Глазами очевидцев

      Первые лучи солнца просочились сквозь многоэтажки и осветили комнату двух лучших друзей — Чанёля и Бэкхёна. Как только теплые лучики добрались до их животов и щёк, ручка двери осторожно повернулась, а на пороге нарисовался их «старый друг». — С добрым утречком, — тихо пролепетал он с ухмылкой на лице. Войдя внутрь комнаты и оглянувшись, он заметил нереальный срач. — Так вот как живут личинки, — стараясь лишний раз не вдыхать воздух, скривился Ифань.       По всей комнате валялся мусор: фантики от конфет, бутылки от лимонадов, баночки от энергетиков, было много крошек от чипсов, коробка от пиццы, причем ещё недоеденной, что больше всего поразило парня. Перепрыгивая балетными «па», блондин Ву старался преодолеть все препятствия, чтобы ничего не задеть и (не дай Будда!), не заразиться ничем калорийным. В худшем случае, можно было испачкать свои новые светлые джинсы, что тоже неприемлемо.       Пробравшись до окна, парень аккуратно законопатил его и закрыл на ключ, чтобы ни один сквознячок не проник в этот храм жира и чревоугодия. Отыскав среди пачек чипсов и сухарей пульт от кондиционера, китаец врубил его на тридцать пять градусов и быстро попрыгал к двери, подпирая ручку шваброй с другой стороны. Не прошло и десяти минут, как Бэкхён понял, что умирает. — Пак… — умирающим голосом пролепетал он, пиная друга локтем. — Что? — сквозь сон пробубнил его дружок. — Чанёль… Я плавлюсь… Как кусочек сыра в горячем пирожке… — Это прекрасная смерть, друг мой. — через сон пробурчал рыжий, ворочаясь на подушке, за что получил ещё один пинок. — Да что?! — присел он на кровати, потирая ушибленный бок, благо, не сильно ушибленный, благодаря паре складочек, служившими ему щитом для внутренних органов, точнее, глубоко-внутренних органов. — Ты это чувствуешь…? Ты что, окно на ночь не открывал?! — Открывал я всё! — оправдывался Чан. Осмотрев комнату, ему не трудно было заметить, что окно было захлопнуто и был включен кондиционер. — Что за хуйня? Тридцать пять градусов?! Бэкхён, ты что ботинком в пульт ночью пульнул? Где он вообще? — завопил тот, поднимая подушки и весь мусор в воздух. — Да, где блять эта херовина?! — Ой, у меня тут чей-то пульт от кондиционера завалялся, не знаешь чей он, Тао? — громко захихикал за дверью Ифань. — Не знаю, гэгэ. Может, Чунмёна хёна? Точно же не Чанёля и Бэкхёна! — смеялся вместе с ним, его подпевало. — Вот суки! — закричал Бэк. — Сами суки! — пропищал панда. — Что вы там разорались, придурки? — послышался сонный голос из соседней комнаты. На этом Ву со своим дружком тут же стихли и кропотливыми шажками потрусили на кухню.       Не долго думая, Чанёль встал с кровати и пошел открывать окно: — Твою ж… — Что такое? — Они закрыли его. На ключ. — Пак, я уже умираю… Я расплываюсь… Я весь потный, как курочка в баньке! — Что ты несешь?! Я спасу нас! — возомнивший себя спасителем, Чан подошёл к двери и начал стучать по ней, умоляя о помощи или хотя бы о сэндвиче, пока за дверью не образовалась толпа и кто-то добрый, не открыл её. — Чунмён хён! — загорелись глаза Чанёля. — Ну что котлетины, поджарились там? — засмеялся блондин, тыкая в бок Тао. — Слышал? Я сказал котлетины.       Пак и потный Бэкхён вышли из комнаты, столкнувшись с препятствием в виде шести, уже проснувшихся из-за них парней, которые стояли со скрещенными на груди руками и разглядывали их. Сказать, что ребята почувствовали себя не в своей тарелке — ничего не сказать. Они поправили свои прилипшие к пузу футболки и вытерли рукавом кофты пот со лба. — Хорошо, что вы не из моей подгруппы и это не моя забота, — фыркнул Ифань. И вместо того, чтобы колко ему ответить, парни опустили головы, потому что понимали, что в его ядовитых словах, есть доля правды. И даже Чунмён не стал заступаться за парней, а лишь покачал головой. — Вы, парни, это… Правда, займитесь собой. Нам же дебютировать скоро. — положил на плечо Бёна свою руку лидер, про себя думая: «вдруг из-за них, меня снова лишат возможности дебютировать?»       Ребята не стали спорить и взяв полотенца, походкой заключённых концлагеря направились в душ, чтобы освежить свои тела. — Трите себя мочалкой тщательнее! Может жирок смоете, — кинул им вдогонку, сами знаете кто. — Так, Тао, кто из наших ещё спит?       Заставив напрячь свою память, панда начал перебирать участников по пальцам: — Так… Этих видел… Шепелявого видел… Страшн… Чондэ видел… О! Лухан и Минсок! — изрёк он и в ту же секунду, Ифань направился летящей походкой к комнате своих одногодок. Распахнув белую дверь и раскинув руки в стороны, китаец ворвался, как старый друг. — Эй! Кто это здесь спит? — Лухан уже сидел на кровати и завязывал шнурки на кроссовках и, судя по его глазам, он был очень напуган подобному визиту стервы группы. — Ох, ты уже встал? Даже не интересно, — пожал плечами тот, и вскарабкался на второй ярус кровати, чтобы стянуть одеяло с самого старшего участника. Схватив за края и осторожно стягивая его, можно было наблюдать за меняющимися эмоциями на лице Ифаня. — Еба-а-а-ать! — успел заорать он, свалившись со второго яруса кровати на пол. — В моей подгруппе тоже такой есть?! — с гримасой ужаса, он выполз на пятой точке из комнаты, ведь если бы он встал, его рост позволил бы вновь столкнуться с ужасающе-жирной картиной. — Ребята, завтракать! — закричал Чунмён с кухни, а затем и внушительный топот ног в её направлении. — Ифань, почему ты сидишь на холодном полу? Заболеть решил? Я не дам заболеть никому из вас! «Мы должны дебютировать! Я должен дебютировать!» — Гэгэ, вставай, — потянул за футболку Цзытао своего друга. — Пора завтракать, уже почти все пошли.       Повертев головой, блондин вернулся в реальность и с трудом поднявшись на шатающихся ногах, поплёлся за товарищем на кухню.       В это же время, из ванной выползли Чанёль с Бэкхёном и переплетая ноги, направились в свою комнату. Пока Бэк переодевался и сушил волосы, на глаза ему попалась ещё нетронутая пачка зефира и он сглотнув слюну, бросил на Пака взгляд тысячи блаженных овец. — Пак? У нас утренний пир! — заверещал тот, тыкая пальцем в сияющую, в его глазах, пачку прелестного зефира. — Омо! — обрадовался Чанёль и схватил в руку пачку, открывая её плавным движением. — Ребята, кто будет яичницу? — пролепетал Чунмён, приготовив два десятка яиц. — Я! — почти хором прокричали все, кроме Ифаня, Тао и Кёнсу, который только-только вошёл в кухню, передумав идти в душ.       Ифань просто взял из холодильника два питьевых йогурта и сев обратно за свой стул, вручил один панде, который похоже был привыкший к такому виду питания. — Вы всегда так завтракаете? — начал разговор, ещё недавно злой Кёнсу, обратив всё внимание на себя. — Чаще всего. Но наш рацион разный, просто в этой общаге ещё нет еды, которая бы нас удовлетворила. Нужно будет пройтись по магазинам, — Ифань рассматривал своего собеседника и кроме его невысокого роста, не заметил никаких кричащих недостатков, да, и низкий рост он не брал то в большие минусы. — Вы будете не против, если я пойду с вами по магазинам? — Кёнсу чувствовал себя совершенно спокойно рядом с этими модными стервецами. Да и списочек продуктов он себе в уме уже накатал. — Конечно, почему бы и нет? — ответил Тао, уже понимая, что Ифань дал добро на этого симпатичного коротышку.       В этот момент в кухню вошли виновники утреннего переполоха, чтобы усладить свой голод по полной. — Бэкхённи, возьми что-нибудь на свой вкус, — крикнул Чанёль и пошёл к приставке, чтобы защититься от взглядов ребят. — Смотри, панда, — зашептал Ифань. — Сейчас мы увидим, что не нужно есть, чтобы не стать такими.       Бэкхён открыл холодильник и, нагнувшись, начал рассматривать его содержимое, которого в принципе и не было, поэтому пришлось взять два питьевых йогурта и удалиться с кухни. — Кх-кх! — поперхнулся Ифань и отбросил бутылочку в мусорное ведро. — Боже мой! Иисуся! Я пил его уже два месяца! То-то я смотрю у меня появился намек на щечки! Омо! Тао, выбрасывай его! — Но, гэгэ… Я уже допил свой, — на что получил полный горечи взгляд, и затем фразу «тысяча отжиманий вернёт время вспять!». Чуть не поперхнувшись комом йогурта в горле, младший, от греха подальше, пошёл отжиматься, на что получил палец вверх от своего дуйджанчика.       Перешагнув через отжимающуюся тушку, Сехун, надевая перчаточки, незаметно проникает в комнату самых старших, и тихо закрывает за собой дверь. Ночная встреча слишком задела сердце и разум макнэ и теперь пересмотрев все серии Шерлока, он чувствовал долг вывести хёна с детским личиком на чистую воду. — Пожалуй, фначала офмотрим обувь, — только макнэ решил нагнуться к расставленным парам, как заметил сидящего на втором ярусе Минсок хёна, вопросительно взирающего на него и, в придачу, его свисающие ноги с кровати, почти прикасались своими булочными пальцами волос макнэ.       Сехун медленно поднял голову и чуть не наложив кирпичных кирпичей, сделал шаг назад. — Я, это… Меня тут Лухан хён, профил ему… эээ…  — тут на глаза попалась какая-то книжка — …он профил принефти её. Да. Тофно, — Сехун схватил книжечку и покраснев, но с гордой осанкой, вышел из комнаты, направляясь в свою душную комнатушку.       Перейдя порог своих хором и закрыв дверь, О облокотился о неё, облегчённо выдыхая и начиная разглядывать конфискованный атрибут в своих руках. Оттолкнувшись от двери, парень направился в сторону своей кровати, плюхнувшись на незаправленную постель, прогибая под собой матрас. Макнэ стал любопытно разглядывать единственно-стасканную вещицу из комнаты Лу-ни то козёл-ни то овца-хана. Перевернув пару страничек, Се нахмурился от разочарования — она оказалась вся на китайском. — Тьфу ты! — он откинул вещицу на тумбу и запустил пятерню в волосы. Та свалилась с ящичка, раскрывшись на страницах с закладкой в виде фотографии, которая затем пролетела под кровать. — Ёбуфки — воробуфки… — лениво вздохнул макнэ и наклонился за книгой, а затем и за фотографией под кровать. — Иди к папочке… — потянулся он и достал снимок, который потащил за собой нити из пыли и паникующего паука, но боязни насекомых у парня не было, да и, собственно, боязни пыли, только аллергия…– Ну, я как дома прям… — ухмыльнулся парень, и быстро вытер пыль с фотографии об свисающий край простыни Чунёмна, переворачивая после этого изображением к себе. — Это ефё, фто за хуйня? — парень смотрел на снимок глазами по пять копеек. На фото был сам Лухан, одетый в футболку и шорты, открывающие странную особенность его ног…или…копыт! Рядом с ним стояла настоящая олениха. Подумав о возможном недоразумении или силе фотошопа, Сехун, быстренько перефоткал снимок на свой телефон, вложил обратно в книгу, и затем вернул её на место (точнее, открыл дверь — кинул книгу в Минсока — съебался).       Уже возвращаясь в свою комнату, Сехун заметил ребят сидящих на кухне, среди них был тот самый странный хён. «Было бы не плохо последить за ним» — пронеслось в голове макнэ и он, перешагивая через до сих пор отжимающегося Цзытао, вошёл в кухню и сел рядом с хёном, хитро улыбаясь. Этот «человек», казался, совершенно обычным симпатичным китайцем и ничего больше. «Может у него просто фетишь на оленей? А что? Олени сейчас тренд…купил себе странные сапоги в виде копыт…а что тут такого?» — Ребята, как фы отнофитесь к переодефаниям? — влез в разговор хёнов макнэ. — Нормально, — первым с места откликнулся Кёнсу. — Даже хорошо. А что за вопрос? Сехун пристально посмотрел на Лухана: — Да так, я профто фпрофил… А фто думаешь ты, хён? — Эм… Я…Я никогда этого не делал. — улыбнувшись, протянул Лухан.       «Он гонит», пронеслось в голове О. Огромное любопытство к этому человеку охватило его и он окончательно решил, что хочет узнать об этом Лухане всё. Всё, что можно. Архивы СМ? Может быть. Его личные вещи? Возможно. Внезапно встав с места и поклонившись, парень вновь удалился для размышлений над планом разоблачения.       «Он точно все понял…» — вздохнул Лухан, смотря в след удаляющемуся макнэ. «Он ведь хороший человек? Что если я сам ему признаюсь и попрошу хранить тайну?».       В этот же момент, по общаге раздались шумные хлопки. — Эй, ребята! Успели вы или нет сделать все свои дела, но мне только что пришло сообщение от менеджера, чтобы мы бежали в тренировочный зал! — прокричал «деловой» Чунмён, пытаясь натянуть на себя спортивную одежду. — Вы посмотрите, какой крутой, — усмехнулся лидер китайской подгруппы. — Ребята, нас встретит машина. Через пятнадцать минут, — добавил Ифань, которому пришло сообщение посодержательней.       Чунмёл полез перечитывать то, что ему прислали: — А мне про машину не сказали, — почесал тот свой затылок, недоумевая. — Ну, вот ты со своей подгруппой толстячков и пройдётесь пешочком. А за нами машина подъедет, — ухмыльнулся Ифань и пошел в комнату, потянув за собой друга. Продолжение следует…