Подлог

Крейгу ничего толком не нужно было, а названивал он от скуки, чем взбесил близнеца. Саймон рассказал, что эти звонки видел Райан и если бы захотел, то мог бы ответить. И тогда было бы непонятно, выкрутились они или нет. Старший задумался, сказав, что будет впредь аккуратен. Он упомянул, что они с Дамани переезжают, продолжив свой европейский тур. В самом конце разговора Крейг решил спросить у близняшки то, что не давало покоя обоим: - Что ты решил? - Ничего. - А к чему склоняешься? – старший не отставал. - Я не думал. - Да брось, Саймон. - Как только я определюсь со своей жизнью, то дам тебе знать. И бросил трубку. Он страшно разозлился, весь затрясся и сжал телефон так, будто хотел его сломать. По факту, брат был прав, надо что-то думать, сидеть так вечно он не сможет. К счастью Саймона, Райан должен был улететь к Форту на две недели. Они открывают ещё два ресторана, и как глава сети, младший Гловер должен присутствовать. Он, конечно же, позвал с собой мужа и сына, но оба отказались. Эрик не хотел оставлять надолго друзей, а Саймон настоял, что Эрику тут одному будет плохо. Альфа не стал настаивать. Он простился с семьёй и пообещал, что будет звонить. Саймон воспользовался отсутствием мужчины, распустил половину слуг в отпуск: кого на неделю, кого на две. Сделал все необходимые процедуры, чтобы оставаться Крейгом, только подстригся коротко, сохранив натурального цвета волосы. Даже подумал снять пирсинг, но решил, что уже привык, и лабретка ему не мешает. Разрешил Эрику чаще оставаться на ночь в приюте, но контролировал его, так как рядом всегда находилась Клара. Стараясь не думать о разговоре с близнецом и о Райане, Саймон постарался уйти в работу с головой, ища новые проекты. В один из вечеров он наткнулся на личный счёт Крейга. Близнец сам сказал, что отец оставил им немалое состояние, и судя по всему, брат ничего не тратил, лишь накапливал проценты и перечисленную на счёт прибыль за каждый месяц. Это показалось юноше немного странным. Так как фирма их отца работала почти что независимо, а Крейг не был самым скромным мальчиком, не тратить отцовские деньги для него было, по меньшей мере, необычно. Но с другой стороны, его прекрасно обеспечивали Гловер с Дамани. Райан так вообще деньги мужа не считал. Саймон понял, что у них была договорённость по этому поводу, а спросить про конкретную сумму обеспечения ему было неловко. Также он нашёл ещё одну вещь, которая показалась Саймону особенной. В документах хранились копии переписки Крейга с адвокатом. Юноша искал номера отчислений и случайно наткнулся на них. В сущности они мало что говорили, но в паре было употреблено выражение «брачный контракт». Омега не знал, что у Гловера с близнецом есть такой, поэтому стало любопытно, что же там конкретно прописано. Ясно, что такой человек, как Райан, слепо не доверяет, взять хотя бы его бывшую жену, но всё же... Он понял только, что в их браке существует множество подводных камней. Юноша задался целью найти брачный контракт. Он обшарил все документы брата, исследовал кабинет альфы, но так ничего не нашёл. А потом и вовсе про это забыл. Перед самым возвращением Райана Саймон почувствовал себя неважно. Ему не хотелось есть, потому что он ощущал чудовищную слабость. Первый это заметил Лу, начав приглядывать за юношей. Он предложил съездить к врачу, но Саймон отказался. Погода резко изменилась, поэтому, скорее всего, его состояние с ней взаимосвязано. Вернувшись, Райан не обрадовался тому, что его муж ночует у себя, почти весь день спит, завёрнутый в одеяло, мало ест и вовсе не следит за Эриком. Сперва мужчина подумал, что это банальная лень, затем сослался на недомогание, а по прошествии недели, в течение которой юноша вставал ненадолго, мало ел и возвращался в комнату, Райан решил, что с этим нужно что-то делать. - Милый, - Гловер постарался в очередной раз заговорить с мужем, но тот лишь бубнил из-под одеяла, - ты заболел? - Просто недомогание. Ничего особенного. - Мне так не кажется. Он сел рядом, отодвинув край одеяла. Омега выглядел бледным. Убрав с глаз чёлку, альфа погладил его по волосам, а потом лёг рядом, укрыв их обоих. - Что с тобой всё-таки? – шепотом. - Не знаю, на простуду не похоже. Температура временами, аппетит пропадает, усталость. А больше ничего. - Крейг, - вкрадчиво, - я волнуюсь. - Не переживай, - Саймон слабо улыбнулся, притиснувшись к мужчине, - скоро всё пройдёт. Это погода. - Точно? Может, к врачу? - Точно, не надо. Если лучше не станет, то поедем. Лучше займись Эриком, а то я его одного на целую неделю оставил. Райан приходил по несколько раз в день, работая только дома. Он мерил температуру и уговаривал юношу поесть. Старался шутить, но быстро замолкал. Пару ночей они провели вместе, отчего Гловер почти не спал. Он обнимал мужа и гадал, что же с ним такое. Тот долго не соглашался на приезд врача, но Райан был упрямым. В их доме уже побывала пара специалистов и никто из них не мог сказать точно, чем заболел омега. Все настаивали на госпитализации, один только Саймон вопил, что в больницу не ляжет. Ему стало получше. Альфа даже подумал, что недуг действительно связан с погодой. Юноша поел плотно, погулял с Эриком, они сходили к озеру. Потом сидели в гостиной, пока на кухне готовился ужин. Лу позвал хозяев к столу. Когда почти все пришли, кроме заболевшего, Райан пошёл за мужем сам. Тот лежал на диване без сознания. Все всполошились. Проснулся Саймон уже в больнице. Было неуютно, потому что кровать оказалась жесткой. Юноша осмотрелся и досадно выдохнул: этот мнительный альфа всё-таки упёк его в больницу. Сам Райан мельтешил за дверьми, с кем-то разговаривая. Он заметил, что муж пришёл в себя и вошёл. - Привет. Как ты себя чувствуешь? - Нормально. Не надо было меня сюда везти, не всё так серьёзно. - Ты так думаешь? – спросил весело с прищуром. Саймон даже рот открыл от удивления. Странное у Гловера было настроение. - Чему ты радуешься? - Да так, забавная ситуация. Он сел рядом, взяв супруга за руку, когда в палату вошёл врач. Он поздоровался, представился и всё кратко изложил. Состояние Саймона было более или менее удовлетворительным, ему прокапали витамины, сделали пару анализов и решили, что можно отпустить домой. Но мужчина-бета предостерёг его, что впредь стоит быть аккуратным с питанием и усталостью. Юноша ровным счётом ничего не понял, один только Гловер кивал на каждое слово беты. - Вы беременны, Крейг. Вот в чём дело. И если Вы продолжите относиться к своему состоянию халатно, то могут быть осложнения куда серьёзнее, чем обмороки. Саймон ушам не поверил. - Это же простое недомогание. Вы не ошиблись? - Нет. То, что Вы приняли за недомогание, есть токсикоз. Вещь распространённая, появляется на ранних сроках, как у Вас. Врач кивнул и удалился. - Малыш, - Райан посмотрел на юношу, - ты не рад? - Я пока не испытываю ничего, кроме удивления, - Саймон смотрел на их руки. – А ты? - А вот я рад. Пора уже. Мы почти пять лет в браке, думаю, самое время. Гловер поцеловал мужа в лоб, сказал, что выпишут омегу вечером, поэтому он рванёт на работу, а потом приедет его забирать. Это был отличный шанс остаться одному и всё обдумать. Саймон улыбнулся альфе, а потом тупо уставился в окно, просидев так до выписки. На удивление, мыслей в голове не было. Пару дней он не высовывался из комнаты брата. Лежал, сжав подушку, временами плача. Энтузиазм и радость, испытываемые Райаном, он не разделял. Даже во снах Саймон видел осознанную пропасть, над которой застыл. Внизу было темно и холодно. Он один. И либо ему суждено было упасть, либо как-то эту пропасть пересечь. Конечно, в период отчаяния, когда юноша понятия не имел, как жить дальше, ему пришла в голову идея сделать аборт. Всё можно было обставить эффектно: выкидыш, ай-ай, так бывает, прости, Райан. Потом собрать свои пожитки и свалить в другую часть света, постараться задушить в себе любовь и нежность к Гловерам. И это была, безусловно, трусость. Но с другой стороны, он всего лишь омега, один из миллионов, загнанный собственным братом в угол. И сперва его напугала перспектива раскрытия маленькой тайны, поэтому он категорически не хотел в больницу. По одному анализу крови станет ясно, что он не Крейг, и тогда... Но всё обошлось. Уже потом навалилось понимание ситуации в целом. Если аборт – это трусость, то бегство – отчасти благородство. План был весьма правдоподобен: он звонит брату, признаётся в том, что залетел от его мужа, летит в Европу и там кочует, как цыган, чтобы Гловер его не нашёл. Саймон подозревал, что у Райана сразу же возникнет желание придушить обоих. А жизнь омеге пока что была дорога. Ясно одно: он влип. Радость от собственного состояния у Саймона появилась только через неделю. Конечно, в недомогании и слабости хорошего было мало, но сама мысль, что он носит ребёнка зарядила его, словно батарейку. Ему даже показалось, что он начал светиться от радости. Ведь как ни крути, а ребёнок – это прекрасно. Да, ситуация была не самая благоприятная, но теперь-то Саймон понимал, к чему ему стоит стремиться. Все ищут смысл собственных жизней, и часто не находят. Кто-то просто заводит семью и восклицает, что это и есть тот самый рубеж – предел, до которого они дошли, хотя, по сути, могли стать учёными или деятелями искусства. Саймон знал с самого детства, что он семейный омега. Ему нужен мужчина и дети для счастья. Не то, чтобы мозгов не доставало или выбор пал на самый лёгкий из путей. Просто всю жизнь он видел, как папа пытается прокормить их обоих, как он тосковал без альфы (и Крейга, наверное). Возможно, жалел, что не сохранил семью. И Саймон знал точно: с ним такое не случится. Его дети будут воспитаны в семье, может быть не такой идеальной, как виделось в мечтах, но тем не менее, чтобы было чувство уверенности, безопасности, было куда вернуться – в семью. А вот Саймону возвращаться некуда. Такой доли для собственных детей он не хотел. И здесь можно было либо признаться Райану, либо бежать подальше. Вероятность того, что Гловер простит омегу-идиота, была выше, учитывая его беременность, чем ещё месяц назад. На одной любви не уедешь. Крейгу он так и не позвонил. Саймон каждый день строил планы, обдумывал разные варианты, ездил к врачу, опасаясь, что тот обвинит его в подлоге, но пока всё было тихо. Сам Крейг звонил и трепал, как же в Европе хорошо, какое там небо синее, а море просто чудесное. Близнец только улыбался и поддакивал, поглаживая свой ещё плоский живот. Райан не стал мягче или более романтичным, но временами было видно, что он летает где-то. Саймон улыбался, ловя себя на мысли, что не хочет лишать его этой радости, ведь Гловер - отец. Отнять у него ребёнка, не давать видеться – это бесчестно. Но как только в голову приходила мысль, что он сделает, если узнает об обмане, сразу становилось не по себе, мышцы сами по себе немели, рот смыкался, как будто что-то в челюсти заклинило. Саймон сидел как парализованный, только моргал время от времени. От потенциальной расправы было страшно. Беременность протекала пока что хорошо, врач был доволен тем, как развивается плод, и тем, как Саймон подошёл к своему состоянию. Со всей серьёзностью, он дурака больше не валял. Хорошо питался, спал много, принимал витамины, не пропускал приёмы в клинике. Дома же все заметили, что юноша стал более молчалив, скрытен, часто пытался не попадаться на глаза, будто играл с Эриком в шпионов. Иногда даже ночевал на яхте, чего раньше не было. Райан всё списывал на беременность, лишь улыбаясь очередному заскоку. А потом Саймон понял, что не хочет ничего решать, отпустив ситуацию. Он устал думать, что лишний здесь, надоело составлять планы, потому что все они провальные, хотелось просто прижаться к Райану, выдохнуть и услышать, что будет всё хорошо. И после этого стало как-то легче. Утром его тошнило, это стало уже нормой, он ел то, что готовили именно для него, соблюдал режим, старался уделять внимание Эрику и альфе. Время стало идти быстрее, незаметнее. Саймону показалось, что он счастлив. Да, это ненадолго, но уж лучше пусть так, чем одному в ресторане сносить вечные шлепки по заду и считать со слезами чаевые. Несмотря на протесты Райана, Саймон уговаривал его на секс так часто, что мужчина не успевал отдыхать. Он даже проконсультировался с доктором по поводу такой сексуальной активности мужа, на что бета ответил, что это нормально, так как его организм требует. Но всё равно было не по себе, как этот милый юноша пошлит, сосёт остервенело, а потом чуть ли не набрасывается на альфу. В конечном счёте, Райан получал свою порцию удовольствия. А после оргазмов, омега всегда засыпал, а он поглаживал живот, который стал выпирать. Гловер смотрел на мужа и думал, что с годами любовь к нему крепнет. И хотелось дарить цветы, показывать рассветы, обнимать и нежно шептать, как сильно он его любит. Саймон больше не думал о близнеце, о подлоге, о том, что он лишь играет роль. Всё стерлось и перемешалось. Райан постоянно смотрел на него с такой нежностью, что сердце защемляло, спонтанно делал подарки или кружил в воздухе. Эрик хохотал и мог просто схватить юношу за руку, потащив в центральный парк на пикник. И сразу стало заметно, какие же у малыша веснушки задорные и взгляд добрый, как Райан может улыбаться и поправлять рыжие волосы, что у Лу вокруг глаз глубокая сетка морщин, но это его ничуть не старит. На кухне дамы с удовольствием подают Саймону то, что надо, и готовы посплетничать с омегой о насущном. И даже солнце стало светить иначе. Юноша мог провести с утра в туалете отвратительные двадцать минут, а потом выйти на балкон и подставить лицо солнцу. Эти мелочи, которые раньше ускользали от взгляда омеги, начали радовать и вселять надежду. В этом доме он на своём месте. Пусть и не совсем легально. Саймон сел в машину, положив сумку на соседнее сидение. Посмотрев ровно перед собой, юноша улыбнулся и разревелся как ребёнок, уткнувшись в ладони. Ему было так хорошо, так радостно, что слёзы лились ручьём, потоком, не переставая. А потом он начал смеяться, постаравшись успокоиться. Погладив по животу, омега выдохнул, заведя автомобиль. Ещё две недели назад они с Райаном узнали, что ждут омегу. Сперва Саймон подумал, что альфу это огорчит, так как теперь в семье у него будет два однополых ребёнка, но Гловер отреагировал иначе. Он улыбнулся, обняв юношу. А вечером сказал, что ему совершенно всё равно, какого пола его дети, они же его. Это не принципиально. И вот сегодня омеге сообщили, что он носит девочку. Эта новость его растрогала до глубины души. Было что-то чудесное в том, что будет девочка-омега. Возможно, эмоции переполнили юношу оттого, что в его жизни почти не было женщин, даже подруг или коллег-девушек. Они казались ему будто бы не из этого мира, некими феями, сказочными существами. И иметь свою такую фею ему очень хотелось. Гловер держал Эрика на руках, неся со второго этажа вниз, когда Саймон только зашёл в дом. Видя зарёванного мужа, альфа сразу подошёл, не выпуская сына из рук. Юноша улыбнулся и не совсем внятно произнёс: - Девочка. Райан прижал его к себе, а Эрик положил Саймону руки на голову. Они так и стояли, обнимаясь все втроём. Эрик так вообще пришёл в дикий восторг, что у него будет сестрёнка. Уняться ребёнок не мог до самой ночи, поэтому альфа носился за ним. Саймон же поел и ушёл в спальню. Он долго думал, пока к нему не присоединился Райан. Когда альфа переоделся и лёг рядом, Саймон понял: надо признаться. Пусть мужчина возненавидит его, пусть обозлится до конца своей жизни или даже изобьёт, но так продолжать жить было уже в тягость. Счастье прошло, солнце начало светить, как и до эйфории омеги. Рыжие волосы Гловеров не воспринимались теперь как прекрасно-задорный элемент внешности. Огонёк угас. Вернулось понимание реальности. - Райан, - начал тихо Саймон, поворачиваясь к мужчине, - я хотел кое-что сказать тебе. Эгоизм – вещь местами нужная, но теперь юноша ответственен не только за себя. В какой-то степени он был благодарен беременности в том, что это событие побудило его на столь важный шаг. Мяться и сомневаться он мог целый год, пока не вернулся бы Крейг и не забрал его на другой континент. А сейчас нужно что-то решать. Всё зашло слишком далеко, и чем дольше он тянет, тем сложнее будет потом. - Крейг, - Райан подтянулся и поцеловал его в лоб, - я тоже хотел. Саймон посмотрел на мужчину, сглатывая. Решимость чуть-чуть затормозила. Он сделал паузу, кивнув. - Я хочу вернуться к тому нашему разговору, - Гловер говорил тихо и спокойно, поглаживая кисть омеги. – Я рад, что ты тогда простил меня, малыш, теперь я осознал, чего именно ждал. Саймон категорически не понимал, о чём идёт речь. И его это напугало. - Если ты захочешь, я расскажу тебе обо всём, почему тогда отказал тебе, почему был холоден и непоколебим. Мне жаль, что тогда тебе пришлось пережить мой отказ, но сейчас... Саймон, казалось, даже не дышал. В этот момент происходило что-то очень важное, а он чувствовал себя глупым и отсталым. В голове роились мысли, одна хуже другой, но он не смел перебить Райана. - Я чувствую тебя так сильно, как никогда раньше. Не думаю, что ты поймёшь меня, но поверь, моё нутро не может врать, Крейг. Альфа улавливает даже самый слабый импульс своего омеги, достаточно просто сосредоточиться. А ты меня буквально атакуешь своим запахом, который в беременность стал ещё острее. И я не думаю, что это ложное, что это влияние плода, - пауза, - нашей дочери. Это только твоё. Юноша дышал тяжело, во все глаза смотря на мужчину. Всё запуталось. Стало хуже, чем было. Он догадывался, что Райан сейчас скажет, и смертельно этого боялся. - Я хочу укусить тебя, - сказал, смотря на омегу серьёзно. – Теперь хочу поставить метку. Гловер обхватил обе кисти Саймона и улыбнулся. - Ты согласен? Под предлогом, омега убежал блевать, оправдываясь, что разнервничался, и вышел только когда Гловер задремал. Саймон будто полоумный ходил по комнате, обхватив живот, чуть ли не бубня про себя, что ему делать. Метка, чёрт возьми, это не просто с братом на время местами поменяться. Это принять запах альфы на всю жизнь, благородно заклеймиться, подписав согласие, получив разрешение у правительства. Отдаться одному человеку, без возможности всё вернуть назад. С меткой омеги не уходят из семьи. Это большая редкость. И стереть её никак нельзя. Даже если альфа умрёт, омега всё равно сохранит его запах. Саймон запаниковал. Если он откажет Райану, тот не поймёт. А если согласится, то тогда его уже Крейг убьёт, когда узнает. Саймон мельтешил, потом спустился вниз, взял себе попить и понял, что его загнали в тупик. Он не мог пойти против кого-то из них. Ни против брата, ни против альфы. Всю ночь Саймон сидел в спальне близнеца, думая, что перешёл свой Рубикон. Надо признаваться, ибо пути назад нет. Оставить Райана обманутым он не мог, тот говорил искренне. Альфа, предлагающий сам метку, не может врать. Близнеца Саймон тоже обмануть не мог: это его муж. А сам он... застрял где-то между. И его судьба уже давно не в его руках. Утром, позавтракав, он ушёл к озеру, взяв телефон. Было больше полсотни пропущенных звонков от Крейга за два месяца. Омега просто не мог звонить брату, боясь, что эмоции выдадут его. А теперь уже терять было абсолютно нечего. - Близняшка! – воскликнул брат на том конце. – Как я рад тебя слышать. Где ты пропадал? Я думал, что-то случилось! - Всё нормально, Крейг, - спокойно ответил Саймон, сев у причала. – Но кое-что действительно случилось. - Не пугай меня, - ответил укоризненно старший и замолчал. Юноша прикрыл глаза и обдумывал, как бы сказать близнецу обо всём. И решил начать с самого главного после долгой паузы. - Крейг, у нас с Райаном состоялся разговор, точнее, это был его монолог, из которого я мало что понял, но суть меня напугала. Брат, - пауза, - он предложил мне сделать метку. На том конце как будто птица издала последний писк. - Не может быть! – очень тихо, чуть не задыхаясь. - Да, и мне так неловко, - начал оправдываться Саймон, словно был больше всех виноват, - он говорил проникновенно, хоть я и не ответил ничего. Ты должен понять, что дольше тянуть нельзя, Крейг, всё зашло слишком далеко. Я не знаю, что делать, братик. Хотелось плакать от безысходности. Саймон передохнул и продолжил: - Скажи, как мне поступить? Но ответа не последовало. На экране телефона была лишь заставка. Крейг бросил трубку, и непонятно, что именно он успел услышать. Саймон ходил сам не свой. Крейг не отвечал на звонки, а Райан со своей опекой уже достал. Он старался быть нужным, прийти по первому зову, чем стал страшно бесить юношу. Вечером того же дня пришлось поговорить с альфой, и тема для омеги была не утешительная. Гловер искренне не понимал, чем расстроил партнёра, почему тот не может дать ответ, ведь по поводу метки он ни капли не шутил. Говорил о семье, любви и будущем, а Саймона всего трясло от этого. Он хотел вскочить и закричать, что никакой не Крейг, и никакого совместного будущего, с Эриком и их дочерью не будет. Но сдержался, вновь начав реветь. Райан решил, что это гормоны и отправил мужа спать. Естественно, он переживал, но давить не стал. Саймон подумал, что можно начать его игнорировать, пока близнец не даст о себе знать, но уже утром ему стало так ужасно одиноко и тоскливо, что он пришёл в спальню и сел на альфу, водрузив победно над ним живот. Потребовал секса, и Гловер ему не отказал. Уже после Райан спросил, каков будет ответ омеги, потому что мужчина уже начал сомневаться в том, что поступил правильно. На что Саймон перекатился к нему под крыло и сказал, что любит. Вроде бы этим ответом Райан был удовлетворён. Альфа уехал по делам в город, а юноша провёл с Эриком целый день. Они играли, гуляли и смотрели различные передачи. Мальчик спрашивал, как Саймон хочет назвать сестру, попутно подбирая какие-то экзотические имена, а уже вечером, после ужина, когда Райан вернулся и сразу ушёл в кабинет, они стали выкладывать эти самые имена из кубиков. Эрик поднял им настроение, начав дурачиться. И тогда-то на пороге дома появился Крейг. Саймон выпрямился, предполагая, что всё именно к этому и шло, неосознанно кладя руки на живот.