Двое плюс один

Глеб стоял у знакомой двери и не торопился нажать звонок. Он уехал полгода назад и сейчас вспоминал, что и как происходило за этой дверью. Вспоминал то время, когда их было трое, и они без стеснения вваливались в квартиру, а дальше творилось всё самое бесстыдное и такое приятное. Но их уже полгода не трое. Есть двое здесь и один там. И именно с двоими предстояло разобраться. Глеб, улыбаясь, нажал на звонок и принялся ждать. За дверью послышались шаги, чуть раздражённый голос, после – щелчок замка и лёгкий звон цепочки, дверь открылась, и на пороге показался хозяин квартиры с мобильником у уха. Вид у него был слегка взъерошенный и недовольный, а секунду спустя сменился на удивлённый и счастливый. - Глеб, - шёпотом выдохнул Лео, жестом позвал входить, коротко обнял, а дальше затараторил в трубку. – Да, я слышу… Да. А мы можем после обсудить? Нет? Совсем? – он разочарованно вздохнул. – Две минуты, - отведя трубку в сторону, сказал Леонид Глебу. Тот махнул рукой, позволяя разобраться, а сам начал путешествие по такой знакомой и незнакомой одновременно квартире. Первым делом бросились в глаза две пары ключей на тумбочке. Одни с брелком Эйльфелевой башни, другие – Пизанской. Дальше были яркие куртки и куча различной обуви. А Леонид всегда любил классику и строгость. Глеб прошёл в гостиную: Лео, объясняя что-то важное кому-то по телефону, машинально собирал различные фантики, обёртки, бумажки со всевозможных поверхностей, сбрасывал в большую коробку из-под эклеров. По ходу умудрялся закидывать на плечо рубашки, галстуки, футболки, чтобы после забросить их в шкаф. Укоризненно осматривал территорию, пытаясь выявить ещё какие-либо изъяны. Нет, он не судорожно убирался при неожиданном госте, этот процесс начался ещё раньше. Глеб хмыкнул, наблюдая за хаотичными передвижениями друга. Он знал, почему Леонид сейчас так взволнован. Никита скоро вернётся. А Никита терпеть не может бардак в доме, но при этом спокойно переносит хаос на своём рабочем столе. Лео – наоборот. Глеб заметил, как Леонид замер у журнального столика, тоже подошёл. Там из драже M&M’s была выложена буква L. Убирать её Лео не спешил. Половину из того, что ему говорили по телефону, он пропускал, взгляд становился туманным и мечтательным. Глеб прекрасно знал этот взгляд. Усмехнувшись, щёлкнул пальцами перед носом друга, приводя в чувства. Леонид чертыхнулся, показал ему язык и вернулся к своему спешному уборочному рейду по квартире. А Глеб продолжил изучать обстановку. Карандаши и изрисованные листы на тумбочке, книги на сидении и подлокотнике дивана, браслеты рядом с карандашами и на журнальном столике, разные запонки по одной везде, где можно: всё это принадлежало Никите. Два зарядных устройства для мобильников на стеклянной тумбе под телевизором, разбросанные на полке диски, смятый плед и разбросанные подушки... Это настолько не характеризовало Леонида, что было бы даже странно. Но Глеб именно за этим и приехал: посмотреть на непривычного Лёню, на то, как всё изменилось. Глеб вышел из гостиной и прошел к спальне. Чуть приоткрыл дверь и стоял на пороге. Он уже не мог спокойно войти сюда, теперь эта комната только для двоих. Да и заглядывать не стоило, но Глеб не удержался. Здесь даже атмосфера изменилась. Всё осталось на своих местах: кровать, кресло, шкаф, тумбочка, стол… Но и изменилось. Вещи Никиты и Лео вперемешку на кресле, будто они собирались в спешке. Два ноутбука на столе. Открытый шкаф, хотя Леонид всегда закрывал дверцы, пусть приходилось сто двадцать пять раз за двадцать минут заглядывать внутрь, но Лёня всегда закрывал дверцы. Никита – нет. Кровать же была тщательно застелена. Лео крайне редко тратил на это занятие время. Никита всегда застилал. Глеб погладил кончиками пальцев дверь комнаты. Эти двое друг к другу привыкали. Он догадывался, что в ванной тоже многое изменилось. Шампуни, гели, бальзамы теперь точно не стоят по краям ванны, они на своём месте – на полочках. Никита любит порядок. Глеб прошёл на кухню, по привычке начал варить кофе, пока Лёня разбирался с делами, одновременно приводя жилище в достойный вид. Когда он уехал, было тяжело. И ему, и Лео с Никитой. Леонид часто звонил, они переписывались, обменивались новостями, а вот Ник пропал. Как для Глеба, так и Леонида. Он старался меньше появляться в офисе, ездил в командировки, занимался всем, чем мог, лишь бы не оставалось свободного времени. Глеб пытался ему звонить, но Никита отговаривался делами. Писал, но крайне редко получал ответ. Волновался и Леонид. Он был гораздо ближе, но не мог поговорить с Никитой, не мог понять его. Зато у него была масса времени подумать. Лео никак не мог забыть слова «через полгода я заберу тебя себе», размышлял, могло ли у них получиться. Он скучал без Никиты, тянулся к нему, пытался за ним угнаться. И обо всём этом разговаривал с Глебом. Так, в неизвестности и растерянности, прошло три месяца. Потом Никита позвонил Глебу сам. После вопроса «Есть минутка поболтать?» они проговорили два часа и тридцать шесть минут. Никита рассказал всё, вывалил все чувства, мысли и сомнения. Он выговорился, наконец. А Глеб только кивал и угукал, потому что Нику не требовался пока ответ. Ему нужен был слушатель. Никита рассказал, как боялся и тревожился. Их было трое. Их отношения были привычными и понятными. А Глеб уехал, и всё стало совершенно по-другому. Никита отчётливо начинал понимать, что относился к Глебу и Лео по-разному. Когда они были целым, всё казалось простым и ясным, но вот по частям, в отдельности, уже не было так понятно. Глеб был для Никиты гораздо больше другом. К нему можно было прийти с любым вопросом, обсудить любую проблему, просто помолчать, когда что-то идёт не так, получить поддержку и одобрительный взгляд. Леонид же… Леонид был страстью. К нему тянуло, его хотелось дразнить, его поцелуи сводили с ума, его ласки заставляли терять связь с реальностью. И анализировать эти отношения Никита начал ещё тогда, когда Глеб сообщил о переезде в столицу. Это пугало, казалось неестественным. Ведь они были втроём, а теперь… Двое. Никите было неудобно перед Глебом, он сомневался в ответном чувстве Леонида, вконец запутался и растерялся. И когда всё это вывалилось на Глеба, прозвучал вопрос: - И что мне теперь делать? - Никита, ты же сам знаешь. - Нет! - Ник, дуй к Лео, пока не поздно, а то уже половина одиннадцатого, он уснёт, не добудишься потом. - Глеб… Ты серьёзно? - Не спрашивай очевидного. - Спасибо, Глеб, спасибо. Я позвоню ещё, хорошо? - Буду ждать, Никита. Не пропадай. - Я не буду больше, прости. - Иди уже, герой-любовник. Никита только рассмеялся. А потом он отзванивался и отчитывался буквально о каждом своём действии в отношении Леонида. Вот только Ник не знал, что Лео точно так же докладывает Глебу о развитии событий и рассказывает, как счастлив. Глеб же оставался им обоим другом, выслушивал и желал удачи. Ведь замечал силу их связи давно. И если бы разорвал их тройничок гораздо раньше, всё стало бы на свои места уже тогда. И не нужно было бы проходить через препятствие из сомнений, раздумий и тревог. Глеб с удовольствием слушал, как Никита будто бы нечаянно оставлял у Лео свои вещи, а Леонид будто бы нечаянно забывал ему их привезти. Как они целовались в Rover’е Лёни. Как Никита в спешке продавал свой Gelandewagen, чтобы Лео подвозил его на работу и забирал. Как Леонид учился убираться дома, а Ник - на рабочем столе. Как они впервые занимались любовью. Глеб знал, что Лео тянул с сексом. Долго. И Никиту это бесило. Но Глеб мог представить, как это свершилось. Как Ник дерзко и нагло смотрел Лёне в глаза и спрашивал: «Что, секс со мной без Глеба тебя уже не интересует?!», и как потом сладко стонал и шептал всякую чепуху в порыве. Нисколько не удивился, когда Лео по телефону рассказывал весь этот процесс. И спрашивал виновато: «Ты не обижаешься?» Глеб вообще не мог понять, почему он должен обижаться на них? Зачем? Что такого случилось? Это же нормально. Двое, наконец, обрели друг друга. Глеб искренне радовался за них. Уж он-то понимал, каково это: быть вдвоём, быть влюблённым. - Извини, меня отвлекли, - Леонид зашёл на кухню, сунул телефон в задний карман джинсов. К этому времени Глеб успел уже сварить себе кофе, пил его неторопливо, и смотрел на висящий на стене календарь с обведённой датой. Глеб и сам высчитал эту дату. Полгода после его отъезда. Полгода, которые были даны Лёне на раздумье. - Я смотрю, вы раньше разобрались. Тот смущённо кивнул и сел за стол. - Знаешь… Это немного необычно, - тихо сказал Лео. – Мы с ним, так вот… Но это очень приятно. - И кто теперь Джульетта? – улыбнулся Глеб. - Наверное, я, - рассмеялся Лёня. В этот момент хлопнула входная дверь. - Лёнь, я дома! А у нас что, гости? А кто? Почему я не знаю? Звонить не пробовал? Что там с заказом? – Никита говорил громко, пока разувался, шёл до кухни, но так и застыл на пороге, увидев Глеба. - Привет, Ромео, - хмыкнул тот, салютуя ему кружкой. – Не ждал? Глеб, конечно, предугадал, что в глазах Никиты полыхнут по очереди удивление, ревность и испуг, но потом он соберётся и улыбнётся в ответ. Не ревновать же к Глебу, это глупо! - Привет. Потом Ник поцелует Лёню, потом поставит пакеты из супермаркета на стол, начнёт их разбирать, рассказывая последние новости, Лео будет с нежностью на него смотреть, помогать, словно ненарочно касаясь кончиками пальцев. А Глеб будет с удовольствием за ними наблюдать.