The Ghost Of You

POV Gerard «Обстановка в Афганистане накаляется, и поэтому военным силам США нужны новые бойцы. Всем мужчинам, достигшим 16-ти лет, будут высланы повестки. Явиться незамедлительно. И помните - вы нужны правит...» Дальше диктор договорить не успел - я выключил чертов ящик и швырнул пульт куда-то в район подоконника. Горшок с декоративным кактусом непонятно хрюкнул и, подумав, рассыпался на осколки. Но меня это не волновало. Мало того, что эта чертова война уже захватила весь эфир (и даже мои любимые телепередачи, ужас-то какой), так они еще и меня туда тащить собираются. Чтобы дать возможность посмотреть на всю эту красоту в реальности. Вот только попкорн и стаканчик с колой мне там не выдадут, жопой своей чувствую. А она, мой верный послушный раб с отличный чуйкой, никогда не подводила. Но я-то не проблема. Я перестал бояться смерти еще в детстве. Можно даже сказать, что я люблю ее (а почему? во славу сатане, конечно) и разговоры о ней. Проблема в другом. В несносном задроте в очках, которым позавидует сам Гарри Поттер. В фриковатом пареньке, рыдающем из-за каждого проигрыша в очередной найденной им игре. В моем брате Майки. Этот малолетний засранец совершенно не готов к войне. Да что там, этот задрот парня от девушки еле отличит, когда идет по улице. А еще он верит в единорогов. Я тихо засмеялся, вспомнив, как Майки упросил меня выиграть в парке развлечений плюшевого единорога для него. И этот парниша с радугой вместо мозгов будет сражаться на фронте? Ха-ха, не смешите мою гитару. Но реальность жестока. Несмотря на то, что я старался смеяться как можно тише, мне это не удалось. И неудивительно, телевизор молчит, а у моего братца во время игры на PSP слух обострен. Я даже угадал, на каком из тысячи гаджетов он играет. Все, мама, неси мне Оскар и заодно синий шарф с плащиком, я ухожу в Шерлоки Холмсы. -Чего ты тут хихикаешь? - с подозрением спросил Майки. Не ответив, я перевел взгляд ниже (даже не думайте об этом, грязные извращенцы, я про руки, ага) и увидел в его руках приставку. Что ж, я гений, и с сегодняшнего дня это не обсуждается. -Ничего, Майки, иди дальше играй в пони, - с ухмылкой ответил я. Знал ведь, как его обидеть. Майки пожал плечами, пробурчал что-то вроде «какой мой братец идиот» и удалился, оставив меня наедине со своими мыслями. А что, если вот этот вот паренек не вернется домой? Брр, даже представить страшно. И все таки я боюсь за него. Что тут, черт возьми, происходит? Я переживаю за этого задрота? Мама, роди меня заново, я окончательно свихнулся. А, он же мой брат. Все, перерожаться я передумал. Отбой. Успокоившись, я пошел в коридор. Накинул куртку (а что вы хотели, октябрь, я не собираюсь ходить раздетым, как девицы легкого поведения на пляже) и потопал вниз, за очередной коробкой шоколадного печенья. Пока иду, надо придумать очередной коварный план, как утаить печенюшки от Майки. Он их обожает, и поэтому ворует. И у кого? У меня, собственного брата, представляете? Юный беспредельщик. Остаток дня я провел так же, как и Майки - в обнимку с телефоном и компьютером. Посмотрел новый фильм ужасов (скука смертная, где обещанные кровь и кишки?) , послушал музыку, а под конец дня, когда мой братец уже сопел в обе дырочки и во сне скакал вокруг костра вместе с кактусами и пауком, просто сидел и рисовал. Я рисовал нашу семью. Вернее, то, что от нее осталось - меня и Майки. Святые ежики, до чего сопливо. Сейчас еще платьице а-ля топ-модель, туфли на каблуках и тонну макияжа - и все, встречайте сопливого нытика. Мисс Уэй, вас подвезти? Даже представить противно. Я рассмеялся и продолжил рисование. Так и уснул за столом, держа в руке карандаш.

***

Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. От неожиданности я подскочил и начал махать карандашом (а что, он острый, я его подточить успел) , желая уничтожить обидчика. Но услышал лишь коварное хихиканье. Майки, однажды я убью тебя. Но перед этим высплюсь. -Ты уснул, когда рисовал, - все еще хихикая, сообщил братишка. Я перевел взгляд на стоящие рядом с компьютером часы. Почти восемь утра. В это время я должен уже быть в университете, куда, судя по всему, идет Майки. Рваный рюкзак на его плече и отсутствие, хоть и временное, телефона в его руке указывали на мою правоту. -Почему ты не разбудил меня раньше? - зевая и потягиваясь, поинтересовался я. Спросил скорее для того, чтобы нарушить тишину. -Ты был таким милым, когда спал, - просто сообщил мне парень, - Не призывал демонов, не плевался ядом, - тут его улыбка стала еще шире. Это что, возможно? - И еще ты не следил за своим печеньем. Очень вкусное, кстати. Этот задрот невыносим. Однажды я его прикончу. Окуну голову в аквариум с голодными пираньями. Обещаю. -Майки, ты, гребаный засранец, съел мое печенье! - завопил я и запустил в его нагло ухмыляющуюся рожу лежавшим на столе пеналом, где лежали разные карандаши. Точно в цель. Майки вскрикнул и отправил пенал в обратный полет. Я пригнулся, и снаряд "лицо Майки - лицо Джерарда" пролетел мимо цели, упал на пол и откатился в угол. А мой несносный братец, выкрикивая ругательства на всех известных ему языках, выскочил в коридор. Люблю Майки. Надеюсь, его по дороге съест питон. Решив, что на учебу мне идти уже поздно, да и просто лень, я остался дома. В холодильнике обнаружилась колбаса , которую я быстро съел, дабы Майки не мог украсть еще и ее. Даже на срок годности не посмотрел. Мою прелесть - еду не заберет никто. Поев, я несколько часов просто валялся на диване под оглушительные песни. Здесь были и Nirvana, и The Beatles - как говорится, на любой вкус. А потом колбаса (в ней, походу, червяк сдох) дала о себе знать. Ненавижу колбасу. Ненавижу ее производителей. Ненавижу себя. Джерард, твою мать, Уэй, ну зачем ты полез туда? Лучше бы съел капустку какую-нибудь. Майки нашел меня в ванной. После того, как мой желудок избавился от всего, хоть отдаленно напоминающего колбасу, я просто лежал на полу ванной. Этот хихикающий мерзавец лишь через пять минут принес мне таблетки. Он, видите ли, заблудился. Да, конечно. Просто угарал над тем, что его брат лежит в ванной и не может даже встать. Еще десять минут я лежал на полу, созерцая, как огненные точки в моих глазах постепенно начинают кружиться ритмичнее (балет какой-то, блин) , а потом исчезают. И еще четверть часа я гонялся по нашей квартире за Майки, лупя его подушкой. Потом он залез под стол. Вдоволь налюбовавшись на вид поверженного врага и сделав пару снимков, я пошел на улицу. Мне просто жизненно был необходим свежий воздух. И место, где нет этого урода с его фирменной ухмылочой. Я вчера жалел его? Тьфу, бред какой. Забыть и не вспоминать. Улица встретила меня холодным ветром. Он обдувал прохожих со страшной силой, но, судя по всему, меня он ненавидел - или любил - больше, чем остальных. Я ежился и дрожал, старая кожаная куртка, пахнущая сигаретами моего отца, не могла защитить от холода. Да, Джерард Уэй, ты везунчик. Судя по всему, тебя не поделили двое богов, и сейчас у них поединок. Это как с битвой за Афины - у кого способности круче. Лишь бы на меня не обрушился еще и дождь. Это будет слишком даже для «садиста - сатаниста» меня. Я посмотрел на небо. Прекрасно, Джи, а вот и твой дождик. Специальная маленькая такая тучка размером с, мать его, Пентагон плыла по направлению к моему дому. Я выругался. Прогулка сегодня явно не состоится. Единственное утешение - можно успеть забежать в магазин и купить пачку шоколадного печенья. И съесть его дома, в тепле и вдали от хомяка Майки. Я расплылся в улыбке, предвкушая ужин в виде печенья и стакана чая. Но мой желудок , совсем недавно распрощавшийся с колбаской (божечки, как это звучит-то) , явно был против. Ты, глупый орган, что ты имеешь супротив священных печенюшек? Ага, побурчи мне тут еще, окаянный. Эй, стой! Не надо мне тут сгибаться посреди улицы от тошноты! Намек понят, обе стороны нашли компромисс в виде уже упоминавшейся капустки. О, а вот сейчас не против, вегетарианец несчастный. До дома я дошел минут за десять, потому что идти далеко в такой ветер было самоубийством. А я этой херней, уж простите, пока не страдаю. Посему я быстро открыл дверь и зашел внутрь. Вот он, уют, пахнущий хлоркой и дешевым пивом. Ненавижу наших соседей-алкоголиков. Иной раз еще и нужду, простите, справят прямо в подъезде. Ну вот, я снова начал раздражаться. Бесите. Бесите. Желая убежать от этого запаха, я потопал по лестнице. И тут мое внимание привлекли торчащие из почтового ящика конверты. Чистые, белые гребаные конверты. Нам никто никогда не писал. Что-то, чувствую, в письме не сказано о скончавшемся троюродном дядюшке владельца хомяка, сестра которого (хомяка) жила у невестки моей бабушки. И наследство в миллионы долларов этот таинственный дядюшка нам не оставил. А жаль. Я рывком достал конверты из помятого железного ящика, по пути смахнув какую-то нелепую рекламку из ящика соседей. Так им и надо, алкаши недоделаные. Но я отвлекся. Прочитал надпись на верхнем конверте. Вы что, шутите? Этого не может быть, я протестую, я подам на вас в суд, обвиняя в жестоком отношении с животными! Я не хочу, мать вашу, НЕ ХОЧУ на войну! Но вот она, надпись на конверте. И вот мое полное имя, написанное аккуратным убористым почерком. «Gerard Arthur Way». Черт, это как-то слишком. Слишком быстро, слишком неожиданно, слишком опасно, слишком... страшно? Нет, я не боялся. Не за себя, уж поверьте. Я взял в руки другой конверт, хотя догадывался, что там увижу. Тот же аккуратный мелкий почерк, такой холодный и равнодушный. То же самое, лишь слова, выведенные черной пастой, другие. «Michael James Way»