Я на тебе не женюсь

— Я на тебе никогда не женюсь. Я лучше съем перед загсом свой паспорт. Пожалуй, это было единственным, в чем был категорически согласен гитарист и основатель российской хеви-метал группы Владимир Холстинин с даже не королем российской поп-сцены Аркадием Укупником. Хотя, королю той сцены, как и принцу, было бы гораздо хуже, ибо Холстинин вполне мог спустит их из окна, например. Как и того упыря, который догадался включить с утра пораньше телевизор, еще и такую гадость. — Дубинин, вынеси мусор, — потребовал Владимир. Но реакции не последовало никакой, как и хоть какого-нибудь вразумительного ответа. Виталий вообще в этот момент мирно спал в соседнем номере. — Михеев! — позвал Холстинин, не отрывая голову от подушки. Утро переставало быть добрым. Если Холст назвал Артура по фамилии — по настоящей фамилии, — то его ожидает глобальный пипец, и это — в лучшем случае. — Да, Володя. Что случилось? — очень вежливо. — Угадай с одного раза, — буркнул Холст. — Только ящик выключи, для начала. — Так я бы с радостью, но это не у нас, а… — Михеев, не нуди, — начал терять остатки терпения гитарист. — Сходи и выключи. Можешь прогуляться потом. Ну, спасибо. Прогуляться разрешил, добренький какой. Арти и сам не против прогуляться, только бы не выслушивать Холста. Но если прямо сейчас Укупник не заткнется, Петрович неделю мозг выносить будет. Ни слова не скажет вообще, но нервы вымотает своим поведением. Не надо оно совершенно. Арти шлепает на звук; вроде, сверху поют. Тихонько стучит в дверь. А что сказать? Чтобы звук потише сделали или сразу в морду двинуть для убедительности? Не гуманно это. Сам не понял как перед ним возник сам Аркадий. Вот ведь неожиданность. — Артур, что стряслось? — спросил он. — Ничего страшного. Только не могли бы Вы петь чуть потише, — модернизировал на ходу заученную речь Артур. — Мне очень нравится ваше творчество, но там музыканты, они устали очень и нервничают, им бы отдохнуть в тишине и… — Все нормально, — успокоил его Аркадий, — Мешать не стану. Артур ушел. В принципе, нормально все, спокойно поговорили, уладили недоразумение. Холст бы так быстро не договорился. А как бы повел себя Дубинин в этой ситуации — вообще страшно представить… Теперь можно и прогуляться. Но вспомнил, что телефон остался в номере, а без него и гулять то как-то скучно. Зашел в номер и нарвался на Холста. — Михеев, я, кажется, просил выключить эту хрень. -Так я все уладил и… Холстинин, тяжело вздохнув, полез за телефоном. — Виталь, с добрым утром! Хоть я в этом и сомневаюсь. — Взаимно, — буркнул сонным голосом в трубку Дуб, — что случилось? — Нам надо менять вокалиста. У этого со слухом проблемы. — Витаса возьми. Ой бля. Ну ты понял, — зевнул. — Он там с час орет уже, один фиг — поспать не даст. — Это не Витас, а Укупник, — Уточнил Холст. — Может лучше сам споешь? — Мне пофиг, — Дуб застонал. — Подожди, я его вырублю, потом поговорим. Через пару минут сверху слышалось уже не пение, а маты и требования иметь совесть. А потом все стихло. Еще через пару минут в номер зашел Дубинин. — Что тут у вас стряслось? Беркут с какого-то перепугу кинулся на басиста с кулаками и обвинениями. С фингалом от каждого гитариста отлетает в сторону. — Ты охренел, что ли? — Дубинин загнал Артура в угол. — Это ты охренел! Ты зачем Аркадия ударил, как ты посмел? — Я его не бил, а сказал ему кто он есть. И он сам первым начал. Но Беркут не дослушал. Вырвавшись из угла, убежал. — Нервный какой-то, — удивился Дубинин. — За какого-то сопливого прыща переживает. — За Укупника, — поправил его Холстинин. — Кого? Я фамилию не спрашивал, но если и Укупник, то не тот. — А пел тогда кто? — Так он и орал в караоке. Тьфу. Хоть бы петь научился. Беркут нервно долбиться в дверь. — Артур, успокойся и зайди. Аркадий затащил его в номер. — Я извиниться хотел за, — Беркут внимательно осмотрел лицо друга. — Он тебя не бил? — Нет. Он в соседний номер заходил, там мой гример пел. Да и фиг с ним. Арти выдохнул.