***
Я так больше не могу. Еще одна шутка в стиле «Руслачев, где твои красные лосины?» или «Почему ты перестал снимать «Пора валить» с Кшишгейским? Неужели расстались?» и я, наверное, взорвусь. Когда это только начиналось, я был уверен в том, что ему рано или поздно надоест мусолить одну и ту же тему. Зря был уверен. Со временем все стало еще хуже, чем было тогда. Если в начале нашего знакомства я знал, что можно ожидать от «Короля всея Рунета», то позже я просто перестал его понимать. Как и до этого, в его видео и обзорах продолжал упоминаться я, почти всегда в далеко нелестном свете, но при личных встречах все стало иначе: он стал дружелюбнее ко мне относиться, его шутки уже не имели такой провокационный характер и почти не обижали меня, а то, как он повел себя тогда, на стенд-апе в Питере, как он отзывался обо мне… Я просто совершенно перестал понимать этого человека. Когда-то мне даже казалось, что мы друзья, но после его очередной шутки в духе: « <…> Был в гей-клубе только один раз с Усачевым», я вновь путался в таких непростых моих отношениях с Ильей. Но как бы я хотел не путаться в своих чувствах к нему. Это было хуже всего. То странное волнение, которое накрыло меня с головой перед тем, как я вышел на сцену, тот идиотский порыв обнять его, мои постоянные попытки поначалу наладить с ним контакт и многое другое было для меня таким непонятным. До поры до времени, к сожалению. Я слишком поздно понял, что привязался к этому надменному парню, настолько поздно, что к тому времени уже кидал на него едва заметные быстрые взгляды, старался не пропускать ни единого нового ролика и улавливал буквально каждое его движение, слово. Для меня была важна каждая мелочь, и я испугался. Испугался настолько, что решил оборвать все контакты с ним. «Пока не поздно» - уверял тогда я себя. Сейчас мне даже это кажется смешным. Поздно было уже тогда, когда он перестал вести себя со мной оскорбительно, когда перестал ставить меня ниже остальных. Если бы я ушел тогда, не стоял бы сейчас здесь.***
- Парень, слезь оттуда, убьешься же! – испуганно крикнула мне женщина из небольшой группы людей, что уже собралась внизу. И зачем я только выбрал этот способ? Безболезненно и быстро, естественно, были главными критериями, но я не подумал о таком огромном минусе как люди. Люди, которые могут заметить меня, начать отговаривать, вызвать полицию. Нет, это все равно лучше той картины в моей голове, где кто-нибудь из моих друзей или близких приходит ко мне в квартиру и обнаруживает там труп. Думаю, что это было бы слишком жестоко с моей стороны – заставлять их видеть все это первыми. Теперь я понял, что крыша была не лучшим вариантом, но отступать некуда. Выбор сделан, а от шага в пустоту меня отделяет от силы пара минут. Это место я приметил давно, совсем рядом с моим домом, и крыша редко оказывается закрытой. Всегда приятно иметь место, где можешь побыть один. - Усачев?! Вскрик внизу привлек мое внимание. Нет, только не говорите мне, что именно сегодня этот истеричный стенд-апер оказался здесь просто по воле случая. Я посмотрел вниз, уже точно зная, кого там увижу. Ошарашенный Хованский стоял внизу, глядя на меня. Я нервно улыбнулся, ближе подходя к краю крыши. Пятый этаж, я почти наверняка разобьюсь. В ответ на мое действие я увидел лишь еще большее изумление на лице Юры. Когда я уже собирался закончить начатое, меня остановил вздох. Да, за всем шумом толпы, гудением вечернего города и другими посторонними звуками я уловил вздох, который бы даже при желании не смог бы забыть. На этот раз очень медленно, нехотя я опустил голову, боясь встретиться глазами с ним. На меня в упор смотрел Илья. В нем не было ничего из того, что я видел ранее. Никакой самоуверенности, наглости и похожих чувств, только ужас. Он будто не мог ничего сказать и, стоя рядом со все еще изумленным Хованским, только качал головой из стороны в сторону, смотря на меня. Я не понимал, что мне делать. Весь мой и так не идеальный план был разрушен вдребезги. Я ведь был полностью уверен, что он в Москве. Что он узнает об этом от кого-нибудь из знакомых, но не вот так. Не увидит собственными глазами это. Я стоял в полной растерянности, не понимая, что теперь делать. Потеряв его из виду буквально на секунду, я стал вновь искать Илью глазами. Вот стоит Хованский, но Мэда рядом нет. Я запаниковал. Судорожно обшаривая толпу взглядом, я никак не мог найти свое единственное препятствие перед прыжком. Где он? Так нигде и не найдя его, я подошел вплотную к перилам, старым и ржавым, отгораживающим меня от края крыши, перелез, осторожно ступая на облупившуюся краску и взялся руками за поручни. Вот и все. Ильи нет там, а значит, я могу не беспокоиться о том, что он увидит меня. Последний раз гляжу вниз, собираясь прыгнуть, ведь если продолжу медлить, полиция все-таки приедет и снимет меня отсюда. Дверь с лестничной клетки резко открывается от сильного толчка, и на крышу влетает Мэд, взъерошенный, запыхавшийся и с диким огнем в глазах. Я замираю. Он долю секунды оглядывается по сторонам, ища глазами меня и, найдя, тут же бежит ко мне. Что сейчас будет? Или я просто разожму пальцы и отправлюсь в секундный полет, или Илья заставит меня не делать этого. Но что потом? Потом он станет допытываться о причинах моего поступка, я расскажу ему, а потом? Хоть опять на крышу лезь. Нет, лучше все закончить сейчас, без лишних признаний в вечной любви и слезных прощаний. Я закрываю глаза, разжимаю пальцы и медленно отклоняюсь назад, край крыши уходит у меня из-под ног. Сейчас будут доли секунд свободного полета и, если мне повезет, больше ничего. Однако я, видимо, не рассчитал скорости Мэда, и вместо свободного падения и смерти мне достается синяк на руке там, где сейчас держит меня Илья, и его разъяренное лицо прямо передо мной. Он злится? Не понимаю. Меня грубо перетаскивают через перила, а потом и вовсе закидывают на плечо. Я пытаюсь вырваться, ведь показаться перед кем-то в таком виде, по меньшей мере, унизительно, но на мои попытки никто не обращает внимания. Я слышу звук подъезжающего лифта, его двери открываются, и он входит туда, таща и меня с собой. - Илья! – никакой реакции. – Отпусти меня сейчас же! – будто издеваясь, лишь перехватывает меня поудобней. Двери лифта, старого и затхлого, закрываются, и он движется вниз. В тишине мы выходим из лифта, из подъезда. То место, куда мы идем, я определяю лишь к тому времени, когда мы сворачиваем на соседнюю улицу и доходим до моего подъезда. Во все еще нерушимой тишине, Илья ставит меня на землю и тянет по лестнице вверх. Возле моей двери он, наконец, открывает рот, но одаривает меня лишь коротким: - Где ключи? Я, до сих пор не до конца понимая смысл того, что сейчас происходит, отдаю ему ключи. А Илья, в свою очередь, молча открывает дверь и пропускает меня в собственную квартиру. Теперь, когда мы остались одни, я, наконец, хочу ему объясниться. - Я… - он дает мне даже вставить слова. - Молчи и слушай меня, свои оправдания скажешь немного позже. – Он нахмурился, и мне не оставалось ничего другого, кроме как послушаться его. – Никогда, слышишь, никогда не смей так делать. Какой бы серьезной не была твоя проблема, она решаема. Я не знаю, что случилось, но если бы я опоздал, я бы не простил себе этого, понимаешь? – я молча кивнул. – Лучше рассказывай мне, хорошо? Я помогу тебе. Только не нужно сразу идти на такие крайние меры. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя на этой крыше, и мне плевать, что это звучит по-гейски. Несмотря на комичность его последней фразы, он серьезно смотрел на меня. - Ты хочешь знать, в чем заключается моя проблема? – теперь настал его черед молча кивать. – Хорошо. Я немного наклонился, приближаясь к нему и чувствуя его теплое дыхание на своих губах, и сделал то, что так много раз представлял себе – легко, почти невесомо коснулся своими губами его, почти сразу отстранившись. Сразу нахлынуло смущение, и я покраснел. Хотелось провалиться под землю или вернуться обратно на крышу. Вопреки моим ожиданиям, он не засмеялся, не разозлился, а улыбнулся. Улыбнулся и притянул меня к себе для повторного поцелуя. Нежно прикоснулся своими губами к моим, при этом не делая ничего более. Легко провел языком по моей верхней губе и снова улыбнулся, отстраняясь и сжимая меня в объятиях. - Илья? - Да? - Что это было? - Я же обещал, что помогу тебе, Руслан. - Это просто помощь? - Нет, это еще и гарантия того, что ты больше никогда не залезешь на эту чертову крышу.