Собратья по несчастью или Клуб любителей Торина

Закуска К несчастью, это была любовь с первого взгляда. Бильбо Бэггинс был практичным хоббитом. Будучи убежденным холостяком, он привык относиться к любовным делам сдержанно и с осторожностью. Всю свою жизнь он провел в Шире, и успел встретиться, сойтись и разойтись со всеми, в кого только мог влюбиться. Ну, или, по крайней мере, так он думал, пока одним не совсем обычным вечером на пороге его дома не оказались тринадцать незнакомцев, последний и самый главный из которых оказался особенно высоким, величественным и красивым. Королем. Королем гномов. Надменным, мрачным, с невыносимым характером. Торин Дубощит был как раз тем героическим королем, о котором Бильбо всегда мечтал с тех самых пор, как был еще хоббитенком, сидящим на коленях у матери и слушающим захватывающие истории о приключениях. Никогда раньше такие персонажи не объявлялись в Шире, а уж тем более в гостиной у Бильбо. Так что, не обладая ни должной подготовкой, ни опытом для противостояния подобному соблазну, мистеру Бэггинсу ничего не оставалось, кроме как смириться с возникновением весьма досадного, неуместного, неразделенного чувства. Внезапное пробуждение доселе дремавших туковских склонностей вдохновило его переступить порог, отправившись на поиски приключений, но он вынужден был признать, что некий король с выразительным взглядом и глубоким бархатным голосом послужил дополнительным стимулом. Разумеется, Бильбо был не настолько дурно воспитан (или отчаянно храбр), чтобы весь день таращиться на предводителя их маленького отряда. В первые дни путешествия он не испытывал недостатка в новых впечатлениях и приятных глазу пейзажах. Он даже подумал наивно разок-другой, что поход очень напоминает воскресную прогулку. Хотя, если быть совсем точным, передвигались они большей частью верхом, а не пешком, что было не так уж приятно для хоббита, чей зад был гораздо менее закален, чем большие ступни. Вдобавок, по пути они устраивали намного меньше остановок, чтобы перекусить, или поискать грибы, или отведать бренди в уютной таверне. Но, тем не менее, неторопливое движение вверх и вниз по зеленым холмам было достаточно привычным для Бильбо, чтобы он не оглядывался беспокойно на исчезающий за горизонтом родной Шир. Вначале погода была вполне сносной, а край знакомым. Они ехали вдоль залитых солнцем полей, окаймленных изгородями и густыми зарослями малины и смородины. Кусты бузины источали приторно-сладкий аромат. Гномы пели развеселые песни и переговаривались между собой, а молодежь с интересом (а возможно от скуки) расспрашивала Бильбо о хоббитах и Шире. Но постепенно впереди начали сгущаться темные облака и, миновав приветливые поля и рощицы, они въехали в густой лес. То тут, то там из самой глубины чащи доносились странные звуки: то шепот, то свист, то уханье. - Да это всего лишь волк, - беспечно произнес Фили, когда резкий шорох заставил Бильбо встрепенуться, едва не вывалившись из седла. - А может кабан, - с надеждой протянул Ори. Бильбо вспомнил, с какой легкостью молодой гном расправился с целым фунтом ветчины перед отъездом. Мысли о завтраке, неважно, первом или втором, была определенно приятной. Гораздо более приятной, чем мысль о старом фермере Сандибанксе, которому не посчастливилось быть съеденным собственными свиньями. - А по-моему, больше похоже на медведя, - радостно заявил Кили. Бильбо подозревал, что его попросту разыгрывают, но все равно обернулся назад, вглядываясь в заросли. Кто их знает, этих гномов, может для них встреча с медведем и правда приятное событие? Позади был только Двалин, ехавший следом за ним: большой, как медведь, и почти такой же волосатый, но, в отличие от медведя, не представлявший смертельной опасности. - Лиса, - кратко заметил Двалин, указывая головой налево. Бильбо проследил за его взглядом и успел заметить мелькнувший в кустах рыжий хвост. - О, - произнес он. – И правда. Пока он беспокойно вертелся туда-сюда, его пони замедлил ход, поравнявшись с пони Двалина. Бильбо попытался было подстегнуть его, но животное не обращало на него никакого внимания, так что он быстро сдался. Конечно, было сомнительно, что с таким соседом удастся завязать непринужденную беседу но, с другой стороны, от Двалина веяло силой и надежностью. В конце концов, он был его первым гномом. Пусть Бильбо знал его лишь на четверть часа дольше, чем остальных, но по мере того, как отряд углублялся в неизведанные земли, он был готов искать друзей где только можно. Кроме того, Бильбо успокаивал себя тем, что тот, кто смог пережить внезапное появление Двалина во время ужина, готов ко всему на свете. Гном был необычайно высоким, ростом почти с человека, и могучим, как скала. Его шрамы – длинный рубец, пересекавший бровь, и ухо, наполовину оторванное неизвестным противником – выдавали в нем профессионального воина, так же, как его мощные руки и огромные боевые топоры. Бильбо с любопытством посматривал на его выбритую макушку, покрытую татуировками, и массивные металлические зажимы, украшавшие уши. Если вы собрались не просто отправиться в путешествие в компании гномов, но по возможности вернуться живым, невредимым, и с отличной историей в кармане, то лучшего попутчика, чем высоченный воин с молотом, в коже и мехе, нельзя было пожелать. Впрочем, несмотря на свой свирепый вид, Двалин не внушал особого страха. Во всяком случае, гораздо меньше, чем их грозный и величественный предводитель. Он не смотрел на остальных свысока, следил, чтобы никто из отряда не сбился с пути и не потерялся. Он скорее привык охранять, чем нападать, подумал Бильбо, и подскочил в седле, когда впереди раздался раскат грома. Один из молодых братьев рассмеялся, и Двалин резко вскинул голову. Он скользнул взглядом по Бильбо, а затем, не говоря ни слова, достал из кармана кусок сухаря и взмахнул рукой. - Ау! – воскликнул Кили, потирая затылок. - Прошу прощения, мистер Двалин. Немного смущенный, но благодарный Бильбо выпрямился в седле и подтолкнул своего пони коленом, подозрительно поглядывая на потемневшее небо в ожидании молнии. Может, дикий край и не место для неженок, но, кажется, Двалин не собирается бросать его на произвол судьбы. Суп Если бы он мог взять с собой из дома одну единственную вещь, размышлял Бильбо несколько дней спустя, это определенно была бы ванна. Неважно, каким образом: попросил бы Гендальфа уменьшить ее до размеров наперстка, чтобы можно было положить ее в карман, или взгромоздил бы на телегу, запряженную парой пони, и пусть проклятый дождь наполнил бы ее доверху – чего бы он только не отдал за возможность отмокнуть как следует в конце тяжелого дня пути. Еще через несколько дней, он был согласен даже на ванну в том виде, в каком ее оставили гномы: в потеках грязи и с забитым волосами сливом. Его спутникам, судя по всему, было не привыкать мыться в холодной реке или быстром ручье, и предавались они этому занятию на удивление регулярно. Бильбо уже начинал чесаться, но никак не собирался раздеваться догола в их присутствии и рисковать своим здоровьем, сигая в ледяную воду. Он обходился тем, что ополаскивал руки и лицо, пока остальные мыли голову и расчесывали волосы и бороды, а потом отправлялся к своему пони и делал вид, что проверяет подпругу, старательно отводя глаза от раздевающихся гномов. Все было относительно прилично, пока, в один прекрасный день, его взгляд случайно не упал туда, куда не следовало бы. Солнце только что выглянуло из-за горизонта, и Бильбо зажмурился, отвернувшись от слепящего света. Он повернулся лицом к реке, где Торин как раз снимал рубашку, обнажив широкую, незагорелую спину. Когда он обернулся и бросил рубаху поверх лежащей на земле верхней одежды, Бильбо увидел мускулистую грудь, покрытую густыми темными волосами. Торин опустился на колени и наклонился, окуная голову в воду. Затем встал, отдуваясь, и снова зашел в реку. Бильбо не отрываясь смотрел, как Торин набрал полные пригоршни речного песка и принялся тереть грудь и подмышки. Если бы у него сейчас была ванна, он бы с удовольствием позволил Торину ей воспользоваться. При условии, что ему бы разрешили сесть рядышком и полюбоваться… Бильбо Бэггинс, о чем это ты только думаешь, сердито сказал он себе и виновато отвел глаза. Именно тогда он обнаружил, что не он один рассматривает Торина. Двалин сидел на поваленном дереве слева от Бильбо. Он тоже был по пояс голым, а его подтяжки висели на поясе. Гном резкими движениями расчесывал мокрую бороду. Словно почувствовав удивление во взгляде Бильбо, он оторвался от разглядывания короля, и повернул голову. Бильбо почувствовал, что краснеет. Наверное, ему следовало сделать вид, что ничего не происходит, но когда Двалин красноречиво сдвинул брови, он невольно выпалил «Прошу прощения!» По лицу Двалина ничего нельзя было прочитать. Какое-то время он внимательно смотрел на Бильбо, затем снова перевел взгляд на Торина, по спине которого стекали сверкающие в лучах солнца капли воды, и фыркнул. И тут Бильбо понял. Он прекрасно знал этот взгляд. И что значит это фырканье, он тоже понимал. Он сам не раз издавал нечто подобное, качая головой именно так, как это сейчас делал Двалин. Ему даже не приходило в голову, что среди гномов тоже есть убежденные холостяки. Они казались ему слишком… он не мог точно сказать, что заставило его так думать, но это было как-то связано с волосатой грудью и любовью к оружию. Внезапно он подумал, что, возможно, это не единственное, за что ему следует извиниться. Может, он сует свой нос, куда не следует? Возможно, между Торином и Двалином что-то есть? Хотя мысль о гномах, предающихся подобному занятию, еще минуту назад казалась нелепой, но если кого-то из отряда и могло связывать что-то большее, чем просто дружба, это определенно были эти двое. - Я не собирался… - начал было Бильбо, - то есть, я не хотел мешать… если вы с ним… если я… - Нет, - отрезал Двалин. - Нет? – переспросил Бильбо. Лицо Двалина уже не казалось таким бесстрастным. - О, - Бильбо сочувственно кивнул. Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Нам надо создать обеденный клуб. Двалин подозрительно нахмурился. - Это шутка, - сказал Бильбо. – Или, точнее, это такое выражение. «Нам надо создать обеденный клуб». Когда у тебя с кем-то есть что-то общее, чего бы лучше не было. «Ненавидишь свою тещу? Я тоже. Нам надо создать обеденный клуб». - Что такое обеденный клуб? - Ну, - Бильбо покачался на носках, прикидывая, как лучше объяснить это тому, кто предпочитал есть руками. – Это когда ты собираешься с друзьями, чтобы пообедать. Естественно, сначала ты должен получить приглашение. И, как правило, это тематические собрания. Например, они могут быть посвящены приготовлению дичи, или экзотической еде. Иногда после обеда отправляются на прогулку, или играют в карты. Обычно достаточно девяти перемен блюд, но по особым случаям подают двадцать одно. - Хмм, - произнес Двалин, и Бильбо вспомнил его ворчливую похвалу его ужину. –Хорошо вы, хоббиты, живете. Бильбо вздохнул, вспомнив о завтраках и ванне. - Мы стараемся. Рыба Вообще-то, любой благовоспитанный хоббит не стал бы вмешиваться не в свое дело. У себя дома Бильбо и подумать не мог о том, чтобы совать свой нос в чужие сердечные дела без приглашения. Хотя, надо признать, это объяснялось еще и тем, что среди его знакомых не было других хоббитов с подобными склонностями с тех самых пор, как пять лет назад Оло Хэмсон переехал в Бри. В Шире слухи распространялись подобно лесному пожару, затихая ненадолго и возвращаясь вновь с неизбежностью осенней простуды в течение как минимум целого года. Нельзя было и мечтать о том, чтобы сохранить что-то в секрете, тем более, когда речь шла о таком неслыханном нарушении традиций. Но любопытство не давало ему покоя, а в дороге нечем было особо заняться. Когда дождь, наконец, прекратился, и отряд устроил привал на берегу реки, чтобы поохотиться и пополнить припасы, Бильбо собрался с духом и спросил: - А у Торина есть жена? Большинство гномов отправилось в лес. Дори, который уже успел поймать перепела, сидел ниже по течению, ощипывая свою добычу и тщательно складывая перья в кучку. Гендальф дремал под деревом, а Бомбур точил свои поварские ножи. - Нет, - произнес Двалин, продолжая вынимать мидии из сети рядом с тем местом, где Бильбо удил рыбу. - А. У Бильбо начался поклев, и он слегка поддернул удочку. – Я просто подумал, раз он король и все такое… Двалин сдвинул брови, как показалось Бильбо скорее озадаченно, чем сердито. - Ну, ты понимаешь, - повел рукой Бильбо. – Наследники. На лице Двалина появилось понимание. - Фили и Кили - сыновья его сестры. - Точно, - задумчиво произнес Бильбо. – Но он любит?.. Он изобразил жест, который, как он подозревал, даже отдаленно не напоминал женскую фигуру и, скорее всего, Двалин подумал, что девушки у хоббитов очень странные. Или, судя по выражению лица Двалина, он подумал, что это Бильбо очень странный. - Я только хотел сказать, - язык Бильбо определенно опережал его мысли, - что вы с ним очень близки. И ты ему явно… небезразличен. Двалин пробурчал что-то, что должно было означать «да», разглядывая кривоватую раковину. Он постучал по ней ногтем и выбросил ее обратно в реку. - Но вы двое не… Двалин пробурчал что-то, что должно было означать «нет». - Понятно. Двалин какое-то время рассматривал следующую раковину, а потом проворчал: - Он видит только Гору. Бильбо задумался над услышанным. - Но не то, что у него под носом? Густая борода и усы почти скрыли усмешку Двалина. Бильбо читал, что гномы отличаются необычайной верностью, и некоторые никогда не заводят семью из-за любви к своему ремеслу. Вполне естественно, что Торин не собирался жениться – или влюбляться – пока не вернул себе Эребор. Это было невероятно романтично, как в старинных балладах, и Бильбо почувствовал себя ужасным наглецом со своей увлеченностью. Он уже собирался было извиниться, как вдруг удочку резко дернуло вниз. Он вскочил на ноги, проводя подсечку. После непродолжительной борьбы ему удалось вытянуть здоровенного окуня. Он едва не поскользнулся в процессе, но наконец, с третьей попытки окунь шлепнулся на берег. Двалин поймал трепыхающуюся рыбу и прикончил ее, ударив головой о камень. Бильбо просиял было, но тут же приуныл, вспомнив, что никто не видел его триумфа. У него было не очень-то много опыта в том, что касалось приключений, но летние деньки, проведенные в полях и лесах с кузенами, когда они были еще мальчишками, помогли приобрести кое-какие полезные навыки. Двалин молча перебросил ему рыбину. Бильбо помрачнел и задумался, не переборщил ли он со своими вопросами. Он устало откинулся на камень. - Та рыба, которая была на ужин, - наконец спросил Двалин, - как ты сделал ее такой хрустящей? - Рыба, которую я сделал себе на ужин? – уточнил Бильбо. Двалин неопределенно пожал плечами. - Ну, - Бильбо моргнул, удивленно глядя на Двалина, - Нужно сделать три надреза с каждой стороны, вот здесь… Он показал пальцем на окуне. - …потом, посыпаешь всю тушку солью и специями, и самую малость присыпаешь мукой. Затем выкладываешь на разогретую сковородку среднего размера, смазанную растительным маслом, и жаришь несколько минут с каждой стороны до готовности. - Там был лимон, - напомнил Двалин. - Был, - согласился Бильбо, решив не уточнять, что он купил этот лимон и даже не попробовал его. – В самом конце, иначе не получится хрустящей корочки. Просто сбрызгиваешь соком, для аромата. У Двалина громко заурчало в животе, и желудок Бильбо поддержал его обиженным бурчанием. Бильбо смущенно рассмеялся, и Двалин слегка улыбнулся в ответ. Что бы Бильбо не дал сейчас за лимон и щепотку муки. Достав перочинный нож и принимаясь потрошить рыбу, он подумал, что иногда тоска по недоступному может сблизить больше, чем что-либо другое. Холодные блюда - Кили! – проревел Двалин. – Сзади! Кили развернулся, уворачиваясь от удара старшего брата, а затем отскочил с торжествующей ухмылкой. Лязг скрещивающегося металла оглушал, а звуки ударов, сопровождавшие столкновение кулака с живой плотью, заставляли Бильбо всякий раз сочувственно морщиться. Он сидел в сторонке, наблюдая, как гномы разминаются. Сила, с которой они дрались, не должна была удивлять его, но одно дело читать о мощи гномьей армии, и совсем другое – видеть, как тринадцать твоих спутников дерутся с такой непринужденностью, будто речь идет об утренней зарядке. Даже самые юные из них наносили такие удары, что у Бильбо звенело в ушах, так что когда Дори с громким треском ударил головой Оина, а Балин хладнокровно сбил Торина с ног, он решил на всякий случай обозначить свой статус в качестве независимого наблюдателя, устроившись рядом с Гендальфом. Гномы перекидывали друг другу оружие, топоры и мечи летали в воздухе, передаваемые по первой просьбе. Бильбо заметил одну особенность. Братья большей частью помогали друг другу, хотя принцы охотно делились с Ори, а из старших гномов только Двалин свободно одалживал другим свое оружие. Это было странно, но похоже, Двалин был не просто воином, но еще и учителем. И горе тому ученику, который надеялся отделаться содранными костяшками. А затем внимание Бильбо оказалось полностью приковано к Торину, который обменивался стремительными ударами с Балином. Король, сбросив тяжелый плащ и кольчугу и оставшись в одной рубахе, яростно сражался, его волосы взметались в воздухе, а взгляд полыхал свирепым огнем. Бильбо заерзал, чувствуя, как краска заливает его лицо. Он потянулся, чтобы ослабить воротник, и в этот момент, Торин, словно почувствовав его взгляд, посмотрел в его сторону. Балин воспользовался моментом, нанося удар, но Торин вслепую отразил его. Покраснев еще больше, Бильбо отвел глаза, и успел увидеть, как Двалин обнажил зубы в хищной улыбке, прежде чем Дори бросился на него, повалив на землю. Этой удушливо жаркой ночью картины с участием дерущихся гномов не выходили у Бильбо из головы. Тяжелый густой воздух, казалось, придавливал его к земле, когда он ворочался, пытаясь найти более-менее удобное положение на кочковатой поверхности. Несмотря на ощутимый дискомфорт, кровь бурлила у него в жилах, и он чувствовал нарастающее возбуждение. С тех самых пор как он покинул дом, у него не было возможности уединиться для свидания с правой рукой, да и усталость брала свое. Но сегодня вечером, словно в отместку, желание вернулось с удвоенной силой. Он ерзал. Он вертелся. Он поворачивался с боку на бок и снова продолжал ерзать. Он даже подумывал отойти от стоянки в темноту леса, что красноречиво говорило о силе его желания. Может быть, подумал Бильбо, если он будет действовать очень быстро и очень тихо, никто не заметит. Он протянул руку вниз, поправив вставший член, и после минутного колебания принялся расстегивать пуговицы на штанах. Даже это казалось слишком громким. Он остановился. Затем попробовал снова, засовывая ладонь в ширинку. Белье зашуршало, словно лист пергамента, и внутри у Бильбо все сжалось. Он разрывался между желанием продолжить и страхом быть услышанным, а его член уже стоял вовсю, требуя внимания. И тогда Двалин начал храпеть. Очень громко. По правде говоря, подозрительно громко. Это была одна из самых неловких ситуаций, в которых Бильбо когда-либо доводилось доставлять себе удовольствие, но в тот момент он мог лишь мысленно порадоваться добродушной снисходительности грубоватых гномов. Он закрыл глаза и быстро задвигал рукой под аккомпанемент двалиновского храпа. При всем желании, он не мог бы представить сейчас, что лежит в своей уютной постели, как и создать в воображении полноценную историю с завязкой и кульминацией. Так что пришлось довольствоваться отрывочными образами. Торин, полураздетый и покрытый потом, взмахивающий мечом. Торин, негромко напевающий в свете костра. Улыбающийся Торин. Торин и Двалин, склонившиеся друг к другу, переговариваясь вполголоса, соприкасаясь руками, едва не обнимаясь… Бильбо кончил, судорожно выдохнув. Он поспешно закрыл рот и, не дав себе времени толком отдышаться и придти в себя, вытер пальцы о так называемый «носовой платок», который одолжил ему Бофур, скомкал его и запихал в карман. Его дыхание выровнялось. Напряжение ушло, позволив, наконец, расслабиться, хотя земля не стала ровнее, а ночь прохладнее. Храп Двалина стал тише, а затем и вовсе прекратился. Бильбо услышал, как гном поднялся и отошел от костра, углубляясь в лес. Домашняя птица - Гусь, - задумчиво произнес Бильбо, мерно покачиваясь на своем пони рядом с Двалином под мелким утренним дождиком. Несмотря на то, что он недавно съел несколько лепешек и с полдюжины грецких орехов, он то и дело сглатывал слюну, описывая, что именно он бы приготовил на собрание их обеденного клуба. - Я сделаю острым ножом надрезы на грудке и бедрах, так чтобы весь чудесный золотистый жир мог свободно вытекать. Затем я возьму четыре крупных лимона и натру цедру, смешаю ее с солью и специями и натру всю тушку изнутри и снаружи. Двалин застонал. Его глаза были закрыты, так что в отличие от Бильбо он не видел, как Торин обернулся в их сторону. Бильбо показалось, что в его взгляде он различил не просто раздражение, но и вспышку ревности. - Сами лимоны тоже пригодятся, - продолжал Бильбо. – Я положу их внутрь вместе с пригоршней шалфея, петрушки и ростками тимьяна. - Хоббичьей пригоршней или нормальной? – уточнил Двалин. - Я поручу тебе набить гуся, - пообещал Бильбо, твердо уверенный в том, что ему никогда не придется этого делать. Хватит с него гномов, хозяйничающих на его кухне. – И следующий шаг тоже. Вся хитрость в том, чтобы обжарить птицу прежде, чем отправить ее в печь. Кладешь ее за ноги на большую сковороду, прижимаешь крышкой и подрумяниваешь, а затем уже отправляешь в гусятницу. Двалин серьезно кивнул, словно и вправду рассчитывал однажды поучаствовать в готовке. - Потом я обмазываю всего гуся медом и добавляю сверху несколько листиков тимьяна, прежде чем поставить в печь. - Какой запах!.. - простонал Двалин. Бильбо вздохнул, соглашаясь с ним. - Минут тридцать его надо поливать вытекающим жиром, чтобы был сочнее. - А куда ты используешь подливку? – спросил Двалин. - Оставлю для овощей. Нет ничего вкуснее репы и морковки, приготовленной на гусином жире. Двалин снова закрыл глаза и издал совершенно непристойный причмокивающий звук, который привлек внимание Торина и доброй половины отряда. Не очень представляя, как лучше дать понять, что они с Двалином не обсуждали ничего предосудительного, Бильбо смог только натянуто улыбнуться, и принялся разглядывать пролетевшую мимо птаху. - Картошка, - объявил Двалин позже этим же днем, когда они, спешившись, вели пони по каменистой тропе. – В соли. Бильбо подождал подробностей, и когда их не последовало, кивнул. Это, безусловно, было не самым изысканным блюдом, но на этом этапе пути, мысль о слегка посыпанных мукой поджаристых ломтиках или подрумяненных четвертушках картофелин, сдобренных солью, была просто замечательной. - Может, чуть-чуть сливочного масла? – предложил он. Двалин покачал головой и уточнил: - Не с солью. В ней. - Что ты имеешь в виду? – Бильбо нахмурил лоб. - Берешь большую сковороду с солью… Бильбо с благоговейным ужасом уставился Двалина. Тот показал руками примерные размеры сковороды, в которой можно было зажарить целого поросенка. - Это же будет стоить целое состояние! Двалин самодовольно усмехнулся, и Бильбо вспомнил, что торговцы солью были гномами, и добывали ее тоже гномы. Наверняка для своих они делали скидку. - Полностью засыпаешь картошку солью, - объяснил Двалин. – Разламываешь пополам несколько головок чеснока и тоже засовываешь в соль. Потом печешь, и они выскакивают с хрустящей корочкой, как у гуся. Бильбо восторженно облизнулся. - Может, веточку розмарина… Однако этим вечером, когда им выпала первая очередь дежурить в дозоре, они говорили не о еде. - Нет, - признался Бильбо, - в Шире немного убежденных холостяков. Совсем немного. И приходится быть очень осторожным. Возможно, у гномов это называлось как-то по-другому, потому что Двалин только пожал плечами. Судя по тому, что Бильбо успел узнать, мужчин у гномов и правда было значительно больше, чем женщин, и они, похоже, прагматично подходили к этой проблеме. Что ничуть не отменяло затаенной тоски, с которой Двалин смотрел на Торина, устроившегося на ночлег под каменным выступом. Дичь Что бы ни ждало их впереди, великолепия Ривенделла было достаточно, чтобы Бильбо мог считать себя самым счастливым хоббитом на свете. Гномы были решительно несогласны с этим, но даже они радовались представившейся возможности дать отдых натруженным ногам и переночевать в удобной постели. Бильбо с удовольствием осмотрел бы все залы, в особенности библиотеку, но его останавливали подозрительные взгляды некоторых членов отряда. Двалин, кажется, полагал, что эльфы непременно украдут его, стоит ему отойти от остальных. - Лучше присматривай за вашим королем, - сказал Бильбо. – Подумать только, заблудиться в Хоббитоне! Это ж как надо было постараться. Впрочем, надо признать, выйдя из купальни, он действительно заплутал в причудливо изогнутых эльфийских коридорах. Похоже, он единственный додумался вежливо осведомиться насчет ванных комнат у одного из помощников Элронда, который, наверное, поседеет к концу их визита, если только эльфы вообще седеют. И вот теперь, после самого тщательного мытья в своей жизни, он умудрился пойти не в ту сторону и столкнулся в коридоре с Торином. Видимо, король тоже совершал омовение. Он вышел из купальни и как раз завязывал штаны. Его кожа была влажной и блестящей, а мокрые волосы густой волной падали на плечи. При виде Бильбо его лицо исказилось в неком подобии сочувствующей улыбки. Сочувствовать и правда было чему. Эльфийские ванны были чрезмерно глубоки, до такой степени, что Бильбо едва смог выбраться оттуда без лестницы. Он попытался улыбнуться в ответ, сглотнул и мысленно поздравил себя с тем, что смог сдержаться и не пялиться откровенно на торинову ширинку. Этой ночью Бильбо намеренно лег поближе к Двалину и с нетерпением принялся ласкать себя, пока Двалин услужливо храпел. Кончив, он уже собирался лечь и заснуть, но тут ему пришло в голову, что Двалин снова отправится прочь, а ему не хотелось быть причиной того, что бедняга Линдир наткнется на здоровенного гнома, орошающего семенем драгоценные реликвии. - Эй, - нерешительно прошептал он. – Если я могу чем-то помочь… Двалин повернулся к нему лицом. Его глаза светились в темноте, когда он смерил Бильбо взглядом. Пожав плечами, он ответил: - Ладно. Разумеется, предлагая помочь, Бильбо имел в виду, что он мог бы похрапеть или как-то еще отвлечь внимание остальной компании. И уж совсем не предполагал, что помощь будет заключаться в том, чтобы подрочить Двалину член. Нужно было прояснить это сразу, но к тому времени, как Двалин расстегнул штаны, Бильбо уже проникся этой идеей. Прошло слишком много времени с тех пор, как он делил с кем-то постель, да и некоторые вещи стоит попробовать хотя бы затем, чтобы потом было, что вспомнить. Когда ему еще доведется потрогать живого гнома? Он осторожно протянул руку и нащупал в темноте конечную цель. По спине у него пробежали мурашки от тревоги и предвкушения, когда он ощутил размеры того, что скрывалось у Двалина в штанах. Гномий орган продолжал увеличиваться под его неуверенными прикосновениями, и вскоре Бильбо обнаружил, что по ширине он может сравниться с его запястьем, а в длину, пожалуй, достанет от локтя до кончиков пальцев. Он представил стоящую перед ним задачу и решительно расправил плечи. Может, хоббиты и маленький народ, но они никогда не уклоняются от работы. Его пальцы проскользнули в ширинку двалиновых штанов. Внутри не оказалось ничего необычного, если не считать внушительных размеров и большего количества волос. Бильбо придвинулся ближе, поскольку одной рукой он бы не справился, и с удивлением почувствовал, как Двалин приобнял его. С закрытыми глазами легко было представить, что он ласкает Торина. Сильные руки. Жесткие волосы. Громко бьющееся прямо у него над ухом сердце. Бильбо обнаружил, что есть определенный запах, свойственный всем гномам. Солоноватый, чуть резкий, хоть и не неприятный. На какую-то долю секунды он позволил фантазии завладеть его мыслями: Торин, притягивающий его к себе - истосковавшийся по ласке, жаждущий прикосновений после стольких лет, проведенных в вынужденном одиночестве, дрожащий под его ладонями. Вот только Двалин не дрожал, и вообще был необычайно тихим, только размеренно дышал. Он погладил Бильбо по спине, спустился ниже, как следует стиснул аппетитную задницу. Бильбо размеренно двигал руками, чувствуя, как горячий упругий член наливается кровью. Он считал, что уже не в том возрасте, чтобы так быстро восстановиться для второго раунда, но когда Двалин обхватил его ягодицы и принялся мять их и гладить, он почувствовал, как жар заливает его щеки и шею, горячей волной прокатывается по позвоночнику и устремляется к паху, и он ускорил движения, в свою очередь доводя Двалина до финиша. Двалин не издал ни звука, только глубоко вздохнул, кончая. Он привалился к Бильбо, как большой сонный пес, а затем к огромному изумлению хоббита вынул из кармана вполне приличный носовой платок. - Откуда он у тебя? – прошипел Бильбо. Двалин только подмигнул в ответ и поделился им с хоббитом. Салат - Я никогда так не ошибался. Бильбо подумал, что запомнит этот момент на всю оставшуюся жизнь. Торин обнял его. Ощущение сильных рук, крепко обхватывающих его, было более непривычным и удивительным, чем даже полет верхом на орле. Бильбо был слишком потрясен, чтобы как следует ответить на объятие, внутри у него все ходуном ходило, и он все никак не мог убедить себя, что это ему не снится. Он чувствовал запах дыма от волос Торина и его одежды, тепло мощного тела, твердость рук. Губы короля шевельнулись, почти касаясь его щеки. - Прости, что сомневался в тебе. Эти слова отдавались эхом у него в голове еще долго после того, как отряд спустился вниз и остановился на привал. После долгого махания мечом мышцы рук ужасно ныли (в приключенческих историях о схватках и сражениях никогда не упоминалось о такой прозаической вещи), но он едва ощущал эту боль. Он не испытал ни испуга, ни удивления, когда Двалин вздернул его на ноги, ухватил за плечо и поволок прочь от поляны, где остальные разбивали лагерь. - Ты спас ему жизнь, - Двалин нависал над ним, опираясь рукой о скалу, которую они только что обогнули. Бильбо хмыкнул, пожимая плечами, словно в этом не было ничего особенного. Все гномы в отряде постоянно спасали друг другу жизнь с тех самых пор, как они покинули Шир, не говоря уже о том, что они не раз спасали жизнь самому Бильбо. Это только справедливо, что он, наконец, смог отплатить тем же. Двалин покачал головой. Он всегда выглядел серьезным, но сейчас его взгляд буквально пронзал Бильбо насквозь. - Ты спас ему жизнь, - повторил он. Бильбо неуверенно кивнул. Надо думать, спас, да. Двалин обнял его совсем не так, как Торин. Он обхватил Бильбо за плечи и наклонил голову, так что они соприкоснулись лбами. Бильбо вздрогнул, вспомнив, с каким треском Двалин и Балин сталкивались головами в качестве приветствия в его гостиной, но Двалин лишь тихонько стукнул его лбом. Это все равно было немного больно, но Бильбо только что прикончил орка, и легкий удар он пережил почти без стона. - Ты бы сделал то же самое, - сказал он. Его губы почти касались кончика двалинова носа. Бильбо слегка потряхивало, но он заметил это только, когда сильные руки сжали его покрепче. - Угу, - согласился Двалин. Бильбо вдруг почувствовал, как дрожат у него колени. Ему срочно нужно было сесть, иначе он просто свалится наземь. Он опустился в траву, прислонившись спиной к огромному гладкому камню. Он не мог себе представить, чтобы Двалин вот так же перепугался. Двалин был сильнее, опытнее, смелее. Но он вспомнил отчаянный голос Двалина, выкрикивающего имя Торина, и подумал, что испугаться можно по-разному. - Ты в порядке? – спросил он. Двалин напряженно кивнул. Он с шумом опустился на землю рядом с Бильбо, и устало вздохнул. - Я не хочу сказать, что мне просто повезло… Двалин фыркнул. - Ладно, мне повезло. Но если смогу, я сделаю это снова. - За ним нужен глаз да глаз, - покачал головой Двалин. – Мы так близко к цели, что он готов забыть об осторожности. - Что ж, тогда мы за ним присмотрим, - отозвался Бильбо. Это было безумным, самонадеянным обещанием, но в тот момент он чувствовал, что сможет его сдержать. Он не знал, повезет ли ему так же в следующий раз, но обычно Двалин неплохо справлялся сам. Если иногда ему потребуется помощь, то Бильбо, вероятно, сможет предоставить свои услуги. В следующее мгновение Двалин поцеловал его. На этот раз он знал, что это не игра воображения, это был настоящий поцелуй: губы, плотно накрывающие его собственные и густая борода, щекочущая щеки и подбородок. - Тебе станет лучше, - сказал Двалин, нависая над ним, и принялся расстегивать его пуговицы. – Это поможет успокоиться. Бильбо оказался прижатым к скале, но его член ничуть не протестовал против такого поворота событий. Им пришлось поискать подходящую позу: Бильбо поначалу чуть не задохнулся от тяжести навалившегося на него тела, но Двалин с готовностью перекатился на бок, перенеся вес на локти. Легкий летний ветерок холодил обнаженную плоть, и Бильбо вспомнил, что не занимался этим под открытым небом с тех пор, как был совсем юным хоббитом, не говоря уже про компанию гномов, расположившихся по ту сторону холма. Но вскоре прохлада сменилась жаром прижавшегося к нему горячего тела. Бильбо обнаружил, как выгодно бывает иметь большие руки. Они были грубоватыми, покрытыми мозолями, и одна двалиновская ладонь едва поместилась у Бильбо в штанах, но как только она там оказалась, то накрыла его возбужденный член полностью. Двалин был с ним неожиданно нежен, будто боялся случайно ему навредить. Бильбо протянул руку и принялся уверенно дрочить ему, показывая, что он не такой хрупкий, каким кажется. Он ласкали друг друга в рваном быстром ритме, неловко сталкиваясь кулаками, вдыхая запах пота и въевшегося в одежду дыма. Бильбо все еще ощущал на себе руки Торина, обнимающие его. Он задрыгал ногой, чувствуя, что сейчас кончит, и вцепился Двалину в бороду, дернув на себя. Над ухом у него раздалось глухое рычание и когда теплое скользкое семя выплеснулось ему на руку, стекая по пальцам, он последовал за Двалином. Двалин оказался прав. Он почувствовал себя гораздо лучше. Спокойнее. Тело словно налилось свинцом, а глаза слипались. Руки все еще ныли, синяки и царапины щипали, но туман в голове рассеялся, и он перестал дрожать. Двалин вытер их обоих и помог ему подняться, сжимая его ладонь в подтверждение их вновь образованного братства. Десерт - Обжариваешь груши в сливочном масле на медленном огне, пока они не потемнеют. Груши выделяют сладкий сок, так что масло карамелизуется и становится светло-коричневым. Затем прогреваешь на сковороде очищенные грецкие орехи и выливаешь на них карамель. Выкладываешь орехи на груши, а сверху большую ложку взбитых сливок… Бильбо было страшно. Ему никогда так в жизни не было так страшно, если не считать той лютой зимы, когда он был еще хоббитенком, и голодные волки кружили вокруг Шира, и их вой по ночам заставлял его съеживаться от ужаса в кровати. Но сейчас рядом были друзья. Торин был так уверен в успехе, а Двалин стоял сзади, держа наготове остро наточенные топоры. - Медовые кексы, - тихо пробормотал Двалин, когда они пробирались гулкими пустынными коридорами Эребора. – Не знаю, как их готовят у вас, но моя мама пекла такие. Что-то в голосе Двалина заставило его сердце сжаться. Это угрюмое мрачное место было их домом. Он знал об этом еще тогда, когда впервые услышал их песню о соснах, охваченных пламенем, о каменных чертогах и сокровищницах, полных золота. Но до этого момента, оно не ассоциировалось у него с теми вещами, которые он больше всего любил в родном Шире: с семьей, кухней и кексами к чаю. Мать готовила здесь своим сыновьям их любимый десерт… Он вспомнил слезы, блестевшие в глазах Балина, и ему захотелось дотянуться и сжать руку Двалина. - Пышные или плотные? – спросил он вместо этого. - Пышные, - сказал Двалин. – Рассыпчатые и легкие, как пух. - Могу поспорить, они впитывали мед, как губка. Двалин одобрительно хмыкнул. - И смородиновый джем тоже. - Да, - вздохнул Бильбо, – А что насчет сладкой наливки? - Медовуха, - важно кивнул Двалин. Он продолжал думать об этом, спускаясь в драконье логово, и в последовавшей за этим сумасшедшей гонке. Кексы, отчаянно повторял он про себя. Победа. Торжествующий, улыбающийся Торин, радующийся возвращению Эребора. Все будет хорошо. Будет много еды и эля. Много песен и танцев (умеют ли гномы танцевать?). Все будет, как дома. Здесь наверняка должен быть зал для пиршеств, и Бильбо с удовольствием наестся до отвала, отомстив за разорение своей кладовой. Или, может быть, он поучаствует в готовке, чтобы выяснить, кто более искусен. Жареный гусь, думал он. Лимон. Кексы. - Тебе не кажется, что Торин ведет себя странно? – прошептал он. Двалин сжал рукоять топора так, что костяшки пальцев побелели. Он не произнес ни слова, но мрачное выражение его лица говорило само за себя. - Мне кажется… что он… что он немного не в себе, - Бильбо не стал бы никому об этом говорить, но они с Двалином договорились приглядывать за Торином. – Ты знаешь его лучше, чем я. Ты не думаешь… Он замолчал, сожалея о том, что заговорил. Двалин посмотрел на нервно мечущегося Торина. Его губы сжались в тонкую линию, и он медленно покачал головой. - Пожалуй, ты прав. Бильбо облегченно выдохнул. Он был не один. - Есть у меня одна идея, - сказал он. – Но мне понадобится твоя помощь, чтобы выбраться из Эребора. Бренди Его сердце бешено колотилось, когда он вернулся из Озерного города. Теперь он мог по праву называться взломщиком. Невидимкой он осторожно пробирался обратно внутрь Горы, и очертания предметов вокруг казались размытыми и искаженными. Ночь снова обрела свои краски, как только он снял кольцо и положил его в карман. Ему показалось, что его сейчас вывернет наизнанку от волнения, но затем он сделал один шаг, другой - и медленно направился вглубь по пустынным коридорам. Он встретился с Двалином, как было условлено, не в оружейной, где расположились остальные, а в небольшой комнате над сокровищницей. Его ждал разожженный огонь и необходимые инструменты, которые удалось отыскать. Сглотнув комок в горле, Бильбо уселся на пол и принялся опорожнять свой мешок. Они с Двалином расположились рядом плечом к плечу, и принялись за дело, изредка нарушая тишину тихим вопросом или кратким указанием. Мясо в Озерном городе было в большом дефиците, и Бильбо не мог заставить себя стащить ни куска даже за золото и серебро, которое он щедро оставлял в кладовых. Рыбы, напротив, было в изобилии, и он прихватил вдобавок пару пышных караваев, небольшую головку сыра, свеклу, редис, щавель, сливы, а еще травы и мед, и небольшой бочонок пива, и кувшин со сливками (оставив за него крупный рубин на случай, если кувшин был дорог хозяину, как память). Масло с шипением таяло на старой сковороде, темнея и пузырясь по краям. Запах жареной рыбы и лука вскоре наполнил комнату, смешиваясь с ароматом свежего хлеба и кексов к чаю. Овощи покрывались золотистой корочкой, сыр плавился, и затхлый запах плесени и сырости рассеялся, отступив перед ароматами свежих фруктов, разрезанных пополам и вымоченных в меде и травах. Бильбо подозревал, что в Эреборе уже больше сотни лет не готовили ничего подобного. Запах начал распространяться вокруг с огромной скоростью, привлекая внимание. Они оставили дверь приоткрытой, и через какое-то время Торин объявился на пороге. - Что все это значит? Даже при свете костра он выглядел чудовищно бледным. Под глазами залегли глубокие тени, по-видимому, он давно уже не спал. Его пальцы сжимали рукоять меча, а руки были в синяках и кровоподтеках. Балин сказал, что он все время рылся в грудах золота. Искал Аркенстон. Это был более необычный противник, чем Бледный Орк, но они с Двалином вооружились как следует. Бильбо заставил себя улыбнуться, как будто все так и должно быть. - Это первое официальное заседание Эреборского Обеденного клуба. Торин непонимающе уставился на него воспаленными глазами. - Садись, - сказал Двалин. - Если ты не против, - поспешно добавил Бильбо, пихая Двалина локтем в бок. И это он называл вежливым приглашением? – Двое это не клуб, так что здесь вполне хватит места для троих. - У меня нет на это времени, - мрачно заявил Торин. – Ни у кого из нас нет. Если вы не спите, займитесь полезным делом и помогите мне в поисках, вместо того, чтобы сидеть здесь, замышляя… Бильбо почувствовал угрозу в последнем слове и прервал его, выпалив: - Но Двалин должен сказать тебе что-то очень важное! Краем глаза он заметил, как Двалин прожигает его взглядом по силе сравнимым с драконовым пламенем. - Он любит тебя, - продолжал Бильбо. – Ты знал? Застывшее выражение лица Торина предполагало, что нет, не знал. Он ошарашенно смотрел на них, как будто Бильбо вдруг заговорил на черном наречии. - И я тоже, – добавил Бильбо, полагая, что это должно смягчить гнев Двалина. – Но это… это не важно… - Хватит херню пороть, - проворчал Двалин. – Он чуть дырку во мне глазами не провертел еще в Ривенделле. Торин потряс головой, словно никак не мог поверить в услышанное, и Бильбо понял, что зря они опасались его ярости. - Двалин? – неуверенно произнес Торин. Он растерянно глядел на друга как в тот раз, когда они не смогли открыть потайную дверь до захода солнца. В полумраке костра он казался сейчас таким молодым и потерянным. - Да, - тихо подтвердил Двалин. – Я люблю тебя. Всегда любил. Торин открыл рот и закрыл его снова. Он упрямо покачал головой. - Нет, - пробормотал он. – Нет, ты же решил быть с ним. Бильбо не был уверен, к кому из них он сейчас обращается, но вряд ли это сейчас имело значение. Он осторожно поднялся. Он не мог вспомнить, чтобы он так дрожал, когда заговаривал зубы Смаугу. Он вдруг вспомнил, что сказал ему Балин, и подумал, что тот был прав. Хоббиты обладали определенным мужеством. Не тем, что побуждало воинов кидаться в бой, конечно. Но их мужество позволяло выжить в обществе, со всех сторон ограниченном традициями и требованиями этикета. - Он собирался сказать тебе, когда ты вернешь себе трон, - мягко объяснил Бильбо. – Он ждал все эти годы, но теперь ты, наконец, сделал это, и вы двое… - Но я так и не вернул его, - в отчаянии воскликнул Торин. Бильбо покачал головой и взмахнул руками. - Детали не имеют значения. Аркенстон со временем найдется, когда в сокровищнице наведут порядок. Балин может этим заняться, заодно и распорядится выплатить людям из Озерного города их долю… - Я ничего им не должен! Двалин напрягся, и Бильбо понял, что если он не сумеет убедить Торина, дело дойдет до драки. Он рассмеялся, надеясь, что это прозвучало не слишком истерически. - Нет, конечно. Тут ты оказался умнее меня. Знаешь, я оставил кусок золота, размером с мой кулак в уплату за чашку муки! На лице Торина злость сменилась удивлением. - Из моей собственной доли, разумеется, - поспешно добавил Бильбо. – Вот откуда вся эта еда. Я заглядывал в каждую незапертую дверь и оставлял золото и камни за все, что брал. Слиток серебра за рыбу. Рубин за кувшин сливок, представляешь? Им вообще немного нужно, самую малость, чтобы отстроиться заново и встать на ноги. Я думаю, они еще внукам своим будут рассказывать о том, как отправились в курятник и обнаружили под курицей золотую монету вместо яйца! Впервые за много дней Торин встретился глазами с Двалином, и они обменялись выразительными взглядами. Темой этой беззвучной беседы, как подозревал Бильбо, было, когда хоббит успел сойти с ума. - По крайней мере, поешь хоть немного, - сказал Бильбо. – Мы так долго все это готовили. Двалин встал и твердо взял Торина за локоть. Бильбо затаил дыхание, но Торин покорно последовал за ним, словно во сне. Они уселись втроем вокруг костра, и Бильбо разложил по тарелкам ароматно пахнущий ужин, разлив эль в тигли, используемые вместо чашек. Торин трясущейся рукой отправил в рот кусок хлеба, намазанного маслом, и одним махом осушил кружку эля, словно не пил неделю. Вздохнув, он потянулся за гренком с сыром, а потом прикончил целую жареную щуку, только что со сковороды, отрывая пальцами куски горячего мяса. Двалин приобнял его за плечи. - Мы закатим пир в честь твоей коронации. Торин замер, уставившись на перепачканные жиром пальцы. - Двалин… - Я знал, что ты это сделаешь, - безаппеляционно заявил Двалин, обмакивая хлеб в подливку. – Что поручишь Балину расплатиться с людьми. Уж у него-то хватит ума не платить золотом за картошку один к одному. Торин опустил глаза. Затем повернулся и со сдавленным стоном впился в губы Двалина. Двалин пошатнулся, выровнял равновесие и с жаром ответил на поцелуй, запустив руки в волосы Торина. Кто-то из них, Бильбо не понял, кто именно, издал низкий звук, что-то среднее между стоном и рычанием. По спине Двалина прошла дрожь, и Бильбо почти физически ощутил его облегчение, он и сам испытывал то же самое. Прервав поцелуй, гномы замерли, соприкасаясь лбами, словно сама мысль о том, чтобы оторваться друг от друга была невозможной. Что ж, подумал Бильбо. Вот и все. Не в силах отвести от них глаз, он тихонько встал и направился было к двери. Двалин не глядя протянул руку и ухватил его за запястье. - И куда это ты собрался? - Э-ээ, - неуверенно протянул Бильбо, - оставить вас наедине? - Сядь на место, - сказал Двалин. – Как ты сказал, двое это не клуб. Он обернулся к Торину. - Не знаю, умеют ли эти хоббиты считать, но идеи у них бывают неплохие. В глазах Торина промелькнул интерес, когда Двалин притянул Бильбо, усаживая себе на колени. Тот начал было протестовать, но вырваться из хватки Двалина было невозможно, так что оставалось устроиться поудобнее. Они придвинули разномастные тарелки поближе, продолжая, пожалуй, самый тихий и странный ужин, в котором Бильбо доводилось принимать участие. Мало-помалу Торин начал клевать носом, и где-то между яйцами вкрутую и жареными овощами он уснул, откинув голову Двалину на плечо и положив руку на колено Бильбо. Двалин и Бильбо переглянулись, поздравляя друг друга с заслуженной победой. Они сидели так, не решаясь потревожить его сон, пока не взошло солнце, проникая в щели в камне, а кексы на противне не превратились в угольки.