Соцветие взрыва

Гэт сидит за рулем — он правит уверенно, но как-то расхлябано, держится за руль одной рукой, другую примостив локтем на дверце машины, в пальцах зажата сигарета, о которой он, кажется, уже забыл, дым течет по золотым перстням. Джонни говорит: — Это отличная возможность нам с тобой узнать друг друга поближе. Фуонг делает рваный вдох и скомканный выдох. Ее молчание — знак бесконечного согласия и смирения перед волей «святых» лейтенантов. Она кивает, глядя куда-то мимо глаз Джонни, скрытых полупрозрачными стеклами очков. Опускает взгляд на свои бедра, между которыми зажат толстый ствол РПГ. Они едут убивать людей. У Гэта предстоящая бойня вызывает только ленивую, сытую улыбку. Фуонг же не уверена, чувствует ли она что-то новое по этому поводу. Она прислушивается к себе, но находит внутри только привычную для душного стилуотерского лета сонливость, подспудную слабость в разморенном теле. Ветра нет, и кажется, что «Веном» Джонни просто раздвигает густой, теплый воздух. Солнце плавит голые плечи, от влажности и жара завиваются волосы, лезут в рот и глаза, щекочут. Свежий шрам, неровно стягивающий верхнюю губу, жжет от пота. Фуонг быстро облизывается, но теплая слюна не приносит коже облегчения, и вьетке приходится утереться рукой, оставив на запястье мокрое, бликующее пятно с розоватым кровяным росчерком в сердцевине. — Надеюсь, ты сможешь выдержать мой темп, — дразнит Гэт таким голосом, каким люди должны разговаривать только в постели. Это наконец задевает Фуонг, какую-то профессиональную гордость охотницы на голодных бездомных хищников внутри нее трогает, она открывает рот, еще не зная точно, хочет ли огрызнуться или, может быть, засмеяться. Ее затыкает выстрел. Звонко лопается боковое зеркало, успев отразить злоебуче-желтый «Комптон», ощерившийся стволами автоматов. Джонни шипит ошпаренной кошкой и выворачивает руль. Фуонг бросает на дверцу машины, что-то маленькое и важное в ее локте взрывается от этого удара, Гэт кричит «Стреляй!», но РПГ кажется неподъемным. Фуонг разворачивается на сиденье, пытается умоститься так, чтобы не подставить лоб под пули и найти опору для гранатомета. Гэт гонит по встречной, машины проносятся мимо их «Венома» размытыми цветными пятнами, за слюдой ветровых стекол мелькают испуганные бледные лица людей. От стрекота автоматов и визга шин закладывает уши, но голос Джонни пробивается к Фуонг сквозь эту какофонию прямым и ясным приказом: — Убей их всех! И она стреляет. Капот таранящего зад их машины «Комптона» набухает ржаво-черным соцветием взрыва. Фуонг успевает посмотреть в карие глаза парня со смешными жидкими усиками, сидящего за рулем, прежде чем его лицо захватывает огненный пузырь, надувающийся как подушка безопасности. Он прорывается снопом пламени, будто из пасти дракона, и поглощает голову паренька целиком. Взрывная волна толкает Фуонг в грудь, откидывает назад с такой силой, что ударом об приборную панель из легких выбивает весь воздух. После затяжной секунды звенящей тишины реальность наполняется ревом огня, грохотом покореженного металла и предсмертными криками. Фуонг, дезориентированная, начинает сползать на пол, но Гэт подхватывает ее за шиворот и тянет вверх. Вьетка впивается в его руку, как клещами. Ладонь у Джонни горячая и сухая. Гэт помогает Фуонг подняться, он говорит что-то, кажется, одобряющее и весело скалится во весь рот. Фуонг не слышит и не слушает — все ее мысли сосредоточены на том, чтобы перезарядить РПГ и выстрелить прямо в лобовое стекло напирающей на них очередной машины «Королей». Очередной коробочки, полной завернутых в золотистую фольгу смертников. Фуонг не терпится снова почувствовать отзвук взрыва — эту совершенно особенную, настойчивую вибрацию в грудной клетке. Когда корпус машины лопается, будто переспевший фрукт, и обдает Фуонг волной пахнущего железом жара, она чувствует себя такой живой, что кричит и смеется. Ленивый летний ветер относит ее смех и бросает на раскиданных по трассе обгоревших мертвецов. На обратном пути Джонни останавливается у «Веснушчатых сучек» и покупает два больших молочных коктейля. Сам он потягивает густую сладкую жижу через трубочку, а Фуонг срывает крышку со своего стакана и заливает в рот сразу половину. Молочная каша с дробленым льдом царапает глотку и падает в желудок смерзшимся комком. Фуонг закашливается, сгибается пополам, зажимает голову между коленей. — Блевать будешь? — спокойно интересуется Гэт, хлопая вьетку по спине. Фуонг отрицательно мотает головой. — А то некоторые поперву блюют, — объясняет Джонни. — Ну, знаешь, лето, жара, горящие трупы, все это дерьмо. Кого угодно скрутит. Так что ты не стесняйся. Фуонг откидывается на спинку сиденья, дышит глубоко и шумно. Она чувствует себя такой наполненной, цельной и сильной сейчас, что, кажется, может крошить железо голыми руками и жевать стекло. Заработанные на канонизации шрамы мешают улыбаться, саднят. Охрипшим горлом Фуонг выдавливает: — Я в порядке. Прежде чем тронуться с места, Гэт одобрительно сжимает ее плечо.