Дождь

Крупные холодные капли падают на Арену. Мокрая ткань прилипает к телу, медные яркие локоны темнеют, слипаются. Вода стекает по лицу, застилая глаза, скользит по щекам, попадает на губы. У воды такой отчетливый соленый привкус, словно небо плачет вместе с рыжеволосой девушкой. - Не переживай, Дзюри. Она, конечно же, не слышит и не слушает, она все никак не может разжать кулак, она все еще продолжает сжимать медальон, которого уже нет на груди. Дзюри ступает неуверенно, и Руке приходится поддерживать ее за плечи. Вода стекает с Арены на мраморные ступени бесконечной лестницы, и лучше не думать о том, какие они скользкие. Дзюри и Рука спускаются медленно и невероятно долго, и все же на последней ступеньке Рука жалеет о том, что спуск закончен. Потому что за воротами дождя нет, камень мостовых совершенно сух, и только невероятно сильно пахнут в сумерках розы. Рука неохотно выпускает Арисугаву и молча идет рядом. Дзюри похожа на раненое животное, которое понимает, что смерть близка, но продолжает двигаться вперед, не может остановиться. Ее ведет упрямство. И упрямство приводит их к началу пути - на скамейку перед морем. Руке хочется отвести ее в другое место, более уютное и теплое, закутать в плед и предложить чашку чая или бокал вина. Но он все еще молчит. Дзюри опускается на скамью. Уголки губ опущены, глаза закрыты. Она не плачет, и это хуже всего. Рука садится рядом и осторожно убирает с бледного лба мокрый локон. Проводит ладонью по нежной щеке. Дзюри продолжает сидеть, не шелохнувшись. Тогда он касается губами ее кожи. Это почти невесомый дружеский поцелуй, поцелуй утешения, так отцы целуют дочерей перед сном - в лоб. - Дзюри. Она запрокидывает голову, но ее глаза все еще прикрыты ресницами, за которыми прячутся ее мысли, ее чувства. Рука гладит ее лицо и снова целует. Медленно, осторожно - виски, переносица, щеки. Дзюри сжимает его запястья, словно хочет убрать эти руки от своего лица, но не отталкивает, просто держится. - Дзюри. Она открывает глаза, когда он, наконец, целует ее губы. Дзюри не сопротивляется, но и не отвечает на его ласку, и Рука отстраняется сам. Ее пальцы разжимаются, отпуская его, и правая рука возвращается к распахнутому вороту мундира, нашаривая то, чего там нет. Он встает и смотрит на море. Аромат роз в этом проклятом месте просто сводит с ума. - Не переживай, - говорит он. Ему хочется сказать, что чудеса бывают, но именно сейчас он в это не верит. - Прощай, Дзюри. Девушка кивает и молчит. Она не видит, как Рука уходит. Завтра Дзюри пожалеет о том, что не сказала ему ни слова, но она ошеломлена открытием. Раньше Дзюри казалось, что сердце ее поместили в золотой медальон как в клетку, навеки. Но вот медальон разбит, а сердце Дзюри живо. Живо и бьется в ее груди, и сердце это все еще переполняет любовь к Сиори. На землю падают первые капли дождя.