No romance

Где-то в пол одиннадцатого утра, когда летнее солнце уже вовсю светило за окном, коварно прорываясь сквозь шторы и брызгая колючими солнечными лучами прямо в глаза, Мако проснулась, причем как всегда первой. Она сбросила с себя легкое одеяло, села на просторной кровати, ничуть не стесняясь своей полной наготы, потянулась и с наслаждением зевнула. Зевок, легкий и едва слышимый, пролетел по комнате мыльным пузырем и растворился в абсолютной тишине, нарушаемой только гулом улицы и визгливыми сигналами машин. Да-да, в комнате, где в который раз просыпались два человека, одним из которых был взрослый парень, царила тишина. И только размеренное, как тиканье часов, дыхание спящего Гамагори изредка слышалось в ней. Возможно, так получалось из-за того, что тот как обычно спал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Надо сказать, первые несколько ночей Мако несказанно бесила такая манера спать. Конечно, ведь из-за этого рушились её мечты о том, как они с семпаем будут проводить ночи в объятиях друг друга, словно герои книг, на обложках которых неизменно красовался загорелый мачо и пышногрудая красотка с шикарной копной волос. Мако не смущало, что Гамагори с этими обложечными красавчиками, помимо половой принадлежности, объединял только разве что смуглый цвет кожи, и что сама она не обладала ни огромной грудью, ни длинными волосами. Она просто верила, что у влюбленных всё должно быть как в книжках. Спать в его объятиях, ну, или, на крайний случай, на его мужественном плече, просыпаться от его нежных поцелуев, готовить для него вкуснейшие завтраки и обязательно приносить их в постель – разве это не прекрасно и сказочно? Как оказалось, в её случае это действительно было за гранью сказки, если не фантастической новеллы. Во-первых, Гамагори был против такой ереси как сон в обнимку, тем более в жаркое время года, во-вторых, просыпался он всегда позже Мако, безжалостно обламывая тем самым идею с поцелуями, а о завтраке в постель и думать не стоило, после того как он однажды во время просмотра какой-то романтической комедии сказал: «Вот ведь свиньи в человеческих одеждах! Только свиньи могут есть и спать в одном и том же месте». Таким образом, слащавая романтика из любовных романов закончилась для Мако даже не начавшись. Спали они на разных частях кровати, она просыпалась всегда раньше Гамагори, а завтракали они исключительно на кухне. «Это не главное. Главное, что он меня любит», - глядя на мирно спящего главу Дисциплинарного Комитета, подумала Мако и постаралась отбросить от себя грустные мысли. Нет, не то чтобы семпай был совсем скуп на знаки внимания, но ей так хотелось хоть раз после бурной ночи проснуться в самой банальной романтической истории, где вместо главной героини была бы она, а вместо главного героя - Ира Гамагори. И чтобы были все атрибуты этой дешевой романтики: сонные поцелуи, завтрак, любой, даже самая обычная яичница, главное, что поданный в постель, утренний секс… Подумав о последнем, Мако невольно покраснела, а на губах её появилась едва заметная мечтательная улыбка. Некоторое время девушка посидела на кровати, наблюдая, как спит её возлюбленный, а потом медленно встала на ноги. Утро, обычное, совершенно не романтичное утро было уже в полном разгаре. Скоро должен был проснуться Гамагори, а, значит, надо было как можно быстрее разобраться с завтраком. Мако обвела спальню взглядом, ища свою одежду, но, не найдя её в жутком беспорядке, подняла с пола лежавшую рядом рубашку, судя по огромному размеру, принадлежащую любимому семпаю, и надела её. В рубашке, достающей ей едва ли не до пят, она смотрелась крайне нелепо и даже забавно, словно ребенок, влезший в одежду взрослого, но самой Мако нравилось, как она выглядит. Кажется, в этих книгах героини тоже нередко по утрам надевали рубашки или майки своих любимых. Наплевав на всю остальную одежду, она обошла кровать, на мгновенье остановилась возле спящего семпая и хотела было покинуть комнату, как вдруг сильная ладонь схватила её за запястье, не давая этого сделать. Мако обернулась. Спросонья темно-карие глаза Гамагори выглядели совершенно черными. Волосы его, обычно аккуратно зализанные назад, во время сна растрепались и теперь светлыми прядями спадали на лоб, а губы были как-то странно изогнуты, будто он едва-едва сдерживался, чтобы не улыбнуться. - Куда? – хрипло спросил он, почему-то притягивая Мако ближе к себе. - Завтрак готовить, - удивленно ответила та, не понимая, к чему клонит семпай. - Отставить готовить завтрак. Мне надо сказать тебе кое-что важное, Манкансёку – перевернувшись на спину, без тени шутки сказал Гамагори, неожиданно став совершенно серьезным, и чуть нахмурил брови. Тихо вздохнув, Мако покорно приблизилась к нему, ожидая его дальнейших слов. И тут, схватив её за рубашку, Гамагори резко дернул девушку на себя. Мгновенье, длинной меньше секунды, и она уже повалена на кровать. Удивление её сложно было описать, казалось, она даже не поняла, что произошло, а потом на лице её ярко загорелась обида. - Семпай, нельзя так делать! Это вообще-то немного больно, - скрестив руки на груди, недовольно сказала она и гордо вздернула подбородок. Нависший над нею Ира, строгий, как учитель на экзамене, лишь сильнее нахмурился. - Согласно статье 12.43 свода правил Академии Ханноджи, обычным студентам запрещено трогать вещи, принадлежащие Дисциплинарному Комитету и его членам, - без запинки отчеканил Гамагори, глядя строгим взглядом в недовольные глаза Мако. - Чего? – как и ожидалось, не поняла та. - Рубашку мою сними. - Ой, да, пожалуйста! – окончательно разобидевшись, злобно бросила Мако, с легкостью стянула с себя огромную рубашку, отбросила её в сторону и, скрестив руки на груди, с вызовом посмотрела на Гамагори, совершенно по-детски надув щеки. Голая и злая она выглядела словно рассерженная фея со сказочных иллюстраций. С минуту Гамагори с плохо скрытым восхищением смотрел на неё, а потом вдруг с едва заметной улыбкой сказал: - Так-то лучше. А теперь иди сюда. - А? – не поняла Мако, но губы семпая уже обожгли её шею и теперь жадно касались каждого миллиметра её кожи, медленно спускаясь к груди. Щеки девушки против воли вспыхнули алым, стоило ей понять, что мерзкий семпай улыбается, да ещё и довольно. – Семпай, вы дурак! Самый дурак из всех дураков! Отпустите меня, я с вами больше не разговариваю! Она злобно ударила его крохотным кулачком по спине и попыталась было вырваться, но Гамагори, давясь беззвучным смехом, крепко держал её в объятиях. Она трепыхалась, как птичка, попавшая в ловушку, пыталась спастись от его губ, которые, казалось, были всюду, била его по спине, плечам, даже пару раз пыталась оттащить за волосы, за что получила не особо болезненные, но всё же довольно ощутимые укусы, после которых даже следов не осталось. В конце концов, она сдалась. - И всё равно я ещё обижаюсь, семпай. Так что с вас завтрак. В постель, - пробурчала она, обмякнув в его объятиях. - Ладно, - слегка удивившись, хмыкнул Гамагори. Он ничего не знал про значимость таких глупостей, как завтрак в постель или пробуждение от поцелуев. Но, если Мако так хочется этих глупостей, то пожалуйста.