Вечность

      Одним поздним осенним вечером Мэри как обычно возвращалась с учебы в студенческое общежитие с приевшимися стенами и с сотнями одинаковых комнат. Старое ветхое здание давно пора бы отправить под снос, но кто-то сверху решил, что оно вполне пригодно для проживания в нём бедных студентов. По щедрому мановению местного мецената здание немного подкрасили и посадили по территории пару декоративных деревьев и, разрезав красную ленточку, отправили туда жить студентов.       Мэри шла по длинному коридору, цокая каблучками новых сапожек, которые она купила на первую зарплату официантки. Девушка устроилась работать в местном кафе на полставки в вечернее время. Платили неплохо, да и чаевые были щедрыми. Многие мужчины, увидев симпатичное личико и кукольную фигурку молоденькой официантки, нередко оставляли крупные банкноты с криво нацарапанными цифрами личного телефона. Но девушку вся эта ситуация только забавляла. Каждый раз, высмотрев похотливо улыбающегося дяденьку, она кокетливо улыбалась, при этом заправляя свои иссиня-чёрные волосы за маленькое аккуратное ушко и закусывая пухленькую губку, забирала чаевые и уходила к барной стойке ожидать очередного посетителя.       В руках Мэри несла большую стопку личных дел студентов. Это было её наказание за опоздание на лекцию по философии, преподаватель которой был в тесной дружбе с заведующим университетского архива, которому, в свою очередь, была необходимо помощь. И вот по собственной глупости девушка оказалась рабыней. От бесполезного и скучного просматривания чужих личных дел девушку отвлекали лишь звонки подруг, которые звали её на вечеринку по поводу наступления столь долгожданной пятницы. Эти звонки ещё больше удручали девушку и заставляли ненавидеть эти бесконечные папки, заведующего архивом и, наконец, преподавателя, который обрёк Мэри на адские муки. Просидев за бумагами до одиннадцати, девушка всё же решила пойти домой, не забыв прихватить внушительного размера стопку папок в качестве домашнего задания.       Идя по коридору, Мэри думала только о чашке кофе и о тёплой кровати, но, вспомнив о куче личных дел, она тихо застонала и обхватила покрепче ненавистные ей коричневые папки. Девушка проклинала тот день, когда из-за старого будильника, не прозвеневшего вовремя, она пропустила злополучную лекцию с принципиальным преподавателем. А ещё она проклинала лифт, который, как обычно, был сломан, и сейчас ей приходится подниматься по лестнице на пятый этаж, идя при этом по длинным, плохо освещённым коридорам. Девушка шла и мысленно проклинала всех, кто был виноват в её плохом настроении, пока случайно не увидела целующихся парней, которые в порыве страсти не замечали никого вокруг. Мэри, покраснев, быстро завернула за угол и прижалась головой к стене. Девушку возмутило такое открытое проявление чувств двух парней, а ещё порядком разозлило, потому что эти двое заставили её раскраснеться. Но вместе с тем её заинтересовала эта странная парочка. Девушка, немного выглянув из-за угла, начала наблюдать за парнями. Они целовались страстно и чувственно, почти не останавливаясь. Девушка находилась на довольно близком расстоянии от парочки и могла рассмотреть каждое движение парней. Их поцелуй был глубоким и властным. Черноволосый парень явно был доминантом в этих отношениях. Всю инициативу он взял на себя. Сильно зажав волосы партнёра, он оттянул их назад и принялся целовать шею парня, облизывая и покусывая почти каждый сантиметр. Медленно скользя губами по его коже, он продвигался к ушам, самым чувствительным органам нашего тела. Добравшись до уха парня, он принялся целовать его, слегка посасывая мочку, что заставляло парня громко стонать. Но длинноволосый парень не остался в должниках. Он протянул свои руки под майку черноволосого и начал поглаживать накаченную спину парня, слегка царапая её ногтями. Воздух был напряжён. Собственно, как и девушка. Мэри это зрелище не оставило равнодушной. И поэтому девушка, обхватив папки покрепче, хотела выйти из своего укрытия и попросить парней прекратить их игры. Сделав невозмутимое лицо, она уже сделала шаг навстречу парням, как увидела, что они закончили свой страстный поцелуй так же внезапно, как и начали. Девушка, подумав, что они вот-вот разойдутся, шмыгнула обратно в своё ненадёжное укрытие, надеясь остаться не замеченной. — Знаешь, Калеб, с каждым веком твоя техника поцелуя становится всё лучше, — восхищённо сказал длинноволосый, проведя длинными пальцами по своим припухшим губам. — У меня хороший учитель, — подмигнув одним глазом, ответил черноволосый. — Ладно, хватит обмениваться комплементами. Давай поговорим о девушках.       Мэри, стоявшую в это время за углом, удивила данная тема для разговора между только что целовавшимися парнями. — Ты прав, Лазурус, этот вопрос необходимо решить. Ты нашёл необходимую кандидатуру? — Нет. С каждым столетием непорочных девушек найти становиться всё труднее и труднее. — Я с тобой соглашусь, но нам необходимо действовать. Полнолуние через два дня, и, если мы не найдём подходящую девушку, то нам конец. — И где мы найдём девственницу? Их в большом городе и днём с огнём не сыщешь! Говорил я тебе, что нам надо ехать в Вэльмор. В маленьких городках ещё не знают в полной мере, что такое похоть и разврат. Где мы теперь найдём чистую девушку для ритуала? — Лазурус, не волнуйся. У нас ещё есть время. Завтра ты пойдёшь в библиотеку и поймаешь в свои сети наивную девушку, которая купится на твой средневековый образ принца с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. А я пойду на выставку. Может быть, мне там повезёт встретить невинную особу, которая осмелится признать, что она приглянулась такому красавцу, как я. — Но, Калеб, я начинаю волноваться, что в полнолуние у нас будет чистая кровь. — Лазурус, начинай точить ножи, потому что завтра у нас будет свежее мясо девственницы.       От этих слов у Мэри, и так пребывающей в ужасе от странных разговоров и не менее странных парней, из рук выпали папки, эхо от падения которых отозвалось в пустом коридоре. Девушка поняв, что её присутствие раскрылось, быстро побежала в сторону лестницы. А парни, услышавшие шум, догадались, что их разговор был подслушан. Переглянувшись, они направились в сторону, откуда доносился шум.       Мэри пыталась бежать быстрее, но сделать это ей не давали сапожки на каблуках и узкая мини-юбка, крепко сжимавшая её упругую попу. Макияж давно расплылся по лицу испуганной девушки из-за горячих слёз, градом катившихся из глаз, а сердце бешено колотилось от звука шагов приближающихся парней. Она понимала, что они сильнее и быстрее её, но воля к жизни не давала ей остановиться. Она пыталась бежать быстрее, уже не обращая внимания на задравшуюся юбку. Но, видимо, не суждено было девушке убежать от сумасшедших парней. Черноволосый в два прыжка добрался до неё и, больно впечатав девушку в стену, прижал своим тяжелым телом. Девушка громко и протяжно завопила. — Кричи, малышка, кричи, но тебя всё равно никто не услышит, ведь все на вечеринке, — сказал черноволосый, злобно усмехнувшись. — Я никому ничего не скажу! Отпустите меня, пожалуйста! — громко зарыдала девушка, глотая солёные слёзы. — Я не та, что вам нужна, я не подхожу! Отпустите, пожалуйста! – молила девушка, пытаясь выбраться из цепкой хватки парня. — О, милая, прости, но отпустить тебя мы не можем. Слишком многое ты услышала, — сказал длинноволосый, поглаживая испуганную и брыкающуюся Мэри по волосам. — Прости, — сказал Лазурус и, немного помедлив, одним резким и уверенным движением воткнул нож прямо в сердце девушки.       Мэри, тихо взвизгнув, закатила глаза и обмякла в руках черноволосого. — Лазурус, последнее время ты стал слишком сантиментальным, — сказал Калеб, опуская мёртвую девушку на пол. Присев на корточки, он быстро осмотрел бездыханное тело и задумчиво произнёс: —Знаешь, кажется, мы нашли то, что искали. — Нет, Калеб, ты сам слышал. Перед смертью не врут. — Врут, Лазурус, врут, если от этого зависит жизнь. Посмотри на её розовые трусики с пони. Женщины такое бельё не носят.       Светловолосый, взглянув на парня и тяжело вздохнув, схватил девушку за волосы и потянул её за собой. А Калеб, весело засмеявшись и потрепав за волосы друга, произнёс: — Лазурус, первый тост — за нас! — Тогда второй — за вечность…