1 апреля

Утреннее солнце пробилось сквозь слегка опущенные жалюзи на больших окнах. Тёплые лучи слегка коснулись иссиня-чёрных волос сидящего посреди огромной гостиной человека. Рейзел удобно устроился на мягком диване и пил горячий чай, наслаждаясь минутным спокойствием и тишиной. Но что-то мешало ему. Напротив ёрзал Франкенштейн, подперев голову рукой, и злобно бормотал проклятия. Тёмная аура пылала вокруг него, и даже солнечные лучи обходили стороной это бормочущее существо. Рей медленно опустил чашку с недопитым чаем и одними губами произнёс: – Франкенштейн... – Да, Мастер! – Франкенштейн мигом поднял голову и посмотрел на Рея. – Франкенштейн, что случилось? Мне не нравится твоя аура,- истинный ноблесс посмотрел на Франки. – М-мастер, – учёный замялся, – сегодня день, который я очень... боюсь, – глаза директора отразили ужас. – Этот день... Он называется «первое апреля»... – Франкенштейн погрузился в свои воспоминания. *** ...Это случилось всего один раз, но именно этого раза Франкенштейну хватило навсегда. Тогда он ещё был один в своём огромном доме и не был стеснён никакими заботами. В ТОТ день он, как обычно, пришёл в школу и сел в своём кабинете разбирать вечные не кончающиеся квитанции, доклады и счета. В школе начались уроки, но что-то было не так... В классах то и дело раздавался весёлый смех учеников. Директор посмотрел в окно, которое располагалось за ним. Опять Шинву опоздал. Но всё-таки что-то не так. Франки сконцентрировался и услышал то, о чём они говорят. – Опять ты опоздал! Ты! За что ты меня так не любишь? Почему ты всегда опаздываешь, когда я на дежурстве? – учитель сжал кулак и потряс им перед носом Шинву. – Ну, опоздал, с кем не бывает... – Шинву потёр затылок и покосился на огромный кулак. – Я обещаю, что никогда больше не буду опаздывать, буду всегда приходить вовремя, особенно, когда Вы, учитель, на дежурстве!.. – парень посмотрел на Педро своим фирменным "честным" взглядом, полным сожаления и раскаяния. – Что, правда? – дежурный недоверчиво прищурился. – Да! Правда! – Шинву улыбнулся. – Ну, тогда наказание отменяется, иди на уроки, – Педро сложил руки на груди, всё ещё смотря на ученика. – Спасибо, учитель, – опоздавший ученик ядовито ухмыльнулся и тут же добавил: – Кстати, с первым апреля вас, учитель! – Что?! – дежурный понял, что парень надул его. – Стой! Я тоже пошутил, будешь бежать 10 кругов! – крикнул он вслед уже убежавшему ученику. Первое апреля... Франкенштейн всё это время наблюдал за "сладкой парочкой" из окна своего кабинета. Он нахмурился и прошёл к двери. Первое апреля. Он знал, что это за день, он готовился, но это было неожиданно. Совсем заработался и допустил такой промах. Остаётся только одно. Директор прошёл к микрофону и произнёс: – Доброе утро! Сегодня, в связи с праздником, действует укороченный день. Желаю удачи, – закончив столь короткую речь, даже из своего кабинета он услышал радостные возгласы учеников. – Надеюсь, это поможет избежать самого страшного… – прошептал он, открывая дверь... Взрыв прогремел неожиданно. Только реакция Франкенштейна спасла его от брызг жёлтой краски, которая разлетелась во все стороны. Франки закрыл глаза. "Дети.… Это всего лишь дети..." Он медленно обернулся и посмотрел на свой кабинет. Повсюду были яркие жёлтые пятна. Кожаное кресло, стол с документами, шкаф, папки... Он подошёл к микрофону. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Успокоиться. Спокойно. Релакс. Франки улыбнулся. Ну, первое апреля, так первое апреля. Ещё две недели подряд после происшествия ученики на пару с учителями мыли всю школу, а Франкенштейн смотрел на них и думал, что никогда больше не допустит этого... *** Вокруг Франкенштейна ещё больше сгустилась тьма. Как он мог забыть… – Весьма занятно, – Рей улыбнулся. – Ма-мастер… Вы… – Ты переоцениваешь мои силы. Я не способен читать твои мысли. – Рей снова взял чашку с чаем. – Чай уже остыл. – Да, сейчас налью новый, – Франкенштейн только сейчас понял, что сам рассказал Мастеру о ТОМ дне.- Мастер, не хотите ли вы куда-нибудь поехать? Я возьму отпуск… – Боишься? – Рей поднял на него взгляд. – Я не хочу, чтобы что-то случилось с вами, Мастер и с моим домом… С моим прекрасным домом... – Франкенштейн опять ушёл в себя. *** – Хей! Босс, Рей, доброе утро! – В гостиную выполз Тао со счастливым лицом и отвлёк своими воплями мрачного учёного. Через некоторое время вышел из комнаты и сел на диван Такео. – С чего это вы такие радостные? Зарплата ещё не скоро, а какую-нибудь гадость вы ещё не успели сделать. Или вы сделали её ещё вчера вечером? – у Франки начал дёргаться правый глаз, а сам он стал нервно озираться в поисках этой самой гадости. – С чего мы должны что-то сделать? – Тао открыл крышку ноутбука и замолчал. Такео лишь махнул рукой и принялся за завтрак, который поставил перед его носом Франкенштейн. На шум в гостиной из своей комнаты медленно выползло нечто, отдалённо напоминающее М-21. Ещё издалека было видно, что у него ужасное настроение. Его мокрые волосы закрывали пол лица, в руках было полотенце. Не здороваясь, он проковылял к креслу и с размаху плюхнулся в него, подняв облачко пыли. Двадцать первый чихнул, и брызги от его мокрых волос разлетелись по всей гостиной. Франкенштейн мужественно прикрыл своего Мастера собой, остальные лишь поморщились. – Сколько раз говорить, чтобы ты сушил свою шерсть, прежде чем идти завтракать со всеми вместе? Псиной уже по всему дому пахнет. – Начало светать, и голодный Регис вылез из постели из-за дразнящего нос запаха. Сейра многозначительно вздохнула. Она тоже заметила М-21, который был явно не в хорошем расположении духа. – Если бы ты хоть раз убирался у себя в комнате, замечал бы не только этот запах. Я же не виноват, что ты пропах кормом для собак. Если хочешь сделать мне приятное, не обязательно так стараться. – Угу, в следующий раз куплю тебе ошейник, – пробурчал Регис. – Когда пойдёшь в магазин, заодно для себя намордник присмотри. – М-21 уже доел свою порцию, и теперь его настроение определённо улучшилось. – Ах ты!... – юный ноблесс замолчал, думая, что бы ещё сказать в адрес Двадцать первого. – Друзья мои, не лучше ли спорить в другом месте? – Такео оторвался от завтрака и кивнул головой в сторону Франкенштейна, который сидел в позе мыслителя, опустив голову на грудь. Вокруг него витали чёрные флюиды силы. Он был на грани от того, чтобы призвать Чёрное Копьё и разогнать весь этот обезьянник. – Шеф, с вами всё в порядке? – Тао осторожно посмотрел на своего шефа. Тот не ответил, старательно изображая статую. "Только голубей не хватает…" – подумал Тао. Тут произошло непредвиденное. Рей, который всё это время сидел в стороне и наблюдал за этим цирком, встал и произнёс: – Франкенштейн, мне понравилось твоё предложение. Я бы хотел сходить куда-нибудь. Все присутствующие мгновенно перестали жевать. Даже Регис с М-21, которые уже спорили, кто кого побреет налысо, и кому нужен шампунь от блох, удивлённо повернули головы в сторону говорящего. Даже рты не закрыли. Франкенштейн медленно поднял голову и тихо спросил: – Мастер, Вы, правда, хотите? – Да. Недавно Шинву говорил мне про парк аттракционов. Я хочу больше узнать этот мир. Он сказал, там весело. Эта реплика привела в движение огромный механизм. У Такео выпала из рук ложка, и брызги попали в глаза М-21. Тот, в свою очередь, запустил горошиной в ответ, но она пролетела мимо Такео. Летящую горошину сходу отбил крышкой ноутбука незевающий Тао, и она попала в ничего не подозревающего Региса. Он неловко отмахнулся ложкой, на которой ещё оставался завтрак, попавший в Сейру. – Идём в парк аттракционов, – решительно сказал Франкенштейн, прервав эту разрушительную цепочку. – Только… – глаза учёного блеснули недобрым огнём, – никаких детей. *** Солнце ярко светило в затылки компании, идущей в парк развлечений, называвшийся "Funny Park". Компания была, мягко говоря, странной. Седой хмурый молодой мужчина; весёлый черноволосый, с одной-единственной седой прядью парень; ещё один парень, задумчивый, с длинными волосами. Рядом шли, тихо переговариваясь, девушка и мальчик, у них были серебристые волосы. Впереди мужчина с золотистыми кудрями и странным блеском в глубоких голубых глазах. Рядом красивый черноволосый юноша, который с нескрываемым интересом взирал на окружающую его обстановку. День обещал быть интересным. *** Отделившись от разношёрстной массы, Франкенштейн пошёл покупать билеты. Как только шеф исчез из поля зрения своих подчинённых, трое модифицированных товарищей дружно выдохнули. Ну, как можно расслабиться, когда на тебя так часто кидают подозрительные взгляды, ожидая какую-нибудь мелкую пакость или неприличную выходку. – Та-ак, посмотрим, что тут у нас есть, – протянул Тао и устремил свой взор к схеме парка. – Вот здесь колесо обозрения, тут карусель, тут большой фонтан… – бормотал он, водя накрашенным ногтем по бумажке. – О, тут и тир есть, – воодушевлённо воскликнул Такео, увидев на схеме такие знакомые три буквы. Оборотень подозрительно покосился на него, но промолчал. – М-21, ты куда хочешь пойти? – Домой, – честно ответил Двадцать первый. Регис хотел отыграться за поражение в прошлом поединке, но, увидев свирепый взгляд Эмыча, предпочёл оставить свои замечания до лучших времён. И, когда Франкенштейн с довольным видом вернулся с семью бумажками, все споры относительно развлечений были решены. – Так, мои дорогие, – тихо произнёс Франки с милой улыбкой, – мы никуда не разбредаемся, стараемся символизировать для Мастера семейную прогулку. Я уже составил план нашего маршрута и очень не хотел бы… – на этом месте босс многозначительно посмотрел на ГМО, –…чтобы мой маршрут по каким-либо причинам изменился, – те дружно сглотнули. – Эм, шеф… – Тао озадаченно почесал затылок, – дело в том, что я хотел присмотреть какой-нибудь сувенир для Рея, так сказать, в память об этом дне. – Да, а я помогу тебе, – подхватил Такео, – нужно, чтобы Рею запомнился этот поход с "семьёй". Высказав это, они исчезли раньше, чем Франк успел что-нибудь предпринять. "Что ж… для символизирования семьи вполне хватит и пяти человек", – решил учёный, подавив в себе кровожадность. Повернувшись к весьма поредевшему отряду, мужчина дружелюбно произнёс: – Итак, первым пунктом у нас колесо обозрения… *** …Отсюда весь город был на ладони. Люди превратились в маленьких муравьёв, которые тучей перебегали с одного места на другое. Если подняться ещё выше, наверное, их можно было сравнивать уже не с муравьями, а с чем-то единым… Из всего живого М-21 первым на ум пришла амёба. Перетекая из одной формы в другую, она двигалась. Так и люди. Они уже слились в неразделимую массу, от которой то и дело отделялись маленькие капельки. Эти капельки то быстро перемещались из одного места в другое, то просто присоединялись к другой огромной массе. Двадцать первый поморщился. В лаборатории он уже видел что-то подобное… Только не под микроскопом. Наоборот, за бронированным стеклом. Это что-то было яркого фиолетового цвета и в темноте светилось зелёным. Ещё оно легко и довольно быстро перемещалось по камере, где находилось. Глаз почти не было видно, только огромный безобразный рот на полтуловища… И это когда-то было человеком? Оборотень болезненно потёр виски. Покосился на Региса, сидящего напротив. Как тут можно расслабиться? Нет, этого недомерка он бы ещё вытерпел… Но не в замкнутом же пространстве! Особенно, когда под тобой ничего нет, кроме воздуха. И нескольких секунд свободного падения. Мужчина вздохнул. Снова скосил взгляд, но уже не на вампира, а на того, кто сидел рядом. В одной кабинке с ними была смуглая девушка, похожая на иностранку. Оборотень готов был поклясться, что никогда прежде не встречал её. За всё время катания она даже не взглянула в окно. Только смотрела на М-21. Это не то, чтобы напрягало, но к такому повышенному вниманию к своей скромной персоне оборотень, мягко сказать, не привык. Особенно со стороны противоположного пола. Думая об этом, он не заметил, что земля уже оказалась почти под кабинкой. Посмотрев в окно, М-21 увидел Рея и Франкенштейна, которые ждали их. Неподалёку стояла Сейра, которая отказалась принимать участие в столь сомнительном мероприятии. Принимая во внимание то, что девушка неоднократно помогала Франкенштейну, последний решил её не заставлять. – Ну что, голубки, прокатились? – ядовито осведомился Франк, когда те выбрались из кабинки. – Вас даже не слышно было. Чем вы там таким интересным занимались, что и словом не перекинулись? Регис залился краской и отвернулся. Его извечный оппонент фыркнул и перевёл взгляд на людской поток за оградой аттракциона. Где-то там мелькнула странная незнакомка. Милая. И он ей, кажется, понравился. – Спорить с этим псом в присутствии девушки… Это не элегантно, – и тут же, посмотрев в сторону Сейры, добавил: – В присутствии незнакомой девушки. Франк отрицать не стал. Только сверился с планом. Следующим пунктом были американские горки. – Франкенштейн, – Рей повернул голову к Франку, как только они сели. – Меня не покидает плохое предчувствие. Он уже говорил об этом в кабинке колеса обозрения. Учёный побледнел. – Мастер, неужели, – он сглотнул, – неужели здесь Шинву и… – Нет, тут что-то другое… – Рей не дал договорить. На этом разговор закончился. Точнее, ноблесс его сам и закончил. Не хотел он зря волновать Франкенштейна… *** И угораздило же этого мелкого сесть рядом. Как только состав тронулся с места, этот недоноблесс начал говорить, что М-21 нужно остаться внизу, так как собакам вход воспрещён. Мало того, эту шавку (в смысле Региса) укачало. Всё время, пока состав преодолевал горки, крутые спуски и выписывал петли, он сидел, зажимая рот руками. Оборотень потёр плечо. Рука затекла оттого, что этот вапиренок перед финишем грохнулся в обморок, как какая-нибудь чувствительная барышня из сериалов про любовь. Угораздило же… А Франкенштейн довольно улыбался. М-21 идти не хотел, зато теперь и ему развлечение обеспеченно. На пару с Регисом. Франк с волнением посмотрел на Мастера. Понравилось ли ему? Тот удовлетворённо кивнул. Бросив взгляд на часы, золотоволосый мужчина сказал, выделяя каждое слово: – Время обеда. Значит, так, пока я схожу за раменом, М-21, ты остаёшься с Мастером. И, ни дай Бог, я увижу, что ты дальше, чем 5 метров. Регис… – Франк покосился на юного ноблесс, который пытался придти в себя, и продолжил: – Регис отдыхает. Закончив свою речь, он пошёл в поисках обеда для Мастера… *** …Звон разбиваемой об асфальт тарелки с раменом заставил Франкенштейна придти в себя после увиденного зрелища… Когда он, Франкенштейн, нашёл кафе, где рамен подаётся в керамических тарелках (не мог же учёный позволить Мастеру есть рамен из пластмассовой тары) и, счастливый, пришёл к месту, где оставил Рея и оборотня, то не застал их. Окинув взглядом пространство, он увидел нечто странное. Это нечто, отдалённо напоминавшее Региса, сидело на земле, прислонившись к столбу спиной и… дико ржало. По-другому учёный просто не мог описать звуки, которые издавало это существо. Лицо было красное, из глаз лились слёзы. Даже Сейра, которая сидела рядом за столиком, смеялась, прикрыв рот рукой и изредка, краешком платочка вытирала слёзы, выступавшие из-за смеха. Что же случилось?! Франк повернул голову в ту сторону, куда дрожащей рукой указывало икающее и бьющееся в истерике существо. Лучше бы он этого не делал. Карусель. Детская такая, с лошадками. Под весёлую музыку они не спеша катают на своих искусственных спинах малышей, совершая круг за кругом, поднимаются вверх и вниз. Сначала это не вызвало у учёного никаких подозрений. Ну, лошадки, ну, музыка, ну, дети… Но потом… Открывшееся зрелище потрясло Франка так, что он выронил из рук драгоценную тарелку с раменом. Сначала показался Рей. Он смотрелся очень эпично, сидя на маленьком розовом пони. Ноги пришлось сильно поджать, иначе бы они волочились по земле. Головой Истинный Ноблесс едва не касался разноцветных ламп, украшающих весь периметр карусели. Завершал картину М-21. Он сидел на таком же маленьком пони, только голубого цвета. Прикрыв лицо рукой, он изображал статую. Даже не обращал внимание на катающегося по земле Региса. Под радостные возгласы детей карусель остановилась. Оборотень слез с животного и указал на другое, уже достигшее высшего пика истерики и хрюкающее. -Кто его домой будет тащить? – задал риторический вопрос оборотень. *** Развлекательную программу пришлось сворачивать раньше времени. Регис уже более-менее пришёл в себя, но продолжать символизировать для Мастера семью уже не мог. При виде лошадей или какой-нибудь карусели ему становилось дурно. Разыскав Тао и Такео, они отправились обратно. Достаточно потрясений на сегодня. Особенно для него. Франк покосился на юного ноблесс. Он серьёзно переживал насчёт психики последнего. Этот последний даже не стал себя утруждать рассказами о произошедшем, просто сказал, что часть заснял на видео. Ну, когда ещё был в состоянии. На такой интригующей ноте и закончилось их приключение… Если бы закончилось! *** Уже на подходе к своему дорогому дому Франк почувствовал неладное. Мастер уже что-то говорил на счёт плохого предчувствия, но это было ещё там, в парке. Но здесь… Ощущение неизбежности не покидало учёного. Подумать только, ему, великому и ужасному Франкенштейну, страшно даже дверь открыть. Казалось, что-то поджидает всех за входной дверью. Или кто-то. Но показать свой необоснованный страх перед людьми, перед Мастером было непростительно. Франкенштейн, наверное, боялся не столько за себя, сколько за Рея и остальных. Устало вздохнув и смирившись, мужчина повернул ручку. Дверь распахнулась. Как только они вошли, во всём доме зажёгся свет, и знакомый голос поприветствовал их: – Здрастьице! Рады мне? Можете не отвечать. И так знаю – рады. С первым апреля тебя, Реюшка. Ну, и твоего питомца с праздничком. Не ждали, да? Ответом была тишина. Франкенштейн стоял, прикрыв лицо рукой. – Я… я сожалею, что не заметил эту ауру ещё на подходе к дому: он хорошо маскировался, – обратился Франк к тройке ГМО и юным ноблесс. – Мастер, ОН здесь… – печально констатировал очевидный факт учёный. Рей кивнул и еле заметно улыбнулся. М-21, Тао и Такео непонимающе переглядывались. Регис тяжело дышал, а Сейра просто траурно молчала. Навстречу прибывшим из гостиной выплыл и лучезарно улыбнулся Лорд…