Не-феникс

Мне снятся сны, в которых я свободен, и пережил я тысячи измен. Убил за жизнь не десять и не сотню, но так не выбрался из стен. Молю богов спасти мне жизнь зачем-то, хотя давно мне гнить пора в земле. И я не встану на колени перед кем-то, чтоб не потерять душу во мгле.

Люди слабы. Когда они стоят перед лицом опасности или большой ответственностью, они спешат переложить собственные проблемы на чужие, более сильные плечи. Они мечтают о недостижимом, многого желают и ещё больше требуют. А ещё люди любят убивать. Медленно или быстро, грубо и мучительно или мягко и безболезненно – не имеет значения. Люди забирают чужие жизни просто так, не задумываясь, что однажды придёт конец и их существованию. Когда за плечами тысячи прожитых жизней, приходит мудрость и спокойствие. Пусть воскресать раз за разом невероятно больно и трудно, есть множество времени, чтобы успеть всё, будь то изучение огромной библиотеки знаний или мести всему миру. Но приходит и усталость от невозможности закончить бесконечный цикл. Хогвартс, осень 1994 года. Профессор Снейп хмуро оглядывал Большой Зал, сидя на своем месте за преподавательским столом. Его взгляд лениво передвигался с одного ученика на другого, с факультета на факультет, пока не задержался на четвертом курсе Гриффиндора, возглавляемого Золотым Мальчиком – Невиллом Лонгботтомом. Справа и слева от него сидели неизменные прихлебатели – Уизли и Грейнджер. Невилл что-то вещал с важным видом, в то время как весь (что не особо удивительно) гриффиндорский стол с восхищением смотрел ему в рот. Профессор передернул плечами – мальчишка неимоверно раздражал своим чересчур громким голосом, наглым поведением и бессовестностью. На третьем курсе этот никчемный бестолковка заколдовал пергамент с эссе по зельям. Едва зельевар прикоснулся к нему, как тот вспыхнул, обжигая тонкие профессорские пальцы до мяса. И, что особенно сильно разозлило Снейпа, ничего – ни наказания, ни выговора – не было этому пустоголовому выскочке, ведь добрый дедушка Дамблдор настолько всепрощающ, что закрывал глаза на «проделки» Золотого Мальчика. Вот только руки Северуса не заживают уже несколько месяцев, и никакие зелья не в силах помочь. Со щемящей тоской оглядев пропитанные кровью бинты, покрывающие руки почти до самых локтей, профессор откупорил пузырек с обезболивающим зельем. Глоток, облегченный выдох и сжатые губы, чтобы не позволить горькой усмешке показаться на лице. Даже Мародеры со всей их изощренностью и склонностью к проказам не смогли превысить озлобленность и коварность Мальчика-Который-Выжил. Снейп перевел взгляд на гостей. Этот год ознаменовался редким событием – в стенах Хогвартса проходил Турнир Трех Волшебников. Представители двух других школ – Дурмстранга и Шармбатона – с показной помпезностью прибыли не более получаса назад, и теперь вкушали иностранные для Англии блюда, приготовленные расторопными эльфами в честь пира. За всеми пятью столами (учителя не были исключением) слышались весёлые разговоры, а кое-где и уж очень громкий смех. Со столов в один момент исчезли все кушанья, оставив идеально чистое столовое золото. Директор поднялся со своего места и хлопнул пару раз в ладоши, призывая галдящих учеников к тишине. Вскоре умолкли даже разговоры за гриффиндорским столом. Дамблдор уже открыл рот для ещё одной порции речи, которую после все успешно забудут... ... И тут по залу прошлась волна леденящего холода... Этот холод ни на что не был похож и навевал воспоминания о дементорах, стороживших Хогвартс в прошлом учебном году, когда из Азкабана сбежала сама Беллатриса Лейстрендж. Снейп заметил, как многие поёжились, явно вспоминая те неприятные ощущения, которые доставляло присутствие дементоров на территории школы. Двери Большого Зала распахнулись. По полу начал стелиться молочно-белый туман, заставляя учеников передёргиваться не только от воспоминаний, но и от совершенно невероятного холода. Вслед за туманом пришла высокая темная фигура, полностью укутанная в длинный рваный плащ, сквозь который вырывались всполохи тумана. От нее (или него?) исходили такие мощные волны силы – то ледяные; то обжигающе-горячие; то трескучие, с привкусом озона – что Северус почувствовал, как волосы на голове начинают вставать дыбом. Профессора заволновались, а директор нахмурился, покусывая свои губы. Узловатая палочка в не менее узловатых пальцах мелко тряслась. Если бы не знание о том, что Дамблдор был самым могущественным магом Англии наравне с Волдемортом, то можно было подумать – директор боится. А не так ли оно и было? Тут чужак снял капюшон. Зал затих. С бледного, словно никогда не видевшего солнца, лица смотрели самые жуткие глаза, какие только видел зельевар – между верхним и нижним веком вместо зрачков и радужки горел мертвенно-зеленый огонь, вырывающийся наружу и оставляющий мерцающую светящуюся дорожку в воздухе при каждом движении головы. Даже кроваво-алый взгляд Волдеморта бледнел на фоне этих ужасных и безразличных ко всему горящих глаз. Незнакомец отвел от лица длинную черную прядь, открывая высокий лоб, на котором профессор со всё возрастающим ужасом увидел молниеобразный шрам. В голове билась раненой птицей одна-единственная мысль: «Этого не может быть!» А Гарри Поттер, улыбнувшись лишь одними губами, посмотрел на моментально съежившегося в страхе старого кукловода. – Директор... Дамблдор... – голос казался шипением змеи, но в тишине он слышался очень явственно. Остриё тонкого клинка из белого золота, покрытого странными и явно древними письменами, смотрело точно в грудь великого светлого волшебника. – Вот мы и встретились. Я пришел... за твоей головой. Неизвестное место, осень 1994 года. За пару часов до происходящих событий. – Гарольд, ты уверен в этом? Твоё состояние всё ещё слишком нестабильно для подобного. – Мне надоело... прятаться. Хоть однажды я могу отомстить?.. Кха-кха!.. Вот чёрт! Несмотря на то, что это место было в каком-то затерянном уголке мира, а за окном выла метель, заметая снегом окна и двери, внутри было тепло и даже уютно. Домик был одноэтажным, состоящим всего из трёх комнат и кладовой, сейчас напоминающей сейф в Гринготтсе. Магическое пламя успешно согревало и защищало это убежище двух существ, когда-то бывших людьми. Старший из них казался мужчиной лет тридцати, если не двадцати пяти. Длинные белые волосы были заплетены в сложную косу, а немного раскосые чёрные глаза смотрели с заботой на собеседника. Другой маг был ещё юношей, но в его невероятных зелёных глазах светилась мудрость веков. – Ри, прекрати это, пожалуйста. Ты же знаешь, что я не откажусь от своих слов. А встретиться мы всегда успеем в другой жизни. – Не говори так, словно тебе всё равно! Положив руку на плечо своего друга и крепко сжав, Гарри вздохнул. Не говоря ни слова, он вновь отошёл, подхватил свой плащ, со стороны казавшийся очень дырявым и старым, и, выйдя за дверь, тихо исчез. Чтобы переместиться за тысячу миль отсюда, в Англию. Британских магов ждало фееричное представление. Вновь Хогвартс, осень 1994 год. Снейп с суеверным ужасом наблюдал за Поттером и не мог поверить, что вот это могло быть сыном Лили Эванс, его любимой Лили, за которую он просил у Тёмного Лорда. Существо, что стояло сейчас в самой середине Большого Зала, не было частью этого мира. Огромная сила читалась во всех его действиях. – К-клинок Света? – поражённо пробормотал Дамблдор, а его руки задрожали ещё сильнее. – Но откуда? – Всё ради вас... Господин директор, – Гарольд сделал ещё несколько шагов и замер перед самым учительским столом. – Это месть... за всех убитых вашими руками и приказами. Немного отошедший от увиденного Лонгботтом поднялся со своего места и выкрикнул: – Тебе здесь не место! Не оборачиваясь назад, Поттер продолжил неотрывно смотреть на директора, а из-под плаща вырвался сгусток тумана, стремительно понесшийся к горлу Невилла. Никто ничего не успел понять, только хруст ломаемых шейных позвонков осведомил всех о смерти Золотого Мальчика. Почти в ту же минуту белый клинок пронзил тело Дамблдора, разрубая старое сердце пополам. – Покойтесь с миром, – прошептал Снейп, глядя, как оседают на пол Большого Зала два тела. Гарри посмотрел прямо в глаза зельевару, мысленно ему говоря: «Я ни о чём не жалею. А вот вы?..» Странное существо исчезло из Хогвартса, оставив после себя холод и ужас. Кто-то надсадно закричал, и Северус с удивлением узнал голос МакГонагалл, декана Гриффиндора. Руки больше не болели. А спустя три месяца Северуса Снейпа задушила в собственной кровати Минерва МакГонагалл. Неизвестное место, начало 1996 года. – Ну же, не плачь... Мы ведь не на совсем прощаемся, – Гарри прижимал к себе содрогающееся в рыданиях тело. – Моя смерть ничего... кхах!.. не значит. Он погладил по голове своего лучшего и единственного друга, продолжая утешать. Его часы были на исходе, а состояние здоровья оставляло желать лучшего. Спустя сутки Гарри Поттер скончался из-за пневмонии, задохнувшись на руках друга. Люди глупы. Они не видят того, что происходит у них под носом, однако пытаются упорно кому-то что-то доказать. Они не стремятся вниз или вверх, они просто идут туда, куда ведёт их пастырь. Люди готовы прекратить убийства и изменить свою душу, но их об этом никто не просит. И они продолжают сражаться за глупые ненужные блага цивилизации. Когда за плечами тысячи прожитых жизней, можно не сомневаться в своей правдивости или праведности. Любой из нас когда-нибудь да ошибётся, любой из нас не без греха. А он не просил ничего, он всего лишь хотел умереть, когда вся его жизнь превратилась в пародию на счастье. Он не феникс и не воплощение самой Смерти, он просто Гарри Поттер, Мальчик–Который–Хотел–Жить.