Идеал

       - Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять… - Изумида Тоичиро сделал паузу и, чувствуя, как сладко ноют напрягшиеся мышцы, последний раз свел рычаги тренажера. – Сто! ***        Тоичиро ничего не жалел для своих любимых. Он мыл их только лучшим гелем с витаминами и увлажняющими добавками, нежно промокал махровым полотенцем, бережно смазывал кремом для тела и только после этого с чувством выполненного долга протер запотевшее зеркало и сказал:        - Вы сегодня хорошо поработали, Фрэнк, Энди!        Грудные мышцы согласно дернулись.        Спринтер школы Хаконе прижал ладони к груди, ощущая твердость плоти под гладкой кожей, и острое чувство удовлетворения затопило его.        - Еще совсем недавно, дорогие мои, вы были скрыты слоем отвратительного жира. Вас не было видно – таких больших, таких… совершенных! - он провел кончиками пальцев по краю мышцы. Энди благодарно задрожал.        - Ну же, Фрэнк, не ревнуй! – тихо упрекнул Тоичиро и ущипнул себя за левый сосок. Он знал, что Фрэнк любит, когда с ним обращаются немного грубо.        Он гладил себя по груди, чувствуя, как нравится это Фрэнку и Энди, как отзываются они на ласку, как передается их возбуждение другим мышцам.        - Мышцы! – простонал Изумида, скользя руками по прессу. – Мышцы, мышцы, мышцы! – восторженно шептал он, наблюдая, как вздувается рельеф его живота.        Потом он погладил наружную косую мышцу и по повздошно-поясничной опустился на четырехглавую мышцу бедра.        - Я знаю вас все, все! – лихорадочно шептал он, массируя напряженные ноги. – Вы делаете меня идеальным копьем для Интерхая! А у каждого копья есть наконечник!        Ладони сомкнулись на вздыбленной плоти члена. Изумида прикоснулся к истекающей смазкой головке. Фрэнк и Энди дружно вздрогнули.        - Да, да, мои дорогие, я знаю, как вам это нравится! Вот так, вот так! – он размашистыми движениями скользил вдоль ствола, то и дело меняя руки, а освободившимися ладонями сжимал попеременно Энди и Фрэнка, до боли лаская возбужденные соски и одновременно с восторгом прислушиваясь к реакции остального тела, к трепетанию каждой его жилки.        Тоичиро подхватил и стиснул яички, и ягодичные мышцы благодарно сжались, передавая блаженное напряжение в поясницу и спину.        - Я совершенен! Мышцы, мышцы, мышцы! – стонал спринтер ускоряя ритм, словно рванув к победному финишу Интерхая и вот белые брызги окропили зеркало, а победитель застыл, любуясь своим блестящим от испарины телом.        Восстановив дыхание, он наклонил голову, притронулся губами к груди и прошептал:        - Энди, Фрэнк, завтра мы обязательно это повторим!