99 Problems

Дина не было в следующий понедельник, вторник и среду, и в четверг Кастиэль начал волноваться. Он оглядывался на заднюю парту по несколько раз за уроки, что у них с Дином совпадали, но Дин там так и не материализовался, что удручало. Сны прекратились, потому что Кастиэль все вспомнил, но лучше от этого не становилось — и он чувствовал за собой вину. Хотя сам-то понимал, что вряд ли в чем-либо виноват перед Дином — в любом случае, тот улетел слишком быстро, исчезнув вместе с Сэмом прежде, чем Кас успел хоть что-нибудь сказать. Поэтому, переосмыслив весь вечер субботы, в четверг Кастиэль решился. Он заранее сказал матери, что после школы кое-куда отправится, и собрался наведаться к Дину. Дорога к его дому казалась непреодолимой, потому что где-то глубоко внутри Кас боялся быть неуслышанным. Что, если Дин ненавидел его за произошедшее? Может, Кастиэль вспомнил что-то не до конца и упустил момент, где принуждал Дина ко всему этому? Чушь — решил он мгновенно, медленно, но верно убивая расстояние между домом Дина и школой. Бальтазар увязался было за ним, но Кастиэль знал, что друг тут будет лишним, поэтому уговорил его отправиться с Чарли, Джо и Лизой в «Дом у дороги», выпить по стакану газировки за счет заведения. Вообще-то, Джо и Каса звала с собой — перспектива получить бесплатную колу соблазняла, а еще он был уверен, что эта затея очень обрадовала бы Дина, однако отказаться пришлось. Зато он сказал, что подойдет через час. У дома Винчестеров он вдруг почувствовал сильный страх и вязкую неуверенность, окутывающую его, словно щупальца. Что, если Дин и на порог его не пустит? Что, если этим визитом и своими жалкими попытками к примирению он только все испортит? И, самое главное, — что, если Дин не желает видеть его, а эта пародия на дружбу ему вовсе не нужна? Стряхнув с ног листья, Кастиэль стоял у белой двери, боясь постучаться. Правильно он поступает или нет? Будет ли жалеть об этом? Наверняка. Набравшись смелости и мужества, он все-таки потянулся к кнопке звонка и надавил, слыша, как по ту сторону двери раздается мелодия. Поначалу было тихо, и Кастиэль даже обрадовался перспективе вернуться домой, чтобы обдумать все еще раз — отсутствие хозяев дома являлось прекрасной отговоркой от встречи с Дином. И Кас уже собирался с облегчением (и стыдом за себя самого) возвращаться к себе, как послышались шаги, и вскоре перед ним предстала Мэри. — О! — ласково улыбнулась она. — Кастиэль, ничего себе! Проходи, дорогой, ты что-то хотел? — она пропустила его внутрь, продолжая приветливо улыбаться. Кас тоже растянул губы в улыбке — во-первых, чтобы не показаться грубым, во-вторых — чтобы унять волнение. Он сразу же окинул лестницу на второй этаж таким взглядом, будто там уже стоял Дин. Но его там не было. — Здравствуйте, мэм, — проговорил он, оторвав взгляд от кусочка второго этажа, который мог разглядеть. — Я к Дину. Можно? — Конечно, можно, — проворковала Мэри, вытирая руки о фартук. — Он у себя в комнате. Поднимешься наверх, вторая дверь слева. Хочешь чаю? Я только что испекла пирог Дину. Присоединяйся, — она вновь просияла. Кастиэль даже чуточку растерялся от такого гостеприимства. — Спасибо, мэм, не нужно, я не голоден, — заверил он. Затем, чуть тише, добавил: — Вряд ли я надолго задержусь. — Что ж, как хочешь, но если вдруг передумаешь — дай знать, — она кивнула на лестницу еще раз, а затем, учуяв какой-то запах, с возгласом «Пирог!» унеслась на кухню. Кастиэль смотрел на второй этаж, как на гильотину. Подниматься туда было страшно, потому что реакция Дина на его приход все еще оставалась загадкой. Хотя, загадкой довольно простой: вряд ли он захочет видеть Каса. Пройдя по коридору, он старался двигаться как можно медленнее. Лишь преодолев почти весь свой путь до комнаты Дина, он вспомнил, что еще ни разу здесь не бывал, и принялся осматриваться. На втором этаже было четыре двери — вероятно, это были комнаты Сэма и Дина, гостевая и, совсем маленькая, кладовка. На стенах висело множество фотографий всего семейства, и на секунду Кастиэль залюбовался восьмилетним Дином, одетым в трогательный зеленый комбинезон, шляпку и большие резиновые сапоги (видимо, отцовские); в его руках, уже не стараясь отчаянно вырваться, с видом смирившегося со своей участью существа громоздился огромный пес. Кас тихо вздохнул, глядя на редкие фото Дина. Вряд ли он побывает тут снова. Наконец-то он подошел ко второй двери слева. Из-под нее пробивалась полоска света. Кас долго гипнотизировал ее взглядом, все намереваясь убраться отсюда пока не поздно, но затем, выдохнув, все-таки положил руку на ручку и потянул. Ступал в комнату он, как на эшафот, но оказавшись внутри, не встретил никакого недовольства. Тихо прикрыв дверь, он окинул взглядом комнату, погруженную в неяркий свет от настольной лампы: типичный мальчишеский бардак, куча плакатов на стене (от Фредди Меркури до постеров «Звездных войн»), незаправленная кровать. Все прямо как в комнате у Люцифера. Дин сидел спиной к двери в компьютерном кресле, закинув ноги на стол, в наушниках и что-то читал, водя по губам кончиком карандаша. Присмотревшись поверх его плеча, Кастиэль смог различить название — «Цветы для Элджернона» — их домашнее задание по литературе. Кас облокотился о дверь, смотря на Дина, окутанного в желтый свет лампы. Он вздохнул. Стоит подойти или лучше убраться? Если он сейчас не уйдет — больше шанса не будет. Нужно ли ему все это? Выдохнув, он вдруг четко понял: нужно. Что бы там ни произошло в ту ночь в Топике, это все было неважно сейчас. Сейчас Кас знал только то, что Дин чертовски горяч, а еще то, что он неплохой парень, заботящийся о своем брате. Его сексуальная жизнь — это совсем не проблема Каса. Если Дин хочет секса с ним — что ж, это льстит. Если он хочет спать с Азазелем — ради бога. С Аластаром? — да пожалуйста! Все это Кастиэля никак не касалось. Его касалось то, что было в прошлую субботу и чего он так отчаянно не хотел повторять. Поэтому он оттолкнулся от двери и прошел вглубь комнаты. Дин все еще его не замечал, отрешенно читая книжку. Кас поджал губы, размышляя, что делать дальше — подойти или окликнуть? Вдруг он Дина напугает? Нарушит его личное пространство? Черт, слишком много раздумий. Пока Кас был занят размышлениями о том, как лучше подойти к Дину и быть при этом не откинутым в другой угол комнаты его судорожным пинком, тот уже стянул наушники и откинул книгу. — Сэмми, что я говорил по поводу твоих гляделок? — устало проговорил Дин, вытаскивая из кармана рубашки плеер. — Пришел — так гово... Он обернулся, крутанувшись на стуле, и замер, глядя на Кастиэля, стоящего неподалеку. Кас тоже замер. Язык присох к небу — ворочать им было нереально. Да и не знал он, что сказать. Что жалеет? Что хочет извиниться? Все наладить? Но у них ничего и не было — так что тогда стоит налаживать? — Ты? — прохрипел Дин, все еще пораженный. Кастиэль поджал губы и кивнул. — Я. Они снова погрузились в молчание, пока Дин не подобрался и, поерзав на стуле, не выпрямился, чтобы казаться как можно более независимым, высоким, лишь бы не выглядеть, как девчонка, с которой заговорил мальчик. — Чего тебе? — грубо бросил он, хмурясь. Кастиэля сразу же обдало волной холода. Ну отлично. Дин закрылся от него гремучей скорлупой, через которую будет очень сложно до него докричаться. Покрутившись снова на стуле, Дин принялся что-то перебирать на своем столе, будто так и должно быть. — Хотел поговорить, — честно отозвался Кас, сунув руки в карманы только потому, что просто не знал, куда их деть. — Где ты был? В школе тебя не было. И Бенни о тебе ничего не знает. — Тебе-то что? Ты что, стал моей мамочкой? — фыркнул Дин, перебирая стопку книг. Кас и не знал, что у него их столько. — Нет, я просто... Я просто хотел... — Новак, — рыкнул Дин, — говори уже, чего пришел, или проваливай к чертовой матери, — обрубил он. Кастиэль на секунду потерялся в его злобном взгляде, брошенному поверх плеча, но затем все-таки нашел в себе силы идти до конца. До победного. Ну, или до позорного проигрыша. — Дин, почему ты ушел? — он все-таки сумел поднять взгляд и глядеть прямо на Дина. Точнее, ему в затылок. Дин молчал, сжимая в руках книжку, обложкой напоминающую «Старик и море» Хэмингуея. — Ты даже не выслушал меня. Просто смылся. — Да? И что бы ты сказал? — он повернулся, и Кас наконец-то смог увидеть его лицо, искаженное грубой усмешкой. — Что я шлюха? Или что? Думал надо мной подшутить? Сначала притвориться таким хорошеньким и добреньким, а потом вылить на меня помои перед всеми, верно? Это ты хотел сделать? Заявить, что я сосу теперь уже не за десятку, а бесплатно. Так? Если да, то проваливай отсюда нахрен, и можешь быть уверен — я больше к тебе и на милю не приближусь. Не удивлюсь, если ты уже по всей школе расклеил листовки с надписью «Дин Винчестер — соска». Кастиэль пораженно уставился на него: он вдруг вспомнил рассказ Бальтазара, вспомнил то, что уже опозорил один раз Дина перед всеми, припомнив ему Аластара, и это было просто ужасно гадко и подло с его стороны. Стало стыдно, и Касу захотелось извиниться перед Дином больше, чем когда-либо. Так стыдно ему никогда не было. — Нет, что ты, я... — он сглотнул, все еще не зная, как связать двух слов. — Я бы никогда не поступил так с тобой. Я бы никогда... Дин, послушай. То, что произошло... — он заметил, как Дин отвел взгляд и хмуро уставился в пол, стоило ему упомянуть «о том, что произошло». — В этом не было твоей вины. Очевидно, я был не против, иначе не позволил бы тебе сделать это, понимаешь? Слушай, я... Прости меня, ладно? Я не хотел, чтобы все было так. Дин посмотрел на него, как на чокнутого, отчего у Каса в животе от напряжения все органы сжались в сплошной ком. Они вновь замолчали, и Кастиэль собирался было уйти отсюда — ну нахрен все это, он хотя бы пытался, будет жить с чувством вины всю оставшуюся жизнь? — отлично! Это лучше, чем получить от Дина хук с правой прямо сейчас. Или нет? — Ты уже однажды это сделал, — пробормотал Дин, опустив голову вниз. Кас виновато поджал губы. — С чего я должен верить тебе сейчас? Кастиэль почувствовал краску стыда, залившую все его лицо, уши и шею. И правда, с чего Дин должен верить ему? Они знакомы всего ничего. Когда Кас пришел в Старшую школу Лоуренса? В середине сентября? Чуть позднее? Кас тяжело вздохнул — он не имел на доверие Дина никаких прав. — Все по-другому, — вдруг понял он, сам не догоняя, почему сказал это вслух. Дин недоверчиво на него покосился, отвлекшись от созерцания собственных пальцев ног. — Все сейчас иначе, ясно? Дин, прости меня. Мне жаль. Но я никогда, слышишь, никогда больше так не поступлю с тобой, — он проглотил толкование собственного побитого «так», решив, что углубляться в воспоминания не стоит — и так он уже сказал и сделал достаточно, и он чувствовал ужасную вину за собой, хотя, в общем-то, если серьезно, в чем он, черт побери, был повинен? — Я не знаю, что было у вас с Аластаром... В любом случае, это не мое дело. Но я — не он. Я не поступлю так с тобой. Даю слово. Все, что было между нами — останется между нами. Дин все это время смотрел в его лицо, пока Кас старательно пытался сформулировать все то, что хотел высказать последние несколько дней. По лицу Дина нельзя сказать, что он чувствовал, думал по этому поводу, поэтому Кастиэль растерялся на несколько секунд. Единственное, до чего он додумался, это пойти до конца. — Слово скаута, — зачем-то брякнул он, надеясь, что это поможет ему каким-то образом растопить ледяную стену между ним и Дином. Дин улыбнулся ему. Кас облегченно выдохнул, сам этого не заметив, и ответил такой же смущенной, но теплой улыбкой. — Поверю скауту, — хмыкнул Дин. Кас почти что ощутил, как множество колючих искр взрываются между ними и попадают на кожу. — Но если вздумаешь ляпнуть что-то про это кому-нибудь — кому угодно — я тебе нос сломаю. Уговор? — Дин протянул руку. Кастиэль почувствовал, что ладони вспотели от волнения, но все-таки ответил на рукопожатие. — Встретимся завтра? Можно будет прогуляться в заросшем сквере, недалеко от пруда, — Кастиэль, вообще-то, редко смущается — черт, мало что может смутить его — но сейчас он был смущен. — Хочешь? Дин явно просек фишку. Свидание. Его губы на миг охладели, но затем он вновь улыбнулся. — Что ж... вообще-то, я не против, — промямлил он, то и дело прочищая горло. Вот дьявол. Кас вдруг решил, что он необычайно мил, когда смущается. — Тогда... в пять? Если тебе удобно. Дин замолчал на пару секунд, и Кас было решил, что это розыгрыш, и сейчас Дин отвернется от него, бросив через плечо что-то вроде «Может, числа никогдадцатого, ублюдок?», но вместо этого он просто пожал плечами в самом невинном жесте. — Я за, — в конце концов улыбнулся он. Кастиэль почувствовал странное облегчение, очевидно, он не должен был ощущать такого тепла внутри от того, что все получилось. Но все получилось, и он был подозрительно счастлив. — Что ж, тогда... Я буду ждать тебя там. У синего фонаря. Дин широко улыбнулся и кивнул. Они смотрели друг другу в глаза еще пару минут, и в это время Кас чувствовал то самое подозрительное облегчение и легкость. Дин предстал перед ним в совершенно другом свете, и они больше не были врагами. Если и были ими когда-то. Сейчас об этом вспоминать совсем не хотелось, и совершенно неожиданно для себя, с не присущей себе теплотой, Кас начал замечать, что глаза Дина совершенного зеленого цвета, ресницы симпатично загнуты кверху — они пушистые и длинные, но совсем не девчачьи (может, лишь слегка) — и на его носу с горбинкой куча веснушек. Почему-то раньше ему это не казалось таким привлекательным, но когда Дин убрал свои колючки, дело пошло легче. Их уютное молчание нарушила Мэри; постучав, она вошла внутрь, и Дин с Касом одновременно вздрогнули, да так, будто она застала их за горячим. — Мальчики, — улыбнулась она, будто извиняясь за свое вторжение. — Пирог готов. Кастиэль, может, все-таки останешься? Дин будет рад. Кас глянул на Дина, тот улыбнулся ему, соглашаясь, но остаться он не мог. — Простите, мне еще нужно встретиться с другом, — сказал он поспешно, улыбнувшись Мэри крайне вежливо. — Пока, Дин. До завтра. — Он кивнул ему и отправился прочь. * * * Синий фонарь — это единственный фонарь, выкрашенный в голубой цвет из всей кипы своих черных собратьев в заброшенном сквере, находящемся неподалеку от окраины города. Все остальные фонари — пародия на чугунные творения восемнадцатого века, стояли черные, как смоль, и лишь один из них был нежно-синий, замерший рядом с прудом. Это творение стояло тут с шестидесятых; Бальтазар рассказывал, как его бабушка давным-давно поведала ему, что этот фонарь раскрасили хиппи, когда были в Лоуренсе в 1965 или 1967. С тех пор его так и оставили здесь, а с 1980-ого начали подкрашивать. Кастиэль сидел на полуразвалившейся скамейке рядом с синим фонарем, качая в воздухе ногой. Какая-то часть его постоянно порывалась уйти, но, вспоминая о том, как Дин был рад и смущен его приглашению вчера, он все время оставался. Нельзя винить Дина за то, что его пришлось ждать полчаса — Кас пришел на час раньше, ведомый лишь чувством правильности, но постоянно отягощаемый боязнью начинать что-то новое. Дин и то, что они начали, — это нечто новое, абсолютно необыкновенное, и у Кастиэля никогда не было ничего подобного раньше. Поэтому когда он увидел Дина, идущего по дорожке к синему фонарю, ему стало и страшно и хорошо одновременно. Он подскочил, увидев его, и непроизвольно улыбнулся, не способный сдержать это мимолетное проявление доброжелательности и теплоты. Ему хотелось показать Дину, что он не злится на него и не желает ему зла — больше нет — и когда он подошел, Кас улыбнулся ему и сказал: «Здравствуй, Дин», так, будто это было каким-то тайным приветствием, известным только им двоим. Дин был одет довольно легко, несмотря на злобный ветер, гонящий тучи с запада; когда он подошел, он просиял и протянул руку. Кастиэль, ответив на рукопожатие, кивнул ему в сторону аллеи, предлагая пройтись. Дин хмыкнул и беспрепятственно пошел за ним. Спустя некоторое время разговоров Кас вдруг заметил, что начало темнеть, а они уже успели пройтись вокруг пруда и отправились вглубь сквера, подальше от синего фонаря. — Сэмми не прекращает трахать мне мозги по поводу твоего распрекрасного братца, — усмехнулся Дин. — Лучше бы он сох по крутому певцу. Или цыпочку себе нашел. — Кастиэль тихо рассмеялся, на что Дин только легонько ударил его в плечо. — Эй, я серьезно, что за фанатизм у него такой? — постарался хмуро проговорить он, но вышло довольно легко. — Может, им все же стоит начать нормально общаться? — осторожно предложил Кас. — Дин, Люк неплохой парень. Он может научить Сэма многим крутым вещам. — Ага, — фыркнул Дин, — типа курить план? — Люцифер не такой плохой, как ты думаешь, — с усмешкой отозвался Кастиэль. — Если честно, Михаил много хуже, — Дин рассмеялся от этой странной иронии. — Разве не должно было быть наоборот? Ну, знаешь, вроде как имена, символизм, все дела, — Дин язвительно улыбнулся. — В их случае все не по системе. Дин рассмеялся и полез в карман куртки, доставая оттуда пачку сигарет и зажигалку. Кастиэль проследил за его плавными движениями и тем, как Дин ловко выудил сигарету из пачки. Пихнув ее между губ, но поджег ее кончик и лишь тогда поднял на Каса взгляд, сталкиваясь с хмурой складкой между его бровей. — Осуждаешь? — усмехнулся Дин, вдыхая в себя горьковатый дым. — Разве я имею право на это? — в той же интонации поинтересовался Кас; Дин со смешком кивнул, выпуская белый дым изо рта колечками. — Совершенно нет, — заявил он. — Прав как никогда. Кас только приподнял уголки губ. На улице уже темнело, фонари вскоре должны были зажечься. Взглянув мимолетно на стрелки часов, сжимающихся вокруг запястья Дина, Кастиэль с удивлением отметил, что на дворе уже восьмой час. Мама уже наверняка приготовила семейный ужин. — Что, уже уходишь? — проследил его взгляд Дин. Кастиэль с сожалением посмотрел на него. — Боюсь, мне все-таки придется идти. Сегодня мама хотела устроить семейный ужин в честь их с отцом возвращения из Теннесси, — виновато улыбнулся он. Дин кивнул, затягиваясь. Кас посмотрел на сигарету в его рту и, выхватив ее, кинул в урну, стоявшую неподалеку. — Курение вызывает рак, — с видом профессора проговорил он. — Какой ты все-таки зануда, твою мать, — показушно закатил глаза Дин и выдохнул остатки дыма ему в лицо. — Мне уже говорили. Кастиэль отмахнулся от него и легко толкнул. Они постояли еще какое-то время у синего фонаря, к которому в конце концов и вернулись. — Эм... — Кастиэль поджал губы, смотря Дину в глаза. — Я могу поцеловать тебя? Дин изогнул бровь, и его улыбка исчезла; Кастиэль тут же мысленно ударил себя так сильно, как только мог. Зачем он ляпнул это? Ничего у них с Дином не выйдет. И не нужно это начинать. По крайней мере, хотя бы потому, что Дин не хочет этого. Вероятно, сейчас Касу прилетит кулаком прямо в лицо, и мама опять расстроится, а отец... — Ты слишком много думаешь, — отозвался Дин в конце концов, наблюдая за озадаченным выражением на его лице. — Попробуй, — усмехнулся он. Кастиэль не помнил, целовались ли они с Дином в Топике. Он мог вырвать из памяти некоторые отрывки и сложить их в одну вполне логичную картинку, но поцелуй — этого в числе прочих воспоминаний не было. Поэтому когда Дин разрешил, он сначала растерялся, неуверенный, что поступает правильно. Однако Дин выглядел вполне уверенно, так что Кастиэль решил просто сделать то, что хочется, и потянулся к нему. Губы у Дина были теплые, упругие и сухие. Собственно, как Кастиэль и предполагал, но сколько бы ему ни снился их поцелуй, сколько бы он ни задумывался, как это было бы, реальность оказалась другой — целомудренной и невинной, что совсем не вязалось с общим развратным образом Дина. И воспоминаниями, что остались у Каса с их ночи (если это можно так назвать) в Топике. Но сейчас все было по-другому. Они поначалу ударились носами, затем Дин рассмеялся ему в губы, портя всю святость момента. Кас постарался вернуть ему серьезность, положив руку ему на плечо и притягивая ближе; Дин фыркнул сквозь поцелуй, подаваясь вперед. Ближе. Кастиэль даже почувствовал аромат его дезодоранта, который принесло дуновение ветра. Оторвавшись от него, Кас еще смотрел ему в глаза, правда, сейчас, когда небо уже потемнело, рассмотреть лицо Дина было довольно тяжело. Но благодаря фонарям, отсвечивающим в его глазах, он мог увидеть в темноте его веселый взгляд. — Для начала неплохо, — прокомментировал Дин, усмехнувшись. Кастиэль смущенно рассмеялся. — Иди на хрен, — фыркнул он. Дин пожал плечами. — Все возможно. Кастиэль легко ткнул его в бок, а затем, еще раз взглянув на телефон, увидел СМС от мамы. — Мне пора, — не без сожаления проговорил он. Дин кивнул. — Эм... Я могу расценивать твой порыв как одобрение? — поинтересовался он, не смотря Касу в глаза; Кас не совсем понимал, что он одобрял — что вообще между ними есть — но кивнул. — Да, можешь, — улыбнулся он и, хлопнув Дина по плечу, отправился вниз по аллее.