E-merald city

Старая истина: хорошие девочки не попадают в дурную компанию. Все правильно – их туда вышвыривает жизнь. И пусть все они – натуральные отморозки, но без них (это Элеонора знает точно) она бы давно чокнулась, съехала с катушек, полностью сдалась и повесилась бы на первом же суку. Хуже не придумаешь – пассажирский авиалайнер, сбитый террористами, рухнувший в запретной территории. Куча трупов – а она – одна-единственная – жива. Ну если не считать мелкой шавки какой-то богачки из VIP-зоны. Тоже выжила, шушера несчастная. Вся в брильянтах, розовых бантиках, когти наманикюрены почище, чем у Элли. Первые дни псина только нос воротила от сухпайков, раздобытых Элли, потом ничего – привыкла, даже слушаться ее начала. Сколько дней они просидели у маячка вдвоем, ожидая, что вот-вот примчатся спасатели и все будет хорошо. Потом, правда, до Элли дошло, что помощи не будет. И единственная ее надежда – хорошо жители ближайшей свалки-муравейника надоумили (не за спасибо, конечно, это усваивается моментально, стоит только раз поглядеть на их желтые глазки и вечно двигающиеся челюсти с мелкими острыми зубками. Но она стала как бы наследницей всего лайнера и уж оставшегося целым багажа ей хватило) – обратиться к полоумному повелителю центральной колонии живых существ. Гудвин, Великий и Ужасный – какие только титулы себе не напридумывал этот псих. Но каким бы не был – а держит в подчинении целую колонию, разместившуюся на руинах бывшего завода по производству химического оружия, из-за чего всю ее окутывают ядовито-зеленые испарения. И только он знает безопасный путь на сторону людей. Раз так – значит, ее дорога лежит к нему. Не безопасная, тоже скажем, но и она теперь не одна. Да вот ее банда… Вряд ли к ним применимо слово люди, но они – единственные живые существа, которым небезразлична ее судьба! Один другого краше – военный киборг-беглец с поехавшей установкой. Машина, взбунтовавшаяся против человека, самое беспощадное орудие войны и вдруг – нате-получите – кризис кибернетической личности: «не хочу убивать людей!». А огромный мутант-зверолюд – посмотрите только на его зубищи или когти. Увидишь такого в темном переулке – умрешь со страху, прежде чем он на тебя набросится. Да вот только у нашего когтистого друга просто патологическая фобия буквально на все на свете – от вида крови до Санта-Клауса. И оно… Пугало. Стивен Кинг просто отдыхает. Стоит только внимательно присмотреться к его камзолу, сшитому из кусочков кожи его жертв, или к его багрово-красному огромному серпу, получившему такой цвет далеко не от ржавчины. Что удивительно – Элли думала, что ей уже совсем кранты, когда оно занесло свой серп. Но остановилось, стоило ей выкрикнуть: «Ты не должен меня убивать!» Остановилось и потребовало разъяснений – а почему именно не должен?! Более сумасшедшей ночки, чем эта Элли не помнит. От заката и до рассвета ей пришлось объяснять, разъяснять, цитировать Женевскую конвенцию и чуть ли не весь Билль о правах (спасибо родителям, накопившим денег на ее обучение в колледже). И все-таки с практически полностью сорванным голосом, грязными руками (некоторые вещи пришлось рисовать на земле для более наглядного объяснения) она его убедила. Доказала свою правоту, да так, что Пугало воспылало неуемным желанием распотрошить ее голову, чтобы посмотреть – откуда все эти умные вещи берутся. Пришлось успокаивать этого страшилу и объяснять уже по новой – как устроен человеческий мозг, что такое система образование и чем измеряется IQ. Пугало восхитилось и потребовало себе установки сего дивного девайса. На третьем витке объяснений Элли поняла, что сейчас тупо вырубится, и заплетающимся языком предложила Пугалу прогуляться до… кхэм, до еще одного психа. Ой, простите, мага и волшебника – Гудвина, который эти мозги раздает всем желающим ну просто пачками! И это обрядовое воплощение карающего божества купилось! Так, она получила себе первого попутчика, а дорога стала гораздо более безопасной. Оно не нуждалось в еде или сне, его невозможно было запугать или сбить с толку – Пугало перло вперед на хорошей крейсерской скорости и Элли вновь пришлось посвящать его в таинства человеческой физиологии. И если необходимость в еде или отправление естественных потребностей оно восприняло спокойно, то сон… Это осталось настолько за гранью его понимания, что Пугало предложило нести ее на себе, когда она спит, чтобы не терять времени. Предложение пугало и волновало одновременно. И пару раз, когда надо было пересекать минное поле или овраг, полный отвратительного вида насекомых, она согласилась. Ощущения были двойственными: от «ужас-ужас-ужас, высохшая человеческая кожа! Монстр!» до неожиданного «вау! Его можно потрогать! Он пахнет настоящей соломой!». А потом в лесу они натолкнулись на бедного киборга и Пугалу потребовалась вся его сноровка бывалого вивисектора, чтобы разобраться в хитросплетениях импульсно-нейронной сети поломанной машины. История киборга была скучна и прозаична в своей романтичности. «Наверное, двенадцатилетние девочки должны визжать от восторга!» – мрачно размышляла Элли, выслушивая поток откровений киборга. Созданный для убийства, прошедший не одну военную компанию, отлично отрабатывающий свой ресурсный потенциал, разрывая живых противников голыми руками, он вдруг сломался. Что это было – импульсный сбой, вызванный облучением противника или ошибка в коде – он не знал сам. Но киборг вдруг осознал себя личностью. Ну, осознал – и осознал, если у машины искусственный интеллект, то она поневоле начинает ценить себя и оценивать свои действия согласно коду. Но этот недобитый терминатор вкупе со своей личностью осознал ценность других индивидуумов. И пришел к вполне понятному пацифисткому решению – «я мыслю, следовательно, существую. Значит, я не должен своей активностью или пассивностью вредить существованию других мыслящих единиц!» И далее по трем законам. Но кто же на войне будет интересоваться мнением оружия. Вот и пришлось бедному киборгу действовать против своей программы снова и снова – сначала, чтобы обойти приказ, потом, чтобы бежать от своих хозяев. Как он оказался на запретной территории – история достойная отдельной книги, или даже двух. Под конец монолога киборг уставился на нее (будь он человеком – давно бы рыдал взахлеб!) и через силу проговорил: Она, эта девушка, была замечательной. Самой человечной из всех, кого я встречал. Она просила меня остаться. Быть с ней. Но как я мог?! Я – машина, а она – живой человек. Я ушел, а она плакала. И это было так, словно один за другим мои сенсоры вдруг вышли из строя. Я просто шел, шел и шел. Наткнулся на пост невооруженных людей, осуществлявших погрузку транспортника, не имевшего военного предназначения. Я предложил им помощь. Они согласились, а потом вырубили мою систему. Я очнулся от стазиса уже здесь. Большинство систем не подлежат отладке, программное обеспечение устарело и вышло из строя. Остались лишь несколько функций, но и они сбоят. Мой срок подходит к концу и если говорить о человеческом восприятии жизни – то я бы хотел перед своей деактивацией еще раз увидеть ее. Что ж – мысленно вздохнула Элли. - Еще один чокнутый в нашу компашку. А вслух лишь предложила присоединиться к ним. Если уж Гудвин, так удачно разместившийся на бывшем заводе, знает путь к людям, значит и в операционках он должен разбираться. Так что – «Не хочешь ли себе новое яблочко? Красненькое, ненадкусаное!» Вот так они обзавелись искусственным интеллектом. Элли сразу же почувствовала неимоверную благодарность к этому терминатору. Он взял на себя обучающую функцию Пугала, и вот уже которую ночь подряд она могла высыпаться, засыпая под поток бесконечных вопросов страшилы и просыпаясь уже от знакомой тирады, которую киборг, похоже, записал в качестве ее будильника: Интеллект не может оценить всю красоту одушевленного мира. На это способно лишь человеческое сердце. Пугало неизменно хмыкало и в ответ лишь проводило ногтем по серпу, высекая сноп искр, показывая тем самым, что уж человеческих сердец оно перевидало навалом, а вот мозги – это встречается далеко не у всех. С мутантом они столкнулись в лесу. Похоже, все его обитатели были уверены, что живут под его жестокой тиранией. И это убеждение было его единственной защитой. Так что когда он начал рычать на них и угрожающе бить себя в грудь (киборг отметил выверенную точность движений, направленных на то, чтобы не причинить себе ни малейшего вреда, пугало лишь хмыкнуло и потянулось за серпом) Элли первая закричала ему: Эй, уважаемый, у вас нет никаких заветных желаний?! А то мы к Гудвину за ними идем! Киборг предположил, что сарказм неуместен, однако спустя пять минут в кустах зашебуршало и неуверенный голос поинтересовался – А, правда ли, Гудвин такой великий, что знаком даже с психиатрией? Элли фыркнула, скрывая смех, и пригласила мутанта к костру. Тот (ну надо же!) поблагодарил и очень вежливо отказался, под предлогом пирофобии. Вот так к ним присоединился зверолюд с тяжелой психической травмой (злая ведьма натравила на них охотников и те огнеметами зачистили все их логово. Выжили только он и его сестра, которая была настолько одержима местью, что в одиночку отправилась разбираться с ведьмой. Итог был предсказуем: сестру прислужники ведьмы порвали на части. Похоронив то, что от нее осталось, зверолюд подался в бега, страдая ночью от кошмаров, а днем от всевозможных фобий) в надежде, что Гудвин излечит его. И вот человек, комнатная собачка, пугало с садистскими наклонностям, чувствительный киборг и отчаянно трусящий мутант отправились в путь в надежде на новую жизнь.