Tempus Colligendi

Раз уж так, Гарри оставалось только предаваться работе и унынию. Сказанное Трелони несколько меняло ситуацию – что терпимо, но проанализировать это, как ни странно, не было никакой возможности. Проблема не в недостатке информации. Дамблдор, Волдеморт и Поттер читались очень чисто, загадочные же «мужи совета», никак не уточненные, все равно грозили сместить баланс – что уже позволяло принять меры. Но принимать их было нельзя ни в коем случае. Когда-то Гарри, в третий, кажется, раз испытывая желание покопаться в своем великом прошлом, нарвался на целую лекцию Луны Скамандер. Подруга объяснила ему как следует, что такое самоподдерживающееся пророчество – стоит только на миг скорректировать свои планы исходя из полученных пророками видений, и они получат пропуск в жизнь. Тогда и только тогда. После чего одна деталь, которую вы попытаетесь переменить, напротив, обретет плоть – как воплотился в «отметке равным себе» сам Гарри – и потащит за собой все остальное пророчество. В клинических случаях - Поттер ухитрился угодить и в такой - даже и не одно. И вот тогда дерьмо влетит в вентилятор. Пророчество, в отличие от уже порядком размытого, но все-таки понятного поттерова послезнания, не дарило новые возможности, не сообщало объективно существующую уже информацию, не могло быть проанализировано и переосмыслено – и оттого только сужало степени свободы. Волдеморт, как известно, влетел в это во все обеими ногами. Мало того, что он запустил пророчество одним поганым Хэллоуином, так еще и, пытаясь родить его обратно, подчинил борьбе с Поттером всю свою позднюю стратегию, что и вызвало последующий кошмарный стыд. Дамблдор, возможно, был куда как прав, не разрешая самому Гарри послушать свое пророчество слишком рано – кто знает, хотя бы, какие еще комплексы тот ухитрился бы поймать. Собственно, если послушать саму Луну, все могло быть еще смешнее. Мадам Скамандер защищала весьма интересную теорию, нигде, кроме Британии, в академический оборот не взятую: с ее точки зрения, пророчества вообще не нуждаются в толковании. Более того, они и смысла-то не имеют – в той форме, в какой говорятся и записываются. Запись пророчества, говорила Луна, вполне возможно не есть его текст, но скорее ключ шифрования, служащий для передачи видения от пророка к пророку. Человеку же без дара это даже читать бесполезно. Однако так как пророков, прямо скажем, не до черта – проверить это не получилось и к двадцатому году. Так что Гарри прикладывал все усилия к тому, чтобы о сказках тетушки Сибиллы забыть. Основным средством, за нежелательностью виски и несвоевременностью женщин, для этого стали тренировки ФОБ – на долгую, потную и громкую неделю. *** Как-то, двадцать шестого числа, после тренировки с десяток народа задержалась в уголке – Гарри, только выйдя из душа, потянулся было к ним, выяснить, что и как. Впрочем, даже издали все стало понятно: Блечтли опять вздумалось читать стихи, а в ФОБ были люди, которым такое нравилось. Там не было Макмиллана или Финнигана, стоявших скорее за народную традицию, или Сьюз с ее весьма строгим литературным вкусом, но Падма слушала вдумчиво и внимательно, а Джастин чуть кивал в такт. Спрашивал юнга: «Скажи, капитан, отчего мы не видим земли? Почему над водой не кричит альбатрос? На какой нынче курс мы легли? Почему старый кок не готовит еды? Почему наши пушки молчат? Почему нет приказов? Куда мы плывём и когда мы вернёмся назад?» Голос у Майлза в такие моменты становился странно монотонным и гулким, как у школьного священника в Литтл-Уининге. Ритуальным, что ли. Гарри, пожалуй, был бы не прочь послушать, но стоило ему тронуться к группе, где-то сбоку появилась Тонкс. Сириус поспешил куда-то исчезнуть, а она вот тоже осталась. - Надо перемолвиться парой слов, Гарри. Сейчас, - Нимфадора никогда не умела как следует скрывать эмоции, но сейчас Гарри не мог их прочесть: что-то сложное, не ярость, не грусть – или все это, но не прямо сейчас. - Запросто. Отойдем в медотсек? – по счастью, эта комнатка, уже опекаемая Невиллом, все больше пустовала, люди, тренируясь с друзьями, работали уже аккуратно. Они с Тонкс уселись на койку, застеленную крахмально-белой простынью – Винки дело знала. Ведьма, едва присев, приняла свой привычный облик – разговор обещал быть серьезным. - Ну? – Гарри повернулся к аврору. - Я говорила с Дамблдором, - начала девушка, ее волосы стали медленно, но уверенно темнеть. – Сразу же после взрыва. Извини, но я не думаю, что ты занимаешься правильными вещами, и была уверена, что Дамблдор не хотел бы видеть такого в своей молодежке. - И что он тебе ответил? – нейтрально поинтересовался Гарри. Вот еще этой проблемы ему и не хватало – однако прав он был, не пригласив Тонкс в Круг. Слишком мало, преступно мало внимания он ей уделял, не проведя правильной вербовки. Сам виноват. Вопрос, во что теперь ситуация выльется. - Он спросил, с чего я взяла, что вы – его молодежка? – Тонкс гневно прищурилась, раздувая ноздри в жарком выдохе. – Я потом долго думала – ты ведь и впрямь мне никогда не говорил, что действуешь по его поручению. Только что директор в курсе. - Сейчас – в курсе. У нас был долгий и тяжелый разговор, Тонкс, о котором мы оба никогда никому не расскажем, - чуть виновато кивнул Поттер. – Но мы друг друга поняли. Голос Майлза разносился по залу, отталкиваясь от потолка и ныряя в двери. Даже к ним. Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что наш берег далёк. Старый кок приболел. Альбатросов здесь нет. Мы свернули на юго-восток. Неприятеля нет, вот и пушки молчат. Нам не нужно стрелять по врагам. Мы дойдем до Вест-Индии, сгрузим товар и вернёмся к своим берегам». - Зато я вас не понимаю, - Нимфадора покачала головой, волосы посветлели было, но Гарри пригляделся и понял: не посветлели, выцвели. – И это отвратительно. Гарри, пойми, мне нравилось то, что ты нам предлагаешь, потому, что это понятно. Цели определены, программа известна, все честно и для всех – мне так казалось. Перси называет это «открытой платформой», - она на миг улыбнулась, но всего на миг, - Я думала, что понимаю тебя, и знала, что не понимаю Дамблдора. - Ты была во мне так уверена? – Гарри поднял брови. – Почему? Я понимаю, почему в меня верят мои ученики, но ты-то…? - Да все просто, - Тонкс отмахнулась. – Стиль. Понимаешь, когда ты только собрал ребят, я подумала, что ты будешь лучшим главным аврором, чем даже Скримджер – когда-нибудь. Но ты предпочел расти не в ту сторону. Ты… - Да? - Ты становишься Дамблдором. - Прости, - Гарри покачал головой, - лесть, конечно, штука хорошая, но я не думаю, что ты сколько-нибудь права. У нас с ним качественно разные стили, разная выучка и разная этика. Я – полевой командир, Тонкс, мои ценности – в основном безопасность, без всякой духовной подоплеки; мой образец – знакомый тебе за милю английский аврорат; моя этика… ну, прости, я вообще половину того, что директор говорит о нравственном выборе или там свободе воли, просто не понимаю, - он чуть помедлил, ища формулировку. Разговоры со Сьюзи научили его хотя бы этому. – Здорово, если я дополняю его. Но не больше. «Капитан, здесь совсем не бывает ветров», — «Это штиль», — отвечал капитан. «Я не вижу на небе ни солнца, ни звёзд», — «Нынче выдался плотный туман». «У меня появляется чувство, что мы никогда не увидим земли. Капитан, мы уже никуда не плывём. Может быть, мы стоим на мели?» - Нет, Гарри, - Тонкс отрицательно покачала головой, - другое. Ты, как и он, умеешь вывести народ танцевать – ради чего-то, о чем во всем строю будешь знать только ты. Ни Рон, ни Гермиона, даже не Сириус – ты. Ты, как и он, пытаешься удержать на себе весь мир – я уже говорила с тобой об этом, помнишь? - Время сейчас такое, - попытался было перебить тему Гарри, - многим приходится… - Но не многие могут, а кто может – пугают, - решительно перебила уже его Нимфадора. – Смотри, чем больше людей вокруг тебя собирается, тем больше ты ведешь себя с ними, как директор. Тебе… тебе, кажется, никто особенно не дорог, - вздохнула она. – Ты работаешь с людьми очень четко, когда у кого-то из них проблемы, но стоит им улечься – ты отходишь к другому неспокойному. Ради удовольствия… пожалуй, ты не дружишь ни с кем. И еще одно, - Тонкс неожиданно покраснела. - Да? – спокойно переспросил Гарри. - Ты не спишь ни с одной из девочек в группе, - чуть тише проговорила Тонкс. – Поверь, было бы видно. - Вообще-то, мне пятнадцать. - Вообще-то, ты вполне мог бы. Но ты понял, о чем я, - Нимфадора на мгновение покраснела, но быстро убрала румянец. – Ты… ты становишься для меня слишком сложным, давай уж я буду честна. Если бы я хотела работать у Дамблдора, я бы работала у Дамблдора. - Ну, положим, ты и так в Ордене, - пожал плечами Гарри. Сказанное Тонкс было совершенной чепухой. Или нет. – Пойми, два Дамблдора нам действительно не нужно. Но если уйдет директор, кому-то придется управиться с ситуацией. Похоже, придется мне – остальные не слишком-то стараются, - недовольно констатировал он. – А раз так, то приходится работать слишком много и слишком со многими, - Гарри откинулся на стену. – Тонкс, пойми простую вещь. Я не становлюсь Дамблдором, просто одна и та же ситуация гнет нас с ним в одном направлении. - И ты даже не попробуешь остаться Поттером? – Тонкс говорила как-то все более и более горько. - Попробую, но если для дела потребуется иное… - Гарри встал, выходя из отсека, поворачиваясь от дверей. – А на что готова ты? – начал было он, и осекся, увидев перед собой лицо Беллатрикс Лестрейндж. - На многое, - сказала Тонкс чужим голосом. – На все. Так учат авроров, Гарри – но сдается мне, что ты это знаешь. Майлз договаривал, голос его стихал: Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что уже на земле. Мы уже на земле, а над нами — вода. Мы — покойники на корабле. Оттого, что мы все утонули давно, оттого, что мы встретились с дном. Оттого, что уже десять тысяч ночей мы с тобой говорим об одном».* *** Днем и парой часов позже Гарри сидел в одиночестве на Астрономической башне, болтая ногами над бездной. Высоты он не боялся никогда, раньше землю внизу заслонял снитч впереди, теперь же, случись что, он просто расправит крылья. А смотреть на мартовский закат, рыжий и добрый, отсюда было лучше всего. Скоро апрель, наверное, зелень уже, а пока – просто нагретые за день камни. Приятно. Даже обдумывать слова Тонкс было удобно и спокойно. Девушка, вряд ли что-то серьезное решив для себя, навела на сложные вопросы самого Гарри. Проблема кратко звучала так: да, в принципе, он готов и, наверное, даже должен управлять Британией. Да, в принципе, он представляет, какую цену надо будет заплатить для того, чтобы этого добиться, и своевременно принимает меры. Но во что встанет ему уже само управление? И нужно ли это ему? И кого, спрашивается, волнуют его личные капризы? Дамблдор был великим человеком, да. Гарри еще поставит ему памятник и озаботится правильным освещением его образа в школах. Но кому нужно быть Дамблдором? Да сам Альбус, как оказалось, был бы рад прожить совсем другую жизнь, однако долг. Но долг нельзя отодвинуть, с другой-то стороны! Гарри заходил уже где-то на седьмой круг безрадостного самокопания, когда кто-то уселся рядом. - Чего скучаешь, старшой? Джинни. С возрастом у женщины почти никогда не меняется голос, и сейчас Гарри почти физически почувствовал рядом сухую сорокалетнюю даму с ироничной улыбочкой и пальцами в чернилах. - Да так, некоторые неясности с делами, - улыбнулся он четырнадцатилетней девочке. – Слишком о многом приходится сейчас думать. Вот и забираюсь на насест повыше. - Не думаю, - отрезала та. – Когда ты думаешь о делах, ты валяешься на кровати или тащишь Боунс в библиотеку. Или вообще летаешь да каркаешь. - Рон тебе, надо понимать, об этом и рассказал? - Ясное дело. - Трепло. - Зато правда, - не стала отрицать девушка. – В общем, на Астрономическую башню лазают или несчастные влюбленные, или самоубийцы. Или те типы, которым и пожаловаться некому. Ни на кого из этих троих ты не похож. Так что или пошли меня заниматься делом, или скажи, почему тебя вдруг так заинтересовал закат. Гарри отвернулся от Джинни к горизонту. Некоторое время молчал. В принципе, если ты не можешь сформулировать своих проблем так, чтобы говорить о них вслух – это значит, что ты страдаешь ерундой. Вот и проверим. - Если коротко, то я думаю о том, каким я стал и каким еще стану. Нужно ли это кому-нибудь. И нравится ли это мне, - Поттер помолчал, потом гораздо менее значительным тоном добавил, - Не, не то чтобы у меня нет других проблем, но остальные хотя бы можно решить. Железом и кровью, - мрачно закончил он. Джинни посмотрела на него странно: - То есть сейчас ты себе не нравишься? - С собой у меня уже очень давно все улажено, - Гарри хмыкнул. Она даже не представляет, как давно и с каким трудом. - Но дело-то не в этом. - Послушай…, - Джинни проговорила это таким тоном, что Поттер обернулся к ней резко, рискуя сорваться-таки с карниза и проверить свою способность к быстрой анимагии. Джинни сидела рядом, так же спустив ноги вниз и опустив глаза. – Я сейчас скажу тебе пару слов и уйду, хорошо? - Попробуй, - Гарри ответил тихо и медленно. Аккуратно… - Я понимаю, о чем ты, - начала рыжая. – Ты очень изменился за последние два года – настолько, что я в это почти что не верю. Это видно, Парвати вон четвертый месяц ходит в тоске, но… наверное, это хорошо, но не для всех. - Поясни, - помотал головой Гарри. Примерно так его дражайшая супруга изъяснялась, призывая мужа поменьше засиживаться на работе – вроде как и сказать надо, раз уж начала, и совершенно бесполезно. - За каким чертом ты заставляешь девушку пояснять такие вещи? – обиделась Джинни, однако уйти не ушла. - Не понимаешь, что ли? - Нет, - Поттер был краток. - Дурак! – вынесла вердикт Уизли серьезным, безнадежным тоном, каким ставят смертельный диагноз. – Что-то ты понимаешь лучше всех, а где-то – дурак дураком. - Да в чем дело? – Гарри пытался понять, что от него хотят. – Если ты к тому, что я отдаляюсь от друзей и вообще, так это мне уже говорили. Время такое. - Со своими друзьями, Поттер, разбирайся сам! – Джинни взбесилась еще крепче. – Ты, значит, не знал? Не понял? – Гарри покачал головой, и она соизволила раскрыть сомнительный секрет, - Я тебя, идиота, любила. Еще в прошлом году. Мерлин, какие ж мы были щенки оба! Это, конечно, звучало иронично от девочки, чуть-чуть не дотянувшей до пятнадцати, однако, был вынужен согласиться Поттер, описывало ситуацию довольно неплохо. Реагировать Гарри мудро не стал – выражения вроде «И?» и «Я знаю» жесточайше не подходили к делу. Джинни, впрочем, диалога особенно и не требовалось. - Понимаешь, ты когда-то был очень милым. Нет, в детстве, понятно, я думала, что ты герой, неустрашимый, непоколебимый и вообще. А потом, - она вздохнула, - понимаешь, из подземелья-то ты меня спас, а вот пойти к тебе поплакать тогда у меня и мысли не возникло. Гарри с ужасом представил себе, как бы он тогда на это отозвался. Стало почти стыдно. - Так вот, я была даже рада, когда ты оказался не таким, прости. Я была рада, когда узнала – да, Рон трепло – что тебя мучает, почему ты плохо спишь; я понимала – думала, что понимала – что ты чувствуешь, когда рядом дементоры. Ты выглядел очень трагичным тогда, на моем втором курсе. Я этого сама-то не обдумывала, но теперь понимаю. К этому тянуло. Хотелось тебя прикрыть. - И как, ты полагала, что получится? – чуть придушенно поинтересовался Гарри. Между ребер наливался совершенно нелогичный ком, мешающий дышать – не каждый день услышишь, как раскладывают по ребрышку отношения, которыми ты когда-то жил. Пусть даже они вчистую закончились. - Разумеется, - кивнула Джинни уверенно. – Ты чем-то папу напоминал. Весь в чем-то высоком, в чести и совести по уши, а жить, н-ну, не так, чтобы умеешь. Моей маме ты папу, кстати, всегда и напоминал. Я думала, что уж как-нибудь проведу тебя, если что, через житейские бури. Гарри глухо выругался про себя, подло пользуясь тем, что Джинни не легилемент. - А дальше, надо понимать, я изменился. - В точку, - тряхнула рыжей гривкой девушка. Все-таки вот у нее волосы огненные, да и жестче, чем осенние локоны Сьюзи. – Ты не просто собрался и перешел на жизнь в атаку – такое-то и Невилл скоро возьмет да проделает. Для тебя все эти проблемы просто – бам, и исчезли. - Мне кажется, или ты этого не одобряешь? - Да нет, ты не подумай, - Джинни смешалась, - просто, ну, мы все живем, конечно, на пороге войны и все такое, раз уж пришлось, но все равно - у всех у нас есть учеба, квиддич, экзамены вон скоро, а потом надо решить, куда идти работать и как обустраивать семью. А для тебя ничего этого не существует. А ведь, знаешь, нельзя просто так взять и забыть о том, что важно. - Вообще-то, я занимаюсь именно тем, что важно, - Гарри был почти обижен. Именно так Джинни когда-то попрекала его, когда он не смог явиться забрать ее с новорожденной Лили из Мунго, так как весело и с удовольствием выбивал в Эдинбурге темную бригадку. - Великое – совсем не то же самое, что важное, - наставительно возразила девушка. – Но, похоже, не для тебя. Понимаешь, раньше ты карабкался наверх, через снейповы уроки и дементоров, петлял страшно, шишки набивал. Хотелось подойти и отереть пот со лба твоего, или как там в книжках у Лаванды. А сейчас ты пинками вращаешь под собой Землю. - Так гораздо труднее, между прочим. - А без разницы, - отмахнулась Джинни. – Скажу проще. Я не представляю себе девушку, которая могла бы любить не парня, а параграф в учебнике. И я сама уж точно не такая. Все! Она поднялась, торопливо оправляя волосы. - Замечательно, - вздохнул Гарри. – А можно спросить, зачем ты-то пришла на Башню? - Дурак! *** В ближайший же понедельник подведомственные Гарри инвалиды мышления проявили свои лучшие качества. Дин Томас и Кевин Энтвистл явились к Гарри со сконфуженными лицами и сообщили неизбежное. - Что? – уточнил Гарри. Бойцы попытались спрятать головы в плечи. - Гарри, слушай, мы сами не знаем, как так вышло, - виновато продолжил рапорт Кевин. – Понимаешь, план был хорош, мы должны были загнать ее с двух сторон в отнорочек возле ванны старост и только там незаметно выключить. Чтоб, ну, никто не мешал. А она… - А она мою Таранталлегру сразу на Протего приняла, хотя я даже не дышал, пока она совсем близко не притопала, - поддержал коллегу Дин, - А потом сразу отступила к лестнице и хлестнула меня Локомотором по ногам. Понимаешь, я не успел сбежать с площадки еще, потому что… - Потому что вы на моих лекциях, видимо, лягушек жрете! – констатировал Гарри. – Я же говорил вам, дурни, еще про Упивающихся – если у врага есть непрофессионалы, это совершенно не отменяет того, что найдутся при нем и серьезные люди. Майлз принес вам всю информацию на блюдечке. А вы? - Ну мы не думали, что будет серьезно, - почесал затылок Кевин, - ей же не с кем было тренироваться. - Мне тоже было на четвертом курсе не с кем тренироваться поначалу. Ладно, - отмахнулся Гарри. – Исключить вас не исключат, надо будет – я сработаю за Обливиатора, но если Диана сразу побежала к Амбридж, то вони все равно будет много. Все очки с вас я списываю – что я вам говорил об обнаружении? Понурые мальчики синхронно простонали: - Не уверен – не обгоняй! - Вот! – поднял палец к потолку Поттер. – Помимо этого, вам обоим лучше пока посидеть в Выручай-комнате, если вообще не… да какого черта?! На плечо Гарри уселась старая, толстая и меланхолическая сова, с выражением крайнего отвращения протянувшая ему лапу. Поттер снял письмо. «На этот раз я вас все-таки взяла! Гарри, спасибо большое, жду следующих. Поработай над координацией – Томас поздновато начал спускаться. Картер». - Свободны, - упавшим голосом скомандовал он. Парни почли за лучшее испариться. Помахивая письмом, Поттер направился к Выручай-комнате, снять с чертовых любителей все-таки баллы, и обнаружил в ней Луну. Девочка сидела в одном из глубоких мешковидных кресел и, высунув розовый язычок, рисовала. - Луна! – вздохнул Гарри, работая тряпкой по доске. – Вот хоть ты скажи, почему люди сплошь ненормальные? - Тебе как ответить, по-настоящему, или чтоб ты понял? – спросила Луна серьезно, откладывая тетрадь. Гарри приковылял к ней и упал в кресло напротив. - Луна, для людей, - выдохнул он. Девочка поняла, откинула серебряные волосы за уши и начала. - Понимаешь, я считаю, что это из-за мозгошмыгов. Ну, надо же как-то этот эффект называть, - улыбнулась она. Гарри хотел было что-то ответить, но Луна прервала его поднятой ладонью – хорошо знакомый жест из будущего. – Смотри, Гарри, человек по природе своей прекрасен и велик. Он видит жемчуг в дожде, золото на конце радуги, море в чернильных строчках и морщерогих кизляков в песках, если хочешь. Притом это умеет каждый – спроси любого ребенка, правда. Гарри хотел было сказать, что имел в виду несколько другое, но Луне было на то совершенно наплевать. Она говорила размеренно, как потом будет читать лекции для старших авроров от Отдела Тайн. - Но потом что-то такое происходит… наверное, с душами. Как будто нечто – назовем это мозгошмыгами – выгрызает их части, как червь яблоко. Или даже нет… ты видел когда-нибудь, как обрезают ветки у яблонь? Вот точно так же то, что не обрезали, идет в рост. Раз-два, и вот люди вокруг становятся ненормальными – думают больше о своем счете в Гринготтсе, чем о том, как блестит серебро. Ну, или считают красоту парня не по его глазам, а по его метле. Так что я тоже заметила, Гарри, не волнуйся. Их таких большинство – мозгошмыги все-таки живут везде. Поттер понял, какую ошибку он совершил. Спрашивая о ненормальных у Луны Лавгуд, ты получаешь ответ о ненормальных с точки зрения Луны Лавгуд. - Ну, большинство и мной не сказать, чтобы довольно, - проворчал он. Нет, эти разговоры не доведут его до добра. - Шутишь? – Лавгуд мягко улыбнулась. – Да они тебя обожают. Ты – это нечто прекрасное и новое с их точки зрения. И я даже знаю, почему. - Потому, что я слегка ненормален – по их версии - но недостаточно, чтобы пугать? – предположил Гарри. - Нет, Гарри, - Луна покачала головой, хихикнула. – Потому, что ты гораздо более нормален, чем все они. Или гораздо более болен, если послушать меня. Посмотри на себя – то, чего они добиваются, крича на жену, ты получаешь, крича на Министра. Пока они копят на подержанную метлу, ты копишь на собственную армию. Пока они травят байки за огневиски – ты выпускаешь газету, на которую даже мой отец не нарадуется. - То есть я больше они, чем они? – Поттер озадаченно покачал головой. – Но погоди, ты говорила, что мозгошмыгов на мне как-то чересчур мало? - А что им у тебя делать, Гарри? – Луна пожала плечами. – И знаешь, что я иногда думаю? То, что делают с людьми мозгошмыги, они делают лет сорок. А ты уже сейчас, похоже, сделал все это сам. _____________________________________ *Стихи А. Пелевина. Нет, однофамилец.