Supremacy

Пурпурные точки мелькают перед глазами, и в крови, отравленной физраствором, разведенной ненавистью, кипит адреналин, отчего чуть подрагивают пальцы живой руки. Он выиграл. Зимний солдат, совершенное оружие, не знающее ни боли, ни страха, ни пощады, победил. Разве может быть иначе, разве может всего лишь человек из далекого прошлого сравниться с абсолютной машиной смерти? Стивен Роджерс. Капитан Америка. Мертв. Лишь вопрос времени. Он на коленях перед Зимним солдатом, наивно пытаясь вызвать воспоминания, стертые обнулением вновь и снова, связанный, беспомощный, жалкий. Всего лишь человек. Стив молчит, когда звездная форма оседает на связанных руках, обнажая спину, крепче сцепляет пальцы на надежных узлах, когда нож проходится по коже, вычерчивая линии, не издает ни звука, когда вслед за лезвием холод стальных пальцев давит на киноварные полосы. Задание изменено. Убить. Завербовать. Свобода выбора, слава Штатам! Нож у горла; малейшее движение, тень его, и взорвется багровый фейерверк вслед за стремительным росчерком стали. Роджерс молчит, только взгляд упрямый, синий-синий, словно он еще может надеяться. Бабочка никогда не понимает, что попалась, даже когда впивается смертоносная булавка в тельце и цветастые хрупкие крылья, дрогнув, замирают. Металл холодит израненную скулу, бионические пальцы лениво размазывают кровь неровными штрихами на бледной коже. Убить? Завербовать? ГИДРА дала ему на редкость щедрый выбор. Лезвие плашмя прижимается к сонной артерии, когда он принимает решение. Сломать. Роджерс цепляет взглядом кобуру на широком поясе: дорого он дал бы, интересно, за единственный выстрел, хотя бы себе в лоб? Металлические пальцы не оставляют ему выбора, жестко размыкая разбитые губы, заставляя приоткрыть рот, угрожая медленной смертью на острие лезвия. Капитан протестующе качает головой, отчего нож кусает шею, оставляя кровоточить царапину. Нет задания, которого Зимний солдат не выполнил бы. Ему ни к чему марать свою репутацию. Ткань камуфляжа чуть шуршит, обнажая бедро с криво начерченным шрамом. Воздух густеет от пьянящей смеси злости, отвращения и бессилия. Это не важно. Он задержит дыхание. Роджерс не сопротивляется. На его спине – метка Зимнего солдата, кровавая звезда покорности. Молчит; хорошо, крик не поможет, не спасет. В поощрительном жесте рука проходится по светлым волосам, сжимая спутанные пряди в безжалостный кулак; нож по-прежнему у горла, готовый обрезать нить жизни в любой момент. Зимний солдат не знает, что такое удовольствие. Удовлетворение, похоть. Для него только два чувства во всем мире – безразличие и ненависть. Поэтому, может, он теряется в неизвестных эмоциональных красках, и ненужное больше лезвие выскальзывает из несовершенной живой руки. Самоконтроль лишь на мгновение дает трещину, что тут же затягивается. Цель - прежде всего. Он приподнимает голову Роджерса за подбородок, пальцем стирая струйку крови из уголка израненных губ. В некогда ясных глазах бушует шторм, сама Катрина; капитан смотрит в ответ тяжело, с ненавистью, от которой утихшая в венах кровь разгорается заново. Его задание выполнено. У него есть новое оружие, цель которого предельно четкая, ясная, выполнимая. ГИДРА одобрит его действия, нет сомнений, а после обнулит счетчик у обоих, стирая воспоминания. Это уже не важно. Важна лишь достигнутая цель. Стивен Роджерс. Капитан Америка. Мертв.