Эрагон: Наперсток судьбы

- И что же нам теперь делать? – Спросил Эрагон. Шла первая неделя после того боя, когда Арья убила шейда и погибли его учителя, - Я долго думал и ни как не мог понять… Зачем Глаэдр с Оромисом отправились в бой, зная, на какой риск они идут? Из-за этого мы с Сапфирой – единственные всадник с драконом... Свободные всадник с драконом. - Почему ты так из-за этого переживаешь? – Арья внимательно посмотрела на Эрагона, - ведь же ты жил долгое время, будучи уверенным в том, что ты один. Эрагон вздохнул. - Да, но это совсем другое… Понимаешь, тогда я это воспринимал как должное, и для меня было настоящим чудом то, что еще кроме меня кто-то несет эту ношу… И когда не стало Оромиса, я чувствую себя еще более одиноко, чем раньше. Я лишился как мудрого наставника, так и друга. Арья явно хотела утешить Эрагона, но сама была шокирована смертью Оромиса, что не могла ничего сказать. Эрагон, Арья и Сапфира сидели на самой окраине лагеря варденов, небольшой вытоптанной поляне. Здесь молчание этой троицы особенно контрастировало с шумным и оживленным лагерем варденов. - Почему у эльфов столько секретов? – вдруг вырвалось у Эрагона, - я не удивлюсь, если выяснится, что у них есть целая армия драконов, и они просто выжидают нужного момента! Каждый раз, когда я думаю, что мне уже почти все известно, находится новое событие, которое переворачивает весь мой мир с ног на голову! Даже если Арья обиделась, она этого не показала. - Эрагон, никому не дано знать все, - задумчиво глядя вдаль, произнесла она, - но все же ты прав. У эльфов загадок и тайн, что звезд на небе. И, я думаю, даже моей матери не дано знать все. Эрагон ничего не ответил. Он взглянул на Арью. По ее спокойному лицу вдруг скользнула тень. Она резко встала и направилась к лагерю. «Сапфира, как нам быть? На стороне Гальбаторикса, помимо его многотысячной армии есть еще и Муртаг с Торном, шейды, и один, пока невылупившийся дракон с всадником. А у варденов есть только мы… Только мы» «Маленький брат, ты забыл про Глаэдра. С нами его сердце сердец! – тихо заметила Сапфира» «Что одно лишь сердце сердец по сравнению с сотнями, тысячами, хранящимися у Гальбаторикса! Я даже не могу представить, какая мощь находится у него в руках!» Дракониха, тяжело поднявшись, отправилась вслед за Арьей в лагерь. «Главное – не отчаиваться. Мы живы, пока жива надежда. Не дай и ей умереть.» Эрагон остался на поляне в одиночестве. Было серо, холодно, в эти места осень проникала совсем по-другому, чем в Карвахолл, который Эрагон все никак не мог забыть. Ему до сих пор не давали покоя слова про то, что он никогда больше не вернется в родные места, места, в которые Эрагона так часто тянуло, тоска по которым особенно часто начала нападать в эту печальную пору. Груз тяжелых размышлений и событий, который как будто специально копился каким-нибудь старым скупцом в его душе, навалился на него, сковав грудь, не давая вырваться ни вдоху, ни выдоху на свободу. Внезапно возник непреодолимый, какой-то животный страх будущего, которое в тот момент виделось ему темной и беспросветной порой, он не мог найти в себе силы больше бороться, с ним происходило то, о чем его предупредила только что Сапфира: исчезала надежда. А этого нельзя было допускать. Вдруг по лесу скользнула огромная черная тень. Эрагон в ужасе вскочил на ноги. Задрав голову, он увидел чудное зрелище. К лагерю варденов, тяжело взмахивая крыльями, летел дракон. Его белая чешуя сверкала в лучах закатного солнца, отливая красновато-розовым цветом. А на спине дракона, обхватив руками его шею, сидела всадница, чьи волосы развевались на ветру.