Её последний день.

Я сидел возле кровати. Она спала. Невыносимо было думать, что совсем скоро это мирное личико навсегда застынет, канет в небытие. Ее забудут многие. Но не все. В моем сердце она будет жить всегда такой нежной, хрупкой, но в то же время сильной. Сколько она терзала себя при мне, а в одиночестве еще больше, уверен. Она иногда себя сравнивала с Белоснежкой: белое лицо, темные волосы, красные губы. Не могу сказать, что всё в ней меня привлекало: были мелочи, по поводу которых она сильно комплексовала, и никакие мои доводы не помогали. Благодаря этим отчасти придуманным проблемам она смогла узнать о своей тяжкой ноше, продлить жизнь на несколько недель. Бывало, человек не прекрасен, но ты его идеализируешь, ибо твоё сознание помутнено любовью или простой приязнью. Вот и в моей голове она прекрасна. Как принцесса из сказки. И такой она будет в моих воспоминаниях. Сейчас же её измученное лицо было бледным, круги под глазами устрашали, болезненный румянец проявился в худшем свете, а щеки запали. Мог себе представить, каким стало тело: и без того была худой девушкой, а теперь и вовсе кожа да кости, наверное. За что ей это? За что это нам? За что это мне? Полгода назад умер наш лучший друг. Я, она и ещё двое наших друзей входили в круг "посвященных" в тайну его смерти, с трудом перенесли потерю. Но если мы смирились, то дорогая Соня по сей день вспоминала эту историю, от чего мучения были ещё страшнее - время не жалело её. Теперь мы вынуждены потерять и Софию... Её предусмотрительная осторожность в выборе друзей оставила всего пять человек. Только мы будем оплакивать её вместе с родственниками. Одноклассников родители не хотели видеть на похоронах, ибо в нашем классе жилось девочке не сладко. Она часто предполагала, что похороны просто станут поводом уйти для прогульщиков с уроков. Я тоже так думаю. Мысли мои, печальные и грустные, прервало участившееся дыхание, сопение и прерывистый кашель - Соня проснулась. Выглядела она озадачено, перепугано и смущенно - очевидно, не ожидала меня увидеть. - Ты чего тут? - голос был спокоен, мелодичен. Я пытался насытиться её взглядом, её дыханием и пытался запомнить каждое слово. За этими занятиями вовсе позабыл ответить, но сразу исправился: - Твои родители позвонили моим. Да и не только моим. Я сразу приехал. - Зачем? - холодность и равнодушие - вот всё, что я слышал в её тоне. Возможно, она всё ещё злилась на меня за прошлые обидки, а, может, просто была обессилена. Скорее второе: глаза блестели - ещё немного и заплачет. Томный взгляд смотрел мне прямо в душу. - Хотел увидеть, это плохо? - в ответ она лишь пожала плечами. Как растопить лед её сердца? Она даже не догадывалась, насколько точно я могу определить, что ей от меня нужно. Но сейчас... Она стала другой, неузнаваемой. Тем временем сердце само велело телу обнять её, крепко прижать и не отпускать. Никогда. Не хочу потерять второго человека, который меня любил, а, возможно, и любит. Кто первый? Мама, конечно. Увы, я оказался прав насчет её телосложения: широкая одежда висела на ней балахоном, я мог нащупать каждую косточку хрупкого тела. Ошибочным было мнение, что моё действие никак не повлияет на её равнодушие: руки крепко вцепились в мои плечи, да так, что я и не представлял, что у умирающего есть столько силы. Она этого ждала. Моя рубашка слегка промокла - она проронила несколько больших слезинок, полных страдания, тоски. - Прости меня за всё... - молвил я, нарушив молчание. - Ничего. Ты имел право. Мой вспыльчивый характер тебя удручал, видимо. - Ничуть. Она отпрянула и слегка улыбнулась. Ох, это измученное долгими попытками вылечится, душевными терзаниями и страданиями, лицо... Я уже жалел, что пришел. Видеть эту картину было невыносимо больно. А ещё два месяца назад мы много разговаривали, веселились... Я знал, что нет смысла говорить то, зачем пришел. Ведь признаться себе в этом перед её смертью, чтобы сразу же потерять - глупо, не так ли? Но, с другой стороны, зная о её важности в моей жизни, она может прожить ещё немного. София, как обычно, решила всё за меня, подняв тему разговора. - Я никогда не переставала тебя любить, - она горько вздохнула и сжала губы, опустила голову вниз. Я взял её за руки. Это лучше всяких слов. Держать и не отпускать. - Почему только сейчас я понимаю, как ты мне была дорога. Я... Я ведь тоже... Забудь, что я говорил тебе раньше. - Не жалей меня. Если мне суждено умереть, в чем я не сомневаюсь, не терзай себя. Признанием ты себе только навредишь. Робко наклонившись, я поцеловал её, едва коснувшись губ. - Вань, не нужно. Ненавижу жалость. - Не глупи, это не жалость. - Пусть будет так. Что со мной, ты ведь слышал наверняка? Я не хотел отвечать. Не хотел расстраивать, переживания приближали черную дату. Соня знала, что я не отвечу и переключилась на другую тему разговора: - А я так хотела увидеть мир... Гранд Каньон особенно. И Португалию, и Чили, и Перу... - Увидишь, обещаю. - Умеешь воскрешать? Или ты намекаешь на полет души? - ловко меня раскусила она, жаль. Но я опять молчал, а потом просто обнял. Она достала камеру и мы начали смотреть фотографии с экскурсий, выпускного, её дня рождения и других событий, вспоминая веселые моменты. Так прошло несколько часов. От ностальгии нас отвлекли её родители, сказав, что девушке пора отдыхать. Мне ужасно не хотелось уходить. Скорее всего, это последний раз, когда я её вижу. Живой. Проклятая среда... Почему всё так? Зачем терзать неопытные души детей? Нам всем всего 15-16 лет, а уже второй близкий человек на смертном одре лежит. Я попрощался, пытаясь не затягивать мучительную процедуру. На улице ливень. Домой далеко, но я пойду пешком - лучше думается. С чего всё началось? По её рассказам (неделю назад, когда её поставили перед фактом тяжелой болезни, она создала большой диалог, где рассказала всё нам пятерым), история берет начало в четвертом классе, когда я ещё с ними не учился. Иногда, очень редко, побаливало её сердечко. Но никто не предавал этому значения. Из года в год неприятные ощущения учащались, но не были столь болезненными. После смерти друга она пережила большой стресс. С тех пор часто болела, срывалась, нервы стали не к черту. В один день сердце ныло неумолимо, а родители сказали, что она всё себе придумывает, накручивает. Соня сама об этом подумала, но через неделю резкая боль пронзила её тело. Срочная госпитализация. Странная болезнь, неведомая медицине. Лежать в больнице не было толку - не вылечат. Краем уха слышал, как наш куратор спрашивал о пересадке органа, что если у семьи нет денег, она организует сборы в школе. Но дело было не в деньгах. Организм был слабеньким и малейшее вмешательство привело бы к буму - сердце не вынесло бы нагрузки. Почему нас всегда покидают такие люди? Всемирный заговор? А ведь у неё, как и у покойного друга, могло быть огромное будущее, светлое и прекрасное. Я промок до ниточки, но простуда меня не пугала. К черту всё. Слишком тяжело снова терять. Следующий раз я вернулся к своей родной, когда она сделала последний вздох. Слезы лились ручьем, теперь я не мог держать себя в руках. К похоронам её привели в порядок. Прекрасна: шикарные волосы, красивое платье, кожа, светящаяся в лучах света. Как живая... Спи спокойно, моя красавица.