Есть причина. Гриффиндорская глава

Гарри был уверен, что, как бы банально это ни звучало, во всем виноват Волдеморт. Его Авада – та, которая была последней – что-то повредила, покалечила, или, наоборот, создала в гриффиндорской черепушке. А ведь будущее представлялось таким радужным, перспективы манили доступностью. Все двери были открыты перед мальчиком-который-выжил-и-победил. Все, кроме одной. Кто мог знать, что мнение и отношение Северуса Снейпа будут так волновать Гарри? Вот он не знал, его друзья не знали, Дамблдор тоже был не в курсе. Даже сам Снейп пребывал в блаженном неведении. Слава Мерлину, а то еще неизвестно, как бы он отреагировал, вскройся этот факт. Возможно, больница Святого Мунго показалась бы меньшей из зол. Сначала, когда точно стало ясно, что зельевар выживет, Поттер испытал лишь закономерное облегчение. Он считал, что обязан Снейпу, и теперь долг оплачен. Баста. Ан нет. Позже пришло осознание, что пикировок с бывшим шпионом на его же занятиях Гарри не хватает. Выводить Снейпа из себя – далеко не выход. Так что юный герой взял тактику прямо противоположную: он стал прилежен. Отныне он получал оценки всегда выше «посредственно». Но не сработало. Снейп был явно доволен, что его предметом не пренебрегают, но не более. И чем сильнее старался Гарри, тем прозрачнее становился для объекта наблюдений. Гарри, если честно, с трудом понимал, чего добивается. Ведь поведение Снейпа изменилось, Поттер больше не являлся причиной ухмылок слизеринцев, и баллы из-за него факультет теперь не терял. Живи и радуйся. Но Гарри продолжал себя изводить. Он хотел, чтобы Северус Снейп смотрел на него, а не на Великого Гарри Поттера, который – словно хрустальный идол. Проще совсем не иметь с ним дел, чем опасаться, что он разобьется, раня тысячами осколков. Сам же молодой человек полагал, что лучше раз оступиться, чем не пробовать вообще. Вот только… Что именно не пробовать? На фоне всех событий – помощи в лечении раненых, суда над Пожирателями и напряженной учебы – отношения с Джинни завяли сами собой. Она посчитала, что ей уделялось недостаточно времени и внимания, и дала Гарри вольную. Что, если честно, того совершенно не расстроило. Он в это время как раз был занят разгадкой своего поведения и мотивов в отношении небезызвестного мужчины. Возможно, он бы еще долго ползал в потемках, если бы не один субботний вечер, когда Гарри удалось улизнуть из школы на Косую аллею, чтобы купить кое-какие книги (не поверите, по зельеварению). К удивлению мистера Поттера, который шесть лет относился к искусству приготовления зелий не то чтобы очень серьезно, оказалось, что наука эта весьма привлекательна и перспективна. И вовсе не скучна, как ему казалось раньше. Да, там необходимы точность и внимательность, и невозможно отступить от рецепта, что совершенно не в духе неусидчивой натуры Поттера. Однако поиск новых составов, их возможных вариаций и изучение взаимодействия тех или иных ингредиентов полностью захватили Гарри. Он мог часами не отходить от котла, смешивая и нарезая. Забегая вперед, можно сказать, что за свою самодеятельность он потом и получил по шее от Северуса, поскольку делал все это без какой-либо страховки. И мог убить не только себя, но и всю школу поднять на воздух. Так вот. Гарри нашел книги, причем довольно редкие, и уже собирался так же незаметно вернуться в Хогвартс, как заметил пару мужчин. Один из которых был ему знаком. Так Гарри Поттер и узнал, что Северус Снейп нетрадиционной ориентации. С чего он это взял? Так парочка упоенно целовалась под отводящими внимание чарами. Под теми же чарами, что в данный момент использовал сам Поттер. Вот только по какой-то причине после Авады они для Гарри не были помехой. На него больше вообще не действовала любая скрывающая магия. Он видел сквозь нее. Ну, казалось бы, какая разница с кем целуется Снейп? А разница была. Ибо Поттеру просто до зубного скрежета захотелось отоварить льнущего к Снейпу мужчину каким-нибудь заклятием поинтереснее. Он мог и не сдержаться, но не успел ничего сделать. Снейп что-то сказал своему спутнику, отчего лицо того приобрело чрезвычайно странное выражение. Беспомощность, смешанная с запредельной дозой удивления, что в совокупности выглядело… В общем, эффект – как от Империо. Снейп заметно помрачнел, снова что-то сказал и, резко развернувшись, аппарировал. С тех пор Гарри никогда более не видел своего преподавателя с кем бы то ни было посторонним. Он вообще отныне не покидал школу, из чего Поттер сделал вывод, что с тем мужчиной он расстался. И новых отношений не заводил. Ну и заодно Гарри понял, что сам не прочь оказаться на месте того – посланного в отставку – мага. Причина, по которой Гарри хотел привлечь внимание Снейпа, стала ясна. Открытие, что он такой же, как Северус, должного неприятия не вызвало. В конце концов, есть в его загашнике и более неприятные факты биографии. Теперь, когда конечная цель стала видна, Гарри удвоил усилия. И не безрезультатно! По-видимому, отсутствие отношений сказывалось на Снейпе, и он подсознательно примерял образ своей пары на окружающих, вычленяя подходящих кандидатов. Каково же было удивление Поттера, когда он осознал, что именно он занимает лидирующую позицию! Снейп ФЛИРТОВАЛ с ним и даже не замечал этого. Ладно, хоть интуитивно делал это в отсутствие посторонних глаз. Гарри решился на проверенный трюк с отработкой. Так можно остаться наедине под благовидным предлогом и дальше действовать по обстоятельствам. Все прошло просто отлично. Все время, что Гарри готовил специально запоротое на занятии зелье, Снейп поедал его взглядом. То и дело хмурился, задумчиво прикрывал глаза. Видимо, мысль, что Поттер довольно перспективен, настойчиво стучала в учительскую голову. А когда готовое варево оказалось на столе перед Снейпом, тот даже не посмотрел в его сторону, уставившись на губы Гарри. Сознание Снейпа витало где-то далеко, дозваться его удалось не сразу, но и тогда рот Поттера заботил его больше, чем котелок под носом. И Гарри решил действовать, а там – будь что будет. Но и тут его ждал сюрприз. Снейп – пассив. А Гарри и представить себе не мог, что ему отдадут ведущую роль. Такое предложение было более чем щедро, а возможность и перспектива вызывали дрожь по всему телу. В общем, удивление и ступор просто не успели проявиться за поднявшим голову диким возбуждением. Гарри не раз представлял, как Северус выгибается под ним, как выстанывает его имя, как блестят от слюны чужие губы, призывая целовать их безостановочно. Как глаза заволакивает пелена удовольствия, а щеки краснеют от осознания, кто творит подобное с телом старшего партнера. Представлял, каким контрастом станут их тела, как гневно будут сверкать агатовые очи в ответ на глупые нежности, прорвавшиеся в порыве безумия неровным шепотом. Представлял и понимал, что это лишь греза. И тут ему предлагают претворить все в жизнь! Да разве можно от такого отказаться? И уж тем более нет времени на пустое удивление. А дальше… Дальше было море, беспокойное море по имени Северус Снейп, тонуть в котором Гарри не отказался бы на постоянной основе. О чем тут же поставил в известность Северуса. К тому же море было полно открытий. Например, если говорить нежности, то Снейп не злился, как думал Гарри, нет. Он льнул сильнее, сжимал крепче, и глаза его загорались, но отнюдь не гневом. А еще – Северус на удивление чувственный, совершенно не стеснялся громко показывать, что ему нравится, и его гибкость просто поражала воображение. Да как такое сокровище еще никто к рукам не прибрал?! И уже не сможет, поздно. Гарри утвердил свое право, Северус с этим согласился. Недовольные идут лесом. Однако… Испытать, каково это, когда ведешь не ты, а ведут тебя… Тоже было бы неплохо. Гарри сказал и об этом. Ну, не может быть так, чтобы у Снейпа совсем не было желания закрепить свою власть. Он же собственник, каких поискать. И Гарри не ошибся, желание имелось. А чтобы уж совсем наверняка, он подстегнул воображение теперь уже своего мужчины. – Хочу, чтобы ты поставил меня к стене и поднял мои ноги. Я тощий, труда это не составит. Хочу, чтобы от падения меня удерживал только ты и твой… Да-да, ты правильно понял. И время на прелюдии придется сократить, терпеть я не намерен. Хочу резко, глубоко, до боли. Хочу почувствовать твою властность и свою беспомощность. Чтобы до хруста в позвоночнике и кругов перед глазами. С бешеными поцелуями и томными касаниями. Хочу быть заклейменным тобой, чтобы каждый знал, кому мы принадлежим. Почувствовать тебя всего в себе, до самой капли. И не смей меня жалеть, мне это совершенно ни к чему. Я устал вести, хочу побыть слабым. Ты ведь сможешь быть и нежным и грубым одновременно. Конечно, сможешь. И, да, только внутрь. Чтобы я почувствовал, как ты заполняешь меня, чтобы пошлость звуков кружила голову… О да, конечно, это не все. Уверен, одного раза будет мало. Так что ты проверишь мной на прочность свой стол. Я заметил, как ты на него в кабинете косился. А знаешь, в кабинете – тоже неплохая мысль… Но сначала – стол. И кресло… И пол… Много болтаю? Хм… Ты знаешь, чем заткнуть мне рот? А потом поменяемся. Все опробуем, изучим каждую грань. Возь-ми ме-ня! Что забавно, в таком мощном и старинном, построенном не на века, на тысячелетия, замке отвратительная звукоизоляция. В итоге о том, что отношения Северуса Снейпа и Гарри Поттера перешли в иную плоскость, узнали все. Что, собственно, парочку нисколько не смутило. Они были заняты марафоном, целью которого стало осквернение всех углов Хогвартса. Многие обитатели школы и не подозревали, мимо какого разврата проходили. Ведь возможность видеть сквозь маскирующие чары имелась только у Золотого мальчика. Ну, Снейп, допустим, тоже не подозревал, что его могут заводить такие вещи. Впрочем, традиционный (в некотором смысле) секс, без невольных «свидетелей», обоим нравился больше. А вот книгами Гарри пришлось делиться, зато опыты он теперь в одиночку не ставил.