Рамки.

Синие глаза смотрят с тоской и болью. - Арт... - сухими, обветренными губами, сипло и едва слышно. Прижал к себе, цепляясь пальцами за ткань пиджака, сминая её в порыве нежности и тоски. А Арт молчит, бесстрастно наблюдая, осторожно уперевшись узкими ладонями в грудь Найса - где-то там бьётся в рваном ритме сердце. Синева глаз подёрнулась поволокой слёз - их сердито смаргивают, ещё чего не хватало, не то, не сейчас. - Ты дурак, - шёпотом, уже не пытаясь говорить в полный голос. Лбом ко лбу, горько улыбаясь, пытаясь заставить себя разжать пальцы, выпустить, не сделать глупостей. Но всё летит к чёрту, когда Арт прикрывает глаза и всё. Мерно дышит, будто ничего не происходит - как бы инспектор не был эмоционален, в таких моментах он всё же может запрятать себя. Не так ведь, как когда Морал выводит его нарочно. Найс прижимает его сильнее на секунду, а затем разжимает руки и... Всё. Он не делает больше ничего, заслужив этим открытые глаза Арта. Чего он и добивался. - Ты в рамках... - болезненно усмехается Найс, а уголки губ подрагивают, нет, детектив не собирается смеяться, слишком не смешно. И шаг вперёд, губами к губам, чтобы жарко выдохнуть, коротко коснуться и вновь отступить. - Это всё? - полицейский словно не понимает, о чём говорит старый приятель, словно не в состоянии уловить эту тоску и нежность, которые Найс пытается передать, да что там, транслирует их в пространство на всех частотах, сильнее, чем любые динамики. У детектива вырвался только глухой рык. Наушники полетели в другой угол комнаты, Найсу сейчас не нужен никакой Минимум, мир рухнул и сузился, готовый рухнуть вновь. И Найс его рушит, хватая Арта за галстук, шепчет что-то в чужие губы, пока торопливо развязывает эту надоедливую ленту ткани, что для детектива сейчас равна цепям. Кажется, Найс хуже Морала, ему хуже, чем Моралу. Он сошёл с ума?.. Кто знает. Сейчас он цепляется за плечи Арта, расстегнув непослушными пальцами ворот его отвратительно безукоризненной рубашки, кусает его губы, и смотрит, смотрит, смотрит, не в силах закрыть глаза. Проведя языком от уголка губ полицейского короткую черту до подбородка, неожиданный укус в шею сбоку - где-то там пульсирует синяя жилка. Арт морщится от боли и неожиданности - но ничего не говорит Найсу,оставаясь неподвижным. Что-то горячее капает на шею полицейского и скатывается на плечо и спину, заставляя вымокнуть и неприятно липнуть к коже рубашку. Арту бы поднять руку, погладить детектива по спине, между остро торчащими лопатками, так похожими на крылья. И сжать бы эти призрачные крылья у основания, переломать бы их к чертям, чтобы Найс не заставлял так остро завидовать и ревновать его к небу и всем ветрам. Но инспектор не двигается, боясь, действительно боясь что-то сделать не так. Даже не зная, что делать, оставляя инициативу детективу, пытаясь понять - почему Найс так безмолвно роняет слёзы, вздрагивая острыми плечами. Это ведь так не похоже на него. Как и неловкое стягивание одежды, словно тех самых рамок. Рубашка медленно поползла вниз с плеч Арта, будучи расстёгнутой до конца. И Найс сполз вниз, обнимая полицейского, утыкаясь встрёпанной головой в его впалый живот. - Почему я не встретил тебя раньше... - кое-как разбирает инспектор прерывистый шёпот, который чуть ли не перекрывает звук расстёгиваемой "молнии" на брюках, от которого Арт чуть ли не вздрагивает - он не думал, что Найс зайдёт так далеко. Но останавливать, или делать что-то ещё смысла нет - заставив инспектора переступить с ноги на ногу и стянув с того брюки, детектив выпрямляется, глядя своей тоскливой, но уже чистой синевой в глаза Арта, стягивая одежду и с себя. - Наравне. Теперь мы наравне, - говорит детектив, стоя нагой перед так же обнажённым полицейским, - Никаких рамок, слышишь. Хотя бы сейчас. И вновь объятия. Безысходные и до тошноты нежно-тоскливые. У Найса, во всяком случае комок в горле, который хочется выблевать, задыхаясь в кашле и смехе-плаче, раздирая это самое горло ногтями. Он утыкается лбом в плечо Арта, не зная как донести до него то, что слишком жестокие у полицейского барьеры и рамки, можно ведь хоть иногда снимать их, не следовать каким-то дурацким ограничителям и правилам, да чёрт возьми, нельзя же быть таким отвратительно правильным, настолько не желать хотя бы капельку свободы. Найс стискивает зубы, отлично понимая, что изменить он Арта не может. Но это не значит же, что нельзя попытаться. Поэтому он сжимает в пальцах белые хрупкие плечи полицейского и целует-целует-целует. Шея и ключицы, за ухом и в угол губ. Найс горячо выдыхает на белую кожу, оставляет на ней некрасивые красные пятна. Некрасивые? Да плевать, главное, что они нарушают безукоризненность. Детектив сглатывает вязкую слюну, искривляя губы в кривой и ничерта не радостной улыбке, отступает к дивану, тянет Арта за собой. Повернул к дивану спиной его, отпустил и толкнул. - Найс... - всё же не выдерживает Арт, с беспокойством глядя на Найса, обнимая его за плечи. Словно сдаваясь и получая за это награду в виде серьёзного, глубокого поцелуя и ласку неожиданно горячей ладонью по не так давно поднявшемуся аккуратному члену в обрамлении бледных волос. Полицейский нерешительно накрыл ладонью возбуждение Найса, уже устав быть бревном из брёвен, чтобы хотя бы раз за этот странный вечер ответить ему. Найс смеётся. Задыхаясь от кашля и слёз, рухнув на диван рядом с Артом, полностью осознавая, что миссия провалена, что у него не вышло сломать барьер вокруг инспектора. - Завтра всё будет в порядке, - обещает зачем-то детектив, утирая слёзы, сжимая в своих пальцах ладонь Арта, - Пусть у меня и не вышло... Совсем разве что чуть-чуть, не внутрь, по краешку, но... - он вновь оказывается очень близко к лицу полицейского, - Так было всегда. Поэтому всё в порядке. - Заткнись, - и Арт сам затыкает его, сминая губы и душу в своей бесстрастной теплоте, бесполезном беспокойстве и неподдельной нежности. У Арта. Тоже. Текут слёзы.