Белогривый

«Заманив ничего не подозревающую жертву себе на спину, он ныряет на самое дно реки или озера и пожирает наездника, внутренности которого всплывают на поверхность…» - прочитал Гарри. – Красиво. Ты тоже так умеешь? Люциус не ответил. Гарри вздохнул и убрал «Волшебных тварей» в боковой карман рюкзака. Вообще-то читать на ходу было неудобно, он просто пытался завязать разговор. Они аппарировали за город полчаса назад и теперь молча шли, продираясь сквозь высокую жёсткую траву. Гарри уже сто раз пожалел, что всё-таки уговорил Люциуса на участие в исследовании. Пусть бы Луна изучала тех, кто под рукой, в самом деле. Споткнувшись в очередной раз, он не выдержал: - Почему мы здесь? И куда идём? - Ищем подходящее место. Нужно, чтобы рядом была открытая вода, а тут река поблизости. Иначе не получится. - Зачем? И разве от воды ты… Ну. Не одуреешь? - Не равняй меня с безмозглыми тварями, - отрезал Люциус. – Я совершенно не зависим от инстинктов, но так проще. - Почему? – Гарри вспомнил, как легко меняли форму Сириус и Макгонагалл. - Потому что я давно не делал этого. Лет с восемнадцати. - Странно. Если б я мог превращаться в животное, я бы… - Это не животное, сколько раз говорить? И никто не станет принимать такую неудобную форму часто. Абсолютно непрактично и неприятностей приносит больше, нежели пользы. Гарри показалось, что Люциус повторяет чужие слова, но спорить он не стал. С практичностью тут и впрямь были проблемы, не как, например, у Риты Скитер. - Луна говорит, если подавлять анимагию, это плохо отразится на здоровье. Головные боли там, перепады настроения, депрессии, характер портится. - Встретив взгляд Люциуса, Гарри спохватился: - Хотя это ещё не доказано, конечно. А вот то, что в магических жив… существ превращаются только маги с большим потенциалом, - факт. Люциус на эту грубую лесть проворчал что-то невнятное. Тем временем трава вокруг поредела, идти стало легче. Вскоре он встал как вкопанный и объявил: - Здесь. Ничего особенного в заросшем цветами лужке не было, однако Гарри послушно сбросил рюкзак. Ему очень хотелось увидеть превращение, но Люциус не спешил, прохаживался туда-сюда, посматривая то под ноги, то в небо. «Чего он ждёт?» - подумал Гарри и тут же догадался: закат – время перехода, это, видимо, облегчало задачу. А вот взгляд наблюдателя – явно нет. Гарри отвернулся. Не столько из деликатности, сколько из опасений, что в случае неудачи всё свалят на него. Солнце коснулось горизонта зарумянившимся боком. Гарри пытался разобраться с таблицей, которую ему выдала Луна, как вдруг из-за спины упруго дохнул ветер, пригибая траву, и послышался мягкий топот. Гарри медленно повернулся. На лугу стоял невероятной красоты белый конь. То есть не конь, конечно. Келпи. Вид у него был ошалелый. Гарри выронил пергаменты и осторожно подошёл ближе. Келпи прижал уши, попятился, приседая и неуверенно переступая тонкими ногами. Не то чтобы Гарри за свою жизнь видел много коней, но этот от них явно отличался. Он был изящный и гибкий, какой-то текучий, как водяная змея. Короткие шерстинки искрились в лучах заходящего солнца, а шелковистая грива спадала чуть ли не до земли. И ещё глаза: светло-серые, прозрачные, но неспокойные, словно кто-то загнал в лошадиную шкуру исходящий рябью речной поток. - Ух ты! - Гарри потянулся было потрогать белоснежную шерсть, но смутился. - Ты как? Это вообще ты? Келпи очень знакомо фыркнул, пренебрежительно тряхнул гривой, и всё встало на свои места. Правда, гладить его теперь было как-то неловко, поэтому Гарри достал из рюкзака Самопишущее перо и ещё раз сверился с таблицей. – Пиши: цвет белый. Следующие полчаса он крутился вокруг келпи, приговаривая: - Высота в холке есть… Косая длина туловища… Это ей ещё зачем? Нет, это не пиши! Чёрт… Келпи снисходительно позволял себя изучать. Иногда отгонял припозднившихся мух взмахом хвоста и при этом всякий раз оглядывался на него с таким удивлением, что Гарри закусывал губу, сдерживая смех. Келпи чувствовал это и сердился, норовил встать на ногу повёрнутым задом наперёд копытом, но Гарри был начеку. - Личность сохранена. – Он пощекотал келпи под рёбрами. Тот отшатнулся, издав нечто среднее между всхрапом и коротким ржанием. - Рефлексы сохранены, - продиктовал Гарри, уворачиваясь от келпи, который пытался цапнуть его за плечо. – Способность к речи утрачена! В последнюю очередь он снял чары с куска мягкого гипса. Келпи отвернулся и сделал вид, что интересуется подвявшим васильком. - Брось, ты ведь согласился. Луне очень нужен отпечаток. Ну давай… Чёрт! Хватит дуться. Ты же не хочешь здесь до утра торчать? Наконец слепок был сделан. Келпи, с выражением крайней брезгливости на горбоносой морде, возил копытом по траве. Солнце к тому времени почти скрылось. - Ну вот и всё, - Гарри вжикнул молнией на рюкзаке. – Можно возвращаться. Келпи смотрел вдаль, на бескрайнее море травы и задумчиво пожёвывал луговую гвоздику. Гарри подкрался и встал рядом. - Что, на человечину уже не тянет? - очень серьёзно спросил он. Келпи фыркнул и выплюнул гвоздичку. Ещё раз посмотрел на луг, потом на Гарри и вдруг двинул мордой в плечо. - Ты чего? – удивился тот. – Что… Куда ты меня толкаешь? Повинуясь настойчивым тычкам, он дошёл до заросшей кочки. - Дальше что? Келпи досадливо тряхнул головой и, чуть присев, подставил спину. Гарри вытаращил глаза. - Ты предлагаешь… покататься?! Кивок. - Но я никогда не ездил верхом. Ни один другой конь (или келпи) не сумел бы выразить столько презрения одним лишь движением уха. - Ладно, ладно. – Гарри влез на кочку, а с неё, очень осторожно, на гладкий круп, поближе к шее. – Не представляю, правда, как я без седла и… Ой! Тут стоило вспомнить ещё один факт, вычитанный в бестиарии: «Человек, усевшийся на келпи, как будто прилипает к нему». Что ж, в этом не соврали. Гарри поёрзал и понял, что приклеился намертво. - С ума сойти! Как же я слезать-то буду? Тут келпи под ним как-то странно, не по-лошадиному напружинился… И стало не до разговоров. Гарри попытался докричаться, остановить его, но прикусил язык. В лицо хлестал ветер, келпи нёсся по полю, переходя с галопа на демоническую скачку. Ни один конь так не смог бы. У Гарри рябило в глазах, при каждом прыжке внутри ёкало. Келпи же определённо вошёл во вкус. Мышцы перетекали под лоснящейся шкурой, копыта глухо стучали в такт сердцу, всё быстрее и быстрее. «Дорвался», - мельком подумал Гарри. Он по-прежнему болтался, как марионетка, изо всех сил цепляясь за ускользающую из пальцев гриву. Наконец сумел пригнуться и, придерживая одной рукой очки, обхватил келпи за шею. Стало чуть удобнее. Но в этот момент келпи повернул к реке. «Он же прыгнет! - в панике подумал Гарри. – А я утону!» - Стой! – проорал он в ухо келпи. - Тпру! Река была всё ближе и сворачивать келпи явно не собирался. Форма взяла верх над человеческим сознанием; Луна предупреждала, что такое случается. Гарри зажмурился. - Лю… - Рывок. – О-о-ох! Небо с землёй несколько раз поменялись местами, и он оказался сидящим верхом на Люциусе, лицом к лицу. В каких-то паршивых трёх ярдах от реки. А Люциус улыбался. Он вообще казался очень довольным, даже разрумянился. И ни капли раскаяния в глазах. Гарри только махнул рукой и попытался слезть, но Люциус удержал его. - Испугался? - Нет, - буркнул Гарри. Коленки у него студенисто дрожали, воздух застревал в пересохшем горле. - Мог бы и соврать. - Я и соврал. Люциус засмеялся и потянулся к пуговицам на его рубашке. - Ты чего это? - Ты прокатился, теперь моя очередь. - Э-э… Здесь, что ли? - Почему нет? Действительно, почему нет – в диком поле, на голой земле, вечером. Правду говорят, что у анимагов мозги бывают немножко набекрень. А может, именно у Люциуса крышу сорвало, он же давно не превращался. Пока Гарри, приходя в себя после бешеной скачки, раздумывал над этим, Люциус стянул с него рубашку. Духовитый тёплый воздух шёл от прогретой за день земли, смешивался с холодным речным, ласкал кожу. Гарри пробрала дрожь. Идея Люциуса уже не казалась такой бредовой, и он лёг рядом, позволяя стянуть с себя джинсы вместе с бельём. - Это ещё что? Люциус с интересом разглядывал выпавшую из кармана джинсов уздечку. Последний луч солнца вспыхнул на латунных бляшках, очертил выбитые руны. Туризас – сила, подчиняющая хаос, Альгис – мощная защита от всего, включая злую магию. И Эвас, руна Слейпнира: общение, узы, партнёрство, единство, как у лошади и всадника. - Так-так. – Люциус кончиком палочки подцепил уздечку. – Подготовился, значит. Заклинание тоже выучил? - Конечно. – Гарри попытался встать, но Люциус тычком в грудь уложил его обратно. – Не сердись, а? Просто мера предосторожности, мы обязаны подстраховываться. Келпи – это же не клубкопух какой-нибудь, а потенциально опасное магическое существо. - Совершенно верно, - задумчиво протянул Люциус и взмахнул палочкой. - Что за… - Уздечка расширилась и, словно сеть, оплела плечи, грудь, живот Гарри, стянула руки за спиной. – Зачем это?! Люциус удлинил поводья, пропустил сзади и дёрнул, вынуждая его встать на колени. Держать равновесие было сложно, Гарри чуть не ткнулся носом в землю. Люциус придержал его и обнял сзади. - Разве не знаете, мистер Поттер, что магические животные терпеть не могут, когда их пытаются обуздать? - Но я же не пытался. И ты не жи… - Помолчи, - прошептал Люциус. – А то придётся вставить тебе в рот удила. - Тут их нет, - пробормотал Гарри и получил увесистый шлепок по заднице. Молчать он не мог – нервничал, ведь раньше они ничего такого не делали. Но идея с удилами показалась неожиданно привлекательной. Тем более Люциус начал поглаживать его, задевая ремешки. Он теребил их, оттягивал, барабанил ногтями по бляшкам, отчего те слегка вдавливались в кожу, а дробное постукивание отдавалось в теле приятной дрожью. Вскоре Гарри перестал различать, где его кожа, а где ремни. Вечерний воздух был прохладным, от Люциуса шёл жар, как от большого зверя, и это заводило ещё сильнее. Гарри попытался прижаться к нему, но Люциус отстранился и дёрнул поводья. Ремешки натянулись, кровь словно отхлынула к члену и напряжённым соскам. - Нравится? – Люциус поглаживал их круговыми движениями, слегка зажимая между пальцев. - Сам не видишь? В ответ Гарри мягко надавили между лопаток, и он, расставив для устойчивости колени, уткнулся лбом в траву. Поза получилась странная, очень открытая, и было непонятно, чего ещё ждать в этот удивительный вечер, траха или порки. Но Люциус не сделал ни того, ни другого. Сначала между ягодиц холодком прошлось Очищающее, а потом – горячий язык. Гарри дёрнулся, вскрикнул от неожиданности. - Способность к речи утрачена, - с удовольствием констатировал Люциус и подул на влажную кожу. Гарри извивался, жмурился до боли, под веками вспыхивали разноцветные искры. Самые яркие – когда Люциус несильно сжимал мошонку и проводил языком снизу вверх, прикусывая кожу на копчике. Вокруг стрекотали цикады, трава щекотала нос, одуряюще пахла чем-то горьким, древним, но живым. Этот аромат проникал в кровь, туманил голову, и Гарри тоже ощущал себя вечным, немного диким и абсолютно свободным – несмотря на ремни. Когда Люциус вновь заставил выпрямиться и притянул его голову к своему паху, Гарри без стеснения облизал торчащий член и взял его в рот, разбавляя пряную горечь солью. Одну руку Люциус запустил ему в волосы, на другой поблёскивали намотанные на кулак поводья. Гарри косился на них, ему нравилось это зрелище, как и прикосновение пальцев к затылку. Но Люциусу явно было невтерпёж: он лёг на траву и усадил Гарри сверху. Продолжать со связанными руками было неудобно, Гарри заёрзал, прося о помощи. Говорить почему-то не хотелось. Люциус также молча раздвинул ему ягодицы и потянул вниз, насаживая на мокрый член. Поводья он так и не выпустил. Когда Гарри терял равновесие, Люциус дёргал его назад, отчего казалось, что кожа, перетянутая ремешками, вот-вот лопнет. Мышцы ныли, Гарри весь взмок, ветерок холодил выступившую испарину. Это было как продолжение скачки – Люциус, опираясь на локти, двигал бёдрами плавно, но быстро, а Гарри мог только ловить ритм. Вот толчки стали рваными, и он выдохнул: - Люц… Пожалуйста… Тот рывком приподнялся, дернул его на себя и накрыл ладонью член. Шероховатые ремешки скользнули по головке, и Гарри тут же кончил с громким вскриком. Люциус отстал ненамного. Обессиленные, они вытянулись на земле. Гарри сполз ниже, уткнувшись Люциусу в грудь. Тот пробормотал заклинание, освобождая от уздечки. Его пальцы скользнули по коже, растирая отметины от ремней, и Гарри застонал: - Хорошо-то как! - Вам понравилась поездка, мистер Поттер? - Иди ты. Люциус спихнул его в траву. Гарри в отместку двинул коленом в бок. И тут раздался громкий плеск и мягкий топот. Гарри обернулся… Из воды на берег карабкались – втекали – келпи. Белые и чёрные, они словно светились: по гривам пробегали зеленоватые искры, глаза мяслянисто поблёскивали в сумерках. Мощные, с повадками водяных зверей, они отличались от келпи-Люциуса так же, как он сам – от обычных коней. Гарри нащупал уздечку, но Люциус удержал его. А потом встал и медленно, как завороженный, двинулся к ним. Обнажённый мужчина в двухцветном потоке лошадей – это было даже красиво. Гарри на миг потерял его из виду и вскочил на ноги, но оказалось, что Люциус общается с вожаком. Так, по крайней мере, выглядело со стороны похлопывание самого здоровенного келпи по крутой шее. - Иди сюда, - негромко позвал Люциус. Было жутко, но Гарри подошёл, пряча за спину палочку. Келпи расступились, и он оказался нос к носу с вожаком. Теперь можно было рассмотреть не только сверкающие глаза, но и клыки, отливающие перламутром. Однако Люциус был спокоен, и Гарри тоже постарался расслабиться. Откуда-то он помнил, что лошади чуют чужой страх. Келпи неторопливо обнюхал его, щекоча бархатистым носом, дохнул в лицо. Дыхание было прохладным, пахло речной водой и немножко – тиной. А потом он коротко заржал, и стадо отхлынуло, умчалось прочь – словно зарница пронеслась над полем. Гарри выдохнул, с усилием разжал пальцы, стиснувшие палочку. - Что это было? - Думаю, знакомство. – Люциус смотрел вслед «зарнице». – И приглашение приходить ещё. - Ну, класс. Породнились. И что, мы придём? - Если не будешь больше притаскивать волшебную уздечку, придём. Гарри повёл плечами и улыбнулся. - А если буду? Люциус улыбнулся в ответ. - Тогда тем более. Fin.