Треног

Треног. «Встань на путь истинный, пока не поздно…» Отец Григорий Федор бежал изо всех сил. Дикий страх гнал его вперед и вперед. Он уже не понимал, куда он бежит и есть ли в этом смысл, но ничего поделать не мог. Все что оставалось это пытаться увернуться от свистевших вокруг пуль и надеяться добраться до укрытия. Откровенно говоря, шансов выжить почти не было, и он это прекрасно понимал, но что-либо изменить в сложившейся ситуации уже было нельзя. Приходилось тупо бежать и молиться всем богам… А начиналось все вполне неплохо. Руководству сил сопротивления, коим авторитетно называл себя Семен, считавший себя главным противником пришельцев, пришла информация о том, что в Сити-17, городе, назначенном Альянсом столицей, случился какой-то переполох. Никакой достоверной информации не было, поэтому слухи ходили самые разнообразные. Кто-то говорил, что доктор Брин, наместник Альянса на Земле, то ли убит, то ли свалился со своей Цитадели. Говорили про то, что Сити-17, практически разрушен и теперь власть Альянса уже та, что раньше. Но самые странные слухи ходили про какого-то бородатого мужика в очках и черно-рыжем защитном костюме, который якобы одним гвоздодером уничтожил целую армию пришельцев. Федор, конечно, ничему этому не верил. В том тихом поселке, в котором он жил с детства и прежнее название которого никто уже и не помнил, а теперь называвшемся просто Населенный пункт №45324/564, с тех пор как случилась семичасовая война, не происходило ровным счетом ничего интересного. Конечно, как и во всех других местах, был установлен пост пришельцев и расположен отряд модифицированных солдат, которые следили за порядком, но по большому счету Населенный пункт №45324/564 как был дырой до смены власти, так ей и остался. Понимали это, видимо и солдаты Альянса, которые не проявляли никакого интереса к жизни поселка. Хотя, все-таки, кое-что поменялось: жителям была выдана единая форма, телевидение и все средства связи были отключены, а единственное на всю округу предприятие по производству цемента, вокруг которого и расположился поселок, было закрыто. Ходили слухи, что там что-то делают пришельцы, однако установить точно это не представлялось возможным, так как теперь всякое передвижение так же контролировалось силами Альянса. Правда, были во всем этом и положительные моменты: в центральном районе был установлен огромный экран, по которому вечерами показывали выступления доктора Брина, а по выходным бывало, даже показывали фильмы про то, как замечательно стало жить после того, как Землю взял под свою опеку и покровительство Альянс. В общем-то, Федор не очень любил смотреть эти передачи, но выбора особо у него не было. Да и патрули, случалось, следили за тем, чтобы граждане ходили на сеансы, в противном случае… впрочем, об этом никто толком ничего не знал. Человек, схваченный солдатами, просто исчезал. Навсегда. Когда пришли известия о том, что началось что-то вроде восстания против пришельцев, Семен созвал всех, кто, по его мнению, мог участвовать в акции против Альянса. Федора в том числе. Надо заметить, что Федор не испытывал большой неприязни к оккупантом. Нет, он не был трусом или глупцом, просто жизнь до семичасовой войны была так давно, что он ее почти не помнил. Он привык получать свой пищевой паек, видеть доктора Брина на экране, заниматься ничего не деланием, и нарушать этот привычный порядок ему совсем не хотелось. Основная масса мужчин, живших в Населенном пункте №45324/564, ненавидела доктора Брина и новую власть, видимо за то, что продажа спиртного была сразу запрещена, а вместо этого установлены автоматы, с надписью Личный запас доктора Брина, которые совершенно бесплатно выдавали баночки с водой. Вода эта, как ни странно, в чем-то обладала схожим с алкоголем свойством – зависимостью. Те, кто часто употребляли ее, не могли без нее и дня прожить. Как выяснилось, они вообще долго не могли прожить. Федору повезло. Он в свои 25 лет во многом уже разбирался. Еще маленьким видя как изможденные люди стояли в очередь к автомату, издавая какие-то нечленораздельные звуки и глядя на мир пустыми глазами, ожидая, когда привезут новый запас баночек с водой, он дал себе слово, что не притронется к этой дряни. На собрании, куда пришло человек 15 и проходившем в старом бараке, на стенах которого по какому-то упущению Альянса висел портрет не с Брином, а с каким-то лысым бородатым мужиком с хитрым прищуром, Семен, не долго думая, предложил «замочить всех гадов к такой-то матери». В принципе все были согласны, но вопрос был в том, как это сделать. Долго спорили и обсуждали, и, в конце концов, решили, что внезапность и неожиданность нападения, должны повергнуть врага в замешательство, а вместо оружия придумали использовать обломки арматуры и куски водопроводных труб. Операцию решили провести утром завтрашнего дня. Никакого конкретного плана действий разрабатывать не стали, решив, что по ходу дела все прояснится, тем более что дед Егор принес с собой большую бутыль самогона, на которую по ходу обсуждения все нервно поглядывали. Федор, конечно, знал, что это такое, но пить не стал. Ему было страшновато. Завтра их всех могли убить, а то и еще что похуже. Придя домой, он лег на старый вонючий матрас, и долго лежал, тупо глядя в потолок. В его мозгу крутилась всего одна мысль: «Зачем? Какого черта мы должны делать то, что 15 лет назад не сделали вооруженные силы Земли, да еще и без оружия». Впрочем, отказаться от участия в этом мероприятии он не мог, ибо чувствовать себя трусом всю оставшуюся жизнь – удовольствие сомнительное. Для многих утро следующего дня было тяжелым. Самогон деда Егора в сочетании с водой из личного запаса доктора Брина давал поразительный эффект. Настолько поразительный, что на условленное место встречи вместо 15 человек пришло 13. «Значит так», сказал Семен, разя перегаром, и пуча красные от похмелья глаза, «Ща гадов мочить будем!». Возражать никто не стал, впрочем, особого воодушевления тоже не наблюдалось. Федор взял с собой гаечный разводной ключ, которым однажды он убил здоровую крысу, но вот поможет ли он против плотно экипированных солдат Альянса? Федор в этом сильно сомневался. Странное металлическое сооружение, которое возвели пришельцы много лет назад, выглядело угрожающе неприступным. На самой его крыше, находилась крытая светлым материалом огороженная площадка, на которой обычно дежурил кто-то из солдат. Территория вокруг была вычищена, так что подобраться незаметно было невозможно. Тут же, неподалеку, пролегала железная дорога, по которой давно не ходили обыкновенные поезда. Здесь, с точностью до секунды, каждый день проходил состав Альянса, состоящий из высокого и узкого локомотива и нескольких вагонов. Говорили, что в таких вагонах в специальных колбах перевозят тех, кого забирают солдаты. Куда их увозят и зачем, Федор предпочитал не задумываться. Когда они всей толпой подошли к зданию вокзала, и им открылся вид на укрепление Альянса, они с удивлением обнаружили, что в пределах видимости нет ни одного солдата. Даже на крыше. «Гы!» осклабился Семен, хлопая красными глазами. «Испугались! Знают, что щас кончать их буду!» и с диким воплем ринулся по направлению к укреплению, нелепо подпрыгивая и размахивая дубиной. «Стой! Идиот!» заорал Федор, но Семена было не остановить, он уже подбежал к зданию и пытался открыть дверь. Остальные, видя, что ничего не происходит, потянулись вслед за ним. Федор не торопился. Ощущение что должно что-то произойти не давало ему двинуться с места. Однако, отбиваться от повстанцев (теперь они себя так с гордостью называли) ему не хотелось. Медленно догоняя остальных, Федор прислушался, ему казалось, что где-то заработал большой пылесос. При этом звук понемногу нарастал. «Что это?» - спросил Федор в слух. Все замерли и завертели головами. То, что это не был большой пылесос, Федор сообразил первым. «Бежим! Альянс!» заорал он во всю глотку, почти одновременно с первыми выстрелами и Семеном. Только Семен орал от того, что очередь из пулемета, выпущенная вылетевшим на большой скорости из-за здания вокзала транспортером Альянса, прошила его наискосок. Второй транспортер вылетел с противоположной стороны. Семен корчился в агонии на земле, а остальные бросились наутек в единственное укрытие – здание вокзала, но шансов у них почти не было: один транспортер висел в воздухе и обстреливал их из пулемета, второй приземлился, и из него посыпались экипированные в черную униформу оперативники Альянса, вооруженные дробовиками и импульсными автоматами. Несясь сломя голову, Федор слышал глухой и упругий звук выстрелов из оружия Альянса. Боковым зрением он видел, как его товарищи, бежавшие кто впереди, кто позади падали один за другим в брызгах собственной крови. Когда Федор добежал до вокзала и оказался внутри, не успев осознать происшедшее, он увидел, что его родной поселок затянут клубами дыма, а там и сям в землю врезаются снаряды. Странно было то, что снаряды не взрывались, а разламывались или открывались, Федор не успел толком это рассмотреть. Зато он четко увидел, как оттуда выпрыгивали шарообразные существа на тонких ножках. «Хэдкрабы!», успел подумать он как взрыв, оглушил его и отшвырнул далеко вглубь здания. Это был сон. Будто он еще маленький играет в своем дворе. Будто нет еще никакого Альянса, а люди вокруг веселые и красиво одетые. Федя гуляет как всегда один. Впрочем, не совсем, рядом с ним бегает соседский пес. Обычная дворняга, но для Федора это больше чем просто собака, это его друг. Друга звали, кажется, Шариком, но все его называли Треногом. Дело в том, что у него не было задней лапы, но пес, казалось, от этой потери совсем не переживал. Жизнерадостно тявкая, он бегал вокруг Федора и составлял компанию, куда бы тот не направился. Родители Федора спокойно относились к тому, что он играет с собакой, так как знали, что пес никому не причинит зла. Но что-то было не так. Подняв глаза, маленький Федя увидел, что небо потемнело, все вокруг становилось серым и безжизненным: дома приобретали неухоженный и запущенный вид, люди старели на глазах, их одежда превращалась в одинаковые грубые робы, а посреди города прямо из земли вырастала огромная черная башня. Феде захотелось кричать но он не мог ни пошевелится, ни издать ни звука. Посмотрев вниз, он увидел, что Треног ощетинился на него, глаза его бешено вращались, а пасть постоянно открывалась, сверкая зубами. Казалось, пес лаял, но Федя ничего не слышал из-за грохота, который шел со всех сторон. И когда страх окончательно сковал его волю, пес ринулся на него и острыми зубам впился в ногу. Очнулся Федор от собственного вопля и боли в ноге. Несколько секунд он просто лежал, не понимая, где он и что случилось. Воспоминания возвращались постепенно. Когда же он вспомнил свои последние минуты перед тем, как его оглушило взрывом, он вскочил с мыслью бежать отсюда подальше, пока его не нашли солдаты, но тут же скорчился от боли. «Перелом!» пронеслось в его голове, но, осмотрев конечность, понял, что это всего лишь здоровый синяк. «Черт, подумал он, я легко отделался!» Нельзя сказать, что погибшие повстанцы были его большими друзьями, но мысль о том, что большинство из тех, кого он знал, убиты, радости не доставляла. Осмотревшись, Федор увидел, что он находится в полуразрушенном помещении. Единственный выход был впереди: прямо по коридору располагалась дверь, которая, как предположил он, вела на улицу. Федор кое-как встал и направился к ней. От мгновенной смерти его спасла больная нога: сделав первый шаг, он не удержался и грохнулся на пол. В тот же момент прозвучала длинная пулеметная очередь. Пули пролетели мимо его лица, чудом не оторвав нос и не продырявив череп. Заорав от страха, Федор сгруппировался и откатился назад в угол и там замер. Стрельба прекратилась. Неподвижно и в полной тишине он просидел минут пять, но как ни странно ничего не происходило. «Что за хрень, думал Федор, кто стрелял, и какого хрена он молчит?!». Сидеть в углу становилось неудобно. Надо было что-то предпринимать. Поглядев по сторонам, в куче хлама, окружавшем его, он нашел осколок зеркала. Стараясь производить как можно меньше шума Федор подобрал его и начал аккуратно двигаться к углу, из-за которого стреляли. Очень медленно, Федор выставил кусок зеркала так, чтобы ему было видно, что происходит за поворотом. Он ожидал увидеть все что угодно: солдат Альянса, спятившего местного жителя, да много кто мог стрелять, но то, что он увидел, повергло его в изумление плавно переходящее в истеричный смех. За углом, пялясь в пространство единственным глазом прицела и водя дулом из стороны в сторону, расположенным на плоской металлической морде, стояла самонаводящаяся турель Альянса. Эта полутораметровая металлическая конструкция на трех ногах, без разбора стреляла во все живое (и мёртвое, но бегающее), что не принадлежало захватчикам. Оборвав свой немного нездоровый смех, Федор решил, что пора выбираться из этих руин. Он осмотрелся. Коридор уходящий вперед, оканчивался дверью. Где-то в метре от того места, где он сидел, вправо и влево шел еще один коридор, перпендикулярно пересекавший первый. Слева стояла турель, что было справа, выяснить было возможно, лишь высунув голову и получив в затылок очередь. Потолок был частично разрушен, поэтому окружающую обстановку было видно неплохо. Впрочем, с наступлением ночи все грозило погрузиться в кромешную тьму. Федор кое-как поднялся, и хотел было двинуться назад, подальше от этого смертельного перекрестка, но увидел, что все это время он сидел в тупике. Осознание того, что он заперт в этом маленьком кусочке пространства приходило медленно, вместе с липким страхом и желанием громко заорать от отчаяния и злобы. «Думай, думай, думай!» говорил он сам себе, пытаясь успокоиться. Еще раз внимательно обшарив стены он убедился, что пути назад нет, а до проломов в потолке добраться было невозможно, слишком высоко. Все что оставалось в его распоряжении это клочок пространства размером метра два на два, остальное, было во власти турели. Оставался, правда, еще вариант, о котором Федор подумал в последнюю очередь: быстро прошмыгнуть мимо треноги, забежав за следующий угол, и, идя прямо по коридору, добраться до двери… Бегал Федор, в общем, неплохо, в чем сегодня утром он убедился в очередной раз, но проблема была в том, что на ноге растекался здоровенный синяк, а ширина коридора, простреливаемого турелью, была не маленькой. Вероятно метра три. Кроме того, места, чтобы разбежаться и прыгнуть, тоже не было. Дело принимало совсем неважный оборот. Федор вспомнил про то, что случилось с поселком и ему стало совсем плохо: он прекрасно знал, что происходит с людьми, когда в них вцепляются хэдкрабы. При мысли о том, что это может произойти и с ним, его бросило в холодный пот. Все что угодно, только не это! Лучше уж быть расстрелянным турелью. Черт! Да лучше бы он вообще не очнулся, чем провести остаток дней ходячим трупом! И как будто в ответ на его мысли дверь в конце коридора жалобно скрипнула и приоткрылась. Федор, забыв про синяк, вскочил и уставился на нее. Худшие его опасения грозили стать реальностью: прямо по направлению к нему по коридору бодро двигался обыкновенный хэдкраб. Подняв передние лапки и не отвлекаясь по сторонам, желто-розовый мячик катился к Федору, который с воплями уже метался по своей каморке в поисках хоть чего-то чем можно обороняться. Ничего подходящего, как назло, не находилось. Обломки кирпичей и куски штукатурки, гнилые доски и старые газеты помочь ни чем не могли. Внимание Федора привлек небольшой алюминиевый тазик, одиноко лежавший в углу. Это был вариант. Схватив его, он прижался к стене и тут вспомнил про турель, стоявшую за углом. Как он мог забыть! Сейчас она сделает из мерзкого животного решето, как только краб попадет в предел ее видимости. Хэдкраб невозмутимо приближался. Пока он был вне пределов досягаемости треноги, но быстро приближался к углу, за которым она стояла. «Давай, давай, маленький засранец, иди к папочке, ближе, ближе» - шептал Федор крабу, ожидая, что он вот-вот будет сметен очередью. Но надеждам его не было суждено оправдаться. Громко завопив, хэдкраб бросился на Федора, не дойдя до угла несколько сантиметров. Прыжок его был настолько стремителен и быстр, что турель даже не попыталась реагировать, зато Федор не оплошал: хэдкраб врезался в таз, который Федор резко выставил перед собой. Несмотря на свою маленький размер и небольшую массу, сила удара была такая, что Федора опрокинуло на спину, однако он успел швырнуть таз вместе с хэдкрабом на пол и быстро сесть на него сверху. Отдышавшись, Федор осознал всю нелепость своего положения, теперь он не мог встать, не выпустив мерзкое существо. Краб, накрытый тазом, тоже очухался и зашевелился. «Ну что, попался?» без особой радости произнес Федя. «Я тоже…», совсем грустно добавил он. Ситуация становилась совсем безвыходной: если раньше он мог хотя бы двигаться в пределах своей тюрьмы, то теперь вынужден неподвижно сидеть. Сидел Федор долго. Вероятно около часа. При каждом звуке он вздрагивал, опасаясь, что это еще один мерзавец лезет поближе с ним познакомится. Возился и хэдкраб. Он издавал какие-то стрекочущиее звуки и временами бился об стенки таза. Вероятно, ему тоже было неудобно. Долго так продолжаться не могло, Федин зад и ноги совсем затекли, хотелось в туалет, и когда он совсем уже было решился вскочить, откинуть таз и запинать хэдкраба ногами, дверь с грохотом распахнулись и в коридор ввалились несколько зомби, с такими же хэдкрабами на головах. Вся эта толпа разом двинулась по направлению к Федору, который просто онемел от ужаса и сидел неподвижно, забыв про свои затекшие ноги и зад. Мертвяки двигались медленно, театрально заламывая руки с неестественно длинными пальцами и нечленораздельно завывали. Правда, иногда проскакивали какие-то обрывки слов, особенно часто они орали что-то вроде «Больно! Больно!», но в целом было ощущение, что вопят они совершеннейшую абракадабру. Зомби были явно свежие, не подвергшиеся основательной мутации. Их пальцы еще только начали вытягиваться, а кожа на животах еще не успела разойтись, открыв вываливающиеся внутренности. Тем не менее, симпатичнее от этого мертвецы не становились. Более того, Федор с ужасом осознал, что это его бывшие односельчане. Вон тот, с краю, тощий и длинный явно был когда-то Василием, жившим по соседству, хорошим в общем мужиком, а теперь ставшим таким вот страшилой. По центру, впереди всех ковылял дед Егор, чей самогон они недавно употребляли. Несмотря на пережитые за последние часы ужасы, у Федора хватило ума бояться сидя на перевернутом тазу и не вставать. Хэдкраб под ним зашевелился особенно резво, видимо услышал или почувствовал собратьев. Федор подумал, что еще не много и он просто сойдет с ума от страха. Но в тот момент, когда Федя уже прощался со своей жизнью, а потребность в туалете разрешилась сама собой, раздалась длинная пулеметная очередь. И хоть выстрелы были чрезвычайно громкие и резкие, для Федора они звучали слаще всякой музыки. Турель валила мертвецов одного за другим. Как только зомби выходили из-за угла и попадали под обстрел, их многократно дырявило и, буквально, разбрасывало по сторонам. «Да! Убей их! Убей их всех!!!» орал Федор. Минут через пять последний ходячий покойник был расстрелян и около Федора образовалась внушительная гора трупов. Казалось, что тут пошалил какой-то злобный великан, попавший в час пик на автобусную остановку: кругом валялись тела и их части, а стены заляпаны кровью и какими-то ошметками. Посреди этого бардака на помятом тазу сидел Федор, и никак не мог поверить в то, что опять остался жив. То, что дверь в конце коридора открывается опять, Федор увидел сразу. А вот когда в нее вошел живой и, казалось, нормальный человек, Федору показалось галлюцинацией. Тем не менее, это было так. Более того, вошедшего человека он знал достаточно неплохо, это был Николай, один из тех двух, кто не пришел на их сегодняшнее утреннее мероприятие. - Коля! Я здесь! – завопил Федор подпрыгивая на тазу. Вид у Коли был какой-то несвежий и опухший. «Да эта сволочь только проснулась после вчерашней пьянки!» догадался Федя. Николай, увидев Федора, явно опешил, и не знал что сказать. Потом, увидев горы трупов вокруг, заикаясь, промямлил: - Ф-фигасе, ну т-ты Федя монстр…, г-голыми руками п-порвал… - и направился в его сторону. - Стой, дебил! Там пулемет, стой, говорю! До Николая, видимо, доходило плохо, ибо выпил он вчера не мало, но истеричные нотки в голосе Федора, так несвойственные ему, обычно спокойному и флегматичному, заставили его повиноваться. - Ф-федя, я что-то не п-понял, проснулся а тут т-такое… - заныл Николай. Федор, как смог, вкратце рассказал, что произошло. Как ни странно, его рассказ произвел на Николая успокаивающий эффект. Вероятно, тот считал, что все им увиденное плод его воображения, отравленного алкоголем. - Надо как-то избавиться от хэдкраба…- закончил свой рассказ Федор. - Так это, может таз п-придавить чем сверху? – придумал Николай и стал оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. Разного хлама вокруг лежало предостаточно. В конце концов, он вытащил здоровый обломок балки и поволок его. - Дальше не ходи! – скомандовал Федор - За углом турель, кидай отсюда. Николай, кряхтя, поднял балку и изо всех сил швырнул ее в сторону Федора. - Осторожнее, твою мать! - завопил тот, когда кусок бетона чуть не проехал ему по ногам. Дальше, начиналось самое сложное: встав одной ногой на таз, Федор с трудом поднял балку, и, предварительно убрав ногу, опустил кусок бетона на таз. Хэдкраб, почуяв неладное, заметался и заверещал, но сделать ничего уже не мог. - Вот теперь точно попался! – злорадно проговорил Федя и с наслаждением потянулся. - Ну а как тебя вытаскивать будем? – спросил Николай. Ответа у Федора не было. Как же он завидовал своему знакомому! А тот тем временем продолжал жаловаться. Что-то ныл про то, что всех убили, про проклятых зомби, про убитых солдат Альянса… Стоп! - Ну-ка, еще раз! Что ты сказал про солдат? – оживился Федор. - Ну дык, это, там один хрен п-притащил РПГ. Т-транспортер-то и сбили. Так за это, н-наверное тут всех и п-поубивали… Кажется у Федора появилась идея. - Слушай, Коля. Давай быстро наверх, и тащи сюда, как хочешь, одного мертвого штурмовика, Понял? Николай понял. Шанс действительно был. Если переодеться в их форму, то, возможно, турель примет Федю за своего. А может и нет… Гадать смысла не было, и Николай побежал наверх. Не было его около десяти минут. Когда он вернулся, с трудом волоча солдата за ногу, Федор уже начал нервничать и думать что Колю убили. - Чего так долго? - заорал он. - Дык, это, в-выбирал… - Ну и как ассортимент?! – не мог успокоиться Федор. - Н-ну их там много. Я ж это, п-посвежее нашел… без изъянов… - Ладно, давай, раздевай его. И кидай сюда. Николай начал с бронежилета. Оказалось, что это не так просто, все было сделано на совесть, а, кроме того, явно не по земным стандартам. Кое-как стащив бронежилет, он со всего размаха швырнул его Федору - Первый п-пошёл – радостно прогудел он - Не отвлекайся. Все снимай! Добравшись до ботинок, Николай замер, и как-то напряженно сказал: - Не, они точно н-не люди… - Ну что там еще – спросил Федор разбираясь с бронежилетом. - Они шнурки даже не б-бантиком завязывают… - Морскими узлами что ли? Развязывай! Николай как-то с опаской дальше стал возиться с униформой. Когда с солдата было снято все, кроме нижнего белья (не очень-то хотелось смотреть, что Альянс делал с людьми, и каких частей у модифицированных особей не хватало…) и очередь дошла до шлема с противогазом, Николай опять остановился: - Чё-то ссыкотно м-мне как-то… Не хочу я на его р-рожу смотреть… - Давай-давай! Снимай. Без него вся затея хэдкрабу под хвост! Тяжело вздохнув, Коля начал было возиться с головой солдата, как раздался длинный и протяжный вопль. Затем второй и третий. А потом целый их хор зазвучал со всех сторон. Николай медленно поднялся. Его трясло крупной дрожью, а между ног растекалось темное пятно. - Б-быстрые з-зомби… - только и смог произнести он, заикаясь сильнее обычного. - Черт! Шлем! Коля, сними этот сраный противогаз! – орал Федя. Но Николай уже бежал к выходу на негнущихся от страха ногах. Федор был полностью одет в униформу Альянса, но без намордника все это не имело никакого значения. За прошедшие несколько часов он уже столько раз боялся, что у него, похоже, выработался иммунитет к страху. А может, он просто устал. И когда быстрые зомби посыпались, казалось ото всюду: с потолка, стен, даже откуда-то из под земли, он просто сел рядом с накрытым тазом хэдкрабом и подумал, что вот это уже точно конец. Турель делала свое дело: гора трупов росла просто ежесекундно. Зомби вопили, бессмысленно носились, и пытались добраться до закутка, в котором сидел Федор, но пока у них ничего не получалось. Внезапно его осенила идея. «О, черт, только не это! Только не это!» простонал он. Но, кажется, это был единственный выход… В детстве Федор был замкнутым ребенком. Он предпочитал проводить время наедине со своими игрушками, а не в шумной компании своих сверстников. Родители надеялись, что когда он пойдет в школу (было это естественно еще до семичасовой войны), то станет более общительным и заведет новых друзей. Увы, этого так и не случилось. Федор по-прежнему предпочитал оставаться в одиночестве или Треногом. Временами, это очень сильно беспокоило его родителей, но затем, случились известные события, и их стали беспокоить уже совершенно иные проблемы… Когда Федор вырос и стал жить самостоятельной жизнью, то вполне четко отдавал себе отчет в том, что настоящих друзей у него нет. Его всегда рады были видеть в компании, с ним многие общались, но человека, с кем бы он мог поделить самое сокровенное и важное, человека, которому он мог бы полностью доверять, не было и не предвиделось. Он случалось, задумывался, каким бы он хотел видеть своего лучшего друга, и каждый раз выходило так, что он тоже должен быть немногословен, молчалив и надежен, и каждый раз он убеждался, что такого человека в его окружении нет. Не то чтобы это его сильно огорчало, но иногда Федору очень хотелось разделить с кем-то свое одиночество… …Мертвый хэдкраб одевался на голову очень плохо. То ли его скукожило перед смертью, то ли Федя выбрал самого маленького, из кучи валявшихся вокруг, но факт оставался фактом. Приходилось постоянно его поправлять и придерживать. Правильность принятого Федором решения подтвердил один из последних мертвецов. Он сумел преодолеть пространство, простреливаемое турелью, и ввалился в каморку Федора. От быстрого зомби несло гнильем. Да и выглядел он неважно: кожи нет, полусгнившие мышцы обтягивали частично выступающий скелет. Удивительно, как ему удавалось бегать, да еще с такой скоростью! Впрочем, Федору некогда было искать ответ на этот вопрос. Он стоял и не знал что делать. Зомби тоже замер. Видимо, он не мог понять, кто перед ним: собрат по несчастью или жертва. Неловкая пауза затягивалась. Даже турель замолчала, перестреляв всех противников. Делать нечего: «УУУАААЫЫЫАГГРРРХ!!!» как можно более дурным голосом возопил Федор и стал размахивать руками, изображая зомби. Настоящий зомби по-прежнему стоял и молчал. «Не верит!» - с ужасом подумал Федя и завыл еще громче и дурнее. Быстрый зомби продолжал стоять и молчать. По всей видимости, он впервые столкнулся с таким экземпляром. Федор, для пущего реализма начал сильнее размахивать руками, это его и подвело: в тесноте и темноте он задел рукой хэдкраба на голове и тот медленно, но неотвратимо начал сваливаться. «Ой!» только и смог сказать Федя, когда краб шмякнулся на пол. Тут у зомби рассеялись всякие сомнения, и он дико заверещал, готовясь к броску и немного откинувшись назад. В какой-то момент Федору показалось, что сейчас труп начнет бить себя кулаками в грудь, как какой-нибудь орангутанг перед дракой, но дожидаться этого он не стал. С не менее громким воплем: «Пошел в жопу, урод!!!» он, что было сил, толкнул зомби руками. Тот, не ожидавший такого поворота событий, вылетел в коридор, и дальнейшую его судьбу решила турель. Хэдкраб, управлявший телом, полетел в одну сторону, а гнилое тело просто разорвало пополам, обдав Федю вонючей зеленой жижей. В очередной раз, отдышавшись и придя в себя, Федор стал размышлять о происшедшем. Одна, еще не совсем сформировавшаяся мысль не давала ему покоя: да, он попал в нелепое положение. Он не мог выйти отсюда и вообще, казалось, находился в безвыходной ситуации, так как полностью зависел от трехногой турели Альянса. Но, начав разбираться в себе, Федор понял, что не испытывает к ней ненависти. В общем, наверное, глупо ненавидеть безмозглую железяку, но если хорошенько подумать, то все мы бывает недолюбливаем самые разнообразные вещи, в том числе и неодушевленные, верно? Федор попытался даже сосчитать, сколько раз тренога спасала его жизнь. Пусть не специально, но спасала. В какой-то момент он испугался, что начинает испытывать к ней симпатию, поэтому стал усиленно думать о том, что бы она сделала с ним, выйди он за угол… Задумавшись, Федор не услышал всхлипы и тяжелое, какое-то натужное дыхание. Как будто какой-то астматик, потерявший свое лекарство, начинал задыхаться и пытался просить о помощи. Многострадальная дверь в конце коридора вдруг слетела с петель от чудовищного удара и внутрь медленно втащил свое неимоверно распухшее тело зомби, усыпанный гроздью ядовитых хэдкрабов. Увидев Федора зрением управлявшего им краба, зомби издал утробное гудение, а ядовитые твари почти по-кошачьи замяукали. Дело принимало совсем серьезный оборот, ибо Федор знал, что этот труп близко подходить не станет, а будет закидывать свою жертву ядовитыми крабами, висящими на нем же. Федор помнил абсолютно точно, что в детстве была такая штука, называвшаяся телевидением. Они с отцом часто смотрели разные передачи, особенно, они любили смотреть вместе спортивные программы. Почему-то чаще других его отец смотрел игру, название которой Федор уже не помнил. Игра была совершенно скучная и непонятная, но в память ему врезалось то, как ловко один из игроков отбивал битой мяч, пущенный ему прямо в лицо, а комментатор и огромный стадион заходились в экстатических криках. Похоже, пришло время попробовать себя в этой роли. Федор опять бросился вглубь своей каморки в поисках какой-нибудь дубины. Ему снова повезло, под слоем мусора лежал увесистый обломок оконной рамы. В руке он лежал не совсем удобно, но так как Федор был в униформе Альянса, и на руках его были плотные перчатки, то это не было большой проблемой. Перехватив поудобнее свое оружие, Федор принял оборонительную позицию и заорал: «Ну что, жирная тварь! Попробуй, возьми меня!». Он сосредоточился и представил, что стоит в спортивной форме на зеленом поле огромного стадиона с битой в руках. Со всех сторон раздавался мерный гул, издаваемый тысячами зрителей. Федор настолько вжился в роль, что даже мог разобрать отдельные подбадривающие выкрики болельщиков. Внезапно, в его голове прорезался голос комментатора: «Итак, мы видим, что сегодня у нас в роли бьющего легендарный игрок – Федор!». Стадион зашелся в крике. «Федор уже доказал свое право играть в высшей лиге – продолжал не очень хорошо поставленный голос спортивного комментатора – недавно Федор сумел перехватить сложнейшую подачу, причем вместо ловушки он использовал, вы не поверите, алюминиевый таз!». Стадион одобрительно загудел. «Итак! Мы видим, что питчер противника сегодня не совсем в форме, он толст и на нем множество паразитов! Уверен, что наш Федя с легкостью отобьет подачу! Смотрите! Федор в полной готовности! Как уверенно он держит биту! Давай Федя! Питчер готовится к броску! Замахивается! И! Какой странный у него мяч, мне показалось с лапками! И! Бросает! Федя! ДА-А-А!!! Смотрите, как грациозно Федя отбивает подачу! А теперь, где же второй, не менее легендарный игрок защиты, Треног? Вот же он! Давай Треног! Ну! Флай-аут!!! – в экстазе вопил комментатор – Вы только посмотрите, Треног поймал отбитый мяч, прежде, чем мяч коснулся земли!». Шум стадиона достиг просто какой-то неимоверной громкости. Из воображаемого мира Федора выкинуло как-то очень резко и грубо. Пропал комментатор, но шум остался. Просто в какой-то момент Федор понял, что шумит не стадион, а вертолет Альянса. Мертвый ядовитый хэдкраб валялся простреленный турелью тут же, куче своих менее ядовитых собратьев. Пока зомби громко сопел и готовился к новому броску, послышались радиопереговоры штурмовиков. Федор встал наизготовку, и тут его взгляд упал вниз и он увидел, что шлем мертвого солдата, которого они с Николаем так бесцеремонно раздели, валяется неподалеку. Как он там очутился, Федор не знал. Возможно, один из быстрых зомби случайно задел его и тот подкатился ближе. Бросив свою «биту», Федор схватил намордник и стал судорожно его напяливать. В этот момент в коридор вбежали два штурмовика. «У нас тут паразиты!» - быстро произнес один искаженным динамиком голосом. «Производим зачистку» - доложил кому-то второй. Федор решил не испытывать судьбу, столько раз помогавшую ему, и притворился мертвым в углу. Солдаты начали пальбу по зомби из своих стандартных импульсных автоматов. Зомби был живуч, он ходил кругами, выл и пытался швырнуть своих питомцев в солдат. Те, в свою очередь, действовали слаженно, прикрывали друг друга, отходили, если надо, но свое дело делали. Высадив в живучего мертвеца и хэдкрабов по обойме каждый, они все-таки повалили его на пол. Некоторое время, подергавшись, зомби издал какое-то всхлипывание, а потом нечто, напоминающее то ли плач, то ли грустный смех. «Территория зачищена» - опять, казалось в никуда сообщил один из штурмовиков. «Вот и все – в который раз подумал Федор – от них меня Треног не спасет…». Один солдат проверял, все ли чисто, второй приближался к Федору. Подойдя почти вплотную, он сказал: - Боец, сообщите свой идентификационный номер. Федор не шевелился. «Какого хрена он думает, что я отвечу – возмущался про себя Федор – может я умер!». Второй солдат, продолжая осматривать коридор, произнес таким же искаженным голосом: - Похоже, мертв, или тяжело ранен. Забрать с собой невозможно, отстрели ему голову, иначе возможно биологическое заражение хэдкрабами. - Не надо мне голову отстреливать - чуть не закричал Федор во весь голос и задергался, пытаясь встать. - Живой - констатировал первый солдат и повторил свой вопрос про какой-то номер. Что сказать, Федя не знал, поэтому ответил первое, что пришло на ум: - Мой идын.. иденен… идентификоционный номер, номер пять, два, три, семь, ноль! Вот!. Спасло от немедленного расстрела Федора лишь то, что защитный костюм, надетый на нем, не был активизирован, поэтому из-под шлема доносилось лишь невнятное «бу-бу-бу». - Боец, активизируй свой костюм, иначе мы не сможем тебя провести мимо самонаводящегося устройства – все так же безжизненно произнес солдат. Долго этот цирк продолжаться не мог. Рано или поздно они поймут, что Федор не тот за кого себя выдает, поэтому он начал медленно подниматься. «Бита» лежала рядом. Поднимаясь, Федор нащупал ее одной рукой, и, встав, почти без замаха врезал ей по голове солдата, в то время как второй рукой он выдернул автомат из пальцев врага. Видимо солдат попался крепкий, а может после того, что с ними делали пришельцы, они становились все такие, но он не упал, а лишь сделал несколько неуверенных шагов назад. Это было очень кстати, так как второй стоял теперь прямо за его спиной, и не мог открыть огонь по Федору, не застрелив своего товарища. По крайней мере, так считал Федор. Но солдат, видимо, так не думал. Вероятно, он вообще не думал, а лишь исполнял заложенные в него предписания. Без предупреждения от начал палить, высадив всю обойму в спину своего напарника, пытаясь попасть в Федора, который сгруппировался и боком поддерживал навалившееся на него уже мертвое тело первого солдата. Выждав момент, когда штурмовик начал перезаряжать свой автомат, Федя стряхнул с себя труп и попытался выстрелить. Все оказалось не так просто: автомат представлял из себя нечто, крайне неудобное и нелогичное по земным меркам. Конструкторская мысль пришельцев явно работала в каких-то неведомых людям направлениях. Федор тупо нажимал все что нажимается и дергал, все что дергается и, в конце концов, у него получилось. Отдача у автомата была не сильная, тем не менее, попасть в солдата, стоявшего в конце темного коридора, оказалось не просто. Федор без пауз жал на курок и что-то орал. Как в замедленном кино он видел, как заряды, вылетавшие из дула, крошили деревянные перекрытия, вышибали штукатурку из стен, рвали мертвых зомби, но никак не хотели попасть во врага. И когда обойма уже была на исходе, последний заряд задел вскользь голову штурмовика, оглушил и сорвал с него часть шлема. Солдат стоял, покачиваясь, явно в шоке и ничего не понимая. Что делать дальше, Федор решил моментально: пнув ногой таз, он перевернул его, схватил очумевшего от такой наглости хэдкраба за шкирку, или что там у него было, и с размаху швырнул солдату в лицо. В отличие от модифицированного человека хэдкраб не растерялся, радостно завизжал, и впился ему в голову, охватив ее своей огромной пастью, и принялся делать свое дело. Федор свалился на пол без сил. Темнело. Очень хотелось есть, а главное пить. Впрочем, поспать Федор тоже не отказался бы. Это был самый безумный день в жизни Федора и вот, наконец, он заканчивался. Не то чтобы Федор возлагал какие-то особые надежды на утро, просто он точно знал, что завтра ситуация должна как-то разрешиться. Либо он выберется отсюда, либо… Но об этом он думать не стал. Сон, все-таки сморил его. Единственное что он сделал – покрепче напялил на голову шлем и, попытавшись устроиться поудобнее в куче хлама и трупов, заснул здоровым глубоким сном. Проснулся Федор рано, часов в шесть. Солнце уже взошло и освещало руины вокзала веселым золотистым цветом. Потянувшись и зевнув, он вдруг вспомнил про вчерашнего солдата с хэдкрабом на голове и, моментально стряхнув остатки сна, вскочил на ноги. «Ложная тревога» - сказал сам себе Федор, увидев, что солдат неподвижно сидит прислонившись к стене, а на голове его, так же неподвижно сидит паразит. «Интересно – подумал Федя – долго он так еще будет сидеть?». Это начинало его нервировать: если движущиеся зомби были вполне предсказуемы, то этот пугал своей статичностью. Кроме того, он мог вскочить в самый неподходящий момент. Патронов для автомата у Федора не осталось, поэтому он набрал разного мелкого мусора и стал кидать его неподвижный труп, целя в голову, то есть в хэдкраба. Только он успел подумать о том, что хэдкраб, сидящий на голове у бедолаги должен по идее быть благодарным Федору за то, что он не только выпустил его, но и предоставил жертву, как покойник начал дергаться и одним рывком встал на ноги. «Началось! - подумал Федя, натягивая шлем – Давай, Треног, не подведи!» - сказал он уже вслух. Треног не подвел, выпустил длинную очередь практически без промахов, однако, бронежилет и специальный материал, из которого была сшита одежда, пробить было не так просто. Только попадание в паразита на голове, остановило мертвеца, но руки его, видимо доведенным до автоматизма движением, вытащили гранату и выдернули чеку. После этого тело с грохотом рухнуло. Граната, перекатившись через мертвого хэдкраба и весело подпрыгнув, прикатилась прямо к Фединым ногам, сверкая красной лампочкой, говорящей о том, что тому, кто ее видит, не помешает убраться куда подальше. Начало семичасовой войны застала Федю в школе. Он сидел за партой и пытался понять какую-то математическую формулу. По правде говоря, с математикой у него было неважно. В тот момент, когда он совсем отчаялся, где-то вдалеке раздался пугающий и долгий вой сирен. Дети притихли, а учительница побежала выяснять в чем дело. Нехорошее предчувствие охватило маленького Федю, схватив портфель, он выбежал из класса и помчался домой. Около дома он встретил своего отца, который был хмур и напряжен: «Быстро! Садись в машину. Мы уезжаем! Я за мамой.» - резко скомандовал он. «Подожди! – чуть не заплакал Федя – а как же наш Треног? Мы ведь не бросим его?». Хоть собака и была соседской, Федя считал ее почти своей. Почти. Ведь если соседи совсем за ней не следили и ухаживал за ней только Федя, он имел какое-то право так считать, верно? «В машину!» - почти прорычал отец. Федя покорно забрался на заднее сиденье их «Волги». Как только отец вбежал в подъезд, Федя выскочил из машины и помчался в двор, в котором обычно они играли с собакой. «Треног! Треног!» – Кричал Федя, но пса нигде не было видно. Федор в отчаянии бегал по двору и звал друга, но тот не откликался. От внезапно хлынувших слез, он почти ничего не видел, но продолжал искать. Сквозь слезы ему показалось, что вдалеке он увидел Тренога, тот как будто лежал на земле, уткнувшись мордой в песок. Федя не был уверен в том, что это именно так, но выяснить это не успел: сзади остановилась машина, и чья-то сильная рука буквально втащила его в салон. «Я тебе что сказал?! Ждать в машине!» - орал на него отец, несясь на большой скорости по узким переулкам дворов. Федору было все равно. Он плакал и думал о том, что больше не увидит Тренога. «Никогда! Никогда больше я не брошу друга!» - думал он. Машина тем временем выехала из дворов и помчалась по широкой трассе навстречу темным грозовым тучам… У Федора было около четырех секунд, чтобы избавиться от гранаты. Одна секунда прошла, пока граната падала из рук зомби, вторая – пока граната катилась. Третья секунда ушла, пока Федор трясущимися руками пытался ее схватить, четвертая – и граната полетела в сторону. Если бы Федора спросили, почему он кинул гранату именно туда, куда он ее кинул, он вряд ли бы смог вразумительно ответить. Вероятно, ему просто опять повезло. Граната угодила прямо под ноги турели. Взрывом ее подбросило на пару метров вверх, швырнуло об стену и, дав длинную прощальную очередь, она грохнулась на пол. Федор не мог поверить своему счастью. Свободен! Он свободен! С диким воплем радости он побежал по коридору к выходу, наслаждаясь тем, что может идти куда угодно и как угодно. Уже почти дойдя до выхода, он остановился и замолчал. Медленно обернувшись, он увидел, что Треног лежит на полу, уткнувшись дулом в разворочанный труп зомби. Что-то похожее он когда-то уже видел. Какие-то далекие воспоминания из детства пытались пробиться к нему, но были они слишком смутные и неясные. Одно он помнил точно, давно в детстве, он дал себе слово, что никогда не бросит друга, какой бы он ни был. Все так же медленно он подошел к турели и поднял ее. Оказалось, что весит она совсем немного, да и повреждена не сильно: снизу болтался вырванный пук проводов, а в остальном была как новенькая. «Ничего, поправим! Пойдем, Треног!» - сказал Федор в слух, чувствуя себя полным идиотом и взваливая турель на плечо. Прихрамывая, Федор приближался к выходу из руин вокзала. Он еще не знал, куда он пойдет, и что будет делать дальше, но был абсолютно уверен, что после пережитого, готов к чему угодно. Альянс, зомби, монстры - теперь ему все нипочем. По крайней мере, он так считал. Однако, чем ближе он подходил к выходу из разрушенного здания, тем отчетливее слышал странные звуки, которые доносились снаружи: громкое, равномерное топанье, перемежавшееся не менее громкими протяжными и тянучими завываниями. Черт, это начинало его напрягать. ОК, зомби и Альянс ему не страшен, но эти звуки внушали некоторое опасение. Осторожно выглянув из-за разрушенного входа в вокзал Федор увидел... Прямо перед входом в вокзал топтался огромный треножник - страйдер, и деловито водил из стороны в сторону своим жалом-пушкой. "О черт!" подумал Федор, только сейчас до него стало доходить, что настоящие проблемы только начинаются...