Живой

...Артур смотрит на Мерлина украдкой, пряча взгляд и скрывая чувства под маской картинной вежливости. Он не знает, что заставляет его так делать, хотя, может быть, знает – Мерлин стал какой-то странный после того поцелуя, засуетился, покраснел, а теперь всё старается избежать его взгляда… хотя это глупо – Артур ведь знает, что он чувствует, так что же теперь скрывать?.. Они покидают берег Авалонского озера вместе, чуть ли не держась за руки, но когда Артур едва-едва касается запястья Мерлина пальцами, тот отдергивает руку, будто под кожей вдруг пустили разряд. А король бы и рад спросить, что происходит, но всё как-то смазывается, потому что… Потому что он жив. Жив. Они идут через леса, и под вечер Мерлин предлагает остановиться в уютной роще, скрытой от дорог и людей мощной стеной еловых деревьев. Артур пожимает плечами и соглашается – он вообще не очень соображает сейчас, а всю дорогу (почему-то Мерлину казалось, что они срочно должны куда-то идти, а король не хотел противоречить) только и занимался тем, что заново открывал для себя радость прикосновений. Ветер. Ветер может быть теплым и ласковым или пронизывающим до костей. Ветер касается кожи, принося с собой горьковатый полынный запах с лугов, который можно вдохнуть полной грудью и почувствовать. Артур не может надышаться. Солнце. Солнце греет, окутывая золотистыми лучами с головы до ног и отражаясь в глазах Мерлина - как бы он там их не прятал, Артур это видит. Эти искорки в голубых глазах напоминают о чем-то тоже давно забытом, как ощущение детства или те редкие моменты нежности… А Артур хочет их повторить. Деревья. Пронзительная зелень и шелест листьев успокаивают своей глубиной и яркостью, хотя после столь долгого пребывания в мире теней у короля слезятся глаза, а в ушах отдается противным звенящим звуком. Мир. Жизнь. Реальность. Это всё такое родное и одновременно необычное, привычное и новое, что Артура захлестывает… эйфория. Будто он выпил несколько кружек эля или… …Когда они останавливаются на ночлег, Мерлин разжигает костер магией, что ж, ему теперь не надо притворяться, а Артур жадно следит за движениями его губ, зачарованно смотрит на сверкнувшую золотом радужку глаз и не может оторвать взгляда. Мерлин, кажется, не видит этого или делает вид, что не видит, но королю плевать – он просто наслаждается. Когда пламя разгоревшегося костра освещает лицо слуги (ах, да прекрати обманывать себя, Артур, друга, а не слуги) рыжими бликами, он подносит руки к костру. Огонь. Огонь горячий и можно обжечься, но это всё равно, что быть живым. Мерлин достает из походного мешка нехитрую еду и делит на двоих, отдавая, между прочим, Артуру лучшее, и стараясь это скрыть. Вкус. Пшеничный хлеб, тонкие куски солонины, щедро посыпанные какой-то заморской приправой, ключевая вода. Всё тает на языке, и король шумно выдыхает, наслаждаясь ощущениями. Мерлин следит за ним напряженно и не притрагивается к пище. Они так и не поговорили. Артур не уверен, что маг знает о том, как он читал его мысли. Мерлин мучается тем, что так не бывает. За чужую жизнь нужно что-то отдать, а если нет жертвы, то и сделка получается неправильной. Он боится, что всё это морок, иллюзия воспаленного сознания или что-то ещё – он не знает. На его губах всё ещё горит тот поцелуй. Это как что-то, что можно взять и положить под сердце, как что-то, что будет согревать, и Мерлину даже почти ничего больше не нужно. Только знать, что Артур с ним теперь навсегда. - Расскажи мне, - просит он, когда король заканчивает ужин и вытирает губы тыльной стороной ладони. – Расскажи, что там было, - он имеет в виду под «там» всё то необъяснимое, странное, страшное, пугающее, то, что за гранью, куда живым дорога закрыта. Артур смотрит на него непонимающе. - Я всё время был рядом, - говорит он, наконец, смотря Мерлину в глаза. – С тобой. Тот сжимает губы и вспыхивает, на щеках его алеет румянец, и Артур готов расплавиться от нежности, потому что хочет просто прижать своего мага к себе и никогда не отпускать. Мерлин думает, что теперь всё становится легко объяснимым – эта не отпускающая тоска, будто Артур всё это время не выпускал из стального захвата его сердце, и эти отражения, и слова… и знаки. - Я слышал, как ты думал обо мне, - говорит король вместо того, чтобы сделать то, что хочет, наверное, немного хитря, чтобы не спасти ситуацию, а только усугубить её. Но Мерлин должен об этом знать. - Я бы не вернулся, если бы… - Артур хочет продолжить: «Если бы не узнал, что ты любишь меня», но не желает торопить события (вопреки расхожему мнению), и считает, что Мерлин должен сказать об этом сам и тогда, когда посчитает нужным. – Если бы не ты, - заканчивает король и отворачивается. – Спасибо. Второй раз за день. Ну очень оригинально. Но Мерлин, похоже, так не думает. Он подбирается ближе и берет Артура за руку, хотя его собственная дрожит едва ощутимо. - Я знал, что ты вернёшься, - шепчет он, и Артур знает, что это правда. В мыслях Мерлина это было скорее не знание, а сумасшедшая надежда – это были резкие повороты вслед похожему на него человеку, самоубеждение, и что-то вроде молитв, хоть он и не знал, кому могут молиться маги. Артуру всё это начинает казаться слишком, чересчур эмоциональным и трогательным, поэтому он отворачивается снова и смотрит, как полыхает костер, хотя ему почти нестерпимо хочется прикоснуться и к Мерлину тоже, почувствовать его запах, его вкус, его тепло. - Я скучал, - одними губами произносит Мерлин, сжимается в один трепещущий комок нервов и ждёт ответа. И улыбается, когда слышит его. Артур, не поворачиваясь, говорит: - Я тоже, - и всё становится на свои места. *** Следующее утро встречает Артура ощущением, что хватит ждать, пора действовать, и странным чувством незаконченности. Может быть, именно поэтому он встает раньше, когда заря только-только занимается, раскрашивая небо бледно-розовым и распространяя запах свежести. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Артур толкает Мерлина в бок и шепчет: - Я чувствую себя живым, - а потом снимает ботинки и идёт босиком по траве, на которой застыла роса. Влага приятно холодит ступни, а потом острые края зеленых длинных стрел оставляют на коже порезы, но Артуру только лучше от этого – он щурится и закусывает губу. Если не идет кровь, то это не жизнь. Какой тогда смысл? Мерлин смотрит на него заспанно, с тревогой во взгляде, а когда видит, как он морщится от боли, вскакивает с места. - Ну зачем ты так? – спрашивает он, подходя ближе, а Артур всё ещё одурманен, он хватает мага за руку и тянет туда, в сторону, откуда слышится тихое журчание реки. Это не река даже, так, неглубокий ручеек, но кристально чистый, сверкающий. Ледяной. Вода приятно холодит неглубокие царапины. Мерлин не хочет заходить в воду, но Артур сильнее, он тянет его за собой, и тот нехотя разувается, входя в холодную воду следом. - Ты не понимаешь, да? – спрашивает Артур, притягивая его чуть ближе. Он знает, что нельзя понять то, что он чувствует, не… не умерев. А потому не сердится. Только хочет показать Мерлину, дать хотя бы чуть-чуть ощутить то же, что и он. А Мерлин неловко улыбается в ответ: - Я пытаюсь. Когда они выходят из воды, он заставляет короля сесть на ближайшее поваленное дерево: - Дай я посмотрю, - становится перед ним на колени и разглядывает ранки на ступнях. Артуру хочется зарыться рукой в его волосы, но что-то останавливает, ровно до того момента, как… Мерлин прикасается пальцами к царапинам, что-то шепчет неслышно, и те тут же затягиваются, оставляя светлые полосы и горящее под кожей тепло. Опаляет дыханием кожу. Смотрит снизу вверх, смущенно и с надеждой. А Артур рассыпается в осколки, притягивает его к себе, прижимает, начиная беспорядочно покрывать короткими поцелуями лицо, шею, руки, судорожно втягивать носом воздух (запах – сладкий, как утро), скользить мокрыми руками по его коже (теплая, шелковая, нежная). И тонет в ощущениях. Мерлин не сопротивляется, хотя ему до сих пор боязно, что всё это не по-настоящему, а если и по-настоящему, то неправда, а если правда, то Артур только отдает долг… он путается в потоке мыслей, но король прерывает его, хватая за волосы и несильно оттягивая голову назад, открывая беззащитную шею. Артур не скажет ему, что любит. Потому что прикосновения говорят больше, чем слова. Мерлин знает это, как знает и то, что теперь всё будет по-другому. Он выгибается и чуть слышно стонет в руках Артура, цепляясь пальцами за его рубашку и отчаянно не желая, чтобы происходящее когда-нибудь прекратилось. Король снова удивляет его, когда говорит, пряча лицо у него за плечом: - Ты спрашивал, как там было?.. – Артур замолкает, пытается подобрать слова и выбирает то, что по его мнению больше всего описывает ситуацию. – Там не хватало тебя. Мерлин улыбается и оставляет легкий скользящий поцелуй на его щеке. И никто кроме них не поймет, что на самом деле это было: «Люблю тебя» и «Будь со мной всегда». The end