Письма Камбары Яёй

Стол — не то чтобы большой, скорее, наоборот. Но маленький лист бумаги делает его просто огромным, почти безграничным: плоскость на плоскости — жалкое подобие мира. Яёй выводит каллиграфически ровным почерком: «Здравствуй, Акихито. Как у тебя дела?» Смотрит удивленно на черные иероглифы — чужой почерк, чужие слова — усмехается, незнакомо, зло, и передумывает. В результате Акихито получает нелепую открытку из серии «Аккуну от Яччан», а неотправленное письмо таковым и остается. Потом появляется второе, третье, четвертое... Яёй входит во вкус, пишет свои странные серьезные письма по несколько штук в день и перестает их считать, аккуратно складывает вместе, чтобы перечитывать долгими тоскливыми вечерами. Впрочем, она обманывает себя: вряд ли она когда-либо достанет эти чертовы листочки, где в сухих, ломких бумажных словах прячется настоящая Камбара Яёй, без масок, уверток и недомолвок — самый главный и страшный секрет ее жизни. Да и долгих тоскливых вечеров в ее мире не существует по определению — она сама не до конца осознает, зачем выплескивает на бумагу свои полумертвые чувства. На самом деле маска у нее одна — на все времена, многоликая личина всех видов несерьезности и легкого безумия. Невесомая, незаметная, эта маска словно прячет Яёй от остального мира. «Ну или остальной мир от меня», — думает Яччан и тут же забывает об этом. Невидимая стена застывает непреодолимой преградой: в Яёй серьезную, ответственную, Яёй-настоящую мать, а не легкомысленную вертихвостку с открытки не поверит уже никто. Исключение составляет разве что Изуми — впрочем, речь не о ней. В ящике стола растет стопка писем. Проходит не так много времени, всего ничего, и Яёй посылает Акихито вторую открытку, такую же откровенно нелепую, как и первая. Зато за нелепостью так легко скрыть страх, а она действительно боится. Не за себя, от этого она отучилась давным-давно, но ее крошка Аккун постоянно влипает в неприятности — такое ощущение, что он просто их притягивает. Яёй думает, что современная наука явно упустила из виду какой-то частный случай всемирного закона тяготения — быть того не может, чтобы его не было. Приходит время Спада — очередная неприятность, и конечно же с Акихито что-нибудь да случится. Это тоже такой закон: с Акихито вечно что-нибудь случается — доказано Камбарой Яёй. С ним действительно происходит неприятность, большая и почти фатальная — он чуть не умирает. Но «чуть» — не считается, и можно бы уже дышать спокойно, только неприятности на этом не заканчиваются. И Яёй отправляется в путь. Записки, полученные Акихито и его друзьями, — исключение из ее собственного правила: письма должны оставаться неотправленными. Впрочем, на полноценные письма они не тянут — так, несколько загадочных слов, дающих надежду, совсем в ее духе, поэтому Яёй спокойна. Наверное, из нее вышла такая же плохая мать, как сестра — из ее бывшей подруги. Она думает об этом отстраненно, посылая Акихито спасать Курияму Мирай. Конечно, на самом деле ее сын спасает весь мир — как же иначе, но так считают только двое: она и Изуми — та самая, что не верит обманке-маске. Яёй выпрыгивает в окно, зная, что все будет хорошо — это ее способ обмануть судьбу. А где-то там, далеко, на бесконечной плоскости огромного стола лежит не то что неотправленное — ненаписанное — последнее письмо: белый лист, пустота, одновременно начало и конец. В конце концов, нельзя абсолютно точно передать бездушными строчками то, как болит душа: уж Камбара Яёй знает это наверняка.