Свадьба моей любимой

Самая лучшая. Она была самой лучшей девушкой, которую я когда-либо встречал. История нашего знакомства банальна настолько, насколько может быть таковой. Меня с ней познакомила ее сестра, Клэр, с которой мы вместе работали. В тот день мы решили погулять вчетвером: я, моя девушка, Клэр и Мари, та самая, лучшая девушка в мире. Мы стояли с моей девушкой у киоска с попкорном и ждали сестер. Клэр пришла первая, сказала, что ее сестра должна скоро освободиться. После ее слов прошло несколько минут, и я услышал цоканье маленьких каблучков по мостовой. Маленькие худые ножки резво несли маленькое тельце резво улыбающейся девчушки. Легкое желтое платье, развевающееся по ветру, копна густых каштановых волос, собранных в хвост. Блестящие глаза. Большие. И улыбка. То, что запечатлелось моментально. Даже сейчас меня можно разбудить в три часа ночи и попросить нарисовать ее улыбку, я нарисую. Это никогда не сравнится с оригиналом, но никто так точно не передаст ее улыбку на бумаге, как я. Я не влюбился в нее с первого взгляда. Она просто понравилась мне. Я смотрел на нее, как на ребенка. Она ходила, подпрыгивая. Останавливалась у каждого цветочного магазина и смотрела на букеты карликовых роз. Когда мы ждали автобуса, к ней подбегали незнакомые дети. Она всегда находила, чем их развлечь и что рассказать. В то же время со всеми своими причудами и образом нежной девушки из сказки она была реальна. Она не уходила надолго в своим мысли и не казалась странной, как будто с другой планеты. Я не заметил, как сдружился с Клэр и как часто мы стали гулять вчетвером. А потом просто втроем. Просто мне было комфортнее гулять с Клэр и Мари отдельно от моей девушки. А потом стало комфортнее вовсе и не встречаться со своей девушкой. Мне казалось, что она занимает слишком много времени. Времени, которое я мог потратить на двух сестер. Я не заметил, как начал внимательно наблюдать за Мари. Как стал звонить ей, встречать из университета, провожать домой. Когда мы садились в автобус, я всегда усаживался напротив нее. Она как обычно прижимала свои коленки друг к другу. А я садился в свободной позе. И получалось так, что ее ноги были заключены меж моих. Это недолгие минуты, когда я мнил про себя, что она моя. Будто я контролировал ее, и она принадлежала мне. В метро я всегда под миллион шуток укладывал голову на ее плечо. Каждый раз она вздрагивала, когда я так делал. Но потом будто заставляла себя успокоиться и расслаблялась. Как-то раз я пришел к двум сестрам в гости. Родители купили им отдельную квартиру, так что это было очень удобно. Мы выбрали фильм, ужасы по моей инициативе. Я рассчитывал, что такая милая девушка, как Мари, вцепится в мена от страха в какой-нибудь особенно страшный момент. Да-да, американская романтика. Но к моему величайшему сожалению она вцепилась не в меня, а в матрас дивана, на котором мы расположились. Она мужественно, насколько это возможно для девушки с лицом и поводками ребенка, держалась на протяжении почти всего фильма. Под конец она просто уснула. Конечно же я вызвался отнести ее в спальню. - Если ты не выйдешь оттуда через 20 минут, ты труп, - улыбаясь, сказала Клэр. Как оказалось, для нее моя симпатия к ее младшей сестре не была загадкой. Я поднял на руки свое сокровище. Мне было очень тяжело. Не потому, что она была тяжелой. Я просто был переполнен эмоциями. Испытываемые мной трепет и радость не давали мне сделать и шагу. Конечно же я в конечном итоге отнес ее в ее комнату, уложил на кровать, укрыл. Поцеловал. Не осмелился коснуться ее губ. Я поцеловал ее в голову, мягкие пряди волнистых волос. Невероятно, вы не поверите. Ее волосы пахли детским шампунем. Даже это мне нравилось. Я не заметил, насколько необходимой она стала в моей жизни. Я многого не замечал, пока в одну из наших прогулок нас опять ни стало четверо. Я, Клэр, Мари и ее парень. Ее парень. Я был так потрясен этим известием, что не мог сказать и слова. Я просто развернулся и ушел в тот день. Было не до кино и мороженого. Был ли этот парень хорош? Да, был. Совсем не похожий на нее. Серьезный. Высокий. Строгий. Я хорошо узнал его на последующих наших прогулках, на которые я был приглашен и почему-то ходил. Я просто не мог не ходить. Я должен был как-то видеться с Мари. А делать это наедине, когда у нее был парень, которого к тому же я уважал, черт бы его подери, было неправильно. Клэр говорила, что я мазохист и только качала головой. Она ничего не говорила сестре, потому что видела, какой счастливой она была рядом с этим мужчиной. По сравнению с Джеком, так его звали, я чувствовал себя еще не созревшим для серьезных отношений юнцом. Как-то я сказал ему об этом, на что он посмеялся и ответил, что когда я встречу девушку своей мечты, я стану думать по-другому. Сильно бы он расстроился, скажи я ему, что та, которую он держит за руку и прижимает к себе, и есть девушка моей мечты? Это продолжалось год. За этот самый мучительный, самый тяжелый год в моей жизни я научился быть для Мари простым другом. Такая роль делала мое нахождение рядом с ней еще более болезненным насколько это возможно. Ведь как друг семьи я был знаком и с ее родителями и с родителями Джека, даже с его друзьями. Он даже надумал найти мне девушку среди своих коллег, но я убедил его, что у меня уже есть любимая. Имя ее я, конечно же, не сказал. Врать мне не хотелось. Лжи было достаточно и без этого. Но я все равно был рядом. Глупая надежда не оставляла меня в покое. Я потерял ее последние капли, когда узнал о предстоящей свадьбе. Тогда я понял, что пришел конец. На свадьбу я, конечно же, пришел. Простоял весь вечер рядом с молодой парой. Танцевал вальс с очаровательной невестой. Хлопал целующимся новобрачным. Даже кричал «горько» и считал секунды вместе со всем залом, когда пара целовалась. Меня чуть не стошнило. Последний раз я видел Мари, когда подошел к ней, чтобы отдать свой подарок. Букет хрустальных карликовых роз. Она расплакалась и бросилась меня обнимать. Мне хотелось кричать, но я просто поцеловал ее в щеку, поздравил еще раз и ушел. Поменял номер, работу, квартиру. Лучше не стало – поменял город. Прошел год, второй. Сейчас проходит третий. У меня появилась более менее постоянная девушка. Фигуристая блондинка. На мелких шатенок я смотреть не могу. Из той жизни связь я сохранил только с Клэр, но когда во время одного из разговоров по телефону я услышал на фоне голос Мари и плач ребенка, связь с Клэр перестала существовать. Проходит третий год, но, если кто-то разбудит меня сейчас в час ночи или пять утра и попросит нарисовать улыбку Мари, я сделаю это; так точно, как никто другой.