аристократу с приятными чертами лица, бледной, точно меловой, кожей, горящими сапфировыми глазами с неизменным лисьим прищуром. К тому же Этери был старше своего соперника лет на десять с «хвостиком». Эмери славился своей холодностью, серьёзностью и гордостью, позволяющей смотреть ему на всех с откровенным презрением. Мужчина всегда говорил всё прямо, отчего в числе населения и своего окружения приобрёл знатное число врагов, но женщины были просто без ума от этого черноволосого красавца, заключившего договор с Дьяволом за свою красоту и удачу. Тем временем колоду сменили на другую, а к столу приставили несколько напольных канделябров с восковыми свечами. Небольшие пласты, завёрнутые в кожу, запечатанную сургучом, устроили на столе перед дуэлянтами. Эмери улыбнулся уголком губ, сверкнул, казалось, покрасневшими, точно у заядлого вампира, глазами, в которых отразилось пламя свечи, и мурлыкнул, пригубив бокал терпкого вина: - Выбирайте, Ричард. – Всего лишь два слова, но столько издёвки услышал в этом граф, что скрипнул зубами, схватив первую приглянувшуюся колоду. Зрители усмехнулись, а пожилой слуга владельцев дома суетливо распечатал карты, роздал их игрокам и, затаив дыхание вместе со всеми, продолжил наблюдать. Эмери потягивал своё вино, лениво осматривая масти на картонных карточках, Ричард взволнованно теребил уголок Королевы «Крестов». Губы юноши были плотно сжаты, его карие глаза блуждали по значкам мастей на картах. В уме Аллан прикидывал, какие карты выпали его сопернику, а всем своим видом непреднамеренно выдавал грядущий исход. - Советую вам испить вина, Ричард. – С незыблемым спокойствием посоветовал Этери, вальяжно откинувшись на спинку стула и закинув одну ногу на другую, рука его при этом собственнически наглаживала фигурную ручку трости. - Разумеется! – гаркнул юный граф, нарочито небрежным жестом подозвав к себе одного из слуг, явившихся вместе с ним на этот бал, окончившийся азартными играми, а тот вскоре принёс своему господину бокал с вином. Ричард нетерпеливо глотнул алкоголь, который тут же обжёг горло юноши, а затем он бросил карту. Эмери лукаво блеснул зубами, задумчиво потёр подбородок двумя тонкими пальцами, после чего небрежно качнул головой, скидывая мрачные прядки с лица. Минутная задумчивость обернулась мужчине незамедлительной оплошностью, карты легли иначе, и Аллар впервые восторженно воскликнул, метнув на стол свою масть и всплеснув руками в минутной эйфории. Этери на этот жест покачал головой и как-то уж слишком загадочно улыбнулся. - Поздравляю, юноша, - тон его был ровен и незыблем, хотя таил в себе насмешку, - вы отыграли ровно одну сорок пятую своего долга. Советую на этом и остановиться. Вокруг послышался шепоток, переросший во вполне бьющий по ушам шум, но вскоре всё стихло, а Ричард бросил своему сопернику не менее ехидно, а глаза его вспыхнули азартом, свойственный заядлым и обречённым игрокам: - Нет, что вы! Я ухватил удачу за глотку. – Ричард ухмыльнулся уголком губ, а кулак сжал ещё крепче, будто бы эта самая пойманная удача норовит от него улизнуть обратно к герцогу. - Ну, что ж, тогда продолжим. Бросайте монету, Ричард, я не изменил своего мнения – мой выбор «Королевский Лев». Золотой кружок взметнулся в воздух, монета несколько раз перевернулась на пути к поверхности, манимая притяжением, и десятки пар глаз устремились на её блестящую сторону. - «Решка»! – проголосил кто-то за спиной Аллара, а он дёрнулся от громкого звука. - Ричард, да вы, гляжу, и впрямь повелись с этой капризной дамой, - отпустил тихий смешок Эмери, но вскоре мужчина продолжил, чем поверг присутствующих в шок: - Предлагаю повысить ставку, граф. Ставлю на кон свою невесту Шарлин. Зала погрузилась в звенящую тишину, которую нарушить не решался никто из присутствующих. Где-то вдали послышался лающий кашель, очи зрителей наполнились неподдельным интересом, а герцог лишь неизменно улыбался, отпивая из своего кубка вино, которое вскоре кончилось, а мужчина попросил его налить: - Соро, прошу, принесите мне ещё вина, я буду вам безмерно благодарен. Слуга не сразу понял своего господина, но быстро опомнился, кивнул решительно и удалился куда-то из залы. - Ричард? Граф, с вами всё в порядке? – участливо поинтересовался герцог, приняв бокал у появившегося Соро. – Я слышал, что вам давно приглянулась моя невеста. Мало того, я осведомлён в том, что вы влюблены в неё с юности. Аллан по-прежнему молчал, его глаза расширялись и наливались злобой. Чересчур молодая невеста герцога была первой любовью юноши. Красавица Шарлин волновала сердце юного графа ещё с отрочества, когда их отцы были верными друзьями, а дети вместе резвились на просторах родовых поместий. Матушка Ричарда нарадоваться не могла, думала, что Шарлин станет невестой Ричарда, но все мечты и планы вмиг рухнули с появлением в их краях герцога Этери. - Что же вы молчите, Ричард, неужто вам нечего поставить равноценного? – не унимался Эмери, а кроме него никто не нарушал окрестную полуночную тишь. Лунный свет затопил просторный зал, перемешался с блёклыми отсветами от восковых свечей. Тени изящно плясали по посеревшим стенам, а ветки любимого дерева хозяйки размеренно постукивали по оконному стеклу, что в совокупности казалось зловещим. Серебряная монета лунного диска в какое-то мгновение стыдливо скрылась за свинцовой тучей, грянул гром. Россыпь дождевых капель звонко ударила по крышам. - Может быть, граф поставит на кон свою жизнь? – разбавил монолог герцога некий пожилой мужчина, сгорбленный и тщедушный. - М? – перевёл на него вопросительный взгляд Этери. – Ну, разве что шкуру – это да, смерть же его мне ни к чему. - Не смерть, а жизнь. – Поправил старик. - Жизнь, смерть… да какая уже разница? Костяная вечно ходит с унылой красавицей жизнью. – Отмахнулся мужчина, задумчиво втянув воздух ртом и выдохнув носом, предварительно поджав губы. – Все чувства в этом мире, как женщины – капризны, порой снисходительны и ласковы, но в любой момент готовые перейти к другому. Хм… как женщины, продающие своё тело за деньги. – Последняя фраза заставила Ричарда вздрогнуть непонятно от чего. - Жизнь не уныла. – Вмешалась в дискуссию владелица дома и хозяйка чудесного банкета. - О, моё почтение, Марлин. – Мужчина не поленился встать с насиженного места и поцеловать украшенную браслетами и кольцами ручку женщины. – Я говорил про жизнь господина Аллана. Может, вы, между прочим, скажете нам, что же случилось с молодым графом, что он так испугался? - Хватит! – рявкнул Ричард, вскочив с насиженного места. Отец всегда говорил Ричарду, что не стоит показывать недругам свои эмоции, но сейчас руки Аллана чесались, чтобы ударить это красивое лицо герцога, отомстить ему за поломанную судьбу Шарлин, но нельзя было этого делать прилюдно. Оставалось одно – выиграть свою любовь, если честные методы бессильны в борьбе со скрытым злом. - Я ставлю на кон свою жизнь, герцог. – Решительно отозвался Ричард, вернувшись на своё место. – Если удача и сейчас не улыбнётся мне, то вы вольны делать со мной всё, что вам заблагорассудится. - Знаете, граф, не рискует тот, кто не видел смерть или не слыхал об отчаянии. А вы, гляжу, знакомы со злодейкой. – Усмехнулся мужчина, присев за стол и стукнув тростью по мраморному полу, испещрённому «прожилками». Ричард же, скорее всего, был знаком именно с отчаянием, порождающим невиданную силу, но герцогу он этого, понятное дело, говорить не стал. Дрожащими руками юноша взял карты, розданные с тихим шорохом, и вновь началась напряжённая игра. Недолгая партия, подсчёт очков, суммированных в общей сложности, а затем все с замиранием сердца взглянули на брошенные на столешницу картонки с ухмыляющимися тиграми. - Триада «хищника»! – удивилась Марлин, ухватившись за широкое плечо некоего незнакомца, чтобы не рухнуть на пол без сознания. - Я победил, граф. – Эта скрытая в полуночной мгле улыбка герцога показалась ошеломлённому Ричарду ухмылкой самого Дьявола, что, казалось, стоял за спиной мужчины, насмехаясь над проигравшим. Аллан не мог ничего сказать, в его горле стоял ком, мешающий дышать. С висков сорвались капли пота, а в глазах на миг потемнело, когда горечь правды обожгла сердце огнём осознания. *** Месяц спустя. Дождь неустанно барабанил по крышам, оконному стеклу и мощеной дорожке, ведущей к поместью. Пёстрые осенние листья слиплись друг с дружкой, скатались в бесформенный грязевой комок и мокли под проливным дождём. Небо хмурилось, день был в разгаре, но в душном кабинете было сумрачно, как вечером. Эмери стоял возле окна, задумчиво глядя на нескончаемые кучевые облака, затянувшие небосвод, на виднеющиеся вдали белёсые шапки островерхих гор, царапающих небесное полотно своими «когтями». В такую погоду на герцога накатывала странная меланхолия, вынуждающая вновь брать в руки излюбленную шестиструнную гитару и напевать заученные с незапамятных времён песни, которые любили слушать все его женщины, коих было много. Вот и сейчас мужчина устроился в удобном кресле за столом, взял в руки инструмент и зажал гибкими пальцами минорный аккорд. Гитара в его руках пела, кричала, плакала и звенела, точно передавая все эмоции и чувства сыгранных мелодий. Он перебирал жёсткие струны, обращался с гитарой нежно, как с любимой женщиной, а потом бархатным баритоном затянул какую-то песню про далёкий город, затерянный в бескрайних облаках. Внезапно властвующую атмосферу нарушил нерешительный стук в массивную дверь. Все звуки, кроме непрекращающегося грохота дождевых капель, стихли, Этери перевёл взор в сторону. - Входите. С тихим скрипом дверь отворилась, в неё вошёл Ричард, пребывающий в извечно угнетённом и подавленном состоянии. На губах Эмери в этот момент расцвела обворожительная улыбка, он склонил голову вбок, не сводя любопытного взора с незваного гостя. - Вам тоже скучно, граф? - Я не граф, а ваш слуга. – Сквозь зубы прошипел Аллан. - Что ж, мне льстит, что вы это осознаёте и даже принимаете, как я понимаю. Ричарду хотелось бросить мужчине что-нибудь ехидное, нагрубить ему и уйти восвояси, но тогда он опозорит и без того очернённую честь. Поправив неудобный тёмно-синий колет, юноша склонил голову, прижав руку к сердцу, и промолвил: - Виконт Аланский хотел вас видеть… - Ричард чуть не подавился словами, но всё же выдавил через силу столь неприятное и тошнотворное: - мой господин. - Молодец, Ричард, вы делаете успехи. – Герцог даже похлопал в ладоши, отчего Аллан чуть не взвыл. – Передайте виконту, что я скоро буду. *** Каминный зал был пуст, в уютном кресле, перелистывая потрёпанную временем книгу, сидел Аланский – мужчина лет тридцати с яркими голубыми глазами и непримиримо-светлыми волосами, отливающие золотом в свете окрестных светильников. Зайдя в помещение, Этери прокашлялся, привлекая к себе внимание гостя, и этот его звук отразился гулким эхом от стен. - Я слышал, ты меня видеть хотел. - А почему бы и нет? – усмехнулся виконт, отложив книгу и повернув голову к другу. – Тебе же всё равно обычно в такие дни нечем заняться. - Я нашёл себе достойное развлечение. – Буркнул герцог, подойдя к креслу Аланского и присев на подлокотник. - Мм? Игры с едва достигшим восемнадцатилетия мальчишкой? Не смеши меня, Эмери. – Отмахнулся, точно от осточертевшей мошки, Рикард, вернувшись к прочтению фолианта. – Ты уже совратил его? - Ох, за кого ты меня принимаешь, Риккардо. – Хихикнул герцог, намеренно исковеркав имя друга на привычный манер. Эта всегда злило Аланского, но в последнее время он стал равнодушен. – Не веришь в мои благородные мотивы. - Благородность с тобой рядом не лежала, Эмери. - А вот это оскорбление. – Прыснул мужчина, разгневанно поджав губы, после чего уселся в соседнее кресло и выбил ногой книгу из рук товарища. – Что тебе нужно? - Мне просто скучно, а у тебя есть новенькое развлечение. – Рикард даже не отреагировал на столь грубый жест со стороны герцога, а сам лишь ухмыльнулся особенно хитро и загадочно. Дождь продолжал барабанить по стёклам, а тлеющие угольки в камине мгновенно вспыхнули с новой силой, как только к ним отправилась та несчастная книга. Огонь заставлял зловещие фантомы выплясывать на серых, испещрённых тенями от дождя стенах, ласкал потёртый переплёт язычками пламени, соблазняя на вечный сон. Больше этот фолиант никто и никогда не прочтёт, а жаль. *** Спустя два дня. Уже неделю лил непрерывный дождь, затопивший весь всё ещё зеленеющий сад, в котором так любила проводить своё свободное время красавица Шарлин. Сейчас же на улице было пустынно, сыро и скорбно. Небо по-прежнему оставалось свинцово-серым, минуты в такие дни текли непозволительно медленно, что само по себе вызывало непроизвольную грусть. В заранее обговорённое время Аланский прибыл в поместье герцога, скинул на вешалку промокший до нитки плащ, отложил в сторону трость и решительно направился в кабинет Этери. Просторная комната встретила приятным ароматом заморских трав и персикового масла. Сам же хозяин сидел на краю стола, разглядывая подаренные на вчерашнем балу стеклянные шарики в цепочке, назначение которых до сих пор оставалось для него загадкой. Появление друга отвлекло Эмери от гнетущих мыслей: - Ты как всегда пунктуален, Риккардо. – Театрально вздохнул, подобно влюблённой девице, герцог, тут же позволив себе непродолжительный, но звонкий смех, растаявший в тиши так же быстро, как и начался. - Когда дело касается чего-либо подобного, я всегда прихожу в срок. – Серьёзно заявил блондин, взъерошив и без того всклоченные волосы, отчего он стал похож на простолюдина, вырядившегося в дорогой дворянский костюм. - Ну, тогда приступим? – отложив небольшие стеклянные шарики в сторону, Этери спрыгнул со стола и дёрнул шнурок с кисточкой возле двери, после сел в кресло. – Он скоро придёт. Вот странный ты всё же человек: меня упрекаешь за то, что я хотел завладеть сыном своего ныне покойного друга, а сам туда же. - Знаешь, меня, как и тебя, не только на девушек тянет, а тем более покойный Аллан не был моим другом. По истечению минут пяти в кабинет ворвался запыхавшийся Ричард. Мальчишка тяжело дышал, на ходу поправлял неудобный открытый колет, заправлял просторную рубашку в штаны, туже затягивая ремень. Перчаток на его руках и в помине не было, а длинные сапоги до колена были покрыты равномерным слоем осенней грязи. Этери брезгливо поморщился, а потом спросил небрежно: - Где вы были, граф? - Я… - Аллан запнулся, - я ходил в сад. - Вы любите дождь, Ричард? – облизал обветренные и потрескавшиеся губы Рикард. Юноша тут же обратил взор на второго мужчину, которого сперва не заметил и вовсе. - Нет. - Ричард предпочитает только ясную погоду, Риккардо. – Улыбнулся Эмери, толкнув своего выигранного слугу в кресло. Аллан не сопротивлялся. Послушно присев в мягкое кресло с резными ножками, юноша немного растерянно поглядел на мужчин, а потом потупил взор, опасаясь насмешек. Появился он перед своим господином в неподобающем виде, так что мог вполне заслуженно получить наказание. Ухмыльнувшись особенно загадочно, Эмери присел перед юношей на колени и осторожно стянул с того неудобные сапоги на небольшом каблуке, отставил их в сторону, и взглянул на удивлённого мальчишку, никак не ожидавшего подобного проявления заботы и внимания. - Что же вы так удивляетесь, граф? Позвольте мне поухаживать за вами. – Галантно поцеловав ручку парня, шепнул мужчина. – Понимаете ли, Ричард, дело в том, что мой друг занимается творческой… гм… в общем, Риккардо у нас решил заняться художественным промыслом. - Я рисую с натуры. – Пришёл на помощь Рикард, зло взглянув на герцога, но, не поправив его. Тем временем Эмери поднялся с пола и присел на край стола, важно скрестив руки на груди. Ричард затравленно поглядел на мужчин, а потом покачал головой в знак недопонимания и попытался подняться, но в грудь упёрлась широкая ладонь господина, и юноша был вынужден рухнуть в удобное кресло. - Мне бы очень хотелось, чтобы ты побыл моим натурщиком, Ричард. – Наконец пояснил Аланский, что привело юного графа в немое оцепенение. Парень поёрзал на месте, ладони его вспотели, а босые ступни неприятно колол жёсткий ворс дорогого ковра, предполагаемого быть мягким. Крупные глаза озирались по сторонам, а губы неподвижно застыли, Ричард даже закусил нижнюю, благодаря чему лицо его приняло задумчивое выражение. Это смятение длилось не больше трёх минут, после чего молодой человек кивнул особо неуверенно. - Я согласен. - Это чудесно! – восторженно воскликнул Этери, непонятно чему возрадовавшийся. - Прекрасно, раздевайтесь, юноша. – Серьёзно приказал виконт, а сам подошёл к двери и взял у стоящего в коридоре слуги свои художественные принадлежности, принесённые заранее. После этого слуга поспешно удалился. - Ч-чего? – запоздало удивился парень, съёжившись в кресле, точно запуганный затравленный сирота. - Вы не ослышались, Рикард работает с обнажённой натурой. – Торопливо подтвердил герцог, а глаза его настолько хитро заблестели, что даже самому горе-художнику поплохело сперва. - Герцог, вы впервые назвали моё имя правильно. – С театральным изумлением покачал головой виконт, усевшись обратно в кресло напротив Ричарда. Очи юноши приобрели форму тех стеклянных шариков, что теребил в своих руках Этери. Несмело поднявшись с пригретого места, Аллан принялся неохотно расстёгивать блестящие жемчугом пуговицы на кружевном воротнике. Колет тут же улёгся на стол, следом отправилась сорочка, снятая небрежно через голову. Брюки парень посчитал нужным оставить. - А как же нижняя часть гардероба? – чуть приподнял бровь Аланский, запихнув карандаш за ухо, как полагалось знатным изобразителям. - Эм… - Ричард поджал губы, - Это обязательно? - Разумеется! – вмешался герцог, что всё это время одним глазом следил за своим трофеем, а вторым, так сказать, изучал прелесть своего странного подарка. На этот раз парень слишком быстро смирился и начал раздеваться полностью. Когда юное тело осталось всецело нагим, мужчины выдохнули почти синхронно, а Аллан стыдливо потупил взор и, казалось, щёки его покрылись заметным румянцем. - Не стыдитесь прекрасного. – С кошачьей улыбкой посоветовал Этери, окинув хищным взглядом представившуюся картину. Тело у молодого графа было действительно прекрасным: точёная фигура, изящная по-женски изогнутая линия талии, гибкий стан, подтянутый живот, тонкие руки и стройные ноги, а ещё красивые щиколотки, на которые, к чему-то, засмотрелся виконт, даже выронив вышеупомянутый карандаш из-за уха. - Приступим. – Эмери помахал ладонью перед носом друга, приводя того в чувства. Рикард встрепенулся, мотнул головой, отнекиваясь от неестественных фантазий, а затем приступил к раздаче указаний по поводу позы, которую стоит принять юноше. После краткого инструктажа Аллан повернулся спиной к присутствующим, которые тут же оценили его округлый зад, устроился боком на неудобном диванчике, заломил руку над головой в сомнительном жесте, будто сейчас страдает головной болью. Вторую руку парень откинул в сторону, одной ногой прикрыл мужское достоинство, оставив видимым лишь лёгкий «пушок», ведущий от пупка к члену. Выражения лица Ричарда было спокойным, глаза смотрели вверх, где он заметил маслянистое пятно на потолке, а пухлые губы были чуть приоткрыты. - Вы прекрасны, граф. – Не сдержался герцог, но после отмахнулся от противоестественных мыслей и сравнений и принялся вспоминать столь же утончённое тело Шарлин. Аланский, не мешкая, стал быстро и вдохновлено делать набросок, вздыхал, мотал головой, нашёптывал себе что-то под нос яростно, дышал часто и тяжело через рот, выпятив губу, отчего светлые пряди его волос, спадающие на лицо, поднимались вверх и опускались на покрытый испариной лоб. Это зрелище было настолько комично, что Этери залюбовался другом. Полчаса пролетели как минута. Следом и час был утерян. Густая мгла окутала и без того сумрачный кабинет, Эмери уже не знал, чем ему себя занять, Ричард еле сдерживался, чтобы не завыть от ноющей боли в затёкших конечностях, а Рикард продолжал неистово и увлечённо, с невероятным азартом вырисовывать линии, контуры. Где-то растушёвывал изображение, где-то делал тонкую подводку. Это было так занимательно, что вскоре и второй час истёк, а тьма опутала своими крючковатыми пальцами всё помещение. - Всё! Я закончил! – воскликнул виконт, а в этот момент герцог любезно зажёг восковую свечу в подсвечнике и приблизил огонёк к бумажному холсту, чуть опалив край, из-за чего Аланский заорал, как потерпевший: – Уйди!! Ричард удивлённо поглядел на мужчин, а потом нерешительно поднялся с дивана, сладко потянулся до хруста в позвонках. Протяжный зевок юноше тоже не удалось сдержать, а тем временем перепалка меж герцогом и виконтом подошла к своему финалу. - Вот, посмотрите, юноша. – Закончив бранить товарища, Рикард протянул начинающему натурщику свою картину. Сперва Аллан придирчиво разглядывал изображение и до жути знакомого человека на холсте, а затем довольно выдохнул. Хоть Этери и обмолвился как-то при Ричарде, что Аланский посредственный художник, но картина была действительно очаровательна. Тонкие линии кое-где были подтёрты, неосторожные очертания, но это не портило общего впечатления от рисунка, а лишь придавало ему неповторимость и особенный шарм. В какой-то миг граф отвлёкся, и уже через секунду сильная рука объяла его за талию, властно и твёрдо. Парень вздрогнул, а потом поражено уставился на герцога, который улыбался лисьей улыбкой, сверкал прищуренными, точно у мурчащего кота, лазурными глазами. - Ричард, я видел, как вы занимаетесь… хм… рукоблудством. – Эмери недолго подбирал слова. - Ч-что?? – Аллан так и не успел отойти от шока, а мужчины пользовались этим, поэтому уже и Аланский гладил узкое бедро своей сегодняшней музы. - Я видел, как вы трогаете себя в интимных местах. – Корректно пояснил герцог, сильнее обняв парня за талию, чтобы тот не вырвался. Ричард залился краской, собрался было возразить, но, будто подверженный дьявольскому промыслу, не стал противиться действиям герцога и виконта, лишь краснел и покусывал припухшие губы, стараясь смотреть в пол. - Мы можем помочь вам. – Снисходительно улыбнулся Рикард, отложив холст в сторону и сильнее сжав бедро юноши. По традиции рисование с натуры у Аланского именно сексом и заканчивалось, но рисовал он преимущественно женщин, хотя душа его лежала и к мужчинам, причём молодым и ещё едва-едва познавшим сладости и горести взрослой жизни. - Я… я… - неуверенно промямлил Ричард, но к устам прижался чей-то палец, и парнишка притих. - Вы возбуждаетесь от нашей близости. – Заметил герцог, тут же поймавший губы парня своими, и смял их в нежном поцелуе, обратившимся неслыханной грубостью, когда Ричард по неосторожности прикусил вторгнувшийся в его рот язык. Аланский не выдержал и расхохотался, глядя на недовольную физиономию друга, а потом опустился на колени, погладил пальцами окрепший член Ричарда, пробежался от головки до мошонки и коснулся губами осторожно, лизнув пару раз для затравки, так сказать. Окрестную тишину разорвал сорвавшийся с уст юноши стон, приглушённый и нежелательный. - Нет! – мгновенно опомнился граф, попытавшись оттолкнуть своих наметившихся любовников, но это было сложно с учётом разницы в габаритах. - Граф, вы не имеете права мне противиться. – Почти пропел Этери, а затем вновь поддался искушению и поцеловал мягкие, едва дрожащие губы, быстро и дразняще. - Смиритесь, юноша. Никто не узнает о нашей маленькой тайне. – Заверил Аланский, после чего вобрал в рот показавшуюся головку и втянул ствол в себя глубже, что вызвало у юноши волну приятной дрожи. Если бы Эмери не удерживал Ричарда, то тот бы точно рухнул, поддавшийся силе притяжения. Непосильная тяжесть, будто плащом, легла на плечи, парень застонал, закрыв глаза, и уже охотнее ответил на очередной поцелуй, подаренный господином, чьи губы были обветренные, но от этого не менее бархатные и желанные. Тонкие пальцы вплелись в шелковистые смольные волосы, притягивая мужчину ближе, а второй ладонью парень одобрительно поглаживал Аланского по макушке. Послышался ехидный смешок. - Юноша, вы же не думаете, что только вы должны получать удовольствие? – усмехнулся Рикард, отпрянув от сочащегося семенем члена. Честно признаться, Аллан именно так и думал, что его будут ублажать целых два мужчины, которые доведут его до пика наслаждения, как бывало в фантазиях графа, но, увы, реальность оказалась совсем иной. Ричард упустил тот момент, когда его чувствительное тело оставили в недолгом покое. Герцог и виконт полностью разделись, и тогда юноша смог во всех красках узреть красоту зрелого мужского тела, изящного, но в то же время подтянутого и рельефного, с выделяющимися кубиками пресса, освещённое тусклыми лунными бликами. Луна, кстати сказать, соблаговолила выскользнуть из плена мрачных туч, окружённая россыпью холодных звёзд. Дождливый день сменился ясной ночью слишком быстро. - У тебя был опыт в подобных делах? – герцог оказался совсем близко, его горячее дыхание чувствовалось на шее Ричарда, а властные руки обняли тонкую талию, заключая в крепких объятиях. Аланский тоже не остался в стороне и приблизился со спины. Разгорячённая твёрдость уткнулась в неразработанное отверстие парня, тот дёрнулся, но вырваться не удалось, он молчал. Виконт усмехнулся, заверив их неопытного любовника в том, что без должной подготовки он не посмеет войти в него, хотя хотелось бы. Эмери отвлёк Ричарда от неприятных ощущений, когда первый, предусмотрительно обмазанный персиковым маслом палец толкнулся в тесное нутро, причиняя ощутимый дискомфорт. Герцог не уставал целовать своего послушного слугу, гладить его бока с выпирающими рёбрами, изогнутую спину, когда тот так удобно нависал над ним на четвереньках, выпячивая зад, как заядлая дамочка лёгкого поведения. Рука Аллана старательно наглаживала, возбуждала внушительный член Этери, изредка царапая нежную плоть ногтями. Это томительная ласка длилась вечно. Юноша дрожал и до крови кусал губы, из последних сил удерживаясь на весу, он ловко и быстро подмахивал бёдрами, насаживаясь уже на три пальца самостоятельно, жаркими поцелуями Этери осыпал самые чувствительные участки его тела. Рикард прижимался к покрывшейся бусинами пота спине парня, сжимал его грудную клетку одной рукой, а горячим стволом тёрся об узкую ложбинку меж ягодиц. - Ну же… - несдержанно застонал парень, в ответ на что услышал едкое и грубое: - Заткнись. – Голос герцога был невероятно твёрд. Пришлось повиноваться. Ричард скулил и выгибался, дыхание становилось частым, сердце трепыхалось в груди, норовя сломать замок из рёбер, что вполне было возможным в этот миг. Жар распалял тело, разум окончательно подвергся дурману, глаза застилала эфемерная дымка, словно кто-то был против того, чтобы он видел этот разврат. Аллану ещё никогда не было так плохо и одновременно так хорошо. Вот в него безжалостно вторгается нечто большее, нежели пальцы, горячее и скользкое, проникает глубже, напористо раздвигает бархатистые стенки внутри, причиняя боль. Юноша не сдержал крика, но его рот тут же предприимчиво закрыли, не позволяя издать и звука, кроме глухого мычания. Бока сжали сильные ладони, «сеточка» из вен на руках Аланского налилась кровью, пальцы почти побелели, но он мягко потянул бёдра графа, ещё глубже погружаясь в его податливое тело. Парень сжимал мужчину внутри, утыкался носом в шею Этери, а тот загадочно улыбался. С многозначительным «Вы позволите?» Эмери протиснул ладонь между их телами, обхватил свой член и направил его в разработанную дырочку своего «трофея», толкнулся резко и вошёл почти до середины, что вызвало ещё более истошный крик. - Ты такой тесный внутри… - томно шепнул герцог на ушко их новому любовнику, который трепетал, зажатый между двумя телами. Ричард отказывался верить в то, что ему это нравится. Отказывался смотреть в эти сапфировые глаза истинного дьявола, в которых пляшет игривый язычок пламени. Парень не верил в то, что эти странные ласки могут быть приятными, не понимал, почему губы его господина такие вожделенные в сию секунду. Он давно понял, что ему небезразличен этот статный мужчина, но лишь давняя любовь к Шарлин волновала его сердце, а сейчас? Сейчас он в предсмертной агонии стонет и выгибается в объятиях двоих любовников, подаётся бёдрами им навстречу, позволяя проникать в себя. Две пары сильных рук оглаживают контуры стана, заводят беглыми касаниями, кончики пальцев теребят затвердевшие соски, не позволяя забыться сладкой сказкой. Всё было словно в тумане, они втроём наслаждались кратким мигом их близости. Аланский уже совсем быстро и жёстко толкался в доступное тело, не сдерживая более безудержный порыв, а Этери мягко целовал юношу, ловил языком солоноватые капли непрошеных слёз, дотрагивался пальцами до дрожащих губ. Такой яркий контраст нежности и грубости доводил парня до исступления. Невиданные доселе ощущения затопляли его с головой, но всё слишком быстро закончилось, когда внутри разлилось приятное тепло, а Рикард довольно зарычал где-то над ухом. - Дружище, ты сегодня слишком быстро. – Усмехнулся Эмери. - Отвали. – Буркнул виконт и поторопился выйти из парня, предварительно размазав остатки липкой спермы по его бледной коже на пояснице и ягодицах. Воспользовавшись моментом, герцог поднял мальчишку на руки и завалил на спину на стол, смахнув примечательные шарики и стопку исписанных чернилами бумаг. Ногами Ричард тут же крепко обнял любовника, а руками обвил его шею и впился в уста очередным поцелуем, показавшийся бесконечным. Это было форменное безумие, но на миг извечно холодный и язвительный мужчина удивлённо распахнул глаза, но не отпрянул от губ юноши. Движение возобновилось, более осторожное и осмотрительное. Каждый толчок отзывался целой массой удовольствия, восприимчивый к подобным ласкам бугорок простаты тёрся внутри о гладкую головку члена Эмери, когда тот проникал до половины. Стоны продолжали будоражить царящую тишь. Аланский в кресле в углу что-то нетерпеливо рисовал с особенно маниакальной улыбкой, поглядывая на совокупляющихся любовников, которые, казалось, позабыли про него и вовсе. Ещё несколько толчков более резких, чем ранее, и Этери бурно кончил внутрь Ричарда, закусив губу до крови, чтобы сдержать рвущийся из груди крик. Парень же продолжал ёрзать и стонать, заставляя мужчину двигаться дальше, пока сам юноша не получит обещанного наслаждения. Его тело уже было на пределе, но этого было недостаточно для того, чтобы впервые предаться сладкому спазму оргазма. Герцог загадочно улыбнулся и вышел из распластавшегося на его столе Аллана. Внутри парня появилась неприятная пустота, которую вскоре заполнило что-то холодное, гладкое и круглое. Карие глаза с ужасом распахнулись, Ричард испуганно взглянул на хозяина, но тот ласково улыбался, гладил сильной рукой ствол парнишки, а второй ладонью осторожно проталкивал второй шарик на цепочке. Кажется, Эмери только сейчас нашёл применение к этой вещице, которая оказалась очень даже кстати. Второй стеклянный шарик проник столь же легко, как и первый. Прозрачное стекло окрасилось в белёсый оттенок, третий шарик вошёл следом за остальными, а затем юноша сжал их внутри себя, словно в тисках, и с громогласным стоном кончил в руку любовника, выгнув грудь колесом. Все его мышцы разом свело, внизу живота что-то болезненно и блаженно потянуло, губы расплылись в расслабленной улыбке, а затем парень взглянул всё ещё затуманенным взором на герцога. - Граф, да вы, я вижу, долго держитесь. – Едкий смешок. - Я дорисовал! – тут же напомнил о своём присутствии Рикард. Этери как-то слишком ошеломлённо взглянул на друга через плечо, а потом чересчур резко вынул из Ричарда игрушку. - Что дорисовал? – одна бровь мужчины вопросительно приподнялась. - Вас двоих. – Ответил Аланский с таким видом, будто это был вполне очевидный факт, а герцог его благополучно пропустил мимо ушей. Аллан молчал, потом принял сидячее положение и покосился на листок в руке до сих пор голого виконта. С неподдельным интересом потянулся рукой к рисунку, а Аланский послушно подал его юноше. Парень внимательно осмотрел изображённую картину, смущённо покраснел и улыбнулся неловко, пробормотав: - Вы нарисовали на бедре герцога змею. - Ну, так у него и есть змея на правом бедре. – Вновь очевидный факт, вновь детская обида в голове Рикарда, словно ему не верят. Эмери засмеялся раскатисто, а затем повернулся к юному любовнику правым боком, благодаря чему внимательный взгляд заметил ту самую змею, написанную странной краской на меловой коже. Пресмыкающееся извивалось и грозно раскрывало ядовитую клыкастую пасть, омрачая бледную плоть мужчины чёрными тонами. *** Спустя три дня. С того дня Аланский не приезжал к герцогу. Виконт должен был ещё вчера отправиться в долговременную поездку на минеральные воды, поэтому в тот злосчастный вечер оставил две картины в подарок Этери на грядущее празднование дня рождения. В этот день не было дождя. Солнце тонуло за полоской горизонта в туманной дали, озаряя верхушки далёких гор и близких деревьев золотым умирающим светом. Вечер клонился к ночи, на западе небосвод уже потемнел, и лишь на востоке ещё алело заходящее светило. В воздухе витала вечерняя прохлада, свора мошек кружилась над цветами, бутоны которых по своему обыкновению уже закрылись. Эмери сидел в небольшой беседке, задумчиво глядел на закат, подпирая устало щеку ладонью и покачивая ногой, заброшенной на другую. Его отрешённый взор неотрывно следил за одной точкой, мысли вяло текли, подобно патоке. Умиротворённое одиночество мужчины нарушил Ричард, неспешно подошедший к нему и положивший тёплую руку на широкое плечо. Этери улыбнулся уголком губ, сжал хрупкую ладонь юноши и с неизменным ехидством бросил: - Граф, а не хотите ли вы сыграть в карты?