Сумасбродность реальности

POV Castiel Проснулся я за компьютерным столом. Видимо, играя до поздна, не соизволил даже встать с места, и лицезрел в темном экране на свою сонную физиономию и то, как красиво отпечатались некоторые клавиши клавиатуры на левой щеке. Потянувшись и громко зевнув, осмотрел совершенно пустую комнату, наверное, Макколс провел ночь в другом помещении. Встал и медленно побрел в сторону ванной; по пути мой слух уловил доносящийся из кухни разговор, принадлежащий двум лицам: мужскому и женскому. Я тихонько прильнул к стенке и постарался незаметно выглянуть, чтобы распознать объекты, которыми оказались мистер Макколс и его достопочтенная матушка, почти мирно беседовавшие на одну очень интересную тему. И мне явно выпала честь слушать уже не самое начало разговора.  - Ты думаешь, что я до сих пор маленький ребенок и ничего не понимаю? - с накалом в голосе говорил препод. - Ошибаешься, дорогая мамочка. Мне давно уже не надо менять подгузники и салфеточкой вытирать заляпавшийся кусочками еды ротик. Не в том я уже возрасте, чтобы ты за меня решала, как мне жить. Я ведь многое понимаю, и твой, между прочим, вчерашний поступок тоже.  - Знаешь и прекрасно! - ответила женщина с привычной для нее нежностью. - Я в этом и не сомневалась. Однако, сколько бы ни было чаду лет, мать всегда будет старше.  Тон женщины был настолько ласковым и нежным, что казалось, что она в любую минуту начнет тянуть щечки своего взрослого сына, приговаривая «ты моя лапочка». Но она, возможно, воздержалась от таких действий и вместо этого повторно наполнила свою чашечку крепким чаем, осторожно опустила в жидкость кубик сахара, попутно размешивая все маленькой ложечкой. Дэвид наблюдал за ее действиями исподлобья. Таким хмурым я видел его впервые.  - Ты с детства плохо ладил с женским полом, - продолжила неожиданно мать Макколса интересную для меня тему. - Ни будучи подростком, ни уже в таком зрелом возрасте. Ты занят работой и совершенно не оставляешь места для личной жизни, так ведь пройдет молодость, а ты на старости лет останешься один. Я ведь так обрадовалась, когда ты наконец-таки привел в первые за всю жизнь девушку к нам домой, пусть и не самым лучшим методом обольщения, хотя от тебя и этого достаточно.  - Мама, это не то, что ты подумала… - попытался возразить Дэвид.  - Кстати, хочу заметить, - не обращая внимания на мужчину, продолжила она. - А из нее хорошая хозяйка выйдет, она с таким усердием трудилась вчера. Я это видела лично. Ты, конечно, не обижайся, мне просто было любопытно, поэтому я наблюдала за вами за шторкой у окна… Из нее выйдет хорошая жена, - женщина намекающим тоном (даже слишком намекающим!) произнесла это и легонько ткнула локтем в бок своего взрослого сына, совершенно не замечая, что тот пребывает не в самом лучшем расположении духа.  - Мам, ты знаешь, кто такие трансвеститы? - совершенно неожиданно сменил тему разговора Макколс, заставив меня смутно догадываться, к чему он клонит. Мысленно подготовил себя заранее, что если этот предатель выдаст меня перед своей мамашей, как бестолкового трансвестюлю, то смертного приговора ему не избежать.  - Конечно, я знаю этих трансформеров! - заявила гордо она. - Я же не в каменном веке живу, и вообще, я современная женщина и знаю все нюансы новой культуры.  - Я имею ввиду про… - Говорю же тебе, что знаю этих бесстыжих переодетых в баб мужиков.  - Хорошо, - мужчина коварно улыбнулся краешками губ, его тонкие пальцы изящно скользнули по хрупкому фарфору и поднесли это произведение чайного сервиза к губам. Макколс сделал мелкий глоток, а затем с тяжёлым вздохом поставил чашку на круглый обеденный стол и перевел хитрый взгляд на озадаченную женщину. - Если ты, моя любимая и дорогая мамочка, еще раз влезешь в мою личную жизнь, то твой единственный сын подастся в трансвеститы. И тогда ты не увидишь ни свою будущую невестку, ни внучат, ни спокойной старческой жизни.  Он произносил мягким голосом до слова «сын», но «подастся в трансвеститы» звучало уже грубым и угрожающим тоном. А остальное вовсе было прямой угрозой.  - Матери угрожать смеешь? - женщина нахмурилась и явно обиделась, но бить по столу кулаком или с грохотом покидать кухню она не собиралась, возможно, благодаря хорошему воспитанию, либо у нее такой снисходительный характер. - Ладно. Будь по твоему. Живи как хочешь. Зачем слушать умалишенную старуху? Ты ведь лучше знаешь жизнь! В этот момент я почувствовал себя неловко, подслушивая разговор, который набирал обороты в не самую лучшую сторону, и поторопился поскорее улизнуть. Но деревянный пол под моим очередным шагом предательски издал скрипучий звук именно в тот момент, когда везде повисла гробовая тишина. Поняв, что выдал себя со всеми потрохами и прятаться уже нет никакого толка, неуверенным скованным шагом выполз из-за стены и представил себя перед зрителями во всей красе: растрепанный, неумытый и все еще сонный. - Доброе утро, я, наверное, не вовремя? - чуть ли не шепотом и растерянно промямлила моя персона. - Добрый день. Уже день во дворе, - ласково отозвалась женщина. От разгневанной мадам ни осталось и следа. - И ты всегда вовремя! Садись. Чай предпочитаешь или кофе? - Без разницы, - попытался так же ласково ответить и приземлился на стульчик ближе к преподу. Тот удивленными глазами провожал меня от самого начала и тупо пялился, когда я уже сидел рядом. На носу учителя опять красовались очки - не металлические, как в прошлый раз, а более легкие, современные: пластиковые линзы, соединенные несколькими кусочками золотой проволоки, но он смотрел на меня поверх них, чуть наклонив голову, отчего выражение его лица казалось ироничным, что не уменьшало недоброжелательного удивления во взгляде. Чтобы устранить этот сбой в системе мужчины, я со всей силы надавил на его ступню, ибо не стоит нервировать меня, когда его величество только недавно покинул опочивальню.  Макколс слегка подпрыгнул на месте и даже закашлял, переводя взгляд на мать, которая не заметила его пристального внимания, собирая приготовления для нового гостя. Через несколько мгновений передо мной оказалась чашечка, наполненная черным чаем с приятным ягодным запахом, и вазочка со сладостями.  Стеснялся я по полной программе, а женщина лишь умилялась этим. В ее глазах я читал жгучий интерес и примерные вопросы, которые она хотела бы задать, но не посмеет из-за недавнего разговора с сынком. Вспомнив слова мужчины, мне прельщало увидеть его в женской одежде и, конечно же, поиздеваться над его трансвестизмом.  - Извините за столь некорректный вопрос по отношению к вам, если он покажется малость нагловатым. Сколько вам лет? - поинтересовался я.  - Много. Пятый десяток пошел мне, - дружелюбно ответила она. - А тебе сколько лет, доченька? - Семнадцать, - ответил я, закатив недовольно глаза от обращения «доченька».  - Как же ты молода… - Ваш сын тоже молод, и старше он меня всего на ничтожные несколько лет, - я начал понемногу переводить стрелки на Макколса, чтобы течение разговора повернуть в нужную мне сторону. Удочка закинута, осталось дождаться улова. - А Дэвид разве вам не рассказывал обо мне? - произнес я, невинно хлопая глазками, когда мужчина обратил в мою сторону свой шокированный взгляд.  - Увы, нет, - женщина демонстративно глубоко вздохнула, затем продолжила речь, устремив свои серые глаза на Дэвида, с упрекающим тоном: - Хотя должен был. Мужчина словно затылком почувствовал прожигающий в нем дырку взгляд, отвернулся от меня и посмотрел на миссис Макколс.  Он здесь явно лишний… - Вы не злитесь на него. Он не нарочно. Это я его попросил… ла, - еле успел себя же поправить. И продолжил, мысленно отметив, что не надо забывать, в каком роде отвечать. - Он так много о вас рассказывал. С такими чувствами… Что я даже не раз сомневалась, кого он любит больше: меня или вас. От этих слов женщина совсем расплылась в счастливой улыбке и застенчиво поглядывала на меня.  - Ну, что ты! Он любит меня как женщину, которая подарила ему жизнь, вырастила и воспитала его, - материнский нежный взгляд снова стал грозным и устремился на Дэвида, заставив того снова отвернуться от меня после очередной реплики. - Хоть он об этом иногда забывает.  - Дэвиду повезло с такой мамой, как вы… Мне бы такую, - с притворным огорчением произнес я. И плотину все же прорвало… - А сколько вы знакомы? - женщина немного поежилась на месте, понимая, что не сдержалась и все-таки влезла в личную жизнь любимого сына.  Долго ждать не пришлось. Вот и он! Мой улов! - Ма-а-м, - недовольно протянул препод и тут же заткнулся, получив от меня очередную порцию удара в виде уже почти размазанной по полу ступни. Тот поморщился от боли и переместил раздраженный взгляд в мою сторону, на что я лишь игриво поиграл бровями, озадачив его.  - Ох, и не помню. То ли три, то ли пять месяцев встречаемся, - от моего ответа глаза учителя увеличились вдвое и читалось в них «а когда это мы успели?».  - И как тебе мой сын? - Ничего, скажу я вам. И такой сойдет. Ведь мы все не идеальны.  - Знаю. Он у меня эгоист, - заявила женщина, ловя сокрушенный взгляд Макколса. - Да. Эгоист. Все себе и никому. Не знаю, как его перевоспитать. Надеюсь, ты сможешь, доченька. Кстати, а как тебя зовут? Мистер Макколс вновь перевел взгляд в мою сторону с хитрицой, и будь у него право голоса, он тоже бы задал мне подобный вопрос, только с сарказмом в голосе: «А, правда, как тебя зовут, о прекрасная леди?» Почувствовала моя приключенческая жопа, что вляпался я по уши в дерьмо, оказавшись в самом тупом из всех тупиков, и не имел даже малейшего понятия, как выпутаться. Имя?! Так сходу и не придумаешь! - Ой, извините. Что-то голова разболелась, а я еще и засиделась. Опаздываю. Давайте в следующий раз поговорим, - затараторил я и, поглаживая кончиками пальцев у висков, по-моему, даже слишком резко вскочил с места, направляясь в сторону выхода, но задержался в дверном проеме, чтобы не показаться невоспитанным. - Чай был восхитительным, миссис Макколс. Но, увы, я тороплюсь. Спасибо большое за гостеприимство.  - Как жаль, что ты торопишься. Ты ведь так и не сказала свое имя? - Давайте это останется секретом до следующего разговора, надеюсь, если Дэвид меня не опередит.  - Не опередит, я лично все проконтролирую, - заверила меня женщина, хотя на лице ее читалось огромное нежелание отпускать меня. - Ладно, в следующий раз поговорим. А ты чего сидишь, уши развесил? - обратилась женщина уже к мистеру Макколсу. - Проводи ее! - Ага… -  Дэвид лениво привстал с места, неприлично звучно громыхнув по полу стулом, и покорно последовал за мной.  *** Ударил я по самовлюбленности учителя довольно колко, что тот даже не захотел выяснять отношения по этому поводу, лишь доставил меня молча на своем «форд-эскорт» за каких-то двадцать минут к самому порогу дома, из-за чего я задался вопросом: «Коль у него есть машина, тогда почему вчера меня домой не закинул?». Но, поразмыслив, что безмятежная (но не в самом начале) ночь, проведенная мной в доме препода, гораздо лучше, чем в родном гнезде, поэтому вопрос, чесавшийся на языке, укатил в желудок с проглоченной слюной.  Когда же я собирался покинуть бежевый салон автомобиля, Макколс неожиданно произнес лишь одно: - Если начнутся какие-нибудь расспросы по поводу учебы, то ответь своему отцу, что получил отлично по математике, потому что дополнительно занимался у меня, но не рассказал об этом, так как хотел сделать сюрприз и удивить. Понял? - Да. - Хороший мальчик, - улыбнулся мужчина и, перекинув взгляд перед собой, повторно завел мотор.  - И ты тоже хороший, - произнес я, ловя на себе его одновременно удивленный и умиленный взор, вышел из авто.  Дом меня встретил своей обычной тишиной и пустотой всех помещений, ибо хозяева отсутствовали оба: один был на работе, другая - в гостях у подруги, поэтому расспросы любого содержания отменялись и автоматически переносились на вечер за семейный ужин.  Вспоминаю строчки из припева одной очень знакомой многим песни: "Я свободе-е-н! Словно птица в небесах! Я свободе-е-н!.." *** Вечером вопросы от предков во время ужина как я ожидал, так и получил, поэтому совершенно спокойно передал слова учителя от своего лица. И в ответ получил одобрительные улыбки.  На следующее утро мне пришлось волочить свое сонное и еле контролируемое тело в учебное заведение на растерзание своего серого вещества и частично мышц. В тот день на мою удачу в расписании предметов не присутствовала математика, и в школе я смог свободно вдыхать свежий воздух, не оскверненный запахом одеколона мистера Д. Макколса. Однако счастье мое состояло только в этом плане, ибо остальная часть дня была омрачена тем, что я дежурю на пару с ярой активисткой идеальной дисциплины Софией. Девушка она не яркой внешности, она вообще внешность толком не имела, по-моему, из-за этого ее и прозвали блохой. Везде и всюду успевала побыть, выпить должную порцию кровушки из нервов и при этом оставаться незамеченной. Вот мне и выдался персональный шанс сесть на блюдечко, заткнуть себе рот яблочком, полить себя соусом и подать ей на шикарный стол в виде главного блюда, что меня не особо радовало. Но и схоронить себя где-нибудь в дальнем углу не вышло, ибо ретироваться мне не дала все та же активистка, схватив на последнем уроке за шиворот, поволокла меня на уборку классного помещения.  Работа моя протекала ленивейшим образом, однако Софи, (так чаще называемая учителями) не теряя драгоценного, по ее мнению, времени, живенько прибралась, не оставляя и малейшего шанса соринке спрятаться под тем самым же шкафом, что еще лет сто простоит на своем месте и не подумает сдвинуться ни лично, ни при помощи смертных. Запыхавшаяся блоха после тяжелого приведения в порядок класса (который завтра же снова будет в беспорядке, но уже придется прибираться не нам, а двум другим дежурным) устало свалилась на близстоящий стул. - Ну, все чисто, прибрано. Тогда я пойду домой, - произнес я и собирался было уйти, но дорогу мне преградила низенькая и совсем тощая Софи, которая вроде недавно лежала мертвым грузом на стуле. Намерения и планы на меня у нее явно были другими, читалось по озорным искоркам в глазах. Девушка плавно преодолела между нами расстояние и, стоя вплотную, провела изящно костлявым пальчиком вдоль по моему торсу к ширинке, намекая на свои потаенные и до неприличия развратные желания.