Спасибо,дождь.

О, господи, ненавижу понедельники. Еще эта физ-ра первым. Черт. Сентябрь еще, довольно тепло, уроки на улице. Закинул шорты и ладно. Дорога до школы: skillet,TDG. Минут через десять уже там. Сделал вид, что есть сменка. Поздоровался с одноклассниками. Дежурное утро. В раздевалке, как всегда, непробиваемый запах пота и сигарет. Знаете, со временем к этому тоже привыкаешь. Со временем ко всему привыкаешь: не чувствовать запахов, закрывать дверь именно на верхний замок, не смотреть на переодевающихся парней. Как-то уже все так обычно. И вот мы стояли с Женей, говорили, переодевались. Он рассказывал о какой-то Яне (я уже запутался во всех его телках и совсем не улавливал нить разговора), и тут я почему-то посмотрел на него. Ну, не в глаза, а на тело: ровная смуглая кожа, выступающие ребра, которые даже взглядом пересчитать можно, родинка сзади на шее, когда он отмахнул волосы. Да, с челкой ему определенно больше идет. Черт, почему я вообще об этом думаю?! Мы же друзья. Ладно, минутное затмение. Да что там: секундное! Урок. Ну, заниматься вообще никто, конечно, даже и не помышляет, но как ни крути, а зачет сдавать придется. Бег 60 метров. Я побегу в конце. Как всегда. Первыми, конечно же, побегут Даня, Андрей и Леша, чтобы пойти играть футбол. Вот Хомяк и Паша уже шагают на дорожку. Ну, тут и так все ясно. Они как персонажи комедийного сериала: толстый и тонкий. Когда Паша уже добегает на финише, Хомка еще только на середине. Забавно наблюдать. Спустя какое-то время мы с Женей встаем на дорожки. На старт. Внимание. Марш. Я смотрю прямо, бегу, вроде, неплохо, но Женя меня обгоняет. Я поворачиваю голову: его волосы развеваются на ветру, икры напрягаются, просвечиваются контуры мышц (или что там у него). И самое удивительное, что мне понравилось. Это было лишь мгновение...Но черт! Почему я думаю об этом?! Я понимаю, что сбавил темп, и пытаюсь набрать скорость. Сдаю на 4. Знаете, как бы по-раздолбайски я не выглядел, но мне действительно важно, как я учусь. Урок окончен. В раздевалке я стараюсь не смотреть на Женю, но взгляд изредка падает на его тело. Хорошо, что он довольно глуп, чтобы что-то заподозрить. А я, я особо ничем физически не отличаюсь: не слишком низкий, не слишком высокий, не слишком худой и не слишком толстый. Да и Женя тоже ничем не отличается от многих: довольно худой, но у нас это в порядке вещей. Обо всем этом я думаю, пока Женя опять рассказывает про какую-то девушку. Уже другую, хотя я не уверен. Он такая шлюха, если честно. Химия. Зная Наталью, лучше сесть подальше. Мы с Женей садимся на 4-ую парту ряда у окна. После физ-ры накатили тучи. Они не черные, дождь вряд ли будет. Тут я почему-то вспомнил, как мы с ним шли под одним зонтиком пару дней назад. Он никогда не берет зонтик, кстати. Обо всем этом я опять думаю, пока он рассказывает про девушек своих. Я периодически поддакиваю и делаю вид, что слушаю его. Почему я с ним общаюсь, раз никогда не слушаю? Ну, иногда я его всё-таки вникаю в его треп, а во-вторых...А во-вторых я и сам не знаю почему. Судьба, наверное. Хм. Я роюсь в сумке, но учебника так и не нахожу. Как не удивительно, но Женя его притащил. Ну, будем заниматься по одному, не привыкать. Точнее, на 45 минут его откроем, но не разу туда не посмотрим. Как всегда. Я вывожу какие-то непонятные рисунки на полях, между тем смотрю в окно. Дождь все же прокапывает. <Здесь должно быть описание природы.> Ничего примечательного. Как всегда. Алгебра. Нам удается занять последнюю парту около окна. На этот раз учебник есть только у меня. И тут нам задали номер, и я потянулся перевернуть страницу, чтобы в очередной раз сказать «нет, это слишком сложно, я не решу», и тут мы как-то синхронно дотронулись до книги, и наши руки соприкоснулись. Я знаю, что это ничего не значит. Точнее, это ничего не должно значить. Но... На доске черт знает что, да и в голове не лучше. Но, знаете, когда наши руки соприкоснулись, я ясно понял одну очень важную вещь. А что происходило дальше- неважно. Да я сам и смутно помню, что там было. Я был слишком занят своими мыслями, и вот за 5 минут до конца последнего урока меня вернула в сознание одна лишь его фраза: «Вань, я зайду к тебе, а то я кофту там забыл». Да, эта кофта действительно висела у меня на спинке кресла. Она пахла дезодорантом, потом и чем-то еще, что я не мог разобрать. Мы вышли из школы. Я открыл зонтик. Мы вполне помещались под ним вдвоем. Выглядим, наверное, сейчас как влюбленная парочка. Почему-то от этой мысли мне становиться приятно. Я слегка улыбаюсь и смотрю вверх, пока Женя что-то мне говорит, разводя руками, изображая что-то мне непонятное. Впрочем, ему видимо хорошо, и от этого я улыбаюсь немного шире, все так же смотря в небо. Оно сплошь затянуто тучами, но где-то не очень далеко просвечивается голубое небо. Надежда? Мы заходим в подъезд. Он как всегда рвется нажать все кнопки в лифте, а я ему уступаю также по обыкновению. Заходим в квартиру. Дома никого. Женя быстро разувается, заходит в комнату и берет кофту, выходит и направляется к двери. Я все еще там. Он продолжает что-то говорить, но я резко обрываю его: -Жень,я люблю тебя. Выпалил на одном дыхании. Даже не запнулся. Именно это я понял, когда наши ладони соприкоснулись там, на алгебре. А он смотрит на меня своими большими черными глазами, хлопает не менее большими ресницами. Я смотрю на его родинку (еще одну, на лице), потому что просто не в состоянии посмотреть в глаза. Просто стоит и...Ничего. Я даже не понимаю, какую глупость сейчас сказал. Нет, серьезно, до меня не сразу доходит. И вот когда я понимаю что натворил и тянусь, чтоб открыть ему дверь, он подходит ко мне и целует. Прямо в губы. Черт: я стою сейчас и целуюсь с парнем. Яойщицы бы оценили, это точно. Но их рядом нет, только мы одни. Воздух тяжелеет и давит все сильнее. Ноги становятся ватными, и я сам не замечаю, как обнимаю Женю за талию. Я чувствую его позвоночник даже через футболку. Чувствую вибрацию, неимоверно сильную, и не сразу понимаю, что это так бьется мое сердце. Мы как-то оказываемся в моей комнате (я даже сам не понимаю как), целуемся, он обнимает меня за шею, я одной рукой прижимаю его к себе за талию, а второй зарываюсь в его волосы: они густые и черные, как смоль. Мы продолжаем целоваться, но уже в засос. У меня выходит как-то неумело, но он, кажется, не первый раз этим занимается. Мое сердце все еще бешено стучит, и за этим стуком я не сразу замечаю что одной рукой Женя уже лезет ко мне в штаны. От неожиданности я отпрянул, прервав поцелуй тем самым. И вот только тут до меня доходит, что я стою со своим другой посреди комнаты с его рукой в моих штанах. Но я больше ничего не успеваю подумать, потому что Женя усаживает меня на стул, стягивает штаны и берет в рот мой член. И прежде, чем я опоминаюсь и пытаюсь его оттащить, мне становиться слишком приятно, чтобы я мог это сделать. А когда он поднимает глаза, что-то во мне вспыхивает: он делает мне минет с совершенно невинными глазками. Черт! И тут у меня срывает все тормоза. Я обхватываю его голову, зарываясь в волосы, и резко насаживаю туда и обратно. Я чувствую, как он пытается откашляться, чувствую, как мой член проникает в его горло. И знаете что? Это меня дьявольски заводит. Когда Жене все-таки удается вырваться и откашляться, он произносит: -Ты такой развратник, Вань. Никогда бы не подумал. -Ты сам виноват,- с довольной ухмылкой говорю я. Он снимает штаны, встает на кровать раком и раздвигает руками ягодицы. С его члена стекает какая-то белая вязкая жидкость. Видимо, это и ему тоже доставляет удовольствие. Он начинает иметь себя пальцами, тихо постанывая в подушку, но я не собираюсь оставаться в стороне. Подойдя, вставляю ему два пальца к его двум. Довольно громкий стон и выгнутая спина. Да, он не ожидал. Но и я не ожидал, что Женя меня поцелует еще там, в прихожей. Той рукой, которой он себя имел, берет мой член и подставляет к своей дырочке, немного насаживаясь на головку. Я еле сдерживаюсь чтобы не кончить. Чтобы это сделать, я думаю о тухлой рыбе: первое мерзкое, что приходит мне на ум. И мои мысли снова пробивает Женин голос: -Да ты собираешься меня иметь? Черт, он говорит, как заядлая шлюха. Черт, он же и есть шлюха. Но знаете что? Это меня заводит еще больше. Я не собираюсь нежничать: вхожу сразу до конца и начинаю вбивать все быстрее и быстрее. Его стоны оглушают меня. Но это тоже чертовски сексуально. Он хватает ртом воздух так часто, как будто его легкие сжались до размера ртутных шариков, раздвигает свои ягодицы руками, цепляясь в кожу ногтями, которых почти нет, но на теле все равно остаются красные полосы. И вы правы: меня это тоже заводит. А еще меня заводит, когда он начинает закусывать губы, хлопать себя по ягодицам, метаться по подушке. Его стоны греют мое ухо. Мне дико хорошо, и не из-за того, что я трахаю его, а из-за того, что люблю. Вот такой я сопливый романтик. Так продолжается уже минут 15, и тут Женя берет одной рукой свой член, отпуская ягодицы. Я вообще не понимаю, зачем он их держит: он же худой. Он надрачивает свой член, все продолжая стонать. Чертовски сексуально выглядит. Сейчас он не похож на того Женю, которого я знаю, которого вижу в школе. Он другой. Он мой. Только мой. -Я сейчас кончу! Вань, я кончаю!- Эта фраза обрывками долетает сквозь стоны. Я делаю пару последних рывков: глубоких и резких, и кончаю прямо в него. Он вздрагивает и его сперма пачкает мое одеяло. Обидно все-таки финишировать первым. Выхожу из него и ложусь рядом: -И зачем? -Что зачем? -Зачем поцеловал меня, сделал минет, трахнул? -Подожди, а разве не ты меня трахнул?- Он улыбается, подползает поближе и целует меня, но не страстно, как впервые, а нежно, как будто он меня... -Просто я люблю тебя. Тоже.- Женя опять улыбается. А я обнимаю его и прижимаю к себе и не хочу никуда отпускать. Мы лежим так: со спущенными штанами и в футболках, а потом я плохо запомнил, что было, но точно помню, как он чмокнул меня в щечку перед уходом. И знаете что? Нет, меня это не заводит. Просто он опять забыл кофту... На следующий день мы сидели у меня: -А знаешь, что мне Катя вчера прислала? -Даже не догадываюсь. Он заходит на свою страницу, открывает сообщения, скачивает какой-то текстовый документ, открывает и говорит: -Читай. После пары абзацев мне чуть ли не становиться дурно. Там все в точности так же, как было вчера. И меня посещает странная мысль: «Она что, все видела?».