Мораторий на любовь

Добравшись до работы, Донхэ без особого энтузиазма подошел к таблице с заказами и, отыскав в столбике своё имя, переписал координаты заказчика. Положив листок с адресом в карман джинсов, мужчина направился к выходу, где его все это время ждал Хёкдже. Поравнявшись с напарником, Донхэ коротко объяснил ему суть сегодняшней работы и уже хотел было выйти на улицу, как к нему подошел взволнованный Хичоль. - Ты как? Сильно болит? – с сочувствием в глазах спросил Хи. - Что именно? – не понял Хэ, с опаской глядя на начальника. - Мне папа утром звонил и все рассказал. Если очень плохо - можешь отдохнуть сегодня, - как-то непривычно ласково проговорил Хичоль. - Простите, я не совсем понимаю Вас, - замялся Донхэ. - Хи, ты головой не ударялся? – вставил слово Хёкдже. – Какой-то ты подозрительно добрый. - Хёкдже, как ты мог, - вскрикнул Хичоль, наконец, обращая внимание на друга. – Ты должен быть нежным и внимательным. Неважно, кто твой партнер: девушка или парень - грубость неприемлема в обоих случаях. - Хичоль, ты сейчас о чём? – нахмурился Хёкдже, стоически стараясь не замечать полный офис заинтересованных глаз, устремленных в их сторону. - Канин все рассказал моему папе, а он поделился со мной. - Стесняюсь спросить, - прокашлялся Хёкдже. – что именно Гризли рассказал вашей семейке? - То, как ты от Донхэ чуть кусок мяса не отгрыз, - как дураку пояснил Хичоль. Подойдя впритык к Донхэ, Хичоль, поддавшись любопытству, осторожно оттянул воротник на рубашке Хэ, дабы самолично лицезреть масштабы совершённого «преступления». Обнаружив на шее брюнета едва заметный синяк, Хи задумчиво потер подбородок и, переведя взгляд на пунцовое лицо Донхэ, прошептал: - Умеет же твой папа преувеличивать… - Есть такое, - прохрипел Донхэ, сгорая со стыда. - Ладно, езжайте на вызов, - отмахнулся Хичоль, не желая больше смущать парня, ему и так подколы коллег на ближайший год вперед гарантированы. - Какое "езжайте"? - взорвался Хёк. – Как ты мог заподозрить меня в садизме? - Не смей повышать на меня голос, - ткнув пальцем в грудь Хёкдже, прошипел Хи. - Иначе твой трехсантиметровый барометр займет место в музее недоразумений. - Ой, как страшно, - скривился блондин. – Быть может, ты опять хотел ХанГена ревновать заставить? Поэтому был так ласков с моим парнем? - Совсем того? – обалдел от таких беспочвенных обвинений Хичоль. Как Хёк посмел сомневаться в его добродетели? - Хёкдже, пошли, - прохрипел Донхэ, хватая напарника за рукав куртки. - Успеем, - отмахнулся Хёкдже. - На нас все смотрят. Повернув голову в строну входа в раздевалку, у которого сейчас столпились все работники «Суджу-сервиса», Хёкдже вдруг в полной мере осознал то, что их с Донхэ отношения больше ни для кого не являются секретом. Вот уж, правда, говорить, а лишь потом думать – это его конёк. - Потом поговорим, - собравшись с мыслями, промолвил Хёк. – Пора работать. - Сбегаешь, поняв масштабы катастрофы? – оскалился Хи. - Да ну тебя, - отмахнулся Хёкдже, выбегая из офиса. Оказавшись на улице, блондин со скоростью волка, учуявшего в глуши заблудшего ягненка, бросился к автомобилю, припаркованному недалеко от «Суджу-сервиса». Сев за руль, Хёкдже нервно поправил зеркало заднего вида и попытался придумать, как лучше ему оправдаться перед Донхэ за свой длинный язык. Когда напарник сел рядом и безразличным голосом назвал адрес заказчика, Хёк, немного поежившись, завел мотор и выехал на проезжую часть. - Ты злишься? – осторожно спросил Хёкдже, поглядывая на Донхэ. - Нет, мне просто неудобно, - честно ответил брюнет. - Стесняешься меня? - Нет, с чего бы? Просто я считаю, что не обязательно всем знать о наших отношениях. - Прости, - виновато проговорил Хёкдже. - Забыли. Приехав по адресу, мужчины моментально забыли о подробностях утреннего инцидента и приступили к работе. На повестке дня у них было довольно хлопотное занятие, а именно - замена ванной. Работа усложнялась тем, что непутёвые хозяева положили плитку и снизу, тем самым полностью лишив работников доступа к коммуникациям и возможности без потерь снять старую чугунную ванну. Разбив один ряд плитки, мужчины «вызволили» чугунную старушку из каменного каркаса и отнесли её на мусорку. Вернувшись, они поставили на её место эмалированную красавицу и вновь, как велели хозяева, заложили всё плиткой. Выполнив работу и получив деньги, напарники отправились восвояси. Вернувшись домой, Донхэ тут же позвонил отцу и поинтересовался, когда того ждать домой. Удивительно, но Канин не стал игнорировать сына и, без утренней холодности ответив на все его вопросы, дал несколько указаний. - Папа будет через двадцать минут, - взволнованно проговорил Донхэ. – Пойду, ужин разогрею. - Я с тобой, - поднимаясь с дивана, проговорил Хёкдже. Ему совершенно не хотелось оставлять Хэ одного - мало ли, придумает себе ещё что-нибудь. С фантазией брюнета это не составит труда. - Хорошо, помоешь посуду. - Как скажешь. Помыв посуду и накрыв на стол, мужчины, словно школьники, получившие двойки, опасливо сели на диван в гостиной и принялись ждать возвращения сурового родителя. Когда входная дверь открылась, и квартиру сотряс лай Лейлы, Хёкдже, не до конца отдавая отчёт своим действиям, поднялся и вышел в коридор. - Добрый вечер, - чуть поклонившись, проговорил Хёк. - Хёкдже, ты тоже тут, - как-то отстранённо проговорил Канин. Услышав из уст мужчины простое «Хёкдже», блондин невольно сжался. Он не привык к тому, что грозный гризли называет его по имени. «Блондинка», «Блондоран» - именно эти прозвища он бы предпочёл сейчас услышать. - Ужин готов, - совладав с собой, промолвил Хёк. - Чего трясёшься? – снимая с Лейлы ошейник, спросил Канин. – Не маленький уже, бить не буду. - Сами не будете, а вдруг Лейлу подошлёте, - попытался пошутить Хёк. – Я ещё про омлет из моих яиц помню. - А я о нем забыл, - удивлённо посмотрев на Хёка, хмыкнул Канин. – Прекрасная же идея! - Ах, чтобы меня горе так забыло! – воскликнул Хёкдже. – Пойдёмте, иначе Хэ сейчас инфаркт там хватит. - А ты, собственно, чего выходил-то? - Думал, если Вы сильно злой, чтобы на меня весь негатив обрушили. С Хэ сегодня впечатлений хватит. - В герои заделаться решил? - Типа того. Посмотрев на Хёкдже как на идиота, Канин повесил свою куртку на крючок и прошел в гостиную. Сев в кресло напротив Донхэ, мужчина тут же попытался собраться с мыслями и спокойно, не перебивая, выслушать сына. Эмоции сейчас ни к чему. Криками и руганью они точно не найдут компромисса и не смогут понять друг друга. Весь сегодняшний день Канин провел в раздумьях о сложившейся ситуации. На деле оказалось, что догадываться о смене ориентации сына и знать наверняка - это две совершенно разные вещи. Мужчина отчётливо понимал, что не сможет бросить своего ребёнка ни при каком раскладе. Он его любит таким, каков он есть. Но все же так сразу принять Хёкдже как свою «невестку» Канин не мог. Не то воспитание. - Чего молчим? Кого ждём? – тяжело вздохнув, спросил Канин, ему хотелось как можно скорее закончить этот неприятный для обеих сторон разговор. - Только Вас и ждём, - в привычной ему манере хмыкнул Хёкдже. Вот уж правда: глупость даже смерть не вылечит. - Блондинка, ты совсем меня не уважаешь? – нахмурился Канин. - Уважаю, хотя уже и забыл, за что, - услышав привычное прозвище, расхрабрился Хёк. - Сын, чего молчишь? Знаешь ли, у тебя отвратительный вкус. - Знаю, - опустив голову, прошептал Хэ, вся его смелость и уверенность в один момент куда-то улетучилась, уступая место страху быть не понятым отцом. - Ну, и как Вы поняли, что это ТО самое? – совершенно спокойно спросил Канин. Все же удивительной настойкой его напоил Чонсу - всё раздражение как рукой сняло. - Я чувствую себя счастливым при одной только мысли о Донхэ, - начал Хёкдже. - А иногда просто бешенство какое-то вспыхивает, как подумаю о нём. Как бы то ни было, но я в него влюбился. - Лучше бы ты повторил те слова, что сказал мне на крыше, - нахмурился Хэ. – И чем это, интересно, я тебя так бешу? - Тем, как ты плывешь при виде этой МинА, - скривился Хёкдже. – Весь такой доступный сразу становишься. - Ты поэтому ей нахамил? - Конечно. - Так блондинка ещё и ревнивая, - засмеялся Канин. – Попал ты, сын. - Она же не проявляла ко мне никакого интереса, - пропустив колкость отца мимо ушей, парировал Донхэ. – С чего ты завелся? - Не проявляла? – прошипел Хёк. – А как же это её: «Я так рада тебя видеть! Сейчас заварю твой любимый кофе. Две ложки сахара и немного сливок». - Просто вежливость. - Донхэ, ты - идиот, - закатил глаза Хёк. – Клеила она тебя. - Поддерживаю, - кивнул Канин. – Точно клеила. - Да ну вас, - отмахнулся Хэ. – Мы вообще не об этом сейчас должны говорить. - Да, мы немного ушли от темы, - поддержал Хёкдже. - Папа, мне нравится Хёкдже. Я знаю, что он идиот, каких свет не видывал, он вечно матерится и с тобой ругается. А ещё он пьяница и дебошир. Но я все же надеюсь, что ты сможешь понять нас, - на одном дыхании выпалил Донхэ. – Чёрт, у меня действительно ужасный вкус. Канин во все глаза уставился на сына, совершенно не зная, что ему на все это ответить. С одной стороны Хэ понимал, какое бремя на себя берёт, но с другой - он был так искренен в своих чувствах и мыслях, что мужчина просто не мог дальше на него злиться. - Хэ, мне сложно принять то, что тебе понравился мужчина. Но я попытаюсь тебя понять. Давай не будем спешить и постепенно разберемся со всем этим, - осторожно ответил Канин. – Это не значит, что я согласен с твоим выбором, но и ссориться с тобой из-за него я не стану. - Спасибо, - опустив голову, промолвил Хэ. - Давайте ужинать, - сказал Канин. – Пойду, руки помою. Когда Канин скрылся за дверью ванной комнаты, Хёкдже слегка приобнял Донхэ за плечи и тихонько спросил: - Все не так уж и плохо? - Да, папа попытался войти в наше положение. Кивнув, соглашаясь с Хэ, Хёкдже, немного подумав, пришел к выводу, что раз с одной проблемой покончено, настало время браться за вторую. Он завтра же с утра поговорит с Хичолем на столь волнительную для него тему.