Единый хозяин

- Себастьян, теперь тебя будут звать Себастьян, - гордо объявил мне мальчик. В тот вечер огромные просторы тишины нарушил раздирающий крик, который наполнен нестерпимой болью и отчаянием. Это был маленький мальчик, на вид забитое, маленькое существо, хрупкое, но в то же время гордое и независимое создание. Я явился. Видя его глаза, они показались мне словно небо, которое наполнено бескрайней болью, болью, которая выходила за пределы этого маленького земного тельца. С виска стекала размытая дорожка крови. Почувствовав, как бьётся его маленькое сердце, невольно улыбнулся. Каким жалким в тот момент мне показался мой юный господин . Он никогда не показывал слабости, даже если внутри все рвалось на части, мой маленький господин уходил с головой в работу, не оставляя времени на простые земные радости. Он очень редко улыбался. Когда я видел его улыбку в моей пустой груди издавались глухие стуки. Становилось странно тепло, и можно было вынести даже самую страшную боль. Ежедневно я понимал все больше - мне будет очень больно лишить его жизни... С каждым днём всё больше привязывался к этой оболочке. Я понял в какую сеть все больше впутывался. Больше всего за свою жизнь боялся именно этого - дорожить чем то, быть одержимым смертным. Меня трясло от одной мысли что придется расстаться с этим не по детски взрослым взглядом, мимолётным теплом, нежными изгибами губ, неловкими шагами, этим неповторимым ароматом волос. Мне нравилось все в нем: этот силуэт, нежная кожа мягкий, звонкий голос. Мне хотелось лишить себя права убить этого, на первый взгляд, такого же, как остальные люди мальчика, но для меня он стал тем, кого нельзя было бы кем то заменить. Я совсем забыл, что такое чувство привязанности. Но с моим господином мне показалось, что я ещё ни чем так не дорожил, как моментами и воспоминаниями о времени, проведённом вместе с моим драгоценным "хрустальным" мальчиком. Дни пролетали мимолетно, касаясь моего сознания. Проходили дни, недели, месяца. Для меня, демонического отродья, это время пролетело очень быстро, и мне не хотелось отдавать сырой, холодной, мёртвой земле это совершенное тело. Всё это время этот маленький человек управлял мной, но моё время принять нити кукловода. Но даже перед лицом смерти эти хрустальные глаза не потухли. Эти нежные руки не огрубели в прикосновения. Он всё с такой же трезвой рассудительностью смотрел в даль. Любой другой мальчик его возраста забился бы в угол от мысли о предстоящей смерти, но мой господин не таков. Я посадил его на скамью, его волосы небрежно развевались на ветру. Невольно вспомнил все дни, в которые бродил по кругам ада. Те ужасные, полные скуки и отчаяния дни. Я просто пожрал души людей: детей, женщин и стариков, не задумываясь о их сущности. Думал ли я, что мой господин всего лишь очередной человек? И забуду ли я о его существовании? Нет, это будет не так. Я убью его. Но сколько бы я не ходил в поисках другого такого же человека, сколько бы времени я не прождал откликаясь на каждый крик, в надежде найти душу подобную душе моего юного господина, все мои старания будут напрасны. Опустошающий ветер колышет сухие ветки деревьев, небо сливается в холодных очертаниях с горизонтом. - Себастьян, чего же ты ждёшь? - насмешливо прозвучит детский голосок. Я буду беречь в памяти этот голос до самого конца. Я буду хранить его вечную привычку закидывать ногу на ногу, злится по каждому пустяку. Как глупо и по-человеческих сентиментально. - Простите, мой господин, - и тут я задумался. Раньше я только вслух называл своих контрактников хозяевами, но этого человека я и в мыслях считал своим хозяином. Мне доставляло такое удовольствие слышать его уверенные приказы, произносимые тонкими губками. Ветер завывал свою печальную и в то же время прекрасную песню. Казалось, что это поют души умерших, завывая от ужаса и сливая все звуки воедино, получаясь похожим на хриповатый стон створки скрипящей калитки. Я взял его руку. Она была такая тёплая, он совсем не боялся смерти. На его лице появилась лёгкая улыбка, такая искренняя, так улыбаться мог только он. Я уже ничего не замечал, меня так манила его сладкая непреступная душа. - Себастьян, - его лицо расплылось в счастливой улыбке. Это были его последние слова. Я плохо помню что было дальше. Только стук маленького тёплого сердечка и слеза на щеке, слеза скорее облегчения, чем грусти. Душа. Его душа. Резкая тупая боль в груди сломила всё тело. Я убил. Я уничтожил, что было так яро мной оберегаемо. То, что было светом в моей непроглядной мерзкой тьме, которую я так старался скрыть и запрятать от моего юного господина. Вы наверно спросите, умеют ли демоны плакать... Умеют. Слёзы лились из глаз демона, сгнившего изнутри, он плакал, его слёзы превращались в кровавый дождь Мой юный господин. Ваше уже безжизненное тело лежало так естественно, глаза были приоткрыты. Их цвет был так же прекрасен, как и прежде. Даже мертвым он казался непобеждённым, все так же не по-детски гордым. Вот так ушел король с шахматной доски. Дождь. И тишину нарушали лишь глухое биение капель дождя о листья и порывистый крик одинокого демона. Крик, который рвал тишину, рвал в клочья, и казалось, что где то в дали, за холмами одинокий волк стал подвывать демону. Наш гордый демон больше не будет потакать прихоти. Он больше не будет служить человеку. Он принял своего единственного хозяина, хозяина на всю его одинокую и непросветную жизнь . И где то в дали под заунылый плачь ветров слышали крик демона, крик который почти слился с дождём. Крик того, кто так яро дорожил своей вечностью. Что есть вечность? Это есть свобода и нет печальнее вечности чем одиночество ©