Время

Предложение капитана, которое, впрочем, больше походило на приказ, так как не подразумевало отказа, нервировало Ренджи весь оставшийся день. Конечно, лейтенант и без того сильно переживал после приснившегося ему накануне кошмара - слишком уж реалистичными были все пережитые им во сне эмоции. Но тот факт, что теперь Кучики Бьякуи в жизни Ренджи станет еще больше, оптимизма последнему не добавлял. С одной стороны, Абараи был немало удивлен, и удивлен весьма приятно, что капитан все же, оказывается, заметил его потуги и даже проявил к ним определенного рода интерес. Но, зная Кучики, Ренджи был практически уверен, что этот самый интерес выйдет ему исключительно боком. Кучики-капитан - это еще куда ни шло: дисциплина на службе, ответственность при исполнении заданий, четкое распределение обязанностей и ролей. Все логично, хоть некоторых членов отряда эта строгость периодически и нервировала. В основном, этими некоторыми являлись как раз назначенные в дежурство рядовые. Но Ренджи с таким режимом и порядком за много лет уже смирился, и даже в своих мечтах и фантазиях изменить устоявшиеся на службе правила его в остальном довольно дерзкие мысли не осмеливались. Но вот Кучики-учитель или Кучики-наставник... От этих мыслей и образов у Абараи начинали подрагивать руки, капельки прозрачного пота выступали на висках, лбу и пояснице. Естественно, что ни один из этих образов не имел ничего общего с тем, о чем говорил сам Бьякуя - с учебой. Все свободное от службы время Кучики в мыслях лейтенанта был совершенно другим человеком, и если уж он и играл роль учителя, то только потому, что этот образ казался Ренджи безумно сексуальным. Особенно в те нередкие моменты, когда Бьякуя в воображении Абараи был в очках, тонкие дужки которых регулярно блуждали по приоткрытым губам задумавшегося капитана. Образ Кучики-наставника имел в голове Ренджи не менее интересное назначение, основной задачей которого были совместно проводимые тренировки и разминки, на которых капитану неизменно в определенный момент бурно разыгравшейся фантазии лейтенанта становилось нестерпимо жарко, и он оставался в одних хакама, которые, впрочем, на нем тоже долго не задерживались. Хотя нередко Кучики все в тех же фантазиях до последнего момента оставался полностью одетым, но лишь потому, что воображение Абараи с маниакальным удовольствием обрушивало на головы руководства шестого отряда проливной дождь, благодаря которому вся одежда капитана становилась мокрой, облепляя его стройное тело, каждую его мышцу, непременно затвердевшие соски и всегда явное возбуждение. И лейтенанта абсолютно не волновал тот факт, что в реальности форма шинигами обладала довольно приличной плотностью, так что даже свались Кучики в свой пруд, ничего и нигде у него просвечивать и выделяться не будет. Но воображение штука своевольная, для которой подобные мелочи никогда не имели ни малейшего значения. Теперь же все мечты Ренджи грозились рассыпаться в прах по причине того, что в его радужный мир фантазии вот-вот должна была ворваться суровая реальность в лице не менее сурового и неприступного Кучики Бьякуи, который в реальности уж точно никогда не наденет очки в кабинете и не снимет косодэ на тренировке. Первое было невозможно по причине отсутствия необходимого аксессуара, а второе - по причине отсутствия у них совместных тренировок, да и наличие чести, гордости и приличного воспитания капитана формировало в голове Абараи четкий запрет даже на надежды о подобном исходе хоть какой тренировки. Лейтенанту оставалось уповать только на пресловутый дождь, который, впрочем, в отличие от воображаемого не был способен размочить капитанскую форму до состояния полупрозрачности и способности облепить рельефное тело капитана. Подобное положение дел вгоняло Ренджи в еще сильнейшую, чем при апатии тоску, лишая его возможности даже на фантазии, которые теперь были невозможны из-за противоречащей им реальности. Конечно, возможность проводить с объектом своего обожания больше времени имела ряд довольно привлекательных перспектив, основной из которых было это самое время. Ренджи знал своего капитана уже больше шести десятков лет, но за все эти годы ему не пришлось провести с Бьякуей наедине и шести десятков минут внерабочего времени. А тут ему предлагали, хотя скорее уж приказывали, но в свете открывающейся перспективы эта мелочь не имела для лейтенанта ни малейшего значения, это самое время, да еще и в избытке. Еще совсем недавно каждый вечер, возвратившись домой после окончания службы, Ренджи жаловался своей подушке, наполовину пустому стакану или мочалке в душе на несправедливость мира и жестокость Судьбы, которые не позволяли ему побыть рядом со своим капитаном еще хотя бы несколько минут, а еще лучше часов, или, если быть совсем уж наглым вымогателем – всю ночь. Нередко Абараи даже упрашивал несговорчивую Судьбу заставить руководство продлить рабочий день на пару часиков. Впрочем, эти просьбы оставались без внимания и ответа, причиной чему могло служить слишком тихое их нашептывание – ведь узнай кто из отряда, о чем просит лейтенант, и ни банкай, ни даже сам капитан его бы уже не спасли. Сейчас же Ренджи сидел за своим столом и мысленно чертыхался и проклинал все ту же Судьбу, которая, видимо, все-таки его услышала, но как всегда восприняла все по-своему. Дело в том, что Абараи даже в голову не приходила мысль о том, что он сможет держать себя в руках, оставаясь по вечерам наедине с Бьякуей. И не просто с Бьякуей, а с Бьякуей–учителем! От этой мысли у лейтенанта в очередной раз за день потемнело в глазах, затряслись пальцы, из которых тут же выпало перо, прокатилось по столу, оставив после себя жирные черные кляксы, и, полоснув по Ренджиным хакама, упало на пол, разорвав напряженную тишину, царившую в кабинете руководства шестого отряда с самого утра. - Ренджи, - в этот раз ледяной голос капитана даже не заставил Абараи вздрогнуть, - с тобой все в порядке? Малодушная мысль зародилась в голове лейтенанта раньше, чем он даже успел удивиться такой заботе начальства. - Я что-то очень устал, Кучики-тайчо, - Абараи демонстративно потер пальцами глаза, потом виски, потом снова глаза и в завершение спектакля тяжело вздохнул. - Хм, - первой, да и, собственно, единственной мыслью Бьякуи было подойти к Ренджи и сделать ему легкий, расслабляющий массаж плеч. Мысль была интересная, но явно чужая, потому что сам Кучики никогда бы такого подумать не мог. Это была уже следующая мысль, которая с завидным упорством игнорировала услужливо подкидываемые памятью моменты недавнего прошлого, когда после окончания тренировок лейтенанта, Бьякуя из последних сил боролся сам с собой, чтобы не предложить ванны своего поместья для расслабления напряженных мышц Абараи, а собственные ладони для… Тут одна из противоборствующих сторон Кучики – стоит заметить, наиболее воспитанная и сдержанная, - побеждала другую, - весьма развязанную и даже немного похотливую, - и Бьякуя, разочарованно выдохнув, в очередной раз выбирался из своей излюбленной рощицы рядом с излюбленной тренировочной поляной Ренджи, и в одиночестве возвращался домой, где принимал те самые ванны. В очередной раз поборов все же не собирающуюся сдавать позиции свою вторую сущность, Кучики взглянул на часы. - В таком случае предлагаю закончить сегодня немного раньше, - будь перо у Ренджи все еще в руках, сейчас он бы его непременно уронил. Лейтенант не мог поверить, что его уловка сработала. Да и не стоило ему: - Тогда раньше начнем наши занятия. Абараи мысленно застонал, но противиться капитану все же не решился. Поместье встретило руководство шестого отряда привычной для Кучики тишиной и умиротворенностью, которые для Ренджи выглядели скукой и рутиной. Бьякуя шел впереди, показывая дорогу к своей семейной библиотеке и отдавая по пути распоряжение слуге относительно чая, в этот раз тонизирующего, с имбирем. Абараи же плелся следом, старательно отгоняя лезущие в голову образы и воспоминания о своих фантазиях, многие из которых начинались именно таким вот образом. В библиотеке Кучики первым делом скинул с плеч свое капитанское хаори, чем поверг Ренджи в десятисекундный ступор, во время которого лейтенант оплакивал свои оказавшиеся бесполезными попытки избавиться от настойчивых видений. Затем капитан жестом предложил Абараи присесть в кресло, а сам уселся напротив него через стол. - Итак, Ренджи. Расскажи мне, что ты уже изучил. Пока лейтенант пытался собрать упорно разбегающиеся в стороны мысли, Бьякуя открыл верхний ящичек стола и извлек из него небольшой черный футляр. Раскрыв его, Кучики привычным движением протер тонкие стекла читальных очков и, легким взмахом головы откинув волосы назад, наконец, надел их. Отчаянно стараясь сдержать резко повысившееся слюноотделение, Ренджи вспотевшими пальцами вцепился в собственные хакама, а мысленно, с целью отвлечься, пытался в подробностях воспроизвести все, чем его когда-либо угощала на грунте Иноэ.