Примирение

Веселый смех, снежки во все стороны, актеры, танцоры, техники, играющие в войнушку... Снег пошел совершенно неожиданно, но ему были искренне рады. Ты со вздохом отходишь от окна и смотришь на недописанный трек. Открытое окно программы вызывает ненависть, а нотные листы, разбросанные вокруг стола, заставляют морщиться от нежелания работать в одиночку. — Уилл? — Оливье появляется в комнате неслышно, и ты, вздрогнув, поднимаешь взгляд. — Я еще не закончил, прости, — виновато улыбаешься, отворачиваясь. — Помочь? — Оливье чуть улыбается, наклоняя голову, а ты удивленно поднимаешь бровь: вы недавно поссорились, и это предложение было странным. — Если хочешь... Вы работаете быстро: понимая друг друга без слов и заканчивая чужие нотные строчки. — Все? — ты устало трешь глаза, вставая из-за стола. — Не совсем, — Оливье несколько секунд пристально смотрит в глаза, а затем шагает навстречу, прижимает к себе и целует так, что голова начинает кружиться, а колени подкашиваться. Ты цепляешься за него, впиваешься пальцами ему в плечи, а губами в губы, отвечая с не меньшей страстью... Он проводит рукой по твоей груди резко, быстро, надавливает и держит так, что чуть ребра не хрустят. Ухмыляешься и чувствуешь, как за эту ухмылку он резко прикусывает твою губу. Сжимаешь его плечи так, что завтра наверняка проступят синяки, отрываешься от губ, кусаешь шею, оставляя яркий засос, сам шаришь руками по его телу, как котенок, ищущий кошку: слепо, немного неумело, но настойчиво, целенаправленно. Оливье вздрагивает, рычит, грубо отталкивает тебя так, что ты с силой впечатываешься спиной в стену. Он прижимает тебя к ней и уже не дает вырваться, перехватить инициативу. Целует, гладит, сжимает и держит, не отпуская, не давая сдвинуться даже на дюйм. Трешься о его бедро, даже не думая скрывать возбуждение: ваши отношения длятся слишком давно и вы оба прекрасно знаете, что надо партнеру. Хрипишь, когда он сильно, до боли сжимает твой пах, расставляешь ноги чуть шире, чтобы было удобнее. Оливье снова проводит рукой по твоей груди, чуть сжимая соски, целует до головокружения и ты не выдерживаешь — прижимаешься к его бедру, выгибаешься и тихо стонешь от удовольствия. Он улыбается, расстегивает твои джинсы и сжимает напряженный член. Проводит по нему рукой, слизывает проступившие капли смазки, и ты закусываешь губу, чтобы не закричать от удовольствия. Оливье смыкает губы на твоем члене и начинает двигаться, рукой придерживая его за основание. Несколько минут в комнате слышны только твои низкие, протяжные стоны. Оливье прижимает языком уздечку, облизывает головку и немного ускоряет темп. Через минуту ты уже не выдерживаешь: резко подаешься вперед, двигаешь бедрами и кончаешь, заставляя партнера проглотить сперму. Оливье отстраняется, встает, вытирает губы, улыбается нагловато и пошло, смотрит на тебя, пока ты дрожащими руками пытаешься привести свой внешний вид хотя бы в относительный порядок. — Будем считать, что помирились? — спрашиваешь ты, тряся головой. — Давно, — усмехается Оливье. Ты улыбаешься и наконец-то можешь дышать свободно. Все еще будет: и споры об очередном треке, и обиды по мелочам, и холодный расчет, и, наверное, самый тяжелый в твоей жизни выбор. Все ещё будет... Позже, не сейчас. Сейчас — только спокойствие и совершенно детская, неистребимая вера в чудо. У каждого свои мечты. Но ты точно знаешь, что если очень-очень поверить — все обязательно сбудется. Потому что не бывает иначе.