Ещё чуть-чуть и прямо в рай

Я не планировала выкладывать эту часть сегодня, но те позитивные эмоции, которые подарила мне великолепная игра нашей сборной, убедили меня. Часть получилась эмоциональной, и надеюсь, я ответила там на ваши вопросы про Артема. Спасибо всем, кто поддерживает меня своими невероятными отзывами, девчонки - вы лучшие! Эта часть посвящается Лене, которая была со мной на протяжении всех матчей, и помогала мне в нелегкие моменты. Вечерняя погода Подольска сегодня не баловала своих жителей особым теплом. Тёмное небо, уже практически затянувшееся ночными тучами, освещала бледная луна, красиво очерчивая контуры ближайших облаков серебристыми линиями. Звёзды неуверенно выглядывали маленькими огоньками по разным краям небосклона, но большая часть была скрыта под вечерней мглой, окутавшей небо. Холодный ветер был скорее свойственен после зимнему марту, чем пред летнему маю. Хотя капризы Уральской погоды всегда было сложно предугадать. Сильнее натянув рукава легкой ветровки на заледеневшие руки, я мысленно усмехнулась своим мыслям. В моей жизни творятся поистине ужасные вещи, а я размышляю о прохладной погоде. Психологи называют это защитной реакцией от стрессов, а я просто ограждаю себя так от тяжёлых мыслей, отягчающих моё сердце. Оглянувшись назад, я вновь взглянула на ставший ненавистным стриптиз-клуб. Сквозь вечерние сумерки ярко светилось такое лживое слово "Рай". Мне невыносимо хотелось зачеркнуть это слово, каждую его букву, хоть собственной кровью, лишь бы никогда больше не видеть его. Всё чаще мне стали приходить случайные мысли об самостоятельном уходе из этой жизни. Против воли в моем подсознании мелькали картинки моей смерти самыми разными способами, но никогда они не вызывали у меня ничего, кроме легкой улыбки. Я просто не могла поступить так эгоистично по отношению к своему единственному другу. Я бы ни за что не простила себе, если бы оставила Артёма одного, если бы бросила его в тюрьме. Так что пока у меня нет другого выхода, как продолжать работать в этом пристанище разврата до тех пор, пока я не соберу нужную сумму. Сглотнув неизвестно когда появившийся в горле слезный ком, я поправила сползшую лямку школьной сумки и ускорила шаг в попытке согреться хотя бы таким способом. Кстати, в моей сумке, по обыкновению хранившей учебные принадлежности, сейчас лежали отнюдь не школьные вещи. Блестящий купальник с тонкими, как нитки бретелями холодного серебряного цвета служил мне рабочей униформой, которой меня обеспечил мой начальник. Этот суровый мужчина проявлял ко мне неожиданную доброту, вызывавшую тайную зависть у моих "коллег". Его стараниями у меня оказался самый закрытый купальник из всех девушек, мои рабочие часы были намного короче, а зарплата за сутки ничем не уступала заработку остальных танцовщиц, вообще его забота чувствовалась даже в мелочах. Вот только меня она скорее настораживала, чем умиляла. Наученная горьким опытом, я знала что не бывает заботы по доброте душевной. Доброты, впрочем, тоже практически не бывает. Почувствовав внезапное покалывание где-то в районе правого бока, я остановилась посредине тротуара и осторожно достала из-под куртки небольшой листочек, приклеившийся к моему телу. В сумраке различить слова не получалось, но, благо, мой дом был уже не далеко. Натянув на голову капюшон, во избежание бурных обсуждений моих ночных похождений бдительными пенсионерками, у которых как раз закончился любимый сериал, я быстрым шагом вошла в подъезд, всё же успев услышать пару нелестных высказываний в свой адрес. Мои соседки уже давно считали меня девушкой легкого поведения, гуляющей по ночам и принимающей алкоголь и все возможные виды наркотиков. Обидно за себя мне уже давно не было, поэтому спорить с ними и что-то доказывать им я просто не видела смысла. Неприятный осадок, безусловно, присутствовал на душе, но я уже привыкла к нему. В подъезде, по обыкновению, остро пахло чем-то отвратительным. До такой степени, что дышать было тяжело. На потрескавшейся штукатурке добавилось пару весёлых надписей, где кто-то признавался в любви какой-то Карине, а кто-то уже обжегшийся на той самой девушке, передавал "наивному идиоту" всю правду о его возлюбленной. Ни Карину, ни "влюбленных идиотов" я не знала, но такая позитивная переписка вызвала у меня легкую улыбку, поднимая моё настроение на пару сантиметров выше. Впрочем, это было сделано зря. У самой двери моей квартиры улыбка вмиг сошла с моего лица, а настроение закатилось далеко за плинтус. На старом потрескавшемся дерматине, которым была обита моя дверь, белой краской было выведено несколько слов: "Здесь живет шл*ха". Безэмоционально пробежав глазами по строкам, я криво усмехнулась очередному проявлению жестокости бездушных людей. Меня не волновал вопрос автора этого послания, гораздо больше меня интересовало, отмоется ли краска. Хотя, ответ и так очевиден. Отыскав в боковом кармане сумки единственный ключ, я вставила его в замочную скважину и попыталась повернуть. Дверь протяжно заскрипела, не желая впускать меня внутрь, но замок всё же поддался, видимо не зря я так старательно очищала его от ржавчины. Попав в свою квартиру, я первым делом сняла с себя верхнюю одежду и поплелась в ванную. Душ продолжал изредка баловать меня появлением горячей воды, но сегодня мне повезло в этом. Как только горячие струи ударили по моему хрупкому телу, я едва не вскрикнула от обжигающей воды, но через несколько минут привыкла к такой температуре и постаралась расслабиться. Закрыв глаза, мне в голову вновь пришли воспоминания сегодняшнего вечера. Похотливые взгляды плотных взрослых мужиков, с таким вожделением наблюдавших за мной. Их грязные деньги, которые они старались засунуть мне под бретели купальника. Их липкие, скользкие прикосновения, вызывающие у меня ощущения тошноты. Какие-то пошлые фразочки, которыми они награждали меня, когда я приближалась к ним. Всё это было настолько отвратительно, что я не смогла сдержать свои эмоции сейчас. Вперемешку с водой по моему лицу скатились первые соленые капли. Из груди вырвался прерывистый выдох, но нахлынувшая волна слёз даже и не думала прекращаться. Крошечные капельки на моих щеках казались мне обжигающими, несмотря даже на высокую температуру воды в душе. Щеки нещадно горели от перегрева, а глаза затуманивала полупрозрачная дымка, мешающая мне четко различать окружающие предметы. Сделав ещё пару вдохов, я постаралась взять в себя в руки и успокоиться. Когда же дыхание более-менее выровнялось, а глаза перестали дополнять мой душ соленой влагой, зрение сфокусировалось, что и стало причиной следующей волны рыданий. Краем глаза я заметила на вешалке свою кофту, в которой была сегодня, из кармана торчала подозрительно знакомая бумажка. Протерев мутные глаза мокрыми руками, я потянулась к предмету одежды и вытащила ту самую записку. На маленьком клочке салфетки, коей оказалась данная бумага, было начертано широким мужским почерком несколько унизительных фраз. "Жду тебя у себя." Далее следовал адрес и число с приличным хвостиком нулей на конце. Едва дочитав до конца, я смяла бумажку и разорвала её на мелкие клочки в порыве нахлынувшей ярости. Выбросив остатки куда-то на пол, я вновь почувствовала подступающую истерику. Некстати вспомнилась надпись на моей двери, а подсознание ехидно подсказало, что я являюсь именно той, кем меня считают. Пусть пока не физически, но морально я уже удовлетворяю пошлые потребности клиентов за их деньги. Значит, я фактически продаю своё тело, а вскоре и вовсе могу начать сдавать его в аренду, как путана. Слезы вновь закапали на холодный кафель, из которого был выложен пол в моей ванной. Я с небывалым остервенением начала тереть собственное тело жесткой мочалкой, не удосужившись смягчить ощущения даже мылом. Безумно захотелось стереть свою кожу хотя бы до крови, хоть алой жидкостью смыть омерзительные прикосновения клиентов. Старый ссохшийся поролон болезненно царапал нежную кожу и крошился прямо в руках, не в силах смыть с меня всю ту грязь, которой я подвергла себя в стриптиз-баре. До боли вцепившись ногтями в собственные плечи, я судорожно вдохнула, стараясь унять эмоции. Когда же истерика немного стихла, я смыла кровь со свежих царапин и выключила душ, ставший уже весьма холодным. Наскоро вытеревшись выцветшим полотенцем, я оделась и накинула на плечи широкий халат, когда-то принадлежавший моей маме. Теплая шерсть до сих пор хранила запах её ромашкового шампуня, что невероятно успокаивало меня и приводило в чувства. На смену отчаянию и ненависти к самой себе пришла усталость, валившая меня наповал. Глаза предательски слипались, а ведь мне ещё нужно было сделать домашнее задание. Сил хватило лишь на то, чтобы дойти до старого шкафа и вытянуть первую попавшуюся книгу. Выбранным наугад учебником оказался задачник по ненавистной алгебре, между страницами которого моё уставшее сознание всё же заметило белый листок. Наплевав на уроки, я вытащила необходимый предмет из учебника и к своему удивлению обнаружила, что он является запечатанным конвертом. Только потом я вспомнила, что ещё вчера забрала его из почтового ящика, но открыть так и не успела. Я бы и сейчас не стала тратить свои силы на это бесполезное занятие, но печать городского следственного управления заставила меня передумать. Неужели, это письмо от Артема? Дрожащими руками край конверта был надорван, а после и вовсе оказался оторванным до самого конца. Сердце в несколько раз ускорило свой ритм, как только я заметила внутри сложенный вдвое тетрадный листок. Значит, это не глупое извещение по поводу очередного допроса. Вся та боль, душившая меня несколько минут назад, резко отпустила меня, уступая место искоркам радости, зажегшимся у меня внутри. Леденеющими пальцами я достала заветный листочек, и, смахнув набежавшие слезы радости, начала внимательно вчитываться в рукописные строчки. "Здравствуй, солнце. Не думай, что я забыл о тебе, только вот написать получилось только сейчас. Я безумно соскучился по тебе, какой бы банальной не была эта фраза. Я скучаю по нашим без башенным авантюрам, в которые ты меня втягивала, по нашим урокам вождения, после которых мне приходилось каждый раз закрашивать свежие царапины на своей малышке, но они стоили того, по нашим душевным беседам, так часто случавшимся холодными вечерами, по твоим домашним котлетам, которые ты всегда пересаливала. Я безумно хочу тебя обнять, провести рукой по рыжим волосам, заправить за ухо ту прядь, которая всегда мешала тебе и вдохнуть такой дурманящий меня запах адреналина. Твой запах. Я по ночам мечтаю поцеловать тебя в лоб и каждый раз мысленно желаю, чтобы тебе приснился хороший сон. Сэм, я прошу тебя, не переживай сильно, я уверен, что эта история будет иметь хороший конец и мы потом ещё будем вспоминать её со смехом. Не хочу, чтобы ты плакала из-за меня, никогда себе не прощу, если стану причиной твоих слез. Поверь, мне будет гораздо тяжелее, если вместо твоей великолепной улыбки, от которой я терял голову, на твоём лице будет вечный дождь. Саманта, я запрещаю тебе даже разговаривать с моим следователем, не смей даже думать о том, чтобы давать ему деньги. Никакой взятки, ты поняла?! Пойми, ты ни за что не соберешь такую большую сумму за четыре месяца, а по истечении этого срока мое дело передают в суд. Я сам обязательно придумаю, как мне выбраться отсюда. Я же невиновен, а в справедливость всё-таки надо верить. Мой следователь и мой адвокат каждый день уговаривают меня подписать чистосердечное признание, но я твердо решил, что не буду сознаваться в том, чего не совершал. Но у меня есть и хорошая новость для тебя - мое дело будет вести лично прокурор города, а, значит, появился шанс, что мне поверят. Нужно только правду рассказать. Не волнуйся за меня, я в полном порядке. Здесь довольно тепло, соседи по нарам у меня попались нормальные, нам дают вкусную перловку, так что с голоду я не умру. Единственное, здесь мало места для гонок, но мы с парнями уже решили эту проблему. Подробнее рассажу в следующем письме, так как времени уже почти не осталось. Я знаю, что Павел все-таки выжил тебя и ты перебралась в этот город. Постарайся здесь ни во что не ввязываться, преодолей свою тягу к неприятностям. Учи все уроки и не прогуливай занятия. Ты у меня умница, у тебя всё получится, если ты этого захочешь. Если всё же возникнут проблемы - звони Владу. Он всегда поможет тебе. Люблю тебя и жду нашей встречи на свободе." Дочитав последние строчки написанные уже крайне неразборчивым почерком, я устало откинулась на спинку дивана и расплылась в счастливой улыбке. Все тревоги моментально ушли на последний план, а на душе была невероятная легкость, точно я пообщалась с Артемом в живую, а не через бумагу. От его слов мне хотелось снова поверить в счастье, в то, что чудеса всё же существуют. Его вера в справедливость всегда поражала меня, он всегда говорил мне, что каждый получает то, чего достоин. Даже теперь, находясь на волосок от тюрьмы, мой друг продолжал убеждать меня в том, что всё образуется. Вот только я не разделяла его оптимистичных взглядов и реалистично смотрела на российское правосудие. У нас всегда степень вины зависит от толщины кошелька человека только в обратной зависимости. Следуя этой логике, у Артема шансов на свободу практически не было, если учесть ещё и то, что все доказательства свидетельствуют против него, а истинную версию с подставой уже не рассматривают. Думаю, прокурор города не внесет в ход расследования особого разнообразия, учитывая любовь гос служащих к деньгам. Я ведь говорила Артему, что не стоит соглашаться на эту чертову гонку. Уговаривала его отказаться от этого глупого пари, чувствовала, что добром это не кончится. Но Теме, видите ли, надо было отстоять свою дурацкую трассу, как будто в России дорог мало! Тогдашний его соперник, сынок владельца сети крупных магазинов, захотел нашу дорогу, где устраивались нелегальные гонки, сделать платной, чтобы допускать к заездам лишь "золотую" молодежь, а Артем предложил отдать ему трассу бесплатно, если тот сделает его на дороге. Так начались наши крупные неприятности. Надо ли говорить, что исход заезда выигранного моим другом пришелся не по душе мажору. Через неделю машину Артема остановил пост ДПС и обнаружил в багажнике крупную партию героина, готового к употреблению. Всё настолько походило на транспортировку наркотиков, что моего друга сразу же повязали и завели уголовное дело. Я быстро догадалась, чьих рук это дело, но мне, естественно, никто не поверил. Зато следователь Дубинин, который ведет дело Артема, ни раз намекал мне на сумму, способную вытащить моего друга на волю. Поэтому, несмотря на запрет Темы, отказываться от своей затеи я не собираюсь, ведь мне осталось собрать немногим больше половины. Плевать на способы заработка, главное - чтобы мой друг был на свободе, которую он заслуживает. Довольная своими мыслями, я натянула на себя тонкий приятный плед кофейного цвета, купленный мамой в Питере около восьми лет назад. Вдохнув приятный запах полевой ромашки, я покрепче прижала к себе заветный листочек, напоминающий мне об Артеме, и губы автоматически растянулись в счастливой улыбке. Погасив свет в комнате едва слышным щелчком выключателя, я закрыла глаза и погрузилась в царство безмятежного сна, первого за последний год.